Странники. Переиздание

Андрей Блинов

Андрей Блинов – писатель, сетературный критик, журналист. Мастер слова, и притом далеко не одного. Врожденная мизантропия нивелируется отчаянным и искренним желанием – по Толстому – «быть вполне хорошим». В свое время – автор амбициозного утверждения «Поэт не тот, кто живет поэзией, а тот, кто умирает ею». С тех пор, как данная сентенция обнаружила свою несостоятельность, старается избегать лозунгов и стереотипов. Создатель литературной мастерской «Облик» и музыкального проекта «heknows».

* * *

Прекрасные стихи. Они не охватывают всех чувств, всей истории — они сделаны как бы пунктирно, выхватывая из общего огромного информационно-образного пространства отдельные куски, вспышки, знаки, символы… Но в этом и сила их, потому что мозг сам лепит из этих кусков целое — такое, какое видится каждому из нас. Читателю предоставляется возможность дополнить недостающее собственными впечатлениями, склеить собственными ощущениями. И это здорово.

Валерия Салтанова, поэт, публицист, литературный критик, переводчик, автор-исполнитель, редактор. Член Союза писателей и Союза журналистов России

Прямолинейность и неординарность, мизантропия и сострадание, замкнутость и желание быть услышанным. В молодости приятно ощущать себя Холденом Колфилдом, готовиться ловить детишек во ржи. Но спустя время начинаешь замечать, что детишки-то к тебе не бегут. Более того, они смело прыгают в пропасть, обретают крылья и возносятся над твоей головой. А ты стоишь один как дурак в своей ржи. И такая вот ерунда во всём.

Андрей Блинов. Из интервью на litset.ru

Скиф

Мы по-прежнему скифы… как те, из глухих времен,

Постаревшие мигом на несколько сотен лет.

Мы попали не в рай: ординарный жилой район,

Неприветливый, неухоженный, без примет.

Наше славное прошлое вытравлено из книг,

Нас сдавила тисками общественная мораль,

Но звериное, дикое, чуждое для иных —

Вырывается, не торопится умирать.

Кочевые инстинкты сгоняют с обжитых мест,

Мы терзаем набегами чопорный Петербург

И скупую Москву. А за ними — дремучий лес,

Где невежество даже гибельнее, чем лук.

Правда, многие наши впиваются в сонный быт,

И седлают рабочие кресла, а не коней,

Забывая степное приволье и запах битв.

Я не верю, что та же участь грозит и мне…

…И явился к нему незнакомец в часы тоски,

С характерным прищуром иссушенных солнцем глаз,

И сказал: поднимайся ко мне на полрюмки, скиф.

Одному не в кайф, а двоим, глядишь, — самый раз…