Последний император Ойкумены

Анатолий Степанов, 2019

Во все времена рождались до неприличия деятельные люди, стремившиеся при поддержке вооружённых друзей и единомышленников завоевать если не весь мир, то хотя бы значительную его часть. Александр Македонский, Чингиз-хан, Наполеон – вот наиболее известные из них, но сколько не менее честолюбивых и достойных славы осталось в тени? В повести говорится об одном из последних – Арнольде Великом, который завоевал мир, заскучал и, как Остап Бендер, решил пойти в завхозы. И с этой целью отправился к повелителю морей Посейдону, резиденция которого размещалась не на нашей скучной планете, а на плоской как блин Земле-1.

© Анатолий Степанов, 2019

© Издание, оформление. Animedia Company, 2019

Stěpanov, Anatolij: Poslednij imperator Ojkumeny,

1. vyd. Praha, Animedia Company, 2019

ISBN 978-80-7499-362-6 (online)

⁂

Глава 1. Арнольд Великий

Вы говорите: «Время идёт». Безумцы. Это вы проходите.

Цитата из талмуда

Очень, очень давно в государстве Аквилея, которое разбросало свои города и сёла у подножия Юльских Альп, сидел на троне король Арнольд Могучий. Как и всё население страны, Арнольд происходил из племени вендов, предок которых по одной из легенд в младенческом возрасте был принесён ветром из далёкой Индии на большом листе банана. На индийские корни аквилейцев указывал иссиня-чёрный цвет волос и наличие слона в столичном зоопарке.

Арнольд был великим воином, правители соседних стран теряли аппетит, когда слышали перед завтраком с вершины Доломитовой горы, куда он бегал по утрам для здоровья, громовое рычание и крики:

— Всех убью!!! Один останусь!

Конечно, король Арнольд Могучий немного лукавил — всех убить он не мог, меч бы сломался, да и одному на огромной планете Земля жить скучно. Но короли и князья Паннонии, Норика, Истрии и Далмации ему верили. Ножи и вилки выпадали у них из рук, кубки с утренним кофе выплескивали на гербовые скатерти жижу, которая образовывала крайне неблагоприятные, по единодушному мнению придворных магов, фигуры.

Уныние охватило монархов и их приближенных, но обуздать буйного богатыря они не могли: Арнольд Могучий побивал войска соседей по одиночке и оптом. Он один стоил половины дружины, да и вторая половина его армии была хорошо обучена и вооружена.

Но всё же луч надежды разогнал тучи тоски. Помог случай: в золотых копях Норика нашли необычный самородок.

Добыча золота в здешних местах началась ещё в каменном веке. Один из тамошних пещерных жителей пошёл прогуляться и заодно добыть что-нибудь вкусненькое к обеду. Он подобрал с земли несколько камней, принялся кидать их в самца фазана и последним обломком поразил птицу в разинутый от страха клюв. Фазан инстинктивно сглотнул, камень застрял в горле, и птичка отошла. Довольный дикарь отнёс добычу жене, которая быстро её ощипала и, обмазав глиной, кинула в середину костра.

Готовое жаркое порвали на части, и из него выпал кусочек металла, цветом похожий на фазанье перо. Металл был красивый и мягкий, чем очень понравился дикарке. Она немного подровняла его каменным молотком и вставила вместо переднего зуба, выбитого накануне неуклюжим пещерным медведем.

Прошли столетия.

Во времена расцвета Римской империи местный алхимик в поисках философского камня пробрался в расселину Доломитовой горы и вытащил оттуда окаменевший череп со вставным передним зубом из золота. Будучи человеком разумным, алхимик понял, что вряд ли обладатель этого черепа приезжал сюда в командировку, следовательно, золото местного происхождения. Он набрал мешочек камешков золотистого цвета и отнёс их во дворец римского наместника — алхимика не интересовала добыча золота, его мысли были направлены на создание зубопротезного кабинета. Так были открыты золотые копи Норика, одни из самых богатых в античном мире. Сведений о деятельности античных зубных техников пока обнаружить не удалось.

Самородок формой и размером напоминал козлиную голову. Отчётливо были видны рога, торчащие уши и борода, выпирающие из чешуек слюды, которая часто сопутствует благородному жёлтому металлу. Три дня забойщики крушили кирками пустую породу, но не нашли больше никаких других драгоценных частей тела, даже хвоста.

Боро, король Норика, решил украсить этой головой свой парадный зал, приказав прикрепить её над троном. Однако его придворный маг Сид сделал монарху предложение, от которого тот не смог отказаться: подарить золотой самородок королю Аквилеи. Причина такого щедрого подарка состояла в том, что Сид прочитал в старинной волшебной книге следующее предсказание: «Король страны у южных гор получит в дар золотую голову чёрта и обменяет её у северных троллей на Доспехи Богов, которые сделают этого короля непобедимым и помогут ему завоевать Ойкумену (всю обитаемую Землю)».

Сид, как и большинство учёных того далёкого времени, привыкших читать ночью под одеялом, обладал слабым зрением и не смог прочитать полного названия книги — «ВОЛШЕБНАЯ КНИГА мифов и сказок, Детгиз (детское государственное издательство) 1953 г. до н. э.». Вот полное содержание волшебной истории…

Давным-давно, когда на Земле люди и боги мирно сосуществовали по соседству, в далёкой загадочной Индии проживал бог-проводник Пушан. Дорог в те времена ещё не придумали, и многотысячная армия индийских божеств испытывала из-за этого большие неудобства: или сиди безвылазно в своём храме, или пробирайся через колючие джунгли в соседнюю деревню к родственникам и друзьям со скоростью сто локтей в час. А дойдя, сиди полдня в позе лотоса, выдергивая из тела занозы и заштопывая сари и тюрбаны. Один Пушан, покровитель мелкого рогатого скота (коз), быстро добирался в соседний храм, не теряя при этом божеский вид. А помогали ему в этом те же козы, с удовольствием походя поедавшие самые колючие ветки и лианы. Настрадавшиеся боги, а за ними и немногочисленные в то время индусы упросили шустрого Пушана стать их проводником в соседние и даже дальние селения и храмы, обещав его за это озолотить. В те далёкие времена лгать было непопулярно, поэтому в небольшой срок Пушан превратился в бога-проводника с золотым телом, голова его приобрела рога, заострившиеся уши и троцкистскую бородку на вытянувшемся вперёд лице: козы — пугливые животные и не доверяют чужакам. Добросовестный туристический бог развил такую бурную деятельность, что всего за несколько лет полуостров Индостан покрылся частой сетью грунтовых дорог шириной в небольшое козье стадо. Путешествовать по Индии стало так же легко и приятно, как по Москве на метро в дневное время. Всем стало хорошо, кроме Пушана: он заскучал без дела и опустился до того, что золото на нём потускнело.

Но никакая неудача не сломит оптимиста! Зуд в копытах (ему пришлось изменить форму стопы для удобства путешествия по пересечённой местности) погнал Пушана из родной Индии через горы, реки и долы в далёкую Грецию, где компактно на небольшой горе размещалась камерная община местных богов.

«Вот хорошо! — подумал бог-путеводитель. — Здесь всего полсотни богов на полмиллиона людей, а не наоборот, как на моей родине. Наконец-то мне окажут должное уважение!»

И, конечно, ожидания его не оправдались.

Приняли его, правда, очень тепло! Сам Зевс в парадных одеяниях, начищенных воском сандалиях и с причёсанной бородой вышел навстречу, облобызал и сразу усыновил — признал в нём блудного сына Пана, ушедшего со стадами искать тучные пастбища на край Земли и, по слухам, с этого края свалившегося в Океан. Пушан смирился с потерей двух букв из имени и с головой окунулся в любимую работу — проводить по каменистым греческим тропам (вот где пригодились его новые копыта!) богов и героев по их неисповедимым путям. И заодно прогуливал стада любимых Зевсом коз.

Первые несколько столетий наречённый Пан блаженствовал, а потом опять началось:

— Пан, сюда!

— Пан туда!

— Сгоняй за амброзией!

— Слетай за нектаром!

— Что я, пчела какая-нибудь?!

А Гера, полная молодящаяся дама и Зевсова супружница, совсем обнаглела — стала будить по ночам:

— Веди в туалет, козлоногий! Накачал за ужином нектаром, вот и расхлёбывай!

Как будто он в неё эти кубки заливал. Хорошо хоть, Зевс, увидев их ночью в обнимку, за Пана вступился — дал тумака и велел больше никогда на глаза не появляться, пожалел, видно, приёмного сына.

Пушан, теперь уже Пан, понял, что и Олимп ему не дом родной, но не успел заскучать: ранним утром в его чертог влетела каменная куропатка и свалилась на пол замертво. К её лапке был привязан кусочек пергамента с посланием на языке троллей.

Пан долго жил на свете и знал много языков, живых и мёртвых, он развернул письмо и прочитал:

«Мы, северные горные тролли, призываем тебя, золотой вождь (перевод на тролльский язык слова «проводник»), стать нашим главным и единственным богом Йорлом. Ну пожалуйста! Жалкие людишки викинги дразнят нас. Они говорят, что у них есть дюжина богов, а у нас ни одного! Мы из-за этого часто плачем, и уже все ноги у нас в синяках и шишках — ведь слёзы у нас каменные, как и мы сами. А мы уж тебя уважим! Будешь сидеть на троне и ничего не делать. Не откажи нам, золотой, драгоценный бог! Высылаем за тобой нашего большого друга — северного ветра Норда.

Если даже не захочешь быть нашим богом, приезжай хоть погостить, мы тебя покажем викингам и утрём им носы! Вечно твой слуга, король троллей Мумми».

Бывший Пан прочитал и понял, что это его последний шанс стать главным богом, хоть и единственным, и под землёй, и у тупоголовых каменюк. А уж занятие найдётся: в горах не надёжны ни камень, ни лёд, ни скала. Работы там непочатый край! Он открыл окно пошире и встал на подоконник. Норд не заставил себя долго ждать — налетел, подхватил и понёс на своих ледяных плечах нового великого бога.

— Прощай, Олимп! Прощайте, боги-эксплуататоры! И ты, Гера — богиня ночных ваз! — только и успел крикнуть он.

Но Йорл забыл попрощаться с Зевсом, который был всевидящим (в радиусе сотни лиг от резиденции, разумеется) и очень не любил тех, кто уходит по-английски.

Громовержец метнул пучок молний вдогонку северному вихрю и не промахнулся! Козлиная голова отлетела от туловища многострадального бога путешествий и пропала в одной из щелей отрогов Юльских Альп. Остальное полетело на север к простодушному королю троллей.

Мумми поклялся отдать свою главную драгоценность — Доспехи Богов — в обмен на козлиную голову бога Йорла, при условии, что её предоставит воин королевского или хотя бы княжеского достоинства — Доспехи Богов не пристало носить безродному! Заявление главного тролля попало в печать и разлетелось по всему свету, оставив след в волшебных сказках и легендах и достигнув в конце концов глаз Сида.

Маг, поведав грустную историю Пушана, убедил Боро, что если Арнольд и доберётся до северных троллей с золотой головой чёрта-козла, то те его либо сожрут в сыром виде, либо выдадут ему пластмассовые доспехи китайского производства, в которых он не только не покорит мир, но и мышь победить не сможет.

Король Боро поговорил с монархами-товарищами по несчастью, и те сбросились на подарок Арнольду. Все они и маг с волшебной книгой приехали в Аквилею, на трясущихся ногах подошли к трону Арнольда Могучего и с пояснениями вручили ему драгоценный сувенир.

Арнольд быстро всё понял, пожал руки собратьям (пара переломанных пальцев и один обморок никого не удивили) и сообщил, что отправится на север по морям на корабле прямо завтра, а когда завоюет весь мир, то их не только не обидит, но и поделится с ними добычей или сдаст в лучший интернат для бывших коронованных особ, он пока не решил. Бледные и слегка покалеченные, но всё же довольные соседи шаркнули ножками и отправились восвояси.

Наутро Арнольд наскоро попрощался с женой и сыном-младенцем, дал наставления министрам и генералам, вступил с десятком дружинников на борт лучшей своей галеры и отбыл.

Мир и покой наступили в округе, короли и князья могли теперь по утрам спокойно пить свой кофе и если и проливали его на скатерти, то кофейная гуща стекалась в фигурки зайчиков и чебурашек, а не драконов с пятью жалами на попах. Арнольдово войско тоже не хулиганило, разумно решив отдохнуть от ратных дел и разойтись по домам до особого распоряжения. В школах Аквилеи объявили каникулы.

Ветер и волны понесли галеру Арнольда вокруг Италийского Сапога, на скалистых берегах которого через каждую лигу были врыты высокие столбы, окрашенные в пурпурно-белые цвета, предупреждающие мореплавателей о близости опасного берега. Заодно на столбах была размещена реклама комфортабельных колесниц известных фирм и прелестных загородных вилл в рассрочку под самые выгодные проценты. Через два дня отмели и скалы пропали из виду, и галера вышла на просторы Внутреннего моря.

Поседевшие в боях воины по очереди стояли у кормила, с лёгкостью перенося качку (в походах их желудкам приходилось переваривать камни и речную тину, и ничто не могло заставить их отринуть хорошую еду — морские сухари, запитые добрым вином) и ведя корабль всё дальше и дальше на запад к Геркулесовым Столбам.

Неделя и вторая прошли безбедно. К ночи первого дня третьей недели подул ветерок из знойных пустынь Мальгриба, на него можно было бы не обращать внимания, однако Арнольд заметил под синевой безоблачного неба белую полосу в полуденном направлении. В отрочестве он увлекался мореходной наукой и сразу понял, что белая полоса — это верный признак шквала, и быть шторму!

Полоса быстро приближалась, но галера была далека от берега и тихих гаваней, поэтому король Аквилеи приказал опустить парус, убрать и закрепить мачту и всем спуститься в трюм. Сам же привязал себя за руку к кормовому веслу, золотой самородок положил в мешок из кожи русалки (русалки очень прилипчивы, и изделия из их кожи никогда нельзя потерять — ни на земле, ни на воде, ни под ними), покрепче упёрся ногами в палубу и застыл в ожидании.

Галера была построена из цельной глыбы легчайшей везувийской пемзы, обитой тонкой, но прочной коринфской бронзой, но и она едва не разлетелась на кусочки после удара десятиметровой волны! Судно взлетело над морем, как квадрокоптер, сделало тройное сальто и шлёпнулось носом на гребень такой же огромной волны. Арнольд, привязанный к кормилу, остался цел, но перенёс удар потяжелее поражения боевым молотом. Золотая голова «козлочёрта» выскочила из мешка и шлёпнулась ему в ладони.

В то же мгновение из морских глубин послышался недовольный рёв, и волны словно всосались в поверхность моря. Лёгкий восточный ветерок сдул с неба чёрные тучи, проглянуло закатное солнце.

«А, Посейдон (это греческое имя морского царя, римское — Нептун, монголы, которые никогда моря не видели, его никак не называют) боится золотого козла! — догадался Арнольд. — Может, тот его и в море загнал из-за личной неприязни, кто знает?»

— Свистать всех наверх! — приказал он себе. — Ставить мачту, поднять парус! — предложил уже своей дружине. — Теперь уж я твою, Пан, голову из рук не выпущу ни днём, ни ночью, — шёпотом поклялся он себе, — лучше уж вполглаза дремать, чем проснуться на морском дне. Тогда уж действительно будет козья морда!

И был абсолютно прав: во всё оставшееся время путешествия погода была чудесной, всегда дул попутный свежий ветер. Даже когда прошли Геркулесовы Столбы и повернули направо к бешеному Бискайскому заливу, ничего не изменилось к худшему.

Кроме того, обнаружились многие полезные качества золотой головы: когда надо было галере поворачивать налево, голова Пана подмигивала левым глазом, то же происходило с правым глазом при повороте направо (в сумерках и темноте из глаз исходили лучи света, освещающие путь на сто локтей впереди). Когда же поднималась волна, из золотого рта раздавались нежные звуки флейты, и море моментально стихало. Пиратские судна, которые несколько раз попытались напасть на аквилейскую галеру, немного не доплыв до желанной добычи, неожиданно для себя налетали на подводные скалы или были проглочены гигантскими морскими змеями.

За всё это аквилейцы полюбили золотую голову и уважительно называли её Пан Козлевич.

Однажды ранним утром, когда Арнольд сам стоял у кормила, на него навалилась такая истома, что не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой, а глаза остановились на линии горизонта, где из лёгкого тумана медленно поднималось красное полушарие солнца. В это время огромная зелёная ручища с пальцами, соединёнными перепонками, беззвучно поднялась над поверхностью воды и, изгибаясь, как удав, протянулась к мешку, в котором находился самородок. Уже пальцы коснулись шершавой поверхности козлиной головы, но задели за русалочью кожу мешка. Мешок зашевелился, и послышался кокетливый смех, как будто в нём была спрятана не золотая голова, а артистка кордебалета. Арнольд мгновенно очнулся и выдернул мешок из зелёной лапищи.

— Врёшь, не возьмёшь! — стихами выразил король своё негодование на действия морского бога и всё остальное время уже держался подальше от борта галеры.

Английский канал прошли без задержки — Пан Козлевич оказался таким авторитетным, что на этом самом загруженном участке морских путей, где даже рыбы часами стоят в «пробках», галере была устроена «зелёная волна» — её с обеих бортов сопровождали дельфины и кашалоты, осёдланные сиренами с украшенными сияющими синими и красными самоцветами венцами на головах. Не успевших убраться с дороги кораблей, лодок и паромов без всяких разговоров отбрасывали в сторону ударами хвостов. Достигнув чистой воды, эскорт рассеялся в тёмно-серых водах Северного моря, салютовав на прощанье фонтанами воды и задними сальто.

Туманное и навевающее тоску Северное море всё же немного развлекло экипаж обитателей Южной Европы, продемонстрировав чудесный экземпляр айсберга.

Произошло это ранним утром, когда редкое в этих широтах солнце едва обозначилось за горизонтом первым розоватым лучом. Дружинник, стоявший у кормила, услышал из каюты капитана тревожное блеяние и пристально вгляделся в морскую даль. Через пару секунд рядом с ним возник Арнольд с головой Пана в руках, издававшей эти животные звуки и мигавшей всеми своими встроенными световыми приборами.

— Смотри внимательней, Аркадий! Козлевич ещё никогда напрасно не тревожился!

Оба начали буравить взглядами утреннюю полумглу и одновременно ойкнули: в двух сотнях локтей прямо впереди по курсу показалась стена! Она простиралась вверх и в обе стороны от галеры так далеко, что казалось, кто-то решил поиграть в морской бой, а их кораблём обозначил одну из ста клеток своего поля.

Арнольд тут же засвистал в боцманскую дудку, объявляя тревогу, и вместе с Аркадием бросился опускать парус. Примчавшаяся команда схватила вёсла и врубила задний ход, остановив галеру почти у самого подножия стены. Все с тревогой посмотрели наверх.

— Мы что, до Срединной Империи доплыли? — спросил дружинник Артемий (Арнольд недолго думал, кого взять с собой в плавание, выбрав десяток дружинников сверху по списку). — Это их Великая Стена?

Опытные воины мгновенно прореагировали на его слова, закрыв сверху щитами себя и любимого короля. И вовремя: «черепаха» задрожала от многочисленных ударов. Однако на щиты обрушились не горящая смола и камни, а продукты жизнедеятельности чаек, олушей и других «базарных» птиц, таким естественным путём защищавших свои гнёзда. Сначала птички шумно обрадовались своей меткости, но, увидев безрезультатность бомбардировки сдвинутых щитов, разочарованно отвернулись и застыли на яйцах.

Моряки вымыли в море щиты, отплыли задним ходом от стены на сотню локтей и осторожно обогнули плавающую «крепость гадёнышей», как они её назвали, с правой, ближней к берегу стороны.

— Много чудес таится в морских просторах, — задумчиво произнёс аквилейский король, — но это — самое вонючее!

От Северного моря уже совсем без происшествий аквилейцы повернули направо и углубились в суровые шхеры, сильно опережая график, выглядя здоровыми и даже потолстевшими.

Хотя Арнольд не знал, где искать чудовищ с гранитными башками среди сотен заливчиков и проливчиков, он не печалился — у него был надёжный золотой навигатор, «козья морда» старательно сигналила и блеяла в руках короля-шкипера, указывая бородой правильный курс. Последние два десятка поворотов, три сотни гребков вёсел, и бронзовое днище морского лайнера легло на песок тихой гавани.

Моряки после многомесячной прогулки на галере с удовольствием сошли на берег, радостными криками подтверждая своё сухопутное происхождение. Первые же шаги привели компанию к отдельно стоящей серой скале, вытянутой вдоль берега и с закруглёнными углами. На каждой стороне её чернели огромные руны: C2H5OH.

— Он! — Арнольд прочитал две последние из рун. — Куда надо приехали!

За скалой на склоне горы виднелась ровная площадка, к которой вела довольно удобная тропинка. Арнольд и его команда вразвалочку, не спеша поднялись на уступ, понимая, что добрались до цели. Тут же в каменистой почве открылся провал, внутрь которого вела изящная лестница с широкими ступенями.

— За мной, братцы! — поманил верную дружину король. — Путь в оружейный магазин открыт!

Однако попасть в недра к троллям оказалось не просто: лестница заканчивалась полированными чугунными воротами таких размеров, что не только выломать, а хотя бы распечатать их было не по силам даже такой могучей «футбольной команде».

— Надо поискать какую-нибудь ручку или рычажок! — воскликнул озадаченный Арнольд. — У троллей нет чувства юмора, они для смеха не будут приколачивать к скалам такую большую калитку да ещё и полировать её каменными ягодицами!

Искать хитроумное устройство долго не пришлось. Сбоку от двери в стене виднелось прямоугольное углубление явно искусственного происхождения, дотронувшись до которого Арнольд услышал приятный женский голос, проворковавший из расположенной рядом щели:

— Хед идентификэйшн!

— Что-что? — удивлённо спросил Арнольд. — Это по какому? Я тролльский знаю — его в школе для принцев преподают как факультативный.

— Чаво-чаво, оборудование импортное, и молвит оно не по-нашему. Говорят тебе — «проверка башки», да не твоей, а козла золотого, — на чистом тролльском ответил каменный голос. — Подойдёт по размеру — пропустим, но только одного короля, не подойдёт — валите отсюда побыстрее, много тут всяких ходит, Доспехи Богов вынюхивают.

— Слушай мой приказ! — королевским покриком возгласил Арнольд, повернувшись к дружине. — Кругом и на галеру! Если скоро не вернусь, отплывайте от варяжских берегов и направляйтесь в Аквилею без меня. По дороге можете немного попиратствовать, чтобы не скучать — дорога дальняя, да и сухарей может не хватить. А за меня не беспокойтесь — тролли очень грубые, но никогда не обманывают, им для этого мозгов не хватает, вернее — их у них совсем нет, они монокристаллические, из гранита, как мавзолей. Да поторопитесь, могут камнями закидать из озорства! — добавил король уже в спины подданных.

Когда красная повязка последнего дружинника скрылась из виду, Арнольд вложил чудесную голову в выемку, что-то защёлкало, заскрипело, и в огромных воротах открылась потайная калиточка. Аквилейский монарх схватил самородок покрепче и величественно вполз на четвереньках внутрь.

Горные тролли, как и все горцы и горняки, любят пустить угольную пыль в глаза: с обратной стороны ворота были ржавыми, штрек, ведущий внутрь горы, пыльным и вырубленным с максимальной небрежностью и кривизной. Всюду в кромешной темноте метались, дотрагиваясь до головы короля холодными крыльями, летучие мыши, помёт которых толстым слоем покрывал пол выработки, чавкая под сандалиями. Арнольд всю дорогу чертыхался, при этом голова Пана вспыхивала адским светом, поэтому фонарь ему был не нужен, и он довольно быстро добрался до огромного и величественного зала, освещённого каминами с вулканической магмой внутри. Величину зала подчеркивали летучие мыши, тысячными стаями метавшиеся под потолком, не обращая внимания на громадных уродливых троллей с носами в форме баклажанов, заполонивших почти всё пространство. Громовой шёпот, которым они между собой переговаривались, периодически перекрывался визгом стайки мышей, ненароком залетевшей в один из каминов.

В середине зала стоял каменный трон, на котором восседал золотой демон в сверкающих доспехах, с хвостом, мечом и трезубцем в руках, но без головы.

— Майн Рид отдыхает! — невольно прошептал Арнольд, поёжившись и ощутив себя муравьём в этом гигантском зале.

— Ты король? — голосом горного обвала вопросил короля троллище до гнусности ужасного вида.

— Я — да, — храбро ответил Арнольд, постепенно привыкая к обстановке и приходя в себя.

— Возложи голову Йорла на его плечи! — посоветовал тролль, не уменьшая громкости.

Арнольд вспомнил, что Пана здесь называют Йорлом, и догадался, что гнусный троллище — король Мумми. Ещё он хотел сказать, что сначала хотел бы примерить доспехи, но звон в ушах заставил его быстро подчиниться.

— Айн момент! — крикнул он, рванулся к трону, поднял золотой самородок и воткнул его между плеч идола. Послышался колокольный звон, идол привстал на своих золотых копытах и сбросил сверкающие доспехи на каменный, присыпанный золотым песком и мышиным помётом пол.

— Хватай, кланяйся и задом иди обратно к чугунным воротам! — чуть потише и поласковей пророкотал троллище. — Повезло тебе сегодня, клейкоглазый!

— Доспехи Богов будут тебе верно служить до тех пор, пока не пожалеешь об этом, — загадочным тоном зачем-то добавил Мумми.

— Спасибо, не пожалею, — ответил Арнольд, хватая доспехи в охапку и направляясь задним ходом к воротам, непрерывно при этом кланяясь. Потом он выполз из калитки и по инерции продолжил задом наперёд подниматься по лестнице, благодаря и кланяясь.

Свежий ветер продул ему уши и мозги. Арнольд увидел себя на берегу фьорда со сверкающими доспехами в руках. Галеры нигде видно не было.

Пушан, Пан, он же Йорл очнулся после многовекового вынужденного отдыха в прекрасном настроении и самочувствии. Всё время бездействия он находился в полусне, раненая душа его сначала долго не могла решить, что лучше для неё — голова или всё остальное. Она тщательно изучила мнение большинства религиозных и философских учений о местонахождении души и пришла к правильному решению: живое тело без головы или живая голова, лишённая тела, смешны и не соответствуют статусу божества. Вывод: ждать, пока тело не соединят с головой, отдыхая при этом душой и телом от беспокойной работы бога-проводника. Голова была надёжно упрятана в глубине горы на юге, всё остальное находилось под присмотром северных троллей, смазывающих и полирующих его старательней, чем «Ганс» свой «шмайсер» перед парадом. Непонятно почему, но Йорл чувствовал при этой процедуре приятное покалывание пяточного нерва.

«Да с такими помощниками не только в пещере, я во всем мире свой, новый порядок наведу! — было первой мыслью главного бога троллей после воссоединения всех его золотых частей. — Нам и Доспехи Богов не понадобятся».

Как рассказал ему позже король Мумми, доспехи эти из Небесного Эфира сковал бог Велунд своему шефу Тору ко дню рождения в комплекте с боевым молотом. Однако когда крепыш Тор облачился в это сверкающее великолепие и от всей души размахнулся стотонным молотом, то ощутил некоторую скованность в движениях.

«А кого мне бояться? — хохотнул верховный бог белокурых бестий и, поведя литыми плечами, сбросил доспехи на закрытую хмурыми скандинавскими облаками землю. — Пусть достанутся самому достойному из викингов!»

Достойнейшим оказался гнуснейший из троллей Мумми, влекомый синдромом Диогена бродить по ночам среди унылых северных гор в поисках битой посуды, рваного тряпья и другого хлама. Сначала он с презрением отбросил ногой сияющие даже в безлунной мгле Доспехи Богов, слишком уж они не соответствовали признакам хлама, но природная жадность взяла своё. Размерчик был маловат, поэтому Мумми засунул латы под мышку и с кряхтением полез в потайной подземный ход. Доспехи задевали за стенки узкого прохода, и троллю пришлось кое-как нацепить их на себя и прижать к груди и животу лапами. Когда утомлённый и облачённый в Доспехи Богов Мумми ввалился в парадную пещеру, изображая смущённого голого купальщика, в зале проходило перевыборное собрание. Старый король троллей Зулхан уходил на пенсию — собирался провести остаток дней на берегу моря, прикинувшись замшелой скалой.

Десяток самых обросших карликовыми берёзками троллищей битых три часа с пемзой у ртов доказывали древность своих гранитных покровов, когда внимание всех привлёк громкий шум — пред высоким собранием предстал Мумми в сверкающем и лязгающем облачении. Лапы его как бы сжимали, на манер трефового короля, невидимые скипетр и державу.

— Вот он, наш новый король! — проревели все тролли, даже бывшие претенденты, настолько их поразил величественный вид вошедшего.

Вот так северные тролли обрели Доспехи Богов и нового короля.

Но Йорлу удалось навести новый, идеальный для отдельно выбранного народа порядок только в подземных пещерах и штреках — солнечный свет, дающий жизнь всему на Земле, преградил дорогу подземной нежити, которая ещё не готова была окончательно превращаться в мёртвый камень. Новый порядок на поверхности земли пришлось отложить почти на две тысячи лет.

При виде безжизненного берега Арнольд Могучий слегка скис и когда уже по инерции проорал «Всех убью!!!», то с облегчением услышал шлёпанье вёсел по холодной воде. Аркадий, старший дружинник, после очень долгого ожидания предложил своим товарищам не уплывать во всю прыть, а заехать за угловую скалу и подождать, вдруг любимый король вернётся, а не будет съеден без лука и соли каменными чудовищами.

Арнольд на радостях назначил своих преданных дружинников генералами будущей великой армии, а Аркадия — маршалом, себе же оставил скромное звание генералиссимуса. После этого короля облачили в сверкающие доспехи, и он почувствовал себя оператором шагающего экскаватора — все его движения стали быстрыми, точными и не требующими ни малейшего усилия.

«Да я в этом обмундировании смогу биться двадцать четыре часа в сутки с перерывами на перекус!» — с удовольствием подумал Арнольд.

— Кстати о перекусе, — вслух продолжил он, забравшись на борт галеры. — Пора и подкрепиться! Ставьте на стол доброе вино и сухарей сыпьте не скупясь — запасов нам много уже не потребуется, назад двинемся через Балтийское болото, а потом через Германию и Паннонию. По океанам не поплывём — морской царь опять какую-нибудь бурю подбросит, а мы без помощи Пана Козлевича и потонуть можем. Да ещё зацепите вёслами из-за борта водорослей позеленее — что-то зубы качаться начали, это у моряков часто бывает, они от этого водорослями лечатся или лимонным соком.

— Ещё капустный рассол помогает, да где же его здесь взять? — добавил генерал Аполлинарий, считавший себя кем-то вроде знахаря.

— Можешь, пока мы через болото перебираемся, из морской капусты рассол приготовить, — добродушно пошутил Арнольд, у него было чудесный характер, как и у большинства генералиссимусов.

Хорошенько закусив, король со свитой подняли парус и налегли на вёсла. Балтийское море неширокое и довольно мелкое. Рыба хоть и водится, но тоже мелковатая. Хитрые чухонцы, прибрежные северо-восточные жители, научились запечатывать этих мальков в круглые плоские сосуды и торговали ими по всему свету.

— Вкусная-с рыбка-с, спрота-с! — пришепётывали они на рынках в крупных городах Ойкумены. И люди покупали, в основном из-за плоских сосудов — в них удобно было наливать молоко для домашних кошек и мангустов.

Посейдон и его подручные редко посещали это скудное холодное море, Арнольду и его команде не пришлось бороться с волнами и ветром за три дня, посвящённых гребле, но без происшествия и на этот раз не обошлось.

Уже за дождевой завесой показалась вдали грязно-жёлтая полоса тевтонского побережья, когда из воды рядом с форштевнем галеры вынырнула прелестная юная головка со слегка зеленоватыми светлыми кудрями. Арнольд в это время в своих блистающих латах, которые он поклялся себе не снимать нигде, кроме бани, стоял на носу галеры и от скуки поплёвывал в серые балтийские воды.

— Ах! — сказала Русалочка (а это была она). — Как вы прекрасны в этих сверкающих алмазных одеяниях! Вы принц? Возьмите меня в жёны, не пожалеете, смотрите какой у меня кованый античный профиль! Я двоюродная племянница со стороны брата тёщи третьей жены самого великого Посейдона!

— Ты прекрасна, спору нет! Но я уже не принц, а король, и у меня есть жена, тоже с профилем. А тебе, красавица, мой совет: возьми правее и плыви в Данию, там есть принц, какой тебе надо. Вроде его зовут Гамлет или как-то похоже. На вот, возьми сухарика на дорожку.

Русалочка с благодарностью кивнула кудрявой головкой, надкусила белыми хищными зубками морской сухарь и нырнула направо от галеры.

— Плыви-плыви, чудо зелёное! — негромко произнёс король. — Нужна мне жена, от которой рыбой несёт!

Его мысли были уже на болотистом германском берегу, который неуклонно приближался.

— Как-то нас встретят псы-рыцари? — вслух размышлял генералиссимус Арнольд.

Псы встретили Арнольда и его команду серьёзно: набросились стоголовой толпой легко и тяжело вооружённых пеших и конных.

Однако аквилейское маленькое войско к этой встрече было готово: ещё по колено в морской пене выстроилось ромбом — впереди в Доспехах Богов, сверкающих даже под тусклым балтийским небом, король Арнольд с двумя мечами в руках, за ним остальные, закрытые щитами с головы до пят, строй замыкал маршал Аркадий, идущий задом наперёд и тоже весь закрытый щитом. Чтобы он не спотыкался при такой неудобной ходьбе, его привязали к спинам трёх идущих перед ним генералов. В истории ещё не было такого удачного военного строя, тем более что копья, стрелы и мечи отскакивали от сверкающих лат, как от танковой брони, и через пару минут все нападавшие конные и пешие перешли в лежачее положение, оглашая унылые окрестности стонами и предсмертной икотой.

— Как они противно икают! — проворчал король.

— Так ведь чеснока много кушают, вот у них и изжога, — ответил многоопытный Аркадий, — пора нам в конницу переделаться, вон сколько лошадок без дела бродит!

Эскадрон был составлен без труда, и вскоре на песке остались только следы копыт бременских тяжеловозов и тела их бывших седоков, раскинувшиеся в трогательных позах. Половину пехотинцев генералы сложили в овраге в аккуратный штабель, остальные расползлись по кустам. Аркадий, бывавший ещё при отце Арнольда в этих местах, поскакал рядом с королём, указывая путь и вспоминая дорогу получше. Другие псы-рыцари и местные крестьяне, узнав о результате приморской битвы, не препятствовали продвижению генералов летучих, а крестьяне даже снабжали их нашпигованной чесноком провизией и сеном для лошадей, получая взамен полновесные талеры (их довольно много оказалось в седельных сумках подобранных коней).

Ехали не торопясь, опасаясь загнать лошадей (в смысле не продать по дешёвке, а испортить — сломать спину, стереть копыта, порвать удилами рты). К тому же дорога была приятной: на каждом перекрёстке стояли указатели, гостеприимные гаштеты заманивали запахами сосисок и копчёных свиных рулек.

В каждом втором из этих маленьких ресторанчиков путешественников кормили бесплатно: при виде огромного воина в сияющих латах хозяин и посетители вскакивали со своих мест и с радостными криками «Хайль кайзер!» проводили Арнольда с компанией на лучшие места с последующими кормлением и поением на убой. Немецкий язык король знал плохо, он только всё время отвечал «Я, я!» на непонятные вопросы, и ему после этого подкладывали еды и подливали пива. В остальных гаштетах платить всё-таки приходилось, но немного — хозяин хотел получить от «великого кайзера» монетку на счастье, чтобы заключить её в рамку и повесить на видном месте.

Через две недели спокойной скачки, развлёкшись парой стычек по недоразумению с местным воинством, высший командный состав проследовал через Германию и вторгся в Паннонию. В Паннонии в это время было интересно — шло интенсивное переселение народов. Мирные иллирийцы, жившие здесь сотни лет, не знали, что им делать: сначала с востока вторглись гунны — иллирийцы не расстроились, собрали вещи и быстро переехали на юг, к морю. Далеко-далеко от Паннонии, рядом с Уральскими горами племя венгров что-то не поделило с соседями, вспылило и ничего лучшего не нашло, как заявиться к мирным иллирийцам, претендуя на их горы и долы. Иллирийцы были настолько мирными, что, ничего не говоря, двинули подальше, на север, оставив на песке за ненадобностью купальники и надувных уточек. В это же время германцы узнали, что в Паннонии происходит что-то интересное, и заявились туда с севера. Мирное население наконец-то поняло, что его не оставят в покое, озверело, схватило в руки колья и разогнало непрошеных гостей кого куда: венгров — в мадьярские степи, гуннов — в Италию и Франкию, а германцев — обратно через Дунай в их леса и болота.

После этого иллирийцы посмотрели на свою истоптанную и поруганную кочевниками родину, плюнули и ушли на каменистые Балканы, где смешались с тамошними пастухами и обрели долгожданный мир и покой.

Аквилейская конница приняла активное участие, помогая своим соседям иллирийцам. Арнольд понимал, что открыто бороться с многотысячными армиями они не могут, поэтому выбрал партизанскую тактику: неожиданно нападать из засады, пускать под откос поезда из обозных телег, пользоваться методикой Ивана Сусанина. Очень пригодились для последней тактики дорожные указатели, десяток которых вместе с подставками для пивных кружек прихватили в виде сувениров из Германии, особенно применительно к самим немецким захватчикам: толпа мародёров в пенсне и кайзеровских касках идёт и скачет по дороге и на перекрёстке видит указатель «Albehnen 2 km», радуется, что через два километра они найдут деревушку с соотечественниками, пиво и отдых, ломят в этом направлении и попадают в топкое болото со стаей голодных волков, поджидающих их за ближайшими кустами.

С кочевниками поступали обычно иначе: на узкой горной дороге за крутым поворотом сколачивали «черепаху» со сверкающим Арнольдом впереди. Кочевники с визгом и улюлюканьем пускали тучу стрел в странное земноводное, потом в ход шли копья и арканы, но не брало — стрелы и копья отскакивали, не принося урона, арканы никак не могли захватить могучего Арнольда — не придумали ещё такой крепкой петли. Затем, когда обеим компаниям всё это надоедало, гигант в Доспехах Богов выбирался из кучи заостренных деревяшек и с привычным кличем «Всех убью!!!» бросался в атаку.

Однако храбрые животноводы не терялись, а мужественно выпячивали навстречу опасности спины и, внезапно вспомнив о недодоенных верблюдах, устремлялись в свои родные заволжские степи.

Сделав всё, что могла для народа Паннонии, усталая, но довольная могучая микроармия перебралась через горный перевал и спустилась в цветущую аквилейскую долину.

Назло врагам и соседям король Арнольд всё-таки раздобыл Доспехи Богов и доставил их на родину. Пришла пора завоёвывать мир.