Авеста на бычьей шкуре

Анатолий Старов

Череда мистических событий продолжает появляться в жизни Венедикта Струкачева с завидным постоянством. На этот раз ему предстоит отправиться на Алтай, встретиться с псоголовыми и Святым Христофором и разыскать мифическую Авесту. А тем временем ужасная трагедия поджидает Струкачева совсем с другой стороны.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Венедикт вел машину, а его голова была занято мыслью о предстоящем деле. Давненько он уже не вел дел, связанных с мистикой. Все попадались дела простенькие, без мистики, без особого драйва. Было достаточно скучно, обыденно. В основном слежка за неверными супругами, поиск сбежавших чад «новых русских». Брались и за поиски сбежавших домашних любимцев.

Лишь изредка попались интересные дела, в основном, подбрасываемые Верещагиным, связанные с убийствами. И тогда Венедикт преображался, весь уходил в расследование, забывая про сон, еду. Если бы не жена, он с легкостью доходил бы до исступления. Но это случалось не часто. Работа его и помощников, конечно, приносило доход, позволяющий и содержать свою небольшую фирму и самим существовать безбедно. Но не было удовлетворения его потаенному самолюбию. И его шестое чувство, которое чудесным образом помогало ему в самых безвыходных ситуациях, уже давно обиженно молчало, ничего хорошего не предвещая.

Но сегодня оно, наконец-то, проснулось, зашевелилось неуклюже в его мозгу и настойчиво нашептывает ему, что ждет его дело необычное, мистическое. И от ожидания предстоящего расследования почувствовал Венедикт легкое покалывание в кончиках пальцев, легкое, едва заметное, головокружение от захлестывающего его адреналина, как начинает его одолевать ни с чем несравнимое чувство азарта, куража.

— Ладно, посмотрим, что на сей раз приготовил мне Верещагин, — бормотал Венедикт, направляясь к кабинету начальника отдела.

2

Когда Венедикт, постучавшись, вошел в кабинет Верещагина, его взгляд остановился на сидящем в кресле пожилом человеке. Его небольшое худощавое лицо было чисто выбрито. Тонкие губы по-старчески голубоватого цвета были сейчас плотно сжаты. Небольшой слегка заостренный нос с тонкими, почти прозрачными, ноздрями постоянно находился в движении. Словно его хозяин к чему-то тщательно принюхивался. У самого левого уха чернело небольшое родимое пятно. На голове были гладко причесанные длинные седые волосы, волнами спадающие на узкие плечи. Светло голубые, словно выгоревшие от прожитых лет, глаза смотрели на вошедшего детектива внимательно и пытливо.

Поздоровавшись с присутствующими, Венедикт расположился на стуле слева от посетителя. В кабинете наступила такая тишина, что было слышно, как в оконное, чисто вымытое стекло, безуспешно бьется растерянная неожиданной преградой муха.

— Ну, вот! Это тот самый молодой человек, о котором я вам говорил, Петр Николаевич, — нарушил молчание хозяин кабинета. — Его зовут Венедиктом Игоревичем Струкачевым. Он у нас большой, и я бы так сказал, единственный специалист в нашем районе по всяким мистическим штучкам. Вы не могли бы повторить еще раз то, что рассказывали мне? Я, конечно, могу ему и сам все рассказать, но боюсь упустить что-нибудь важное для расследования этого необычного дела. Я, признаться, не большой специалист по мистике. В моей долгой криминалистической практике с таким необычным делом я сталкиваюсь впервые. — Верещагин сокрушенно покачал крупной лысой головой, словно сожалея о таком пробеле в своей блестящей биографии.

Петр Николаевич, привстал с кресла, повернувшись к Венедикту, по-старомодному вежливо поклонился опешившему от такого поступка детективу. Совладав с собой, Венедикт слегка качнул корпусом, отдавая дань церемониалу, протянул руку и представился. Петр Николаевич, протянув для приветствия сухонькую ладонь, то же представился.

— Петр Николаевич Соколов, профессор археологии и по совместительству заядлый собиратель всяких старых артефактов, связанных, в основном, с историей древнеиранской литературы. Представитель достаточно редкой, не очень известного широкой публике направления археологии под названием археографии, — профессор церемонно наклонил голову.

— Будем считать, что процедура знакомства завершена, — Верещагин с удовлетворением потер огромными ладонями и сделал пригласительный жест. — Я вас прошу располагаться на своих местах и Петру Николаевичу приступить к изложению.

Венедикт удобно разместился на единственном свободном стуле и приготовился слушать старого профессора. Соколов присел на краешек кресла и беспокойно заерзал на нем. Словно что-то мешало ему расслабиться. Неожиданно Петр Николаевич как-то совсем беспомощно оглядел собеседников.

— Вы думаете, что этот молодой человек сможет разобраться в моем деле? — обращаясь к Верещагину, спросил Соколов. — Слишком уж он молодой.

— Петр Николаевич, вы не сомневайтесь в его способностях, — Верещагин с улыбкой посмотрел на Венедикта. — Он уже провел немало успешных расследований, связанных с мистикой. И более того, скажу вам по большому секрету, что к Венедикту Игоревичу всякая мистика так и липнет. Да и сам он, человек не простой. Познакомившись с ним поближе, вы убедитесь в его невероятных способностях.

— Петр Николаевич, — решился вступить в разговор Венедикт, — вы успокойтесь, пожалуйста, и подробно расскажите о той проблеме, что вас мучит. Если я смогу вам помочь, я сделаю это.

— Да, да, спасибо. Ну, что ж? Вам виднее, — Петр Николаевич с надеждой взглянул на Верещагина. — Вы лучше знаете своих сотрудников. Видите ли, — Соколов повернулся к Венедикту, — как я вам сказал, представляясь, я являюсь в некотором роде коллекционером артефактов. В основном я собираю древнюю литературу. Особенно я люблю древнеиранскую литературу. Вот такое у меня, знаете ли, необычное хобби. Так вот, вчера вечером, было уже достаточно поздно, точно я не могу указать время, извините, не обратил на это внимание, мне позвонил молодой человек и предложил приобрести гаты.

— Что такое гаты? — перебил рассказ профессора Венедикт. — Профессор, как мне ни стыдно, но я никогда о гатах не слышал. Это вероятно какие-то древние рукописи?