Мутный Лес

Андрей Бондаренко, 2012

В Уставе студенческого исследовательского клуба «Аномальщики» значилось: «Наша главная задача заключается в планомерном, целенаправленном и тщательном изучении всех аномальных (естественных!) зон, располагающихся на планете Земля…» Поэтому, когда из Республики Коми поступила информация об обнаружении новой, ещё ни кем не изученной аномальной зоны, наполненной разнообразными странностями, члены клуба тут же, практически не раздумывая, принялись паковать рюкзаки. Вот, так просто, непритязательно и буднично они всегда и начинаются, призрачные Дороги, ведущие в тайную и загадочную Неизвестность…

Глава вторая

Ретроспектива 001. Пашка, новая зона

На очередное заседание клуба Назаров явился первым.

Так, вот, получилось. С утра надо было проводить двоюродного брата Саньку, уезжавшего на производственную преддипломную практику в город Апатиты далёкой Мурманской области.

К десяти двадцати Пашка подъехал на Ладожский вокзал, помог братану загрузить вещи в вагон, попрощался, дежурно помахал ладонью вслед уходящему поезду и, направляясь к метро, задумался: — «Что теперь делать? Вернуться в общагу? И ради чего, спрашивается? Чтобы полчаса тупо провалять дурака и снова ехать? Лучше сразу, будучи пацаном сообразительным, направлюсь в Универ. Да и пивка выпить — ради поднятия общего тонуса и бодрости духа — по дороге не помешает…».

Под студенческие «клубы по интересам» был отведён старинный трёхэтажный флигель, расположенный внутри университетского двора.

— Ты, Рыжий, сегодня всех опередил, — приветливо улыбнулась ему знакомая вахтёрша. — Шустёр, бродяга. Держи ключик…. Э-э, стой! А в журнале кто будет расписываться? Пушкин?

Назаров — по выщербленной бетонной лестнице — поднялся на второй этаж, прошёл направо узким коридорчиком метров сорок-пятьдесят и, отомкнув ключом высокую светло-бежевую дверь, украшенную маленькой табличкой со скромной надписью — «Аномальщики», вошёл внутрь.

В помещении царил (по причине малого количества узких окон), таинственный и вязкий полусумрак. Пахло благородной средневековой стариной, сухими полевыми травами-цветами и пыльным театральным занавесом.

Пашка щёлкнул выключателем, в длинном зале — без какого-либо стройного порядка — начали загораться, болезненно подмигивая, секции «дневного света».

В зале? Да, именно функцию зала для проведения различных заседаний-совещаний и выполняла эта просторная комната. В её дальнем торце была оборудована высокая трибуна для речистых докладчиков и пафосных ораторов. Рядом с трибуной располагались ровные ряды стареньких кресел — общим числом порядка шестидесяти. На правой стенке — между редкими узкими окнами — были развешены портреты знаменитых путешественников, авантюристов и писателей-фантастов: Колумба, Магеллана, Америго Веспуччи, Педро Альвареса Кабрала, Себастьяна дель Коно, братьев Лаптевых, Пржевальского, Невельского, Беринга, Седова, Жюля Верна, Беляева, братьев Стругацких…. А вдоль левой стены выстроились разномастные книжные шкафы, заполненные картонными папками и скоросшивателями.

Назаров медленно шагал вдоль книжных шкафов и читал про себя названия, аккуратно выведенные на корешках папок и мало о чём говорящие несведущим гражданам: — «Город Мертвецов, Молебский треугольник, Верхотурье, Золотые ворота, Растес, СОПС, Чёртово городище, Шигирский идол, Аркаим, Вознесенская горка, Бермудский треугольник, Море дьявола, Гибралтарский клин, Афганская зона, Гавайская аномалия…».

Папок и скоросшивателей было много, порядка двух с половиной тысяч, и в них были собраны подробные аналитические материалы, посвящённые природным (естественным), аномальным зонам, беспорядочно разбросанным по планете Земля.

Что, собственно, следует понимать под термином — «аномальная зона»? Официальная версия гласит: — «Аномальная зона — это область, где долгое время и с некоторой регулярностью наблюдаются аномальные явления, не согласующиеся с официальной наукой или нехарактерные для данной местности…».

Ладно. А что такое — «аномальные явления»? Именно то, о чём так любят говорить на телевизионном канале ТВ-3: разнообразные НЛО, снежные люди, доисторические животные, птицы и гады, пробои во Времени, призраки и привидения, зомби, инопланетные пришельцы, оборотни, вампиры…

Впрочем, зал, предназначенный для совещаний и заседаний, Пашку интересовал мало. По разные стороны от трибуны — в торцевой стене — наличествовали две незапертые двери. За правой находился склад, на котором хранилось всякое и разное походное снаряжение, востребованное в дальних экспедициях. Склад и склад. Совершенно ничего интересного: палатки, штормовки, фуфайки, котелки, чайники, примусы, спальные мешки, удочки, спиннинги, биолокационные рамки, прочая ерунда. Зато за левой дверью располагался легендарный музей «Аномальщиков», экспонаты которого были старательно собраны, изучены и классифицированы за долгие годы работы клуба.

Назаров проследовал за левую дверь — он очень любил, прямо-таки обожал, бродить-слоняться по клубному музею. Здесь, право слово, было на что посмотреть: деревянные Божки, каменные Богини, фарфоровые щербатые кувшины, покрытые разлапистыми чёрными иероглифами, глиняные черепки, медные и серебряные монеты, осколки и обломки метеоритов, загадочные карты и планы, нарисованные от руки, асбестовые отпечатки следов йети, кости динозавров, клыки доисторических хищников, обломки бронзовых кинжалов, наконечники стрел и копий, амулеты и обереги, цветные и чёрно-белые фотографии, натюрморты и пейзажи, кольчуги и шлемы средневековых воинов, ну, и так далее. Из знаменитой серии: — «И Мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман…».

Пашка неторопливо бродил между высокими стеллажами и полками, заставленными всякой симпатичной разностью, и тихонько бормотал под нос:

— Хорошее место. Спокойное такое, наполненное — до самых краёв — позитивной энергетикой…

Когда он вернулся в зал, там уже находилось порядка двух десятков юношей и девушек. Назаров приветливо поздоровался со всеми, чуток похохмил, а потом, почувствовав льдистый холодок в затылке, плавно обернулся.

В дверном проёме стояла Она — самая симпатичная и желанная девушка на всём Белом свете: высокая, стройная, черноволосая, длинноногая, с милыми ямочками на щеках. Королева красоты, сто бочек прелести и неземной идеал, короче говоря.

— Лиза! — рванулся к дверям Пашка. — Я так рад тебя видеть! Я…

— Не шуми, Назаров, — состроив недовольную гримасу и тревожно оглядываясь по сторонам, тихонько попросила девушка. — Мы же с тобой договаривались. Пусть пройдёт время. Сколько? Я не знаю. Может, месяц. Может, два.

— Но ты же сама сказала тогда, в кинотеатре, что…. Что любишь меня…

— Говорила, не буду отрицать. А теперь, вот, сомневаюсь. Понимаешь, Рыжий? Сом-не-ва-юсь…. Всё, переносим этот разговор на потом. Пе-ре-но-сим…. Фу-у, да от тебя пивом пахнет. А, ведь, обещал вести трезвый образ жизни…. Отойди от меня, пожалуйста. О-той-ди. Не действуй на нервы. Иначе уйду.

— Понял, извини. Испаряюсь…

Пашка, стараясь не выглядеть побитой собакой и насвистывая под нос нечто бравурно-оптимистичное, проследовал к трибуне и занял свободное место в первом ряду.

Через минуту на соседнее кресло присела Наташка Кулик и непринуждённо спросила:

— Павлик, хочешь кедровых орешков? Уже очищенных от скорлупы? Настоящие, сибирские, отборные, вкусные. Мне отец прислал из Сибири, с оказией…. Так как, хочешь?

— Давай, — продолжая хмуриться, протянул ладонь Назаров и через полминуты одобрил: — Действительно, вкусные. Спасибо.

— Не за что…

Надо отметить, что Наташка была — в студенческих кругах — личностью известной и даже популярной. На геологоразведочном факультете Университета существовала одна сугубо мужская специализация, носившая гордое наименование — «Техника и технология разведки месторождений полезных ископаемых», сокращённо — «РТ». Так вот. На РТ готовили буровиков. А бурение скважин в земной коре, как всем известно, работа грубая и тяжёлая, связанная с железными трубами, кувалдами, солёным потом, кровавыми мозолями и соляркой. Не дамское это дело, короче говоря. Но отчаянная Натка, наплевав на все мещанские стереотипы, вместе взятые, поступила именно на РТ. Сорок девять студентов (включая Павла Назарова), и одна студентка. Нестандартный и эксклюзивный случай. Причём, студентка Кулик по результатам учёбы была одной из лучших на потоке, и все экзамены первого курса сдала на одни «пятёрки».

«Птичка — отличный товарищ», — решил Пашка. — «Кедровыми орешками, понимаешь, поделилась. И, вообще…. Правильная она девица — простая, добрая и компанейская. А ещё смелая, честная и выдержанная. В семье образовались неприятности, отец с матерью — на грани развода, а она ничего, держится и не истерит…. Только, блин горелый, с внешностью Наташке откровенно не повезло: невысокая, веснушчатая, нескладная, волосы блёклые какие-то, да и лишних килограмм наберётся с десяток. Зато глаза у неё очень красивые — большие, выразительные, тёмно-серые, в цвет северных озёр…. Вот же, парадокс гадкий! Писаные красавицы, как правило, непонятны, ветрены и капризны до полной и нескончаемой невозможности. Все нервы вынут-вывернут и сведут — в конечном итоге — с ума. А с «серыми мышками», почему-то, всё наоборот. Обидно и несправедливо, честное слово…».

В зале наметилось определённое оживление, сопровождаемое радостными воплями и восторженными междометиями.

— Наш Профессор прибыл, — оглянувшись, сообщила Натка. — Бодрый, улыбчивый и весёлый. С горящим весенним глазом. Знать, образовались, наконец-таки, позитивные новости…

— Очередное, шестьсот восемьдесят второе заседание студенческого исследовательского клуба «Аномальщики» объявляю открытым! — в мгновенье ока взобравшись на трибуну и надувшись гордым мыльным пузырём, пафосно объявил Иван Палыч, являвшийся уже на протяжении девятнадцати лет бессменным Президентом означенного клуба. — Поздравляю вас, уважаемые коллеги и соратники, с этим знаменательным и знаковым событием!

— Ура! Привет! Даёшь! Слава уфологии^[3]! — от души похлопав в ладоши, вразнобой отозвались «уважаемые коллеги». — Рады, Палыч, видеть вас в добром здравии…

Вообще-то, Иван Павлович Лазаренко — доктор технических наук, член-корреспондент Российской Академии Наук, лауреат целого букета Государственных премий — уже почти пять лет, как являлся заслуженным российским пенсионером. Но, тем не менее, свой родной Горный институт имени Г.В. Плеханова (ныне — Национальный минерально-сырьевой Университет), не позабыл. И приболевших преподавателей подменял регулярно, и читал лекции на курсах повышения квалификации, и, понятное дело, руководил — с нескрываемым удовольствием — деятельностью студенческого клуба «Аномальщики». Студенты и преподаватели Университета традиционно именовали И. П. Лазаренко — «Палычем». А в приватных разговорах между собой — «Профессором». Именно так — с большой буквы. Он же, в свою очередь, величал студентов — в зависимости от настроения — либо «юношами и девушками», либо «коллегами и соратниками». Первый вариант был характерен для периодов глубокой задумчивости и хронической неуверенности. А второй, наоборот, говорил о том, что Палыч принял некое судьбоносное решение и охвачен нешуточным охотничьим азартом…

— Начинаю наше заседание, как и предписывают незыблемые традиции, с изложения свежего тематического анекдота, — радостно сверкая толстыми линзами профессорских очков, продолжил Иван Палыч. — Итак. В заброшенных пермских штольнях, где в прошлые седые века добывали поваренную соль, пропало восемнадцать уфологов. На место неприятного происшествия оперативно прибыла Государственная комиссия из Москвы, состоящая из разномастных чиновников. Лезть в штольни уважаемые чиновники не решились, мол: — «Чур, меня!». Поговорили-поболтали с местными жителями, тщательно изучили научные материалы, любезно предоставленные всезнающим Интернетом, провели несколько расширенных совещаний, после чего вынесли авторитетный вердикт: — «Пропавших чудаков рекомендуется искать в окрестностях Альдебарана…». Чего молчим, соратники и соратницы? Анекдот, собственно, закончен. Можете смеяться. Э-э-э, юноши и девушки…

Раздались жидкие аплодисменты, сопровождаемые вежливым хмыканьем.

— Можно мне попробовать? — поднялся с места Пашка. — Спасибо за оказанное доверие, коллеги. Приступаю…. Утро мы встретили, как и полагается настоящим матёрым уфологам, в районном вытрезвителе. Были все наши, плюсом — несколько журналистов из молодёжных изданий. Обсудили животрепещущие вопросы давешнего вторжения квазигуманоидов. Помечтали о свежем пиве. Наметили планы на текущий полевой сезон…

— Молодец, Назаров! — одобрил парнишка с заднего ряда. — Актуальная и жизненная тематика. Полностью солидарен.

— Кто о чём, а Рыжий, как и всегда, о пиве пенном, — известил недовольный голосок Лизаветы. — Всё остальное его практически не интересует. Алкоголик законченный.

— Подумаешь, — усаживаясь на место, обиженно пробурчал Пашка. — Не очень-то и хотелось.

— Не расстраивайся, — по-приятельски подмигнула Наталья. — Моралистка, блин, выискалась. Ничего в пиве не понимает, а туда же.

— Тем не менее, в анекдоте, рассказанном нашим рыжеволосым соратником, присутствует здравое зерно, — многообещающе усмехнулся с трибуны Иван Палыч. — Речь, естественно, идёт о планах на текущий полевой сезон…. Ага, бродяги и двоечники, попритихли? Ушки на макушки? Оно и правильно. То бишь, исключительно верно и дальновидно…

— Что за дела? — зазвучали недовольные голоса. — Не тяните, Палыч, кота за пушистый хвост! Излагайте по делу!

— Намекаете, что я — старый и прожжённый интриган? Есть немного, не буду отрицать. Грешен. Ладно, будь по-вашему…. Официально и ответственно объявляю. Славная и щедрая организация MUFON^[4] выделила студенческому клубу «Аномальщики» целевой денежный грант на осуществление полевых научно-исследовательских работ. Финансовые средства в размере тридцати пяти тысяч долларов США уже поступили на наш расчётный счёт.

— Ура! Ура! Ура!

— Уфолог уфологу — друг, товарищ и брат!

— Да здравствует — полноценный полевой сезон!

Через несколько минут, когда всеобщий ажиотаж пошёл на спад, а восторженные вопли стихли, Профессор продолжил:

— На прошлом заседании, как вы, надеюсь, помните, был составлен перечень отечественных аномальных зон, достойных…э-э-э, нашего пристального внимания. А в качестве объекта, подлежащего первоочередным полевым исследованиям, был выделен так называемый — «Молебский треугольник^[5]». Однако, ситуация изменилась. С достославным треугольником, пожалуй, мы разберёмся в следующий раз…

— Как же так, Палыч?

— Это нечестно! Мы же всё уже согласовали! Три с половиной часа спорили до хрипоты…

— Несправедливо!

— Долой!

— Прекращайте бузить, соратники! Я готов предоставить развёрнутые и серьёзные объяснения! Попрошу тишины! Ну, успокоились? Итак…. Назаров, если вам, конечно, не трудно, окажите небольшую услугу.

— Всё, что угодно, — поднимаясь на ноги, заверил Пашка. — В разумных пределах, понятное дело.

— В разумных, в разумных, обещаю…. Подойдите, пожалуйста, к центральному стеллажу. Вторая полка снизу. Достаньте коричневую папку с надписью на корешке — «Языческая роща» и доставьте её ко мне…. Большое спасибо. Признателен. Садитесь.

— Известное и знаменитое место, — одобрительно хмыкнула Лизавета. — Про него даже недавно рассказывали по телевизору, в полуторачасовой передаче. Кажется, на канале ТВ-3.

— Очень знаменитое, — развязывая шнурки на папке, подтвердил Иван Палыч. — Тем не менее, я, что называется, освежу ваше информационное поле. Вдруг, не все из присутствующих в курсе? Итак…. Аномальная зона «Языческая роща» располагается в Республике Коми, в окрестностях села Корткерос. Вернее, в трёх с половиной километрах от вышеупомянутого села, на берегу протоки Кортвис, впадающей в реку Вычегду. Что странного и необычного наблюдается в этой зоне? Что заслуживает пристального внимания со стороны любознательных уфологов? Во-первых, тамошний старый дремучий лес, состоящий из кривых, перекрученных, переплетённых и сросшихся между собой деревьев. Вот, кстати, очень симпатичные и приметные фотографии. Желающие потом могут ознакомиться…. Причём, речь идёт сразу о нескольких древесных породах — о соснах, елях, лиственницах и пихтах. На данном снимке видно, как из толстенного елового ствола произрастают молоденькие ветки сосны. Необъяснимое, с точки зрения современной науки, явление. Аномальная зона, короче говоря. Не отнять и не прибавить…. Говорите, что во всём виновата коварная мутация? Вполне возможно. Вполне. Фотографии подтверждают, что наиболее искривлённые и перекрученные стволы старых пихт густо покрыты тёмно-багровыми почками-наростами, из которых выглядывают непонятные бело-серые коконы. А эта густая желтоватая паутина, стелящаяся по верхушкам сосен? Мутация, однозначно. Только чем она вызвана? Вот, в чём ключевой вопрос…. Во-вторых, в Языческой роще присутствует странный радиационный фон. Иногда он находится на нулевой отметке. А порой превышает все допустимые нормы-значения в три-четыре раза. С чем это связано? Неизвестно. Парадокс…. В-третьих, в окрестностях, примыкающих к Корткеросу, полностью отсутствуют мыши и крысы. В-четвёртых, многочисленные свидетели рассказывают об НЛО, регулярно появлявшихся над Языческой рощей. Упоминаются и «голубоватые плоские диски», и «ярко-оранжевые шары разных диаметров», и «светло-зелёные усечённые пирамидки». Естественно, что все эти объекты перемещались по небу по загадочным и непредсказуемым траекториям, регулярно меняя — при этом — скорость передвижения. Перемещались, меняли и — в конечном итоге — пропадали…. Ну, интересное местечко? То-то же. Но, должен признать, что у Языческой рощи — как у потенциального объекта научных исследований и изысканий — имеется один существенный недостаток. Попробуйте, друзья, угадать — какой.

— Можно, я? — вскинула вверх правую руку Наташка.

— Излагайте, соратница Птичка. Выслушаем с интересом.

— Языческая роща — очень известная аномальная зона. Более того, избыточно известная. Да и расположена она, с моей частной точки зрения, достаточно неудачно — всего-то в шестидесяти-семидесяти километрах от Салехарда. То есть, с посещением Языческой рощи не наблюдается никаких проблем, чем и пользуются все, кому не лень. За последние годы в районе Корткероса побывало несколько десятков различных экспедиций — и серьёзных уфологических, и «диких», то бишь, откровенно-развлекательных. Истоптали, засранцы очкастые, всё вдоль и поперёк…. А в самой Языческой роще нынче стало модным проводить всякие псевдонаучные съезды, симпозиумы и конференции. Придут бородатые деятели на полянку, разведут уютный костерок из скрученных-перекрученных сосновых веток, рассядутся на гнутых-перегнутых стволах пихт и давай — под регулярные водочные возлияния — часами трепаться о проблемах многострадальной российской уфологии. Дилетанты законченные и пижоны занюханные, мать их всех оптом. Извините, конечно. Но наболело…. Так что, я очень сомневаюсь, что Языческая роща представляет для нас хоть сколь-нибудь серьёзный научный интерес. Имеется в виду, в её теперешнем состоянии…

— Уважаемая Птичка ожидаемо зрит в корень. Молодец и умница, — похвалил Профессор. — Действительно, Языческая роща — на сегодняшний день — является полностью отработанным (по уфологическим меркам и понятиям), объектом. Слишком много шума было поднято вокруг этой симпатичной аномальной зоны. Научные экспедиции, шумные туристы, костры, тропы, песни под гитару, пустые бутылки и смятые консервные банки, съезды, симпозиумы, телевизионные группы…. Даже если в Языческой роще и присутствовала раньше некая…м-м-м, аномальная Сущность, то теперь она, девяносто девять процентов из ста, покинула эти рассекреченные места. Вернее, э-э-э, переселилась в другие, более спокойные и тихие края. По крайней мере, в последний раз появление НЛО над Корткеросом было зафиксировано в позапрошлом году. А после этого — как отрезало. Комментарии, что называется, излишни…. Но на прошлой неделе из Республики Коми поступила интересная, неожиданная и очень актуальная информация. Звонил один из моих учеников. Он окончил наш Университет пятнадцать лет тому назад. Но российская геология тогда находилась в упадке, работы по специальности не было, и Сергей завербовался по контракту в какую-то жутко-секретную военизированную структуру. Несколько лет провёл в зарубежных командировках, потом вернулся на Родину, а последние два года работает начальником метеостанции, обустроенной в Республики Коми, рядом с посёлком Мутный Материк.

— Странное название, — подозрительно покачал головой Пашка. — Красивое и поэтичное, конечно. Спора нет. Но, извините, не вызывающее избыточного доверия…

— Ничего странного и подозрительного. Мутный Материк располагается на берегу реки Печоры, на пятьсот-шестьсот километров к северо-востоку от Салехарда. Недалеко от села в Печёру впадает речка Малая Мутная. Ещё выше по течению — Большая Мутная. Вот, из-за этих географических особенностей и образовалось экзотическое название данного населённого пункта…. Возвращаюсь к основному вопросу сегодняшней повестки дня. Сергей сообщил, что случайно обнаружил — примерно в пятидесяти километрах от Мутного Материка — аномальную зону. Причём, зону, судя по всему, совсем молодую, ещё никем не исследованную и являющуюся прямым аналогом знаменитой Языческой рощи.

— Молодую — это как?

— Аналогом Языческой рощи? Что имеется в виду?

— Сейчас объясню, мои юные и любопытные соратники. Наберитесь, пожалуйста, терпения…. Прошлой осенью Сергей переправился через Малую Мутную и немного прогулялся по тамошней северной тайге. Зачем? С какой целью? Не знаю, честное профессорское слово. Сами потом у него спросите. Главное, что наш герой набрёл на приметный холм — правильной конической формы, поросший молоденькими ёлочками, соснами, лиственницами и пихтами. А ещё там ему удалось добыть-подстрелить много рябчиков и серых куропаток…. Этой весной Серёга вновь отправился в те места. Переплыл на лодке через реку и сразу же почувствовал некую тревожную ауру. Спрятал лодку в густых прибрежных кустах, тронулся в путь — всякие странности скопом навалились: и ползающие, и бегающие и летающие. Какие конкретно? Не буду сейчас утомлять вас конкретными подробностями, всё равно не поверите…. Добрался путник до добычливого холма, но и там произошли кардинальные изменения: все молодые хвойные деревца искривились самым невероятным образом и причудливо переплелись между собой. Сергею раньше доводилось неоднократно бывать в Языческой роще, и он считает, что между этими аномальными зонами много общего. Понимаете? Возможно, новая аномальная зона (назовём её, к примеру, «Мутный Лес»), «родилась» прошедшей зимой в качестве замены старой, уже отработанной. Это, уважаемые коллеги и соратники, редкая удача. Редкостная, чёрт меня побери!

— А этот ваш…э-э-э, начальник метеостанции…. Он является адекватным человеком? Ему можно доверять? — засомневалась приземлённая Натка. — Ничего не выдумал? Ничего не приукрасил?

— Кто? Серёга Подопригора? — опешил Палыч. — Ну, ты, Птичка, даёшь! Серёга он…. Он — кремень!

— Иван Палыч, вы сказали, что фамилия у начальника метеостанции — «Подопригора»? — спросил звонкий, чуть подрагивающий девичий голос. — И он несколько лет провёл в зарубежных командировках? От жутко-секретного военного ведомства?

Пашка обернулся. В проходе, образованном рядами кресел и стеллажами с папками, стояла Лизавета — страшно взволнованная, красивая и очень бледная.

— Словно простыня из номера шикарного пятизвёздного отеля, — тихонько прошептала Птичка. — Как бы в обморок не грохнулась. Ты, Павлик, подстраховал бы симпатию…

Примечания

3

— Уфология — квазинаука, занимающаяся изучением свидетельств о существовании НЛО, о палеоконтактах в истории человечества, а также о других паронормальных явлениях.

4

— MUFON — «Всеобщая уфологическая сеть», международная организация уфологов, её штаб-квартира базируется в американском городе Денвер, штат Колорадо.

5

— Молебский треугольник — известная геоаномальная зона, расположенная на границе Пермской и Свердловской областей, на левом берегу реки Сылвы.