Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену

Андреа Ди Микеле, 2022

Монография Андреа Ди Микеле (Свободный университет Больцано) проливает свет на малоизвестный даже в итальянской литературе эпизод – судьбу италоязычных солдат из Австро-Венгрии в Первой мировой войне. Уроженцы так называемых ирредентных, пограничных с Италией, земель империи в основном были отправлены на Восточный фронт, где многие (не менее 25 тыс.) попали в плен. Когда российское правительство предложило освободить тех, кто готов был «сменить мундир» и уехать в Италию ради войны с австрийцами, итальянское правительство не без подозрительности направило военную миссию в лагеря военнопленных, чтобы выяснить их национальные чувства. В итоге в 1916 г. около 4 тыс. бывших пленных были «репатриированы» в Италию через Архангельск, по долгому морскому и сухопутному маршруту. После Октябрьской революции еще 3 тыс. солдат отправились по Транссибирской магистрали во Владивосток в надежде уплыть домой. Однако многие оказались в Китае, другие были зачислены в антибольшевистский Итальянский экспедиционный корпус на Дальнем Востоке, третьи вступили в ряды Красной Армии, четвертые перемещались по России без целей и ориентиров. Возвращение на Родину затянулось на годы, а некоторые навсегда остались в СССР. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Вступление

Солдаты, которые говорили на том же языке, что и враг… Ими стали более ста тыс. италоязычных подданных Австро-Венгрии, происходивших преимущественно из Трентино и Австрийского Приморья^[1] и рекрутированных в армию империи во время Первой мировой войны. Италоговорящие солдаты из Трентино, Венеции-Джулии, Фриули, Истрии и Далмации были отправлены воевать на различные фронты, но, в первую очередь, против Русской армии в Галицию, самый восточный регион Габсбургской империи. Для них война началась уже в июле 1914 г., почти за год до вступления в войну Итальянского королевства, и с того момента, с 1915 г. австрийские военные учреждения стали считать их еще менее надежными, чем прежде.

Тысячи из них (возможно, 30 тыс. и больше) оказались в плену в России, где они переживали самый разнообразный, но всегда драматический опыт и откуда возвращались самыми разными маршрутами^[2]. Большинство вернулось по суше после выхода России из войны, подписания сепаратного мира в Брест-Литов-ске и последующих соглашений с Австрией об обмене военнопленными. Но у другой, весьма значительной части оказалась совершенно иная судьба. Еще во время войны около 4 тыс. из этих италоговорящих пленных было взято особой Итальянской военной миссией, которая, отобрав контингент и частично «перевоспитав», посадила его на три парохода в Архангельске (прибыли в Италию в октябре-ноябре 1916 г.). Около 2600 человек, собранных итальянской военной миссией ради пересылки в Италию, застала большевистская революция: в итоге они предприняли авантюрное путешествие через всю Россию в итальянскую военную концессию Тяньцзинь, недалеко от Пекина. Часть из них, самые пожилые и больные, вернулась, совершив буквально кругосветное путешествие, с пересадками: с апреля по июнь 1918 г. они плыли в Сан-Франциско, затем пересекли Соединенные Штаты, и затем, наконец, отправились с западного американского побережья в Европу. Другие, более молодые и здоровые, были объединены в Итальянский экспедиционный корпус на Дальнем Востоке (Corpo di spedizione italiano in Estremo oriente), отправленный в Сибирь для борьбы с большевиками. Эти итальянцы, вместе с сотнями других итальянцев из Австрии, которые были распределены новой итальянской миссией в различные лагеря, разбросанные на обширной русской земле, вернулись на Родину только в начале 1920-х гг., после долгого путешествия по Индийскому океану, через Суэцкий канал. Третьи, группами или по одиночке, находили путь домой в последующие годы, несколько — даже в 1930-е гг.

Даже не принимая во внимание почти фантастические приключения, пережитые в течение долгих военных лет, плен и сложные маршруты возвращения, италоязычные солдаты австро-венгерской армии историографически представляют собой интересную тему. Их превратности относятся прежде всего к сложному национальному вопросу в дуалистической Габсбургской монархии, ко всё более противоречивым отношениям между различными языковыми сообществами, особенно с конца XIX в. Эта динамика перешла в Первую мировую войну, которая в качестве катализатора значительно ее ускорила. Изучение судеб солдат, принадлежавших к одному из самых узких национальных меньшинств империи, предлагает нам подумать о том, как они воспринимались австрийскими военными и гражданскими властями, и о причинах постоянного недоверия к ним, даже до вступления Италии в войну против Австрии. Это также побуждает нас исследовать чувства, с которыми они уходили на фронт, их культурную, национальную, региональную идентичность и то, как эта идентичность менялась или подтверждалась, согласно результатам военных действий, а кроме того — понять их мотивы при выборе в пользу Австрии или же Италии. И именно Италия выступает тут третьим «актером» на сцене. Ведь Рим мотивировал свое вступление в войну необходимостью воссоединения «ирреденты»^[3], но в отношении самих этих жителей проявлял подозрения в их национальной ненадежности и предубеждения, не слишком отличающиеся от тех, что были развиты у австрийской стороны.

В нашей книге мы стремились рассмотреть феномен в целом с обеих сторон, как со стороны государственных органов, так и со стороны солдат, пытаясь создать «диалог» источников разной природы. Сознательно приоритет нами был уделен государственным фондам, так как они наименее изучены предыдущими исследователями. В Тренто и Триесте существует прочная традиция изучения опыта войны италоязычных солдат в австро-венгерской армии, и соответствующие многочисленные публикации, представляющие неоспоримую ценность (речь идет о работах, которые преднамеренно поместили в центр повествования военные записи, дневники и воспоминания солдат)^[4]. Гораздо менее использовались источники, созданные политическими и военными администрациями, помогающие, тем не менее, полнее восстановить точки зрения и конкретные действия правительств и армий Австро-Венгрии и Италии. Мы намеревались прежде всего преодолеть региональную, краеведческую перспективу предыдущих исследований, анализируя воедино судьбы солдат из Тренто и Триеста. Затем наше исследование продолжалось с учетом научной литературы как на итальянском, так и на немецком языках, а также с углубленным анализом архивной документации, хранящейся в Риме и Вене.

Для начала следует пояснить, что мы имеем в виду, когда говорим об итальянских солдатах. Мы не определяем их на основе их собственного истинного или предполагаемого чувства идентификации с итальянской нацией, а скорее, исходя из той общей классификации, которой они подвергались со стороны австрийских и итальянских властей. Для последних итальянцы были теми, кто говорил по-итальянски, что делало их в глазах итальянского правительства потенциальным дезорганизующим фактором для Габсбургской империи или же элементом, предположительно симпатизирующим политическому ирредентизму. Обратив свой испытующий взгляд на этих солдат, государственные органы обеих стран маниакально искали четкую и однозначную национальную идентификацию, но, как мы увидим, применяли категории, которые не всегда были значимы для новобранцев: часто для этого приписывался слишком большой вес факторам «второго уровня», таким, как место рождения. Поэтому в нашей книге итальянцы — это те, кто таковыми считался властями, даже независимо от собственных чувств, а иногда и языка, учитывая, что среди выходцев из провинций Адриатики многие были многоязычными и демонстрировали культурную гибридность, плохо подходившую под схематические государственные классификации. Война привела к упрощению реалий, которые в начале были сложными и многогранными, а в последующие десятилетия претерпели дальнейшие, обедняющие процессы унификации.

Книга разделена на четыре главы. Первая предлагает синтез исторического развития и характеристик мультиэтнической Австро-Венгерской империи в течение десятилетий, предшествовавших началу Первой мировой войны. В ее центре — сложная динамика многих региональных и национальных компонентов, прежде всего, итальянских, очень значительных до перехода Ломбардии и Венето в Итальянское королевство, после чего численный, политический и экономический вес итальянцев в Австрии резко сократился. Накануне войны итальянцев в империи оставалось мало, и они распределялись по двум разным регионам, с чрезвычайно разными этнолингвистическими характеристиками, несмотря на ирредентистскую риторику, изображающую их как италийских братьев-близнецов за пределами национальных границ. Трентино и Австрийское Приморье были двумя совершенно разными реалиями, в рамках которых национальный конфликт развивался по-разному и ни в коем случае не имел принципиального и четкого противопоставления между «проитальянским» и «проавстрийским» курсом.

Во второй главе мы переходим к началу мировой войны, двигаясь от предварительного описания структуры австро-венгерской армии, которая отражала противоречия и линии стыков между различными национальностями империи. В рамках описания всеобщей мобилизации в июле 1914 г. реконструируется призыв в армию итальянцев и их настрой, первый военный опыт в Галиции, недоверие, которое им сразу же было продемонстрировано австрийским командованием, и ухудшение их положения после «предательства» бывшего союзника — Италии — и ее вступления в войну в мае 1915 г. на стороне Антанты.

Для тысяч солдат опыт войны был отмечен долгим и тяжелым пленом. Такова и судьба многочисленных итальянцев из Австрии. Этот сюжет рассматривается в третьей главе, где описываются превратности их судеб в широкой панораме национальной политики, проводимой Россией в целях причинить вред Габсбургам. Италоязычные пленные стали служить пешками в игре между Россией и Италией еще до того, как последняя вступила в войну. Пленные были предложены итальянскому правительству, у которого, однако, возникло замешательство, связанное с перспективой прибытия тысяч людей, сражавшихся в мундирах противника. В Риме между политическими и военными верхами образовалась конфронтация, приведшая к отправке в Россию особой Итальянской военной миссии для отбора «достойных» репатриации. Сопоставление документации итальянских и австрийских государственных органов с мемуарами солдат дает нам общую картину разного рода ожиданий и тщательного перекрестного контроля со стороны обеих стран над пленными, обуреваемыми, прежде всего, желанием вернуться домой, к своим близким.

Четвертая и последняя глава начинается с сюжета о возвращении Итальянской военной миссией в России около 4 тыс. пленных осенью 1916 г. в Италию, где им пришлось иметь дело с общим и глубоко укоренившимся недоверием не только со стороны государственных органов, но и гражданского населения. Тем временем тысячи других италоязычных пленных, застигнутых большевистской революцией, были поспешно перемещены на восток России: здесь их частично использовали в рамках антибольшевистской военной интервенции Антанты. Сопоставление между мемуаристикой солдат и документацией итальянских военно-политических властей выявляет конфликт между стремлениями тех, кто после нескольких лет плена в России просто хотел положить конец печальному солдатскому опыту, и целями государства, которое продолжало использовать этих людей для военных и пропагандистских нужд. Наше повествование заканчивается темой участия италоязычных солдат в событиях большевистской революции и реконструкцией различных маршрутов их возвращения домой, где теперь с подозрением смотрели на всех, кто побывал в революционной России.

* * *

Искренне благодарю друзей и коллег, которые в Италии и Австрии предоставили мне ценные библиографические и архивные сведения: это Квинто Антонелли, Маттиас Эггер, Никола Фонтана, Паоло Формикони, Андреас Готцманн, Ричард Лейн, Рауль Пупо, Мирко Сальтори, Фабио Тодеро, Освальд Юберэггер, Стефан Ведрак.

Примечания

1

Австрийское Приморье (итал. Litorale; нем. Kiistenland) — кронланд (коронная земля) Габсбургской монархии в 1813–1918 гг., заключавшая в себе вольный имперский город Триест с предместьями, маркграфство Истрия и графство Горица и Градишка. Управление Приморьем осуществлял императорский наместник с резиденцией в Триесте. — Прим. ред.

2

Трудно назвать точную цифру италоязычных военнопленных в России. Согласно Гаэтано Баццани, офицеру итальянской королевской армии, уроженцу Трентино, их было ок. 25 тыс., из которых более половины — его земляки. Он сам при этом утверждал, что не может ручаться за точность, потому что «многие, погибшие от инфекций, оспы, тифа, холеры, скончались в плену, не оставив о себе следов» (Bazzani G. Soldati italiani nella Russia in fiamme 1915–1920. Trento: Legione trentina, 1933. P. 42). Согласно Итальянской военной миссии, работавшей в Вене в 1919 г., в России тогда оставалось еще 30 тыс. солдат — и это после того, как многие вернулись на Родину; см. ASMAE, AG, Ъ. 367, fasc. 72, sf. 88 (Пленные ирредентисты в России. Итальянские контингенты на Дальнем Востоке, SGAC — в Министерство иностранных дел, 16.4.1919).

3

В данном случае: ирредента (итал. irredenta, «неискуплённая») — итальянское население пограничных с Италией территорий Австро-Венгрии, выступавшее за присоединение к Итальянскому королевству (также и сама территория). — Прим. пер.

4

По региону Трентино материалы собирались журналом «Material! di lavoro» (Роверето), а затем в Архиве народной литературы Исторического музея Трентино (Archivio della scrittura popolare della Fondazione Museo storico del Trentino). Cm.: Antonelli Q. Scritture di confine. Guida allArchivio della scrittura popolare. Trento: Museo Storico in Trento, 1999. По региону Джулия следует в первую очередь назвать публикации журнала «Qualestoria» (Триест), также исследования местных историков (Марина Росси, Серджо Ранки, Камилло Медеот, Лучо Фаби, Роберто Тодеро и др.). Точные библиографические указания по обеим историографиям см. ниже в ссылках.