Песталоцци. Воспитатель человечества

Андрей Максимов, 2023

Иоганн Генрих Песталоцци (1746–1827) – великий швейцарский педагог, философ, писатель. Созданные им педагогические системы не просто актуальны для нашего времени, но опережают его. Песталоцци – создатель методов, которые сегодня каждый родитель может использовать в воспитании своего ребенка. Автор книги Андрей Максимов постарался рассказать не только о системе, но о совершенно невероятной, авантюрной, полной падений и взлетов жизни швейцарского гения.

© Максимов А. М., 2023

© Издательство АО «Молодая гвардия», 2023

Памяти моей мамы — Антонины Николаевны и отца — Марка Давыдовича, — с любовью.

Навсегда…

Предисловие

Здравствуйте, дорогой читатель, взявший в руки мою книгу!

Спасибо за интерес!

Поговорим?

Как, наверное, почти всякий человек в России, я с детства читаю издания серии «Жизнь замечательных людей» («ЖЗЛ»). Признаюсь, что, написав за свою жизнь более полусотни книг, к этой я приступал с особым волнением: пиетет перед этими тремя буквами — ЖЗЛ — велик.

Мне всегда казалось, что книги серии — это своего рода учебники жизни. Вот так. Безо всяких кавычек. Ты читаешь биографию и понимаешь, как на самом деле можно строить свою судьбу.

Жизнь Иоганна Генриха Песталоцци — человека, который умел любые препятствия и даже неудачи превращать в трамплины для нового прыжка — в этом смысле пример замечательный.

Этот великий педагог прожил жизнь, достойную авантюрного романа. Он строил школы, откуда его выгоняли, но он созидал новые; от тоски и безденежья ему пришлось стать одним из самых знаменитых писателей Европы, после чего, с всеевропейской славой за плечами, он пошел работать — внимание! — помощником учителя; он спорил с Наполеоном, не убедил его, но остался жив; он спорил с Александром I и заслужил от российского императора орден; он, кажется, счастливо прожил всю жизнь с одной женщиной; он стоял со своими учениками в чистом поле, заметаемый снегом, потому что ему совсем некуда было идти; и он создал учебное заведение, куда за честь считали заглянуть самые знаменитые люди его времени, включая императоров…

И это — самая малость всего того, что происходило в его жизни!

Это был, без сомнения, великий человек. Авантюрный человек. Невероятный человек. Человек — единица. Похожих нет.

Главное дело Иоганна Генриха Песталоцци — образование.

Прошло уже почти 200 лет со дня его смерти, а мы по-прежнему любим это слово. Вот все твердим: «Образование… Образование… Реформа образования… Школьное образование… Система образования… Новости образования…»

А что это, собственно говоря, значит: «образование»? В чем смысл этого привычного слова?

Образование — значит возникновение, не правда ли?

Ну, там: возникновение партии, или урагана, или новых отношений, или новых проблем, или радостей…

В сущности, возникнуть может буквально что угодно: от скандала до… человека.

Понимаете, какая история получается: образование человека — это возникновение человека.

Как образовался, — таким и возник.

Нам-то все кажется: образование — это вбивание в голову бедных детей чего-то такого, что мы, взрослые, считаем важным. Но образование — не цель, а средство — средство, с помощью которого возникает новый человек.

Дальше — больше.

Каким образовался человек, таким в конечном счете образовался и наш мир. Ведь мир — это то, что возникает в результате созидания людей, которые в нем живут.

В школах привычно ставят оценки за полученные знания.

Оценки за то, каким создался (создал себя) человек, ставит жизнь. Больше некому.

Люди всегда имеют ту жизнь, которую заслужила система образования людей.

Я хочу рассказать вам о человеке, который был убежден: педагогика есть самое главное дело на свете. Потому что она образовывает человека и, таким образом, создает мир.

Звали человека Иоганн Генрих Песталоцци.

По профессии — писатель, философ, педагог.

По сути — гений.

Его называют «воспитатель человечества».

Справедливо. Но все-таки излишне оптимистично, доложу я вам. Если бы мир, действительно, прислушался к Песталоцци, если бы его система образования была более распространена (хотя школы по его системе работают практически во всех странах мира, в том числе и у нас) — то возникало бы больше свободных, уверенных в себе, осознающих свое призвание людей.

И мир, таким образом, стал бы лучше.

Если вам кажется, что я преувеличиваю, — спорить не стану. Просто предлагаю вернуться к этому выводу в конце книги, после того как вы узнаете о жизни и взглядах нашего героя.

Песталоцци создал уникальную систему, совершил несколько принципиально важных педагогических открытий. Но он не был теоретиком. О нет! Песталоцци на практике доказал правильность своей системы и жизнеспособность своих открытий.

Несмотря на немыслимые, иногда кажется — просто нечеловеческие трудности, наш герой построил несколько учебных заведений, работавших, естественно, по его методике. Подчас складывается мистическое ощущение, будто Песталоцци обладал неким тайным знанием воспитания человека и, как бы ему ни мешали, — нес его людям.

Важно, что педагоги, которые видели, как работает система швейцарского гения, по-другому преподавать уже не могли. Таким образом, методика начала распространяться уже при жизни ее создателя.

Для меня безусловно, что Иоганн Генрих Песталоцци знал тайну образования человека. Мы попробуем ее если не разгадать, то хотя бы приблизиться к ее постижению.

Иоганн Генрих Песталоцци, как мы уже сказали, был и философом, и писателем, причем в свое время — одним из самых признанных и известных в Европе. Однако в мировой истории он остался как гений педагогики.

Вы никогда не задумывались над тем, что в истории человечества очень мало великих педагогов? Их намного-намного меньше, нежели великих политиков или писателей, композиторов или ученых, спортсменов или врачей…

То есть наш герой принадлежит к единицам.

В знаменитой серии «ЖЗЛ» — это всего лишь третья книга, посвященная педагогам. Причем первая рассказывала тоже о Песталоцци, вторая — о Константине Дмитриевиче Ушинском, она выдержала несколько переизданий.

Однако даже те педагоги, которых мы признаем великими, редко создавали собственные новые системы образования человека, которые выдержали бы испытание временем, и их можно было бы использовать через века.

Скажем, я обожаю Януша Корчака — достойнейшего человека, подлинного героя, поразительного педагога и писателя. Я считаю, что каждый родитель просто обязан прочесть его книгу «Как любить ребенка». Корчак интересно и мудро пишет о том, как должны выстраивать отношения дети и взрослые. Однако мы должны признать: никакой новой системы воспитания у него нет.

А у Песталоцци есть.

Свою систему воспитания он называл: «метод природосоответствия». Суть его описывал кратко и четко: «Самое существенное в методе состоит в том, что он пробуждает в ребенке сокровеннейшие задатки, какие только у него имеются»^[1].

Представляете, что умел делать этот педагог и чему учил других?

Он изучал ребенка, открывал то, что заложено в нем Богом (кому удобнее — Природой), и развивал именно это.

Ребенок — это эскиз, созданный Богом (Природой). Песталоцци знал, как создать из него прекрасную картину.

Как?

Элементарно. На простейших примерах. На всем том, что ребенок не вычитывает в книжках, но видит вокруг себя. Песталоцци искренно полагал, что червяк или бабочка может научить бо́льшему, чем любой педагог.

Поэтому свою систему образования наш герой называл — элементарной.

Надо сказать, что немногочисленные гении педагогики относились к наследию Песталоцци с огромным почтением. Например, основатель русской научной педагогики Константин Ушинский назвал идею об элементарном обучении «великим открытием Песталоцци»^[2]. Не каким-нибудь — великим!

Януш Корчак, томясь в Варшавском гетто, думал о создании двух книг (об этом есть запись в его дневнике): первая — о Песталоцци, вторая — о Леонардо да Винчи. Вот чьи судьбы Корчак ставил рядом. Вот чьи жизни волновали человека, находящегося в шаге от гибели. Он хотел спастись размышлениями о Песталоцци так же, как во время Первой мировой войны спасался раздумьями о детях: книга «Как любить ребенка» была написана на фронте.

Корчак вообще глубоко почитал нашего героя: начав свою педагогическую деятельность, он специально отправился в Швейцарию, чтобы побольше узнать о методе Песталоцци, и потом использовал многие выводы швейцарского гения в своей работе с детьми.

Интересно то, как менялось отношение к Песталоцци в нашей стране за годы советской власти. Ведь Песталоцци — основатель народных школ, педагог, который помогал беспризорникам и сиротам. Поэтому поначалу в СССР его признавали.

Метод Песталоцци использовал в своей работе с беспризорниками еще одна педагогическая знаменитость: Антон Семенович Макаренко.

Одна из первых книг серии «ЖЗЛ», под редакцией М. Горького, Мих. Кольцова, и А. Н. Тихонова, была посвящена нашему герою. Вышла эта до сих пор самая полная биография Песталоцци в год рождения «ЖЗЛ» — 1933-м: «выпуск V–VI». Издание одобрили члены редколлегии знаменитой в будущем серии, а среди них кого только нет! Академик С. И. Вавилов, профессор И. Э. Грабарь, А. В. Луначарский, профессор О. Ю. Шмидт, Н. А. Семашко, Н. В. Крыленко и другие советские знаменитости.

Написал биографию Песталоцци профессор Альберт Петрович Пинкевич. Думаю, будет справедливо и правильно, если во второй биографии швейцарского гения мы скажем несколько об авторе биографии первой.

Альберт Пинкевич родился в 1883 году в семье польских дворян. Однако, как и многие дворяне, царизм презирал и пытался с ним бороться. За это дважды был изгнан из Казанского университета. Революционная биография не помешала Пинкевичу работать педагогом сначала в провинции, потом — в Санкт-Петербурге.

Февральскую, а затем и Октябрьскую революции 1917 года, разумеется, принял восторженно и деятельно. Преподавал. Потом начал создавать высшую школу нового государства: сначала 3-й Петроградский педагогический институт, а затем — Уральский университет.

Короче говоря, был активным педагогом-практиком, доктором педагогических наук, профессором. За его деятельность в 1935 году Пинкевича наградили персональным автомобилем, а в 1937-м — репрессировали и расстреляли.

Биография Песталоцци, написанная Пинкевичем, конечно, очень политизирована. Автор анализирует героя, родившегося в середине XVIII века, только с одной позиции: насколько тот «народен». Поэтому Пинкевич, скажем, всячески приветствует создание нашим героем народных школ и искренно расстраивается за Песталоцци, что тот не отказался получить награду из рук российского императора.

Но я очень благодарен Альберту Петровичу за то, что он столь серьезно изучал биографию моего героя. Многие факты из его книги я с удовольствием использовал.

Советская власть видела в Иоганне Генрихе Песталоцци лишь педагога, который создавал народные школы и чей опыт работы с беспризорниками можно использовать. Она не желала замечать универсальности его метода и возможности его использования в обычных школах применительно к обычным детям.

Чем менее актуальным становился вопрос о воспитании беспризорников, тем менее интересным становился наш герой для советской власти.

Дошло до того, что в «Педагогической энциклопедии», вышедший в свет в 1966 году, было сказано, что при рассмотрении метода природосоответствия с позиций марксизма-ленинизма (напомню, что ни с каких иных позиций в те годы ничего не рассматривалось) выясняется, что данный метод не может иметь никакого отношения к науке в силу своей идеалистической сущности^[3].

На самом деле, основное противоречие между взглядами Песталоцци и марксизмом-ленинизмом очевидно. Тут ведь одно из двух: либо человеком должно руководить то, что заложено в нем природой; либо «партия — твой рулевой», популярный лозунг того времени. Партия или природа.

К тому же основной посыл Песталоцци: только свободное воспитание детей, когда ученик не чувствует себя рабом учителя, может образовать счастливых и свободных людей. А это уж, разумеется, совсем не близкий советской власти подход к образованию людей, послушных партии.

Большевики не стали вычеркивать Песталоцци из истории педагогики, они просто трактовали его наследство так, как им казалось правильным.

Надо признать, что в СССР были изданы некоторые произведения нашего героя, которые, признаемся, неподготовленному читателю осилить очень непросто. Как создателя народных школ его изучали в педагогических вузах.

В наше время ситуация не сильно изменилась. Имя Иоганна Генриха Песталоцци известно всем, кто хотя бы немного интересуется педагогикой. Суть его открытий и методики знают немногие.

Я довольно давно увлекся наследием швейцарского гения, и все это время — лет десять, если не больше, выступая в школах, я непременно спрашиваю учителей: «Вы знаете, кто такой Песталоцци?» Ответ: «Да». «Вы знаете, в чем суть его открытий?» За это время ни один российский педагог — повторяю: ни один! — не смог мне объяснить этой сути. Никто не знает ни об элементарном образовании, ни о методе природосоответствия.

Я совершенно убежден: понимание абсолютно невероятной судьбы Песталоцци и его открытий в области педагогики может быть интересно всем любознательным людям, но в особенности тем, кто интересуется вопросами практической педагогики. Я имею в виду не только учителей, но и пап-мам, дедушек-бабушек. Поверьте: Песталоцци — уникальный советчик в деле общения с детьми. Его взгляды не только не устарели, а, кажется, наоборот: сильно обгоняют сегодняшнее образование.

Конечно, моя задача как биографа — постараться постичь судьбу совершенно невероятной личности. У меня нет цели: подробно проанализировать его педагогические открытия и его метод. Однако понять его личность, его взгляды, наконец, его душу — без его книг, как вы понимаете, невозможно.

И тут появляется вопрос. Он всегда возникал у меня, когда я читал книги этой замечательной серии: «Насколько можно верить тому, что автор пишет о своем герое? Что тут правда, а что фантазия?»

Наверное, люди, работающие в жанре биографии, этот вопрос давно для себя решили, а передо мной он встал с первозданной силой, когда я сел писать о Песталоцци.

Тогда пришлось отвлечься от компьютера и постараться вспомнить, какие книги серии «ЖЗЛ» оказали на меня самое сильное воздействие. Оказалось, что таких биографий две.

Вообще, хороших книг из знаменитой серии «ЖЗЛ», разумеется, в разы больше, но я — о тех, что были прочитаны в юности, то есть в ту пору, когда книжное слово еще не утратило способность диктовать тебе жизненные ценности, помогающие строить собственную жизнь.

Это книги Ричарда Олдингтона о Стивенсоне и Михаила Булгакова о Мольере.

Что в них — правда, а что — вымысел?

А что правда и что вымысел, когда мы рассказываем кому-то о встрече, случившейся какую-то пару дней назад?

В общем, мы не врем, правда? Только вот тут чуть сместил акценты, тут что-то прибавил для красоты рассказа, а вот тут недосказал, дабы не портить общего впечатления. Мы ведь не предлагаем слушателю документальный рассказ о прошедшей беседе, но передаем наше общее о ней представление. Не так ли?

Когда пишешь о человеке, который родился больше двух с половиной сотен лет назад, ручаться за абсолютную «химическую точность» нельзя. Да и кто ее, эту точность анализа, может определить? Кто достоверно знает, как всё тогда было?

Конечно, в этой книге, скорее, — мое представление о человеке, которого я ощущаю как близкого и любимого друга. Все выводы, разумеется, основаны на фактах, а факты — на источниках. Но при этом я прекрасно понимаю: другой автор понял бы Песталоцци по-другому и написал бы о нем иначе.

У Пинкевича и у меня Песталоцци — разный, хотя мы пишем об одном человеке и, более того, используем одни и те же факты.

Литература о Песталоцци на русском языке весьма скудна. Но зато есть главный источник: книги нашего героя. Учитывая, что за свою жизнь этот педагог написал — внимание! — 16 томов, переведено не так уж и много. Но основные произведения существуют.

А Песталоцци всегда писал, я бы сказал, — очень личностно. Автор в его книгах не прячется, его всегда легко разглядеть. Что, конечно, упрощает задачу понимания его личности.

Не сравниваю себя, разумеется, ни с Олдингтоном, ни с Булгаковым, но не могу не размышлять над тем, почему все-таки именно их биографии повлияли на меня столь сильно. Я узнал много нового, получил большой объем информации? Без сомнения. Но больше всего, конечно, меня поразило знакомство с удивительными людьми.

Скажем, судьба и личность практически неведомого мне до книги Олдингтона писателя Роберта Льюиса Стивенсона произвела на меня такое впечатление, что я немедленно перечитал все его произведения, а потом даже написал о нем книгу для подростков, за которую получил одну из первых в своей жизни литературных премий.

Итак, моя задача — познакомить вас, дорогой читатель, с человеком, которого я воспринимаю как старшего друга, чтобы в вашей голове (а лучше — еще и в душе) остался его удивительный образ.

Ведь Иоганн Генрих Песталоцци — человек, рядом с которым жить легче и понятнее.

Иоганн Генрих Песталоцци — и педагог, и философ. Полагаю, эти две профессии связаны неразрывно: человек, который серьезно относится к воспитанию детей, не может не размышлять о сущности человека и его месте в мире.

Размышления по этому поводу швейцарского гения глубоки, интересны и оригинальны. Убедимся в этом позже.

Но самое поразительное, — насколько они актуальны. Честно говоря, это даже немного обидно: проблемы воспитания за два века не изменились вовсе.

«Я нахожу, что воспитание, каким оно в действительности является, повсюду представляет из себя невероятный хаос беспринципности и отсутствия психологического подхода. Воспитание, каким оно является повсеместно, располагает избытком приемов для осуществления отдельных (курсив мой. — А. М.) целей, но ему повсюду недостает основных средств воспитания всего человека»^[4].

Это — Песталоцци. Как вам? Ощущение, что написано сегодня и про нас. Хотя словам этим две сотни лет.

Я не знаю, почему педагогические проблемы остаются неизменными на протяжении веков. Наверное, по этому поводу можно написать целый трактат. Равно как и о том, почему мир так жаждет, чтобы новые люди образовывались вопреки открытиям великих педагогов.

Однако большинство из нас — папы-мамы или бабушки-дедушки — и у нас есть выбор: прислушаться к Песталоцци или нет. Разговор со швейцарским гением для нас не может быть неважен.

И уж точно у каждого из нас есть выбор: постараться жить так, как жил он, или сделать вид, что так жить невозможно.

Честно скажу: руки чешутся о нем рассказать.

Компьютер притягивает так, будто он — шашлык с картошкой, да еще с коньяком.

Так и хочется припасть.

Итак, знакомьтесь.

Иоганн Генрих Песталоцци — гений педагогики, который сумел построить свою жизнь так, как хотел сам, вопреки, казалось бы, непреодолимым обстоятельствам.

Мы начинаем.

Примечания

1

Песталоцци И. Г. Избранные педагогические сочинения: В 2 т. / Под ред. В. А. Ротенберг, В. М. Кларина. М.: Педагогика, 1981 (Педагогическая библиотека). Т. 2. С. 117.

2

Ушинский К. Д. Собрание сочинений: В 11 т. / Гл. ред. А. М. Еголин; авт. вступ. ст. В. Струминский. М.; Л.: Изд-во Академии педагогических наук, 1948–1952. Т. 3. С. 95.

3

Подробнее см.: Харьковская Г. А. Природосообразность как теоретическая основа воспитания: Исторический аспект // https://www.dissercat.com/content/prirodosoobraznost-kak-teoreticheskaya-osnova-vospitaniya-istoricheskii-aspekt

4

Песталоцци И. Г. Гармоничное развитие человека: Традиции европейского образования / Сост., В. М. Кларин. М.: ИД Шалвы Амонашвили, 2018 (Антология гуманной педагогики). С. 113.