Внутри лабиринта

Андрей Анатольевич Кулинский, 2019

История о переписке одной девушки с заключенным, постепенно лысеющем писателе и важности горячей кружки чая с коньяком в холодный день.

Лето в этом году было необычайно холодным. Каждый вечер влажный воздух

сгущался в желтый, от света фонарей, туман, ползущий по улицам, накрывающий дома и машины. Калин смотрела новости, только чтобы дождаться прогноза погоды и задаться вопросом «почему?». Почему по всей стране так тепло, а в ее родном городе холодно и сыро? Почему лето напоминает осень, застывшую на самой границе с зимой? Это не шутка и не преувеличение. Однажды утром она видела, как падают с неба крупные снежинки. Белый, непроглядный туман лежал поверх дороги, а на него, кружась, стелились мокрые хлопья снега. Калин сидела у окна, растирая замерзшие ладони, ерзая на жестком холодном стуле. Спать ей не хотелось. Она слишком устала, чтобы спать. Ее тело было измято, кожа побелела, колени заострились, а на бедрах появились крупные синяки. Зрелище за окном было потрясающим. Она никак не могла оторваться. Только когда на часах было шесть тридцать и прозвенел будильник, она встала и прошлась к холодильнику, чтобы налить молока. Некоторое время она стояла перед зеркалом и разглядывала себя, отпивая по глоточку. Она давно не смотрела на себя вот так, в полный рост, в тишине и покое. За последние месяцы она исхудала, потеряла почти треть от своего веса, а ведь она никогда не была толстой и раньше она себе нравилась, а теперь что с ней? Как измотала ее жизнь в счастливом браке.

Днем к ней зашел друг. Его звали Эсмонд. Он был длинный и худой, в черном, сыром пальто, на голове его была шляпа, прикрывавшая лысину.

— Привет, Холли Голайтли, — прохрипел он, улыбаясь и показывая промокший по краешкам конверт.

Калин высунула голову за дверь и посмотрела, не видел ли кто ее друга.

— Чай? — спросила она, запирая дверь.

— С коньяком, — ответил Эсмонд.

Он сидел в кресле, хмурился, поглядывал на свои ноготочки, о чем-то размышляя. Калин подкатила к нему маленький столик с чаем и конфетами. Эсмонд развернул одну и положил в рот. Его тело тут же сотрясли судороги. Конфета была холодной, а он сам только-только с холода. Дрожащей рукой он поднес ко рту кружку и сделал глоток.

Калин, не обращая на друга внимания, увлеченно читала письмо. Она сидела напротив Эсмонда, на точно таком же обитом зеленым сукном кресле.

— О чем пишет? — спросил Эсмонд.

Калин не услышала его.

— Ясно, ты увлечена… Я иногда думаю, кто выбирал мебель в вашем доме? — Эсмонд стал рассуждать вслух. — Зеленая ткань вышитая цветочками поверх этих… — причмокивая, он потрепал отделку кресла, — этих… и еще вон-тех… — он посмотрел на два маленьких диванчика, стоящих у стен… — пол, конечно, выбирал муж. Не знаю почему, но если бы я писал роман, где были бы вы и этот парень из тюрьмы, то пол обязательно выбирал бы муж…

Конец ознакомительного фрагмента.