Метро 2033: Подземный доктор

Андрей Буторин, 2015

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Две тысячи тридцать третий год. Разрушенный Последней Войной Великий Устюг, один из древнейших городов Русского Севера. Мутант Глеб, кажется, вполне счастлив в браке с юной Снегурочкой-Сашей. Можно даже забыть ненадолго о собственной устрашающей внешности и о том, что между правителями города, Святой и Дедом Морозом, продолжается вялотекущая «шахматная партия», а точнее – шашечная игра в поддавки. Можно… если бы за «доской» не объявился новый игрок – таинственный «архангельский демон» с его не менее загадочной свитой чуть ли не из самой преисподней. И на кону теперь нечто куда более важное, чем просто выбиться в дамки.

Глава 2

Монастырское подземелье

Главный зал подземелий древнего монастыря лет триста назад, а то и раньше, служил, вероятно, монахам основным тайным хранилищем — попросту говоря, складом. Сделанных на «черный день» запасов пищи, судя по его размерам, могло бы хватить для трех десятков человек как минимум на пару месяцев, а с учетом аскетичности монашеских запросов — как бы и не вдвое больше. Для современных же обитателей монастырских подземелий это помещение сразу после Катастрофы служило единым жилищем. Это уже потом, после расчистки остальных коридоров, комнат и келий, по которым все двадцать восемь тогдашних жителей и расселились, зал стал чем-то вроде корабельной кают-компании, а заодно и столовой.

По прошествии двух десятков лет людей, считая Подземного Доктора, осталось только восемь душ. Куда меньше, чем не́людей, которые тоже были теперь законными жителями подземелий, а некоторые из них, еще в человеческом обличье, жили тут и раньше. Впрочем, делить друг друга по категориям «человек» и «нечеловек» обитателям подземных «хором» и в голову не могло прийти. Деление происходило по другому признаку: Подземный Доктор и все остальные. «Архангельский демон и его свита» — так их, по рассказам разведчиков, называли за пределами тайных подземелий давным-давно разрушенного, а потому всеми забытого монастыря.

Сейчас в «кают-компании», освещаемой четырьмя — по одной на каждой стене — защищенными проволочными плафонами лампами, на деревянных лавках, окружавших огромный стол, вмещавший за собой некогда всех без малого трех десятков жителей, сидели три человека. Они мирно беседовали с похожим на плешивого волка монстром, имевшим, впрочем, вполне человеческую — пусть и мутантскую, лысую, в нарывах и коростах, — голову. Передние лапы его тоже напоминали человеческие руки, поскольку пальцы на них были длинные и гибкие, хоть и заканчивались, как должно быть у волка, острыми когтями. Однако в отличие от головы такие лапы подарила местным волкам мутация. Трое людей были мужчинами лет пятидесяти — шестидесяти, похожими друг на друга, как родные братья, — худые, с щетинистыми бледными лицами и глубоко запавшими глазами. Отличались они разве что ростом — один был на голову выше других, а из тех один заметно сутулился.

— Недоволен будет Доктор, когда узнает, — покачал головой самый высокий. — Зря ты их, Петро, шуганул.

— Серега дело говорит, — кивнул сутулый. — Не надо было вообще показываться. Услышал, что идут, — и переждал бы.

— Я и ждал, — утробно буркнул человековолк. — Кто думал, что они сюды попрут? Не бывало на моем веку такого. А тут раз — и фонарь пыхнул! Ну и увидели меня…

— Но на кой хрен ты-то на них попер? — включился в разговор последний собеседник. — Повернул бы — и назад.

— Назад?.. — хрипло выдавил хвостатый Петро. — За собой их сюды привесть? То ж дозорные были! Один, правда, сопляк, мальчишка. Обделался, когда я в их сторону прыгнул. Но второй-то матерый паря, тот бы не отстал, пошел глядеть…

— Да никуда бы он не пошел! — вновь заговорил высокий Серега. — Что, они про ход сюда не знают? Знают, и давно уже. Только лезть не собираются, потому как в непонятках: кто мы такие, сколько нас? А непонятное всегда пугает. Вот и они нас боятся. Но мы их не трогаем, и они не хотят нарушать того, что есть. Худой мир лучше доброй ссоры.

— Ишшо неясно, пошел бы али нет, — не согласился Петро. — А я у них охотку идти отбил. Я ведь их даже не тронул — рыкнул, прыгнул и затаился, будто меня и не было. Фонарь-то сопляк разбил.

— Ты ведь и сам, дурень, мог под пулю попасть, — сказал сутулый. — А тогда у них смелости-то прибавилось бы. Ага, мол, не демоны это, а простые смертные, хоть и уроды. Вот и пошли бы сюда гурьбой.

— А ты попади, попади в меня пулей-то! — обиженно взрыкнул человековолк. — Когда фонарь в руке у пацаненка трясется, когда «калаш» у дозорного прыгает, а сам я не стоймя застыл, а лечу уже им когтями в морды.

— Все равно мог попасть, хоть и случайно.

— Дык не попал же! — оскалился Петро и проскулил вдруг: — Слышь, мужики, не говорите Доктору, а? Што вам с того?.. А меня и впрямь ить взгреет…

Мужчины переглянулись.

— Не скажем? — спросил у собеседников Серега.

Те, что были ниже ростом, опустив глаза молчали.

— Лёха, что думаешь? — напрямую обратился к сутулому высокий.

— Можно и не говорить, — неуверенно произнес тот.

— Не спросит, так не скажем, — подхватился и третий, а потом с укоризной посмотрел на человековолка. — Только я бы на твоем месте сам пошел и покаялся. У Подземного Доктора везде глаза и уши. Прознает, что ты это скрыл, — на запчасти разберет. А так отпинает лишь или ухо отрежет — делов-то.

— Да не пугай ты его, Жека, — заворчал Серега. — Кого это Доктор хоть раз пнул?

— Ты еще скажи, что он ничего никому не отреза́л, — опасливо оглянувшись, прошептал тот, кого назвали Жекой.

Петро уныло опустил голову.

— Мужики, — серьезным тоном заговорил сутулый Лёха, — не дело мы про Доктора долдоним. О нем попусту трепаться не надо. Сами же знаете: он всех нас от смерти не раз спасал. Если кому что и отрезал, так то по делу, а не для наказания. А без него мы бы уже давно загнулись — не от болезней, не от радиации, так от тех же храмовников — им бы тогда бояться нас незачем было. Да и вообще, кто здесь нормальную жизнь наладил? Ну да, все мы, но кто это всё организовал, кто придумал? Поначалу-то, помните, мы тут как крысы сидели — в темноте, в развалинах, больные, раненые, — от страха да от голода тряслись. А Подземный Доктор пришел — сразу за дело взялся. Мало того, что всех вылечил, так ведь только с ним мы завалы разгребли; колодцы, что когда-то монахи вырыли, нашли и очистили; огороды под землей вскопали; свиней — и тех разводить стали. А электричество? Да, это Жеке, вон, да Тимохе-покойничку спасибо — у них по этому делу головы и руки заточены. Но идею-то кто подал на Сухоне турбинки поставить? Доктор. Да что я вам рассказываю, сами всё знаете. А то, что он своими непонятными делами занимается — уродов всяких-разных лепит, — так то нас не касается. К тому же, от уродов этих тоже польза.

— Сам ты ур-р-ррод, клюка горбатая! — свирепо зарычал Петро, подняв на голом грязно-розовом загривке редкие клочья шерсти. — А охраняет вас кто? Кто на разведку бегает? Кто ночью по Устюгу рыщет — смотрит, где што плохо лежит? То-то бы ты на брюхе по грязюке поползал, кады в двух шагах патрули с автоматами бродят.

— Я тоже грязи не боюсь, — заметно смутился Лёха. Сожалел, видать, что не подумав про уродов ляпнул. — На рыбалку больше всех хаживал. Это сейчас не всякий раз могу — спина донимает. А на рыбалке тоже и прятаться случается, и глину брюхом помесить…

— Чего ж Доктору спину свою не дашь вылечить? — буркнул, подостыв, Петро.

— Так он говорит — резать надо. А я себя резать не дам. Лучше помучаюсь. Ничего, привык уже.

— Ничо, меня вон как порезали, — оскалился человековолк, — тока башка моя от меня и осталася… А так бы давно уж помер. Ты погодь, вот помирать сподобишься — по-другому запоешь: «Режь меня, Доктор, хоть на кусочки, тока б пожить ишшо маненько!»

— Типун тебе на язык! — сплюнул Лёха.

И тут замигал и погас свет.

— Факелы, быстро! — крикнул Серега.

Объяснять, что да как, никому не пришлось — все и так знали, где в каждом из помещений хранились заготовленные как раз для таких случаев факелы. Вскоре в специальных креплениях на стенах, рядом с погасшими лампами, уже чадили смолистые сосновые дубинки.

В столовую повылазили и другие обитатели подземелий: три женщины неопределенного — от сорока до шестидесяти лет — возраста, опирающийся на клюку седобородый старик, а также подобные человековолку монстры — правда, в основном со звериными, положенными от природы головами. Человеческой, кроме Петро, мог похвастаться лишь старый, грузный, совершенно облезлый медведь. Без шерсти, при неярком свете факелов, его и вовсе можно было принять за старого, толстого мужика, если бы не по-человечески вывернутые «ноги» и «руки», да не длинные черные когти на них. Вместе с ним «медведей» было всего трое — основную массу «демонов» составляли волки-мутанты. Получившие теперь вдобавок и дополнительную «мутацию» — человеческие мозги.

В зале сразу сделалось тесно. При этом почти не было шума — местные обитатели привыкли к строгой дисциплине. Собрались же они здесь понятно почему: хотели узнать причину аварии. В основном опасались за огороды — растениям свет был необходим. Но спросить об этом никто не успел: вдалеке раздался грохот захлопнутой двери, послышался шум стремительных шагов, и в проеме одного из коридоров показался мужчина, освещающий себе путь масляным фонарем.

Гибкий и стройный, издали он казался молодым. Но когда ворвался под свет факелов в «кают-компанию», стало видно, что ему, как и большинству здешних людей, не меньше пятидесяти, а скорее даже, лет пятьдесят пять — пятьдесят шесть. На узком, хищном лице черными тенями выделялись носогубные складки. Над прямым тонким носом тянулись ко лбу две отчетливые вертикальные морщины — вероятно, это лицо чаще хмурилось, чем озарялось улыбкой. Подтверждением тому служили и плотно сжатые тонкие бескровные губы. Цвет глубоко посаженных глаз разобрать было нельзя — отражая пламя факелов, они, казалось, светились сами. Одет был мужчина более чем странно — в красно-зеленый клоунский комбинезон. Причем надетый задом наперед, что делало бы этот неуместный наряд смешным и нелепым, если бы не покрывавшие его жуткие пятна — как давние, бурые, застиранные, так и свежие — блестящие, алые. Окончательно убедиться в том, что «клоун» испачкался не краской, выписывая на холсте закатный пейзаж, заставляла болтающаяся на шее медицинская маска и зеленая хирургическая шапочка на голове, тоже заляпанная каплями старой и свежей крови. Да и то, что перед ним не кто иной, как загадочный Подземный Доктор, после этого тоже бы стало ясно любому. А собравшиеся в зале, наверное, почувствовали бы его присутствие даже в полной темноте.

Подземный Доктор, резко сорвав маску и шапку, отшвырнул их в сторону. К ним сразу бросилась одна из женщин, подняла и быстро скрылась в одном из коридоров. Длинные, почти до плеч, темные волосы Доктора, казавшиеся при свете огня совсем черными, блеснули редкими прядями седины.

— Что это значит? — негромко, но так, что услышали все, спросил он. — Где свет?

— Так это… — выскочил вперед электрик Жека, — сейчас проверю пойду. Крысы, небось, кабель перегрызли…

— А почему ты до сих пор здесь? И почему аварийный аккумулятор операционной выдержал только три минуты?

— Так ведь дохлый он, а заменить нечем, — замахал руками, словно курица крыльями, электрик, не зная, что ему делать: оправдываться насчет аккумулятора или мчаться искать обрыв линии.

— Значит, надо найти! — обвел Доктор собравшихся огненным взглядом. — Те, кому я разрешил выходить на поверхность, должны не только звездами любоваться, а искать то, что необходимо здесь в первую очередь. И сообщать им об этом должен тот, кто отвечает за свой участок и видит, что в чем-то возникла необходимость. За двадцать лет это можно было усвоить.

Говорил Подземный Доктор жестко, но по-прежнему негромко и сухо, будто бы с неохотой выплевывая слова.

— Аккумулятор-ры на судор-ремонтном заводе, — подал голос один из монстров-волков. — Мор-розовцы готовят. Для хр-рамовников.

— Почему об этом не знает электрик? — просверлил Доктор взглядом Жеку.

— Я знаю… — вытер тот ладонью выступившую на лбу испарину. — Там в них электролит с пластинами меняют, заряжают… Только ведь… Как я туда?.. Там ведь…

— Что за лепет? — шагнул к нему Подземный Доктор. Электрик невольно стал пятиться, но всё же заставил себя остановиться. — Если ты был в курсе, что аварийный аккумулятор неисправен, и при этом знал, где можно достать новый, то должен был предпринять всё, чтобы он был здесь. Я не заставляю тебя лично идти на судоремонтный завод — понятно, что тебя схватят и прикончат. Но для подобных операций у нас имеются специальные лю… особи. Двум волкам пробраться на завод ночью не составит большого труда. Взять с собой мешковину, положить на нее аккумулятор и принести в зубах. Даже один может при желании справиться, если поднатужится.

— Я ведь не могу им приказать…

— Приказывать и не надо, нужно просто сказать. Ты ведь просишь это не для себя лично. Ну а если вдруг кто-то откажется выполнять подобные поручения специалистов, — обвел Доктор недобрым взглядом присутствующих, — немедленно сообщайте об этом мне. И мы все вместе решим, стоит ли дальше кормить дармоедов. В общем, сегодня же ночью аккумулятор должен быть доставлен. — Доктор снова повернулся к электрику, и его тонкие надломленные брови удивленно приподнялись: — А ты почему до сих пор здесь? Обрыв должен быть найден и устранен в кратчайшие сроки!

Жека метнулся в сторону ведущего к Сухоне туннелю, по которому был проложен силовой кабель. Подземный же Доктор продолжал вещать собравшимся:

— Знайте все: электричество для нас сейчас самое важное. Пусть здесь или в жилых кельях можно обойтись лучинами или факелами, но огородам факелов мало. И, самое главное, электричество необходимо мне в лаборатории и операционной. Не только из-за света. Кто не в курсе — приборы факелом не включить. Причем это важно для вас же самих. Если, как сегодня, электричество пропадет во время сложной операции — летальный исход для пациента неизбежен. Впрочем, если вам не жалко себя, черт с вами. Только я вот что скажу… — Голос Подземного Доктора перешел почти на шепот, от которого зашевелились волосы у всех, кто их имел. — Скоро предстоит самая главная операция в моей жизни. Та, к которой я готовился все эти долгие годы… И если вдруг… мне не важно по какой причине… если вдруг она сорвется — каждый из вас напоследок поймет, что «демоном» меня называют не зря. Поэтому, — вновь заговорил он нормальным голосом, — в ваших же интересах пойти сейчас и помочь Евгению в поисках обрыва кабеля. А потом — хоть закапывайте его на два метра под туннелем, хоть выставляйте круглосуточную охрану через каждые десять метров, но чтобы такого больше не повторилось. — «Архангельский демон» повернулся, чтобы уйти, и бросил напоследок через плечо: — Уберите из операционной тела пациента и донора. — И Подземный Доктор зашагал к весьма узкому, ведущему из «кают-компании» проходу. Кроме него самого и еще одной «особи» заходить туда не было дозволено никому.

Он шел по темному, тесному туннелю согнувшись. Высота потолка здесь была около двух метров, и Доктор, рост которого не намного превышал метр семьдесят, и так не задел бы его, но в прыгающем свете масляного фонаря туннель казался ниже, и шею хотелось пригнуть инстинктивно.

Туннель состоял из трех десятиметровых отрезков — после первого, под прямым углом, следовал поворот налево, после второго — направо — и заканчивался тупиком. В самом конце, на левой стене, имелась обитая широкими железными полосами деревянная дверь с большим навесным замком.

Подземный Доктор, поставив фонарь на земляной пол, достал из-под ворота комбинезона связку ключей и снял с шеи толстую цепочку с кольцом, на котором они висели. Одним ключом он открыл навесной замок, другой вставил в замочную скважину, которая оказалась под ним, и трижды провернул. Дверь отворилась беззвучно. За ней был небольшой, метра в полтора длиной тамбур, который заканчивался решеткой из толстых металлических прутьев. Сейчас эта решетка, а точнее, образованная ею калитка, была приоткрыта. За ней черной кляксой расплылась темнота.

— Тамара! — рыкнул Доктор.

За решеткой, невысоко от пола, блеснули янтарем глаза.

— Ты что там делаешь? Быстро сюда!

За решеткой калитки в свете фонаря проявился силуэт волка-мутанта. Этот волк, а точнее, волчица, был не столь облезлым, как Петро, и немного меньше его. Зверь неохотно выбрался в тамбур и, опустив голову, встал рядом с Доктором.

— Мы договаривались, Тамара! — злобно проговорил тот. — Перед операцией ты давала мне слово, клялась, что близко подходить к нему в мое отсутствие не будешь. И один раз ты уже нарушила клятву. Я простил тебя тогда, полагая, что этого больше не повторится. Но тебе, оказывается, совсем нельзя верить. Возможно, ты делала это уже не раз и не два?.. Видимо, мне придется навесить замок и сюда, хоть это и будет небезопасно для донора. Впрочем, нет. Я просто назначу сюда другую сиделку. А тебя… Тебя выброшу из подземелий. Здесь не место тем, кому я не могу доверять.

Волчица жалобно заскулила, легла на земляной пол и принялась вылизывать ботинки «архангельского демона». Тот, брезгливо дернув ногой, отпихнул голову монстра и процедил:

— Последний раз, Тамара. Это был последний раз, запомни! По-настоящему последний. И то лишь потому, что я понимаю твои чувства. Догадываюсь, что случилось… Стало темно, он испугался, заплакал, и ты поспешила его утешить, так?

Волчица, продолжая поскуливать, часто-часто закивала. В желтых глазах, еще ярче засиявших от слез, вспыхнул огонек надежды.

— Так вот, Тамара, — продолжил Доктор. — Никаких чувств! Ты слышишь? Никаких чувств рядом с ним не должно быть! Он всего лишь донор, и ты это знаешь! Он не должен стать человеком! Тупая тварь, когда до тебя это дойдет?! — последние слова «демон» выкрикнул, пинком отшвырнув волчицу к стене.

Затем он, подняв повыше фонарь, полностью отворил калитку и шагнул в тесную, ненамного больше тамбура, облицованную кирпичом келью. В ней не было ничего, кроме отхожего отверстия в углу, торчащего из стены рожка душа и узкой лежанки вдоль одной из стен.

На лежанке сидел, испуганно вжавшись в стену, худой бледный юноша, почти мальчик. Он был одет в просторную рубаху из мешковины. Длинные черные волосы спадали на покатые плечи. Глаза юноши на тонком, вытянутом лице казались огромными, сияющими в свете фонаря плошками. Такими большими их, вероятно, сделал еще и застывший на лице узника испуг.

Подземный Доктор окинул юношу странным взглядом, в котором одновременно читались и смятение, и надежда, и боль, и ворох не столь очевидных для понимания чувств.

— Ладно, — буркнул под нос «архангельский демон», развернулся и вышел из кельи.