Сила защитников

Ангелина Евгеньевна Крылова

После похищения детей, Филиппа и Николас отправились в Либерию спасать своих сыновей из цепких лап коварной воительницы Зирель. Доблестные защитники, вооружившись помощью старых друзей, пустились в опаснейшее сражение за волшебную страну.Какие преграды встанут на их пути? По силам ли защитникам исправить свою давнюю ошибку и снова помочь Либерии обрести мир?

Глава 6

Пленник узнан

Я сидела на пожухлой траве и бережно расчесывала волосы своей драгоценной дочурки. С тех пор как мы покинули Либерию, она совсем не разговаривала. Произносила только отдельные фразы, но ни разу не заговорила со мной как раньше. Я боялась, что все это из-за происходящего сейчас с нами. Из-за нарастающей войны, из-за напряжения, неопределенности жилья и, самое главное, наверно, из-за того, что она совсем не видит своего отца. Я и сама испытывала неподдельное отвращение ко всему этому. Боязнь и переживания за Парельо делали меня нервной и дерганой, и Герельти это чувствовала. Я старалась быть спокойной, но с каждым днем это становилось все труднее и труднее.

Тем более мы находились в окружении совсем незнакомых нам людей, они казались мне грубыми и дикими. Проще сказать: они все были похожи на своего предводителя, Артоса. Я старалась избегать их и не разговаривать с ними. Мы с дочкой сидели в сторонке и никого не трогали, и нас никто не трогал, только приносили чашки с провизией и водой, и этого достаточно.

— Герельти? Как ты себя чувствуешь, солнышко? — нежно спросила я свою крошку.

«Крошку». Моей «крошке» было уже тринадцать лет, но мне кажется она все такой же маленькой и милой девочкой, смущающейся по любому поводу. Она развернулась и тяжело посмотрела на меня. В ее глазах была усталость и грусть, но она выдавила из себя улыбку. Видно, тоже не хотела расстраивать меня.

— Все хорошо, мам. Мы в безопасности — это главное.

— Ты скучаешь по папе?

— Да, по всем: по папе, Мартину, Ассентию, по Лили. Как думаешь, с ними все в порядке?

— Конечно, в порядке. Артос умелый воин, он не даст никого в обиду.

— Но Ассентий не с ними, и Мартин тоже. Мы вообще не знаем, где находится Мартин.

— Не волнуйся, он в своем мире, по крайней мере, так сказала Филиппа.

— А Ассентий? Зачем он сбежал? Там же так опасно, — не унималась моя дочурка.

— Ассентий, как и его отец, никогда не любил починяться приказам, от кого бы они ни исходили, даже от такого сильного человека, как Артос.

— Но его же могут убить, он же еще ребенок!

— Сам Ассентий вряд ли так считает, — пожала плечами я.

— А Мартин? Он больше не вернется в Либерию?

— Скорее всего, нет. Думаю, когда Филиппа найдет Сеню, она вернет его обратно.

— А сама останется тут?

— Второго фаукса у нее нет, все указывает на то, что она не сможет вернуться, но кто знает, вдруг у нее есть еще один план.

— Филиппа — твоя лучшая подруга?

— Да, — не совсем уверенно сказала я, — но она изменилась.

— Как?

— Не знаю, но я увидела другую Филиппу, не ту, которая была раньше. Мне кажется, она не собирается нам помогать.

— Почему?! — с негодованием воскликнула Герельти.

— Мне так показалось. В ее глазах я увидела ненависть к нашей стране и, думаю, ко всем, кто здесь находится.

— Без ее помощи нам не одолеть Зирель?

— Не одолеть, — тихо произнесла я.

— Значит, мы навсегда останемся изгнанниками? Мы вернемся в древнюю Морталу?

— Не знаю, солнышко, посмотрим. Может, не так уж все и плохо.

Она коротко кивнула и погрузилась в раздумья. Я смотрела на нее и понимала, что не хочу, чтобы моя дочь жила в изгнании, но также не хочу, чтобы она жила в протлевшей Либерии.

«Филиппа! Я молю твоего Бога! Молю того Бога из книжки, которую ты когда-то мне подарила! Я помню, все помню и прошу помочь нам! Помоги, не оставляй нас!»

— Они должны были принести еду, — нахмурено сказала Герельти, — почему не принесли?

Я пожала плечами, мне сейчас было не до еды.

— Я пойду схожу, посмотрю, что там.

Она встала с земли, на которой сидела, и уверенно пошла в сторону армии. Моя дочь вытянулась, стала выше и сильнее. Черты лица потихоньку приобретали женственные оттенки, светлые локоны были стянуты в косичку и доходили почти до пояса. Я беспокоилась за нее по каждому поводу, но в глубине души знала, что она сильная и не даст себя в обиду. Она притворяется невинным цыпленком, но на самом деле под скромной оболочкой скрывается сильная натура.

— Будь осторожней! — крикнула вдогонку я.

Она кивнула и ушла. Я осталась одна. «В принципе, даже если не удастся вернуть прежнюю Либерию, ничего страшного. Мы создадим новую страну. Пусть она будет не так хороша, не так удобна и прекрасна, но зато мы все там будем в безопасности, а самое главное, все вместе. И не нужны напрасные жертвы и потери. Лучше отступиться от войны и вернуться в Морталу», — думала я, и в моих мыслях чувствовалось отчаянье и смирение с судьбой. Выходит, все встало на свои места, как и было раньше, до того как Филиппа объединила Морталу с Либерией. Получается так, что мы не в состоянии жить в мире. Или дело в самой Либерии? Может, эта страна не так идеальна? Может, все дело в ней? Быть может, она проклята?

Что такое проклятье? И думали ли мы когда-нибудь, какая действительно функция лежит на защитниках? Может, они и сдерживают это проклятье? Ведь все было хорошо, до того как ушла Филиппа. Выходит, мы всегда будем жить в разрухе, если рядом не будет защитников. Тогда какая разница, где жить? В Либерии или в Мортале? Даже Кастельторф, все же он дальше отсюда, значит, безопаснее.

У меня уже были мысли идти к главнокомандующему, которого назначил Артос, и сказать ему о своих догадках, но тут из-за деревьев вышла моя до ужаса бледная дочь. У нее были испуганные глаза, а в трясущихся руках она несла две тарелки с какой-то кашей. Я вскочила и подбежала к ней.

— Герельти, что такое? Почему у тебя такой вид? Что случилось? — взволнованно тараторила я.

— Мам… на нас напали… — тихо прошептала она.

— Кто?!

— Какой-то мужчина, он выстрелил из лука в человека и попал ему в горло.

— Тот умер?

— Нет, Ротти сказал мне, что он стрелял не чтобы убить, а чтобы тот замолчал.

— Что это за человек? Откуда он? — не унималась я.

— Не знаю, никто не знает. Он говорит, что ничего не скажет, пока мы не скажем ему, кто мы.

— Ты его видела? Как он выглядит?

— Нет, не видела. Ротти сказал, что его сильно избили и сейчас он без сознания. Еще он произнес имя Филиппы. Они думают, что он с Либерии, шпион, что он ищет ее, чтоб убить.

— Так, надо в этом разобраться, — уверенно заключила я.

— Но ты же говорила, что нам не стоит подходить к ним близко, а уж тем более вмешиваться.

— Вдруг он не шпион? Вдруг он хочет помочь! А они изобьют его до смерти, и мы так и не узнаем, что он хочет.

Она сомневалась и с опаской смотрела на меня. Я обняла свою дочь и тихо сказала, что все будет хорошо.

— Пойдем, ты останешься с Роттером, я вижу, вы сдружились.

— Да, он хороший парень. По-моему, я ему нравлюсь.

— А он тебе? — с хитрой улыбкой спросила я.

— Нет, он мне как друг, да и тем более он слишком взрослый для меня.

— Хорошо. Пойдем разберемся во всей этой катавасии.

У моей дочери уже появляются женихи. Как быстро время летит. Скоро придется замуж ее выдавать, если, конечно, мы переживем весь кошмар, что творится. Я не присматривалась к этому Роттеру, хотя надо бы. Мужчины на войне особенно падки на женщин, мало ли что у него на уме. С виду он хороший парень. Сильный, симпатичный и не так еще испорчен войной, как остальные. Видно, ему не приходилось убивать. Русые волосы и выражение лица как у щеночка, совсем юн, а его уже в армию и на поле.

— Здравствуйте, Вирельга, — приветливо произнес он.

— Роттер, — кивнула я, — мне нужно повидать пленника.

— Не думаю, что это хорошая идея… он опасен, он чуть не убил нашего воина.

— Мне всего лишь взглянуть на него. К кому нужно обратиться?

— К главному, но не думаю…

— Отлично, присмотри за Герельти, пока меня не будет.

Я решительно направилась к главному, что-то подсказывало, что с этим пленником не так все просто. Если он не хотел убить нашего воина, значит, он не желает нам зла. Тогда, возможно, мы преследуем одинаковые цели? Я подошла к палатке главнокомандующего, окружающие ее воины хищно на меня поглядывали, от их взглядов мне становилось не по себе.

— Что вам надобно, мэм? — неожиданно спросил он, выходя из палатки.

— Я хотела бы взглянуть на пленника.

— Это невозможно, — уверенно отрезал он.

— Пожалуйста, позвольте! Мне кажется, он не враг.

— Все вы женщины одинаковые. Он опасен, а я дал слово защищать вас. Извините, но ваше свидание невозможно.

— Я не буду к нему близко подходить, вы даже можете пойти со мной, просто позвольте взглянуть на него.

— На что вы хотите посмотреть? Все его лицо разбито в кашу, вам острых ощущений не хватает? Надоела спокойная жизнь? — по его голосу было понятно, что он начинал злиться.

— Пожалуйста! — жалобно воскликнула я.

Он нахмурил брови, поджал губы и сквозь стиснутые зубы произнес:

— Идите за мной.

Я обрадовалась победе. Честно сказать, я уже думала, что он останется неприступным, но, даже если б он мне отказал, я пробралась бы тайком в облике нишери и все бы узнала, однако этого не потребовалось, мой дар убежденья все еще работает.

Мы вышли на небольшую поляну, я увидела человека, привязанного к дереву, его голова безжизненно упала на грудь, и я не могла видеть лица. Волосы были мокрые и темные, но темные, скорее всего, от крови. Одет он был в черный костюм, сначала мне показалось, что это нововведения Либерии, но уж очень это было необычно даже для мастеров Либерии. Странная мысль пришла мне в голову, и от нее меня всю передернуло.

— Я же говорил, что это зрелище не для дам, — ехидно произнес мой спутник.

— Я не вижу лица, можно подойти ближе?

— Нет, — оборвал он.

— Но так я его не узнаю!

Он напряженно выдохнул, но уступил. Подойдя к пленнику, он схватил его за волосы и рывком поднял голову. От увиденного я вскрикнула и чуть не упала в обморок. Лицо несчастного было все в ссадинах и кровоподтеках, некоторые места даже опухли, но, несмотря на все это, я узнала его: привязанный к дереву человек, несомненно, являлся Красавчиком Ником.