Гибрис

Ангелина Миллер

Страшно потерять контроль.Страшно понять, что он всегда был иллюзией.Страшно принять реальность и вспомнить себя.Кто ты: заложник, творец или просто безумец?Под покровом огней мегаполиса Алиса балансирует между страхом и свободой, явью и сном, любовью и самообманом. Она сопротивляется, совершает ошибки, ищет ключи к новому миру и своей силе. На фоне стремительно развивающихся событий разворачивается действие романа о жизни во сне и сне наяву – история поиска и борьбы.

Глава 2

Окклюзия

В голове раздавался высокий ноющий звук, тело в районе грудной клетки было словно придавлено чем-то увесистым, не позволявшим не то что пошевелиться, но даже просто вздохнуть. Алиса открыла глаза и увидела, как от двери её спальни к ней быстро приближается высокая тёмная фигура. Охваченная ужасом, она приложила все силы, чтобы подняться — всё безрезультатно, конечности отказывались ей подчиняться. Ей было некуда деваться. Но тут, когда неизвестная сущность почти достигла кровати, в неуправляемом эмоциональном порыве её левая нога резко вздёрнулась, после чего тело незамедлительно приняло сидячее положение, защищаясь выставленными перед собой руками.

Фигура исчезла, а Алиса так и осталась сидеть, жадно хватая ртом вязкий воздух и пытаясь унять сердцебиение в груди, — в своей квартире, в своей спальне, на своей кровати и в своей любимой пижаме. Рядом на тумбочке — там, где и должен быть, — надрывался мобильный телефон, поставленный, как всегда, с вечера на зарядку. Электронные часы на комоде, подсвеченные ярким солнечным светом, показывали блёклые 13:27.

Телефон перестал звонить. Алиса взяла его в руки и увидела три пропущенных вызова от Марины. Отупленно уставившись на экран, она попыталась собраться с мыслями и скинуть с себя последствия слишком реалистичного ночного кошмара, но никак не могла перестать опасливо озираться по сторонам в страхе перед возможным продолжением.

«Это был всего лишь сон, никто меня не похищал, если, конечно, это можно назвать похищением… С какой-то стороны даже интересно, чем бы там всё закончилось», — размышляла Алиса, продолжая держать в руках телефон, который вновь начал издавать звуки, сигнализирующие о невозможности и дальше откладывать наступившую реальность.

— Алло. Привет.

— Привет! Почему не берёшь трубку? — затараторила Марина с пулемётной скоростью и чётко прослеживающимися в голосе признаками начинающегося психоза, вываливая на голову подруги потоки разрозненной информации. Всё это свидетельствовало о том, что утро у подруги, очевидно, выдалось крайне тяжёлым. — Ты скоро будешь? Можешь заехать по дороге за тортом? У них сегодня какие-то проблемы с доставкой, Костик застрял на работе, а тебе это по дороге. Пожалуйста!

— А? — Алиса вскочила с кровати и начала метаться по комнате. В голове рандомно всплывали картинки и создавались ассоциативные ряды:

«Какой сегодня день? — Воскресенье!» «Торт? — День рождения Кита!» «Когда? Где? — Через полтора часа на другом конце города. С тортом!» «Будильник? — Забыла, что он настроен только на будни». «Что делать? — Врать!»

— Алло! Ты меня слушаешь?

— Да, да. Я просто сушила голову в ванне, а телефон был на зарядке в комнате. Скоро буду выходить. За тортом заеду, пришли мне адрес пекарни. Может, ещё что-то надо? — залепетала Алиса, цепляясь за возможность оправдать своё, уже очевидно внушительное опоздание неожиданно обрушившимися на неё поручениями.

— Нет, больше ничего не надо. Если по ходу дела окажется, что чего-то не хватает, Костик захватит по пути с работы. А ты лучше приезжай быстрее и помоги мне справиться с уничтожающей всё живое в радиусе километра ордой детей и родственниками, с трудом переносящими изолированное общество друг друга больше десяти минут. Так что, если к 15:10 у меня не появится союзник или хотя бы собутыльник, у Кита появится ещё на одно травмирующее воспоминание из детства больше.

— Постараюсь быть как можно быстрее. Держись там! — с этими словами Алиса отключилась и начала бегать по квартире со сверхзвуковой скоростью, отбивая мизинцы на ногах о каждый выступающий угол дома, но мужественно продолжая двигаться по заданной траектории, энергично подпрыгивая на уцелевшей конечности.

«Хорошо, что я хотя бы вымыла голову прошлым вечером», — думала она, в спешке фиксируя слегка подкрученные волосы в низкий пучок на затылке.

Облачившись в, к счастью, продуманный ещё с вечера наряд, она с раздражением обнаружила, что пышные рукава полупрозрачного платья в неоромантическом стиле слегка помялись в шкафу. Секунду поколебавшись, Алиса всё же побежала включать отпариватель, по дороге с раздражением стягивая с себя пыльно-розовое облако из шифона. Ещё спустя минуту, потраченную на вырисовывание идеально ровного, насколько это возможно в данной ситуации, кончика чёрной стрелки, призванного сделать разрез зелёно-коричневых округлых глаз более вытянутым к виску, парогенератор нагрелся. Откинув в сторону подводку, Алиса резким движением направила неотрегулированную струю пара к ненавистным складкам, о чём моментально пожалела, увидев, как на её глазах на новом платье расплывается небольшое отверстие, прожжённое чуть выше основания рукава.

«Что же я за бестолочь такая!» — только что накрашенные глаза моментально воспалились и намокли.

Нервное напряжение, планомерно нараставшее последние несколько месяцев, вкупе с сильным остаточным чувством ужаса, пережитого меньше часа назад, немедленно дали о себе знать. Алиса села на пол и бессильно опустила голову на согнутые колени. Затем ещё раз взглянула на платье, купленное в попытке слегка заглушить душевные терзания и привнести хоть немного лёгкости и оптимизма в её жизнь, горько усмехнулась, поднялась на ноги, выключила отпариватель и достала коробочку со швейными принадлежностями. Изъян, к счастью, оказался настолько незначительным, что даже с её скромными навыками в нитко-игольном ремесле ей с лёгкостью удалось сделать его почти незаметным.

Мельком взглянув в зеркало, чтобы оценить общий внешний вид, и оставшись, насколько это возможно в данной ситуации, довольной увиденным, она кинула косметичку в сумку, чтобы докраситься по дороге, втиснула ноги в остроносые лодочки пудрового оттенка, схватила увесистую коробку с подарком Киту и ринулась к лифту навстречу скучающему внизу водителю такси.

Алиса, как и обещала, заехала за тортом в одну из лучших кондитерских города, захватила в соседнем магазине очаровательный букет тюльпанов в дар страдающей матери семейства и, немного поразмыслив, бутылку «Кьянти» в удачно оказавшемся поблизости винном бутике. А затем, подумав ещё немного, — вторую. На всякий случай.

«К этой битве надо подходить во всеоружии», — решила она и продолжила свой путь, кое-как втиснувшись на заднее сиденье такси, уже трещавшее от размножившихся атрибутов праздника.

Достигнув пункта назначения и с трудом преодолев со всей своей поклажей узкий проём лифта, Алиса в районе 16:00 наконец-то предстала перед обшитой деревом металлической дверью, из-за которой доносилась оглушительная симфония детского визга и взрослого причитания. Так она простояла несколько минут, гипнотизируя звонок, располагавшийся чуть выше уровня её глаз, в раздумьях, как же ей дотянуться до заветной кнопки, не опрокинув при этом пятикилограммовый торт, украшенный фигурками неизвестных ей мультяшных персонажей, и не подмести тюльпанами пол на этаже. А также, что не менее важно, постараться не залить весь подъезд вином. Лишь надёжно упакованная модель железной дороги не вызывала беспокойство за свою сохранность — что уже было неплохо. Когда Алиса почти выбрала, чем из своей ноши готова рискнуть, двери лифта с шумом распахнулись, явив ей запыхавшегося Костика в компании высокого светловолосого мужчины с маленьким мальчиком, крепко сжимавшим огромную связку воздушных шаров.

— Ой, Алиса, привет! Подожди, давай я тебе помогу! — кинулся к ней друг.

— Спасибо, а то я уже начала всерьёз переживать, что именно мне придётся стать виновницей возникновения у твоего сына «психологической травмы, которая впоследствии станет частью генетической памяти, передающейся в вашей семье из поколения в поколение», об ужасных последствиях которой в последнее время так сильно беспокоится Марина. И что самое обидное: всё это — из-за самой банально-комической на свете сцены с выпавшим из рук тортом.

— Да уж, мы никак не можем такого допустить. Верно, Дениска? — рассмеялся спутник Костика, потрепав ребёнка по кучерявой голове, затем забрал из рук Алисы опасно накренившийся шедевр кулинарного мастерства и пакет с вином.

За это время Костик успел отпереть замок входной двери и уже целенаправленно пропихивал внутрь облако разноцветных гелиевых шаров. Когда в, к слову сказать, достаточно просторном, но из-за сбежавшихся на звук открывающейся двери детей очень многолюдном холе стало чуть свободнее, Алиса наконец смогла преодолеть порог и попасть внутрь. Прямиком в цепкие Маринины руки.

— Боже, почему ты так долго? Я думала, что сойду здесь с ума! Уже приехали почти все гости, кроме Эллы Леонидовны, застрявшей с заочниками. Ты должна мне помочь держать мою свекровь и мать подальше от кухни, пока я заканчиваю накрывать на стол, иначе мы ещё очень долго не сможем поесть, — тараторила Марина, утягивая её за собой в глубь квартиры.

— Да, конечно, ты же знаешь, что в этом вопросе на меня всегда можно положиться. Как только я войду в комнату, всё внимание с твоей готовки и особенностей ведения хозяйства моментально переключится на мою скромную одинокую персону. Так что у тебя есть как минимум час, в который мне будут сватать всех «незаслуженно обделённых, непонятых и обиженных жизнью» сыновей родственников, подруг и соседок по даче.

— Спасибо тебе огромное! Ты же знаешь, как я ненавижу, когда кто-то лезет на мою кухню даже с искренним желанием помочь, а уж эти «эксперты» в момент выводят меня из себя, — с облегчением выдохнула хозяйка дома, но затем сразу же пристыженно добавила:

— Только не давай им себя заклевать. Если что, зови Костика на подмогу — он будет в детской организовывать гостям именинника стол и досуг.

— Не переживай, у меня годами наработанный опыт, шкура, как у носорога, и две бутылки вина в сумке, — подмигнула подруге Алиса, после чего с гордо поднятой головой и натужной улыбкой на лице направилась навстречу неизбежному.

Открывшаяся её глазам картина оставалось неизменной на протяжении долгих лет, прошедших со времен свадьбы её друга детства Кости на троюродной сестре Марине, и повторялась из года в год в мельчайших деталях на всех семейных торжествах, на которых оказывалась Алиса ввиду родственно-дружеских связей и последующей роли крёстной матери их младшего отпрыска. Хотя в этот раз всё-таки было нечто новое: сегодня всё внимание собравшихся было обращено не на межличностные склоки, а на её нового знакомого из подъезда, в данный момент сидящего с вежливой полуулыбкой на почётном месте, обеспечивавшем свободный доступ и прекрасный обзор для всех желающих.

— Здравствуйте! Извините за опоздание, пришлось заехать по дороге за тортом, — сразу обезопасила себя заранее подготовленной полуправдой Алиса.

— Здравствуй. Не переживай, ты ещё ничего не пропустила, — первой отозвалась мать Костика, в свойственной ей манере презрительно вздёрнув верхнюю губу с порослью тёмных волосков и скривив сухое, обтянутое жёлтой кожей лицо.

— Но мы всё равно очень рады тебя видеть, — насмешливо произнёс Маринин отец, при её появлении сразу поднявшийся из глубокого кресла, чтобы протянуть руку в приветственном жесте, одновременно приглашая её сесть рядом с собой. Алиса всегда любила Петра Семёновича за его врождённую интеллигентность, чувство такта, проницательный ум, ненавязчивую заботу и тонкий юмор, которым он неизменно одаривал всех окружающих. Поэтому она с радостью воспользовалась его невербальным предложением и села по правую руку от него, предварительно с неохотой обойдя остальных членов семейства. По другую сторону как раз оказался незнакомец, которого привёл Костик.

— Ещё раз здравствуйте. Нас так и не представили друг другу. Меня зовут Дима, я работаю вместе с Костей, мой сын учится в одном классе с Полиной, — произнёс её сосед, тем самым максимально лаконично ответив на все возможные вопросы касаемо предпосылок его неожиданного появления в этом доме. После чего он слегка наклонился вперёд, тем самым ещё ближе приблизив к Алисе вытянутое бледное лицо, уже отмеченное нестирающимися даже в нынешнем нарочито-спокойном состоянии сильными морщинами между прямыми бровями. Гипнотический эффект был дополнен тяжёлым взором глубоко посаженных тёмно-синих глаз, ожидавших немедленно получить симметричный ответ.

— Как интересно, правда, Алиса? Дмитрий как раз сейчас рассказывал нам о том, как они с Костей случайно столкнулись на родительском собрании в школе и обнаружили, что их дети учатся вместе. Это невероятно! А почему не пришла ваша жена? — лишая их возможности самостоятельно продолжить знакомство, вклинялась в разговор двоюродная тётя Лена, являющаяся по совместительству мамой Марины. Перевалив через подлокотник кресла внушительных размеров бюст, она с выражением жадного любопытства на толстокожем бугристом лице вся изогнулась в ожидании дальнейшего развития событий.

«Что-то в этом мире никогда не меняется!» — с тоской подумала Алиса.

— Не думаю, что в этом есть хоть что-то невероятное, — ответил Дима, инстинктивно отодвигаясь подальше от накрашенных ярко-голубыми тенями водянистых белёсых глаз, — с женой мы в разводе, она сейчас находится в заграничной поездке.

— Ой, это просто замечательно… — сердобольная родственница на секунду неловко запнулась, но остановиться уже не могла. — Ну, в смысле, что Костя привёл вас к нам на праздник. А когда ваш день рождения? Я составляю очень точные натальные карты и безошибочно предсказываю самые важные события в судьбе человека.

— Спасибо, я не любопытен, — вежливо ответил гость.

— Не думаю, что для этого сейчас подходящее время, — попыталась урезонить родственницу Алиса. Но, заметив, как та, не обратив на её реплику никакого внимания, набрала побольше воздуха в лёгкие и приготовилась к очередному наскоку, удачно воспользовалась заминкой, чтобы всё же ответить на начатое ранее знакомство, и выпалила на одном дыхании:

— Как вы уже, наверное, поняли, меня зовут Алиса, я давняя подруга и по совместительству родственница хозяйки дома, а также крёстная мать именинника. Очень приятно познакомиться.

— Вы занимаетесь такой же фигнёй, как и мой сын? — неожиданно выпалил Павел Игоревич, которому наконец-то удалось занять своим телом максимально возможное пространство массивного дивана; теперь он был полностью готов к бою.

Алиса тяжело вздохнула:

«Так… Значит, из одной битвы сразу в другую. Сегодня, по-видимому, у нас по плану ускоренное погружение».

После того, как отец Костика с подачи заботливой родни пристроил её на работу к своему бывшему сослуживцу, ей стало особенно некомфортно присутствовать на всевозможных семейных торжествах с его непременным участием в оных. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и до этого Алиса не смогла бы припомнить ни одного случая, при котором ей было комфортно в общении с ним, а также кому-то из её знакомых, за исключением разве что упомянутого начальника и ещё нескольких «членов братства». Причём вне зависимости от ситуации, темы беседы и степени родства.

— Я занимаюсь разработкой программного обеспечения в одной фирме с вашим сыном, если вы, конечно, об этом, — голос Димы почти неуловимо изменил тональность, а и без того тяжело дававшаяся вежливая улыбка окончательно исчезла с лица.

— Ну как я и сказал: вместо того, чтобы защищать страну от внешних и внутренних врагов, вы занимаетесь тем, что помогаете им её разрушать! — продолжил наседать полковник в отставке, ещё шире расставляя ноги, хотя казалось, что дальше было уже некуда. — Когда мои сыновья кончили школу, я настаивал на том, чтобы они поступали в военное училище и продолжили офицерскую традицию нашей семьи. И что вы думаете? Константин переехал жить к моей матери и поступил в… Как там назывался этот вуз? — обратился он неизвестно к кому. — Ну неважно, кхм… Теперь просто целыми днями без толку пялится в компьютер. Если не хотел управлять боевыми машинами, мог бы хотя бы стать военным инженером и создавать их, а не заниматься не пойми чем.

— Если вам от этого станет легче: программирование — это инженерная дисциплина, — по-прежнему спокойно, но уже с явной ноткой раздражения в голосе парировал Костин друг. — В современном мире качество и надёжность программных продуктов является намного более действенной силой, чем сотни тысяч солдат, бегающих по полю с автоматами. Некоторые программы содержат миллионы строк кода, которые должны идеально срабатывать в изменяющихся условиях. Это, если вам угодно, сравнимо по сложности с наиболее высокотехнологичными современными машинами, такими, как самолёты, например. Не говоря уже о том, что IT-технологии позволяют получать и отправлять столь необходимую при проведении, в том числе, любых военных операций информацию со скоростью и уровнем защиты, в огромное количество раз превосходящим любые другие способы.

— Ой, ну всегда приятно послушать умного человека! — вновь подала голос тётя Лена, с опаской поглядывая на пуговицу, вот-вот готовую оторваться от натянувшейся до предела белоснежной рубашки на груди её раскрасневшегося свата, из-под которой всё отчётливее проступала майка-алкоголичка. — Хотя я всё же стараюсь на всякий случай держаться от всего этого подальше. Все же знают, что телефоны и компьютеры подвергают нас радиационному облучению — оттуда и все болезни. Люди натурально сходят от них с ума! — добавила она заговорщически. А потом вдруг захихикала, как семиклассница, первый раз услышавшая на уроке рассказ преподавателя про пестики и тычинки.

Было почти слышно, как в этот момент в комнате закатилось примерно три пары глаз. И хорошо, что именно сейчас, не дав начаться второму раунду, в комнату весёлой пружинящей походкой влетел Костик в сопровождении именинника и его маленьких гостей.

— Ну что? — бойко начал он. — Как у вас тут дела?

— Дела — у прокурора, — раздражённо отозвался его отец. — А у нас тут мужской разговор. — Присутствующие женщины и Пётр Семенович недоуменно переглянулись.

— Понятно… — протяжно произнёс Костик, сочувственно посмотрев на Диму.

Ситуацию разрядил дверной звонок, возвестивший о прибытии задержавшегося самого старшего члена семьи, идеально совпавший с приглашением к столу, который оказался, как всегда, просто великолепен и представлял собой изысканный «фьюжн» из блюд на любой самый искушённый вкус. Кулинария была объектом жгучей страсти и личной гордости хозяйки дома. Именно поэтому она всегда столь ревностно оборонялась от любого вторжения на эту территорию со стороны посторонних — и, судя по итоговому результату, абсолютно не зря.

Было всё: от запечённых с домашними сырами баклажанов до тёплого азиатского салата с уткой и от слоённых пирожков с помидорами и моцареллой до салата «Нисуаз» со свежим тунцом. Правда, надо отметить, что, к огорчению некоторых гостей, там снова не оказалось ни одного блюда на основе варёных корнеплодов под толстым слоем майонеза. И пока гости отдавали должное тонкому вкусу и мастерству хозяйки, тётя Лена не теряла надежды вывести новую жертву на откровенность:

— А ваша жена хорошо готовила? Очень многие семьи распадаются из-за лени и безрукости жен. Я вот и Марину который год пытаюсь уговорить перестать кормить детей этими бесконечными макаронами и научиться, наконец, готовить полезную еду. Но у них же тут всё по-своему! Они не любят пускать людей в свой мир, — заговорщически вещала она своему соседу, а заодно и всему столу.

— И думаю, имеют на это полное право, — лаконично ответил тот.

— Не вижу ничего сверхъестественного в том, чтобы просто выполнять свои обязанности. Готовить еду и воспитывать детей — это прямая задача и предназначение женщины, в этом основная цель её жизни. Не ракеты же она строит, — очевидно, пропустив мимо ушей львиную долу из того, что только что сказала его мать, запоздало проголосил Павел Игоревич.

— Я воспитала двух сыновей, параллельно выпустив тысячи учеников, и в моём доме каждый день был свежесваренный суп, а муж всегда ходил на службу в выглаженной накрахмаленной рубашке, и при этом ни о каких домработницах в наше время даже помыслить не могли! — не упустила шанс показать свою значимость мама Костика, чем вызвала проявление неконтролируемой гордости и довольства на лице супруга.

— Ключевое слово — выпустила. И не думаю, что всё вышеперечисленное — это то, чем надо больше всего гордиться в двадцать первом веке, — парировала ей свекровь.

Повисла пауза. У членов этой семьи, даже самых твердолобых, обычно моментально включался инстинкт самосохранения, когда Элла Леонидовна вступала в активную дискуссию, всерьёз начиная отстаивать свои принципы. Поскольку, как показывал их жизненный опыт, о чём бы ни была речь, в итоге они всегда оказываются в крайне невыгодном и приниженном положении, вынужденные признать триумф здравого смысла над предрассудками. Но, как в дальнейшем довелось убедиться Алисе, сегодня был во всех отношениях особенный день.

— Алиса, когда приезжает Ника? — заполнил паузу Пётр Семёнович, опрометчиво решивший, что противостояние на этом закончено. — Напомни, по какой специальности она будет получать образование?

— Она поступила в тот же университет, где училась я, но на юридический факультет. Хочет специализироваться на гражданском праве.

— Ой, не знаю, как твоя мама смогла отпустить от себя ребёнка так далеко! Неужели у них там нет приличных вузов? — запричитала тётя Лена. — В этом возрасте ребёнку просто необходимо быть под присмотром родителей!

— Ей восемнадцать, она будет жить с родной сестрой, к тому же лучшие учебные заведения в нашей стране находятся здесь, а она слишком умная девочка, чтобы пойти в какой-нибудь третьесортный вуз исключительно ради вашего со Светой душевного спокойствия, — возмутился её супруг.

— Я считаю, что у нас сейчас и так стало слишком много гражданских прав и всяческих свобод, чтобы ещё плодить специалистов по их защите! — Павел Игоревич не смог удержаться от высказывания по столь животрепещущей теме. — Это всё только расшатывает стабильность в стране, как и эта ваша компьютерная инженерия, — добавил он с нескрываемым ехидством, как бы заодно ставя финальную точку в споре, начатом ещё в гостиной. — Народ стал слишком много узнавать, и у него появилось время на размышления о вещах, в которых он ничего не понимает и куда лезть ему не следует! Люди просто должны больше работать и делать, что им говорят авторитетные члены общества. Верно я говорю, кхм?

— Это чушь какая-то!

— Авторитетные члены общества? Кто и как оценивает их компетентность и, прости господи, душевное здоровье?

— Я-я считаю, что…

Одновременно со всех концов стола посыпались возмущённые возгласы.

— То же самое сейчас происходит в педагогике. Сначала детям с ранних лет позволяют и даже учат ставить под сомнение все авторитеты, а потом учителям в школе приходится с этим биться, пытаясь научить этих бестолочей хоть чему-то! — поддержала мужа «ветеран педагогического труда». — Они называют это развитием критического мышления. Вы когда-нибудь слышали подобную чушь? — распаляясь всё больше, продолжала Наталья Викторовна. — А потом, когда на собраниях начинаешь объяснять этим «специалистам по воспитанию» всю опасность подобных методов, они разводят руками и начинают рассказывать учителям, положившим всю жизнь на взращивание молодого поколения, про каких-то «великих» учёных, утверждающих, что, если ребёнок не будет принимать всё услышанное на веру, а будет всё подвергать сомнению и осмысливать самостоятельно, это приведёт к более сильному развитию его интеллекта. Только что-то Эйнштейнов из этих «мыслителей» пока особо не получается, — от злости и возмущения её слюни летели во все стороны, а лицо пошло красными пятнами. — Вы только вдумайтесь: осмысление!

— Никто же не утверждает, что авторитетов не должно быть вовсе, просто каждый сам вправе выбирать, что или кто является для него таковым, — резонно заметил коллега Костика, — именно для этого и необходимо развивать в людях ещё в раннем возрасте способность к критическому мышлению. В противном случае человек рискует оказаться во власти некомпетентных, недальновидных, а иногда и попросту больных людей. И всё это — из-за выработанного ещё в детстве рефлекса к подчинению.

— История помнит огромное количество подобных случаев, приведших, как вы помните, к ужасающим последствиям, когда люди массово, целыми народами оказывались под властью неправильных авторитетов, — поддержал его Пётр Семёнович.

— Только, пожалуйста, давайте не будем сейчас начинать споры о политике и истории, а то мы тут все передерёмся, — попытался понизить градус дискуссии и предотвратить эскалацию конфликта, и без того выходящего за грани, миролюбивый Костик.

— Хорошо. Но, чтобы окончательно покончить с этим, всё-таки стоит обозначить, что правоту этих суждений доказывают крупные международные исследования, показывающие, что примерно лишь 20 процентов людей способны сопротивляться давлению со стороны начальства, учителей, правителей и прочих авторитетов, остальные же 80 будут подчиняться, даже если понимают, что их действия могут навредить окружающим или даже им самим, — будучи человеком науки, Элла Леонидовна всегда могла эффектно добить оппонента цифрами и доказательной базой.

— Глупости всё это! Ни одна битва в истории не могла бы быть выиграна без безоговорочного подчинения командующему, — настаивал на своём Павел Игоревич. — Вы представляете, что бы началось, если бы каждый солдат принялся бы ставить под сомнение приказ офицера?

— То же самое и в школе! Вы что, предлагаете преподавателю обсуждать с учениками каждый параграф в учебнике, разводить дискуссии по одобренной министерством программе обучения, если им что-то в ней не понравилось, и выслушивать их мнение по каждому поводу? — ухватилась за мысль его супруга. — Таким образом они никогда не смогут сдать экзамены, на что и нацелено в конечном счёте всё школьное образование.

— Ты не единственный преподаватель за этим столом, — властным голосом произнесла Элла Леонидовна, а её светло-голубые глаза за очками в крупной оправе едва заметно сверкнули негодованием. — Я уже полвека обучаю студентов, опираясь именно на их способность к самостоятельному мышлению. Именно так и происходят великие научные и технические открытия — путём прорыва через застарелые общепринятые шаблоны. По-другому прогресса быть не может.

— Я не считаю, что прогресс — это всегда такое уж благо, — пробурчал в ответ матери бравый вояка.

— Это мы все уже давно поняли.

За столом вновь повисло молчание, изредка заглушаемое скрежетом приборов о тарелки.

— Я, конечно, университетов не заканчивала, но тоже считаю, что весь этот интернет и компьютеры не дают детям нормально развиваться. Они от них просто тупеют! — неожиданно выпалила тётя Лена, в которой желание высказаться, как всегда, взяло верх над смысловым содержанием и попаданием в тему беседы. — У нас ничего подобного не было, и мы при этом выросли абсолютно нормальными людьми, а не зомби, не выпускающими из рук мобильные телефоны. В страшное время живём! Человека готовы заклеймить, если он не пялится с утра до ночи в экран и не хочет, чтобы вместо имени от него остался один лишь номер, а вместо бессмертной души — электронный чип. Ещё посмотрим, за кем в итоге окажется правда! — еле дыша от праведного негодования, истерично закончила она.

Пока собравшиеся ошарашенно выслушивали эту тираду, в открытую дверь столовой влетел квадрокоптер. За ним с безудержным смехом вбежали дети во главе с именинником, управляющим летательным аппаратом со своего планшета.

— Никита, кто тебе разрешил запускать его в помещении? — закричал Костик, вскочив с места. — Немедленно посади!

Услышав сердитый тон отца, нарушитель, не теряя самообладания, попытался направить аппарат повыше и увести подальше от стола, и у него это даже почти получилось. Пролетая над головами гостей, попутно снося воздушными потоками бокалы и орошая ошарашенных родственников летевшими во все стороны брызгами, коптер направился к удобному месту посадки в коридоре, но, завершая манёвр, слегка накренился и ощутимо заехал корпусом прямиком в затылок Павла Игоревича. Тот от неожиданности резко подался вперёд, хватаясь за голову и попутно опрокидывая содержимое соседних тарелок на сидевших рядом супругу и мать невестки. Возник переполох. Все начали бегать, что-то протирать, замывать одежду, ощупывать пострадавшие конечности, отчитывать детей, но вскоре более-менее успокоились, и остаток ужина продолжился в непривычно мирной атмосфере, лишь изредка прерываемой чьим-то внезапно вырвавшимся смешком, ответным угрюмым взглядом и приглушёнными звуками робких попыток несанкционированного полёта из дальней комнаты.

После торта гости начали постепенно разъезжаться. Их отъезд, несмотря на всё сказанное и произошедшее этим вечером, сопровождался довольно милыми и по-настоящему семейными сценами прощания: бабушки расцеловывали внуков, мужчины тепло обменивались рукопожатиями, и все вместе благодарили хозяев дома за чудесный праздник, зазывая в скором времени посетить их дома с ответным визитом. У самой двери Павел Игоревич обернулся, потрепал Кита по голове и произнёс:

— Ну что, Никита Константинович? Поздравляю, из тебя получится отличный лётчик с идеальными показателями уничтожения заданных целей минимальным количеством снарядов! — затем издал гортанный смешок, спустил с шеи Полину и покряхтывая направился вслед за женой к лифту.

В квартире из гостей остались только Алиса, Дима, которого упросили вместе с сыном задержаться на совсем уже неформальные посиделки, а также бабушка Костика. Все переместились в гостиную, чтобы насладиться спокойствием и дижестивом в узком круге единомышленников. Даже дети, оставшись втроём, заметно попритихли и устало валялись на диване в детской, просматривая на компьютере новенькие аниме.

Расположившись в удобном мягком кресле и прикрыв усталые глаза, Элла Леонидовна медленно отпивала из большого хрустального стакана, почти наполовину наполненного её любимым односолодовым виски восемнадцатилетней выдержки. Казалось, что она на несколько минут унеслась из комнаты куда-то очень далеко. Дима с хозяином дома стояли у окна и тихо обсуждали какие-то рабочие вопросы, потягивая коньяк. Алиса с Мариной, решившие не изменять сухому итальянскому вину, расположились на диване и обменивались мнениями о прошедшем вечере, посмеиваясь над уже ставшей традиционной комичностью семейных сборищ. Так они просидели примерно минут двадцать.

— Как дела на работе, Алиса? — резко вышла из сладостной дрёмы Элла Леонидовна и вперила в сидящих на диване живой заинтересованный взгляд.

— Спасибо, вроде всё неплохо, — неуверенно ответила Алиса. Ей меньше всего на свете хотелось сейчас обсуждать эту тему.

— Марина упоминала, что ты работаешь в крайне угнетающей и эмоционально подавляющей среде, — Костик с Димой сразу замолчали и начали как бы невзначай прислушиваться к их разговору, — меня это крайне беспокоит.

— Мои коллеги в целом люди неплохие, просто почти все — бывшие военные, а у них, как все мы знаем, свои представления о рабочем процессе, — ответила Алиса, с укоризной посмотрев на подругу.

— Ты уверена, что тебе стоит там работать? Это ведь абсолютно не твоя специальность. Насколько я понимаю, зарплата там не особо большая и относятся к тебе как к девочке на побегушках. Марина с Костей за тебя очень волнуются, да и я тоже, — понизив голос, чтобы её слов не было слышно стоявшим у окна, продолжила седовласая дама.

— Всё не так уж и плохо. Есть свои плюсы, — Алиса выдавила из себя бодрую улыбку, затем, чтобы не упустить момент и заодно понизить прослушиваемость, встала, подошла к креслу, нежно взяла мягкую морщинистую руку и, аккуратно присев на подлокотник, добавила, глядя в пронзительные глаза: — Не переживайте, у меня всё хорошо. И потом, где-то же мне работать надо, а как показала практика, ни на что больше моих талантов не хватает.

— Нельзя прожить всю жизнь, оправдывая чьи-то ожидания. Ты просто зря растрачиваешь своё время, — упрямо произнесла старая женщина, сильно, до боли сжав её руку. Но, увидев появившееся на лице Алисы загнанное выражение, решила больше сегодня к этой теме не возвращаться.

— Уже довольно поздно, мне пора, завтра рано вставать. Марина, давай я помогу тебе убрать со стола, — Алиса быстро приняла решение как можно скорее ретироваться, затем резко встала, взяла свой почти пустой бокал и направилась с ним на кухню.

Там она решительно подошла к раковине, вымыла опорожненный по дороге фужер и со стуком поставила его на столешницу. Этот жест был абсолютно бессмысленным и полностью импульсивным, выдающим скорее нервозность, а не желание помочь, поскольку в этом доме для грязной посуды предпочитали использовать специальную технику, отмывающую до скрипа и не оставляющую разводов.

Она неосознанно посмотрела в окно. Её взгляд упал на шипы, отгоняющие птиц, а точнее на место, где они, по её твердому убеждению, должны были быть, но по неведомым причинам сейчас отсутствовали.

— Ты на нас обиделась? — вывел её из оцепенения взволнованный голос подруги, послышавшийся из-за спины. Алиса вздрогнула от неожиданности и резко оторвала прилипший взгляд от подоконника.

— Нет, ну что ты, — рассеяно ответила она и повернулась лицом к говорящему.

— Кстати, у нас отличные новости! Костик выбил себе отпуск, а я сдала все статьи в срок, так что мы наконец-то едем к морским берегам и хотим, чтобы ты поехала с нами. Тебе тоже не помешает развеяться! Ну так что, едем…? — Марина осеклась, увидев побледневшее лицо подруги.

У Алисы в голове что-то щёлкнуло, и она, проговорив нечто невнятное, в спешке со всеми попрощалась и покинула квартиру друзей, вызвав тем самым у них ещё большее недоумение и обеспокоенность.

***

Спустя два дома изнуряющего полубега на каблуках ей пришлось немного притормозить, чтобы собраться с мыслями и обозначить хотя бы примерное направление для дальнейшего движения. Алиса стояла посреди широкого тротуара и безуспешно пыталась разобраться в потоке мыслей, стремительно проносящихся в её голове:

«Так, спокойно, это обычное дежавю, хоть и чрезмерно реалистичное. Надо успокоиться и добраться до дома», — спустя минуту пришла она к более-менее рациональному решению и полезла в сумку проверить, не остался ли её телефон где-то в недрах квартиры друзей. В этот момент на неподалёку стоявшем дереве оглушительно ухнула сова, отчего натянутые, словно струны, нервные окончания Алисы вздрогнули, спровоцировав резкое разжатие рук, удерживающих две жёсткие полоски искусственной кожи, и рефлекторное вздёргивание головы в направлении неуловимого источника шума.

На дереве никого не оказалось или просто было недоступно для зрения обычного человека. Она попробовала убедить себя, что ей показалось, — почти удалось. Помогло отвлечься живописно разбросанное по дорожке содержимое саквояжа, требовавшее её немедленного внимания.

Алиса принялась спешно собирать с асфальта вещи — практически на ощупь, продолжая то и дело озираться по сторонам, до тех пор, пока не наткнулась на небольшой гладкий прямоугольник, привлёкший её внимание самим фактом своего присутствия в это время, в этом месте. Ещё до того, как перевести на него свой взгляд, она поняла, что держит в руке транспортную карту, не имевшую никакого отношения ни к одной организации, осуществляющей пассажирские перевозки в этом городе.

Проходившие мимо редкие прохожие недоуменно посматривали на эту сцену, пожимали плечами и, убедившись в случайности произошедшего, спокойно продолжали свой путь.