Метка смерти

Андреас Грубер, 2019

Комиссар уголовной полиции Сабина Немез крайне удивлена, встретив в главном здании БКА в Висбадене женщину в монашеской одежде, которая заявляет о желании признаться в преступлении. И не кому-либо, а исключительно коллеге Сабины Мартену С. Снейдеру. Но после бурной дискуссии с новым руководителем БКА он уволился, поэтому заменить его приходится Сабине. От услышанного у нее перехватывает дыхание: безобидная на первый взгляд женщина заявляет, что в следующие семь дней совершит семь убийств – о мотиве и способе она хранит молчание. Пожилую монахиню задерживают, а в БКА начинается суматоха – особенно после того, как Сабине, несмотря на все усилия, не удается предотвратить первое убийство. Очень скоро становится ясно, что за всем этим скрывается исключительно изощренный план, который заинтриговывает и Снейдера. Он возвращается в БКА и вместе с Сабиной ввязывается в игру монахини, не подозревая, в какие темные бездны вовлечет его в этот раз непредсказуемая соперница…

Для Трауде и Франца,

Вольфганга, Ули, Софи, Якоба и Терезы,

а также для Мартина, Катарины, Феликса и Беньямина

Нет врага хуже, чем враг по рождению.

Поговорка

Пролог

— Помофите! — промычал мужчина с кляпом во рту. Несмотря на жару, в старом фабричном цехе было еще прохладно в эти утренние часы. Спина и руки мужчины покрылись мурашками.

Он балансировал на цыпочках на двух стоящих друг на друге пустых металлических баках, пытаясь избежать судорог в икрах. Рот его заполняла пропахшая машинным маслом скрученная тряпка, туго зафиксированная застегнутым на затылке кожаным ремешком. Руки были скованы над головой, а оба наручника крепились к подвесам трубы, протянутой под потолком.

Какого черта со мной это делают? Он — пожилой полуслепой мужчина, у которого от подагры ноют суставы, во рту шатаются почти все зубы, а в заднице кровоточит геморрой.

Зачем меня так мучить?

Проклятая сука!

Без сомнения, все это устроила женщина. Та самая, которая заманила его на эту заброшенную фабрику. Оглушила и усыпила хлороформом. Затем натянула ему поверх рубашки какой-то дурацкий свитер, втащила его на баки и приковала под красной полимерной трубой.

Почему именно старый скатавшийся свитер? В такую жару? У бабы точно не все в порядке с головой.

Он пришел в себя с мерзким вкусом во рту, повиснув всем весом на наручниках, которые, судя по ощущениям, едва не перерезали ему запястья. В полузабытьи он еще уловил, как женщина откатила от него металлическую конструкцию. Баба должна быть чертовски сильной. Кроме нее, он никого не видел.

И все равно он пытался звать на помощь сквозь тряпку. Но кляп был забит так глубоко, что ему то и дело приходилось глотать все, что поднималось к горлу.

Бесполезно! Здесь тебя никто не услышит.

Окна были покрыты темными, уже потускневшими граффити, поэтому в помещение проникало мало дневного света. Он мог разглядеть ряд металлических баков, старый вилочный автопогрузчик, деревянные поддоны и несколько бочек. И еще широкие и узкие трубы, которые, многократно изгибаясь, проходили по всему цеху.

Сам он висел в центре цеха, где уровень пола заметно понижался — видимо, в прошлом здесь был своего рода сток. Теперь же собрался толстый слой пыли и грязи. На внешнем крае углубления еще можно было разглядеть желтую разметку для автопогрузчиков, а также свежие следы ног и волочения. Волочения его тела!

— Помофите! — попытался он еще раз.

— Не старайтесь.

Он замолчал. Его сердце бешено колотилось, и он прислушался. Черт, незнаком ли ему голос этой женщины? Мягкий и немного надтреснутый? Наверняка старуха за шестьдесят или уже под семьдесят. Может, бывшая возлюбленная, которая решила за что-то отомстить?

Или речь о том старом деле?

Но я к тем бабам даже не прикасался!

И как старуха затащила его сюда в одиночку?

— Фто эфо фнафит? — выдавил он.

Его руки и плечевые суставы ныли. Он посмотрел наверх, на железную штангу, к которой крепились наручники. Какого черта она подвесила меня именно здесь? Он накренился и едва не сорвался с баков. Тогда бы он повис как говяжья полутуша на крюке.

Он попытался успокоиться и опять уставился наверх. Приглядевшись, заметил, что полимерная труба толщиной с руку изгибалась вниз над его головой. Прямо над ним находилось отверстие.

Медленно его начала охватывать паника. Все это было не просто злой шуткой.

Шаги приблизились к нему сзади, и как он ни старался повернуть голову, все равно не сумел разглядеть, кто там стоял.

— Только один человек может тебя спасти, — произнесла женщина мягким голосом.

— Сфасфи? — подал он голос.

Шаги стали удаляться, гулкий стук башмаков разлетался по всему помещению.

— Да, Мартен Снейдер, — сказала женщина. — И на это у него меньше тринадцати часов.

Железная дверь с лязгом открылась и тяжело захлопнулась. Дважды щелкнул замок.

В тишине, которая воцарилась в старом фабричном цехе, он снова поднял глаза. Широкое отверстие трубы выглядело как черная пасть ада.

Кто такой, черт возьми, Мартен Снейдер?