Земля бессмертных Восток

Анатолий Сергеевич Завражнов

Восток планеты. Красные маги,эльвины, «властители» – либо хотят господствовать над миром, либо стремятся кгеноциду разума. Виктор Мальцев не считает себя спасителем планеты, но помочьдрузьям обязан…

Жестокое предсказание

В нижнем зале гостевого терема уже ждала Марэн. Она сидела в кресле у маленького столика и задумчиво потягивала что-то из высокого кубка. Её действия и вид копировала сестра Грина, лучшая магиня, которая занималась красной… незнамо кем. Третье кресло было занято очень пожилой женщиной, пока что незнакомой. А с кем Мальцев, собственно, знаком-то?

— Виктор, Карина, Кера, — кивнула Первая сестра, — третью сестру Грину вы уже видели, а рядом, — Марэн слегка улыбнулась, — незаменимая хранительница огромной храмовой библиотеки Дронюшка, или Дроня. Она готова помочь девочкам в поисках нужного предсказания. Думаю, это будет непросто — бывает много очень похожих текстов, различающихся порой одним-двумя словами. А смысл при этом меняется полностью. Поэтому они поработают вместе. Вы готовы, девочки? Тогда бросайте вещи и спускайтесь.

Кошки смогли только счастливо пискнуть «Спасибо, Первая сестра, мы мигом!», и их не стало здесь.

— Карнэ, вы с Фридой, всё делаете, как было поручено? А чего это у тебя физиономия счастливая донельзя, думала, не замечу? — Марэн усмехнулась. — Ладно, признаешься попозже, если это не слишком личная тайна. Пока расскажи быстренько Виктору, как, когда и где он может отыскать вас с Фридой, если понадобитесь. Виктор, не заговаривайте друг другу зубы на крылечке, есть серьёзный разговор.

Карнэ прошмыгнула вперед, склонилась к уху Марэн и что-то зашептала, одновременно розовея. Марэн отчего-то вздрогнула, погладила её по головке, поцеловала и как-то очень уж недоверчиво глянула на Виктора.

Мелкая брюнетка очень серьезно кивнула Мальцеву, приглашая за собой, и чинно вышла из терема.

— От Первой сестры ничего не скроешь, как ни старайся, вот я и призналась, с кем нынче в бане была… Да чего там признаваться, я и так сейчас же всем подряд хвастаться начну. Вот так! Смотри, Виктор, справа меж двух кедров виден теремок с петушком на крыше. Там мы с Фридой и живем. Но это на всякий случай, держи вот связной амулет, он, правда, действует только в храме, да только для своих и нужен, — она протянула деревяшку, похожую на свисток, чем, собственно и оказалась, — он настроен на меня. Дунешь вот сюда несильно, я примчусь, уже буду знать, где ты. Понял? Тогда прощай ненадолго, хотя чувствую, у тебя сегодня много дел.

Воровато оглянувшись, Карнэ чуть прижалась к Виктору и слетела с крыльца.

— Спасибо за парную! — послышалось уже из-за деревьев.

Возвращаясь, в дверях столкнулся с сестрой Дроней и кошками, которые подозрительно глянули на него, но проследовали за сестрой молча. Наверняка все тут чего-то чувствуют. И подозревают чёрт-те что.

— Виктор, мы хотим с тобой посоветоваться, — осторожно начала Марэн, когда он уместился в свободном кресле и принял протянутый магиней кубок. — Не удивляйся тому, что мы обращаемся к неизвестному нам человеку. Мы с Третьей сестрой сами удивляемся, что решили вдруг тебе доверять. Это ведь похоже на чародейство, но ты же не маг, так? Доверяем не потому, что вы с кошками сегодня фактически спасли храм, это мог быть и кто-то другой. Не всякий, конечно, но мог. Доверяем просто… Знаешь, твое поведение, разговоры — ты ведь ни разу не сказал неправды, а мы можем обнаружить мельчайшую ложь. Но главное — твои отношения с окружающими, в них нет неискренности. Даже когда ты перед нами, взбешенными и готовыми тебя убить, делал выговор Карине, помнишь? Мы ведь после поняли, что ты начинал снимать у нас направленную на вас ярость. Но Карине ты тоже не врал, приказывая не извиняться за тебя. А кошки твои, это вообще нечто! Я не помню, чтобы кто-то из их племени так влюблялся в человека… Не спорь, мы же валентинки и видим это чувство! Здесь их предсказание стало только поводом для… вашей встречи. В жизни, ты можешь этого и не знать пока, абсолютно все оборотни относятся к людям, эльвинам, горнякам крайне настороженно, о доверии речи вообще не идёт, контакты, как правило, только официальные, в основном торговые. Личных — не бывает! За исключением нашего Храма и лиги валентинок. Может, и вправду, есть такое предсказание, узнаем сегодня же, Дроня — хранительница опытная. А то, что мне только что поведала Карнэ, вообще ни в какие рамки… Я в шоке! Сестра, ведь Карнэ только что парилась в бане вот с этим… и с его кошками.

— О, Небеса… — Грина явно занервничала. — Ей не приснилось? Продолжай, сестра…

Марэн снова обратилась к Мальцеву.

— Виктор, извини, до начала нашего небольшого разговора, не мог бы ты коротко поведать о событиях, происшедших с тобой после появления в круге? Надеюсь, понимаешь, что это не просто любопытство? И нас не интересует ничего, кроме твоего явления и короткого путешествия к храму.

— Да легко! Кроме того, что вас интересует, в моей голове, по-моему, ничего и нет, разве что чудесная баня, за которую благодарю, — согласился Мальцев, — но «поведать» — это и долго, и не всегда верно — знаю уже по кошкам, а вот кино — пожалуйста. Это слово обозначает живые картинки, иногда их можно показать прямо на стене. А в голове-то вы их смотреть, точно, можете, убедился при случае. Так что — прошу!

— Не забыть бы еще поинтересоваться у этого странника о его странном языке, — пробормотала неизвестно кому Третья сестра.

Руки сестёр коснулись головы Мальцева. Только на секунду — профессионалки! Наверное, скопировали просто всё, что там есть, сейчас начнут подробней знакомиться. Так и вышло. Сёстры прикрыли глаза, застыли, но не надолго.

— И что ты скажешь? — обратилась Марэн к Грине, выходя из созерцания «фильма». — Не по поводу их похода, с этим будет время разобраться, а по самому страннику? Виктор, извини, что мы при тебе о тебе.

— Да нет, ничего, я тоже любопытный иногда.

— Знаешь, сестра, я в замешательстве, — видно, что магиня обдумывала каждое слово. — Однозначно, что Виктор — не маг и магом вряд ли станет. Аура его еле заметна, хорошо, хоть прозрачно-белая, ни крапинки другого цвета, и она — не маскировка, да ты всё это и сама видишь. А главное — у него отсутствуют все каналы связи возможных энергетических центров с мозгом. Не переживай, странник, живут разумные и так. Это вот однозначно, а дальше — загадки, точнее, пока одна загадка, зато огромная: как при таких магических способностях, вернее, при отсутствии оных, ты — лекарь-то? Сам-то вряд ли объяснишь со своей памятью? Думаю так, сестра. У Виктора в голове есть некое туманное пятно, или размытый клубок, из которого выплывают порой… что-то поднимается вроде пузырьков в игристом напитке, заметила? Вот в них и находится прошлый опыт, поступки, слова, мысли, и даже, наверное, свойства вроде лекарского.

— Наверное, ты права, сестра, — задумчиво произнесла Марэн, глядя на лекаря. — Ты не против, что мы тебя так…

— Препарировали?

— Это еще что у тебя всплыло? Словечко-то пугающее.

— Вскрыли, вывернули наизнанку, потом опять заштопали. Не так?

— Да вроде того, хоть и грубовато. М-да… препарировали, значит, — Марэн уже обращается к Третьей. — Думаю, не доверять Виктору, препарированному притом, у нас нет оснований. Можно уже и посоветоваться, так?

Грина кивнула.

— Виктор, вот какая неприятность, мягко говоря. Эта красная, усыпленная тобой, не успела нам сообщить ничего!

–?

— В неё был заложен механизм самоуничтожения. Крайне редкое, кстати, средство, многими государствами и церковниками запрещённое. Разве что наемные убийцы им пользуются, почему — понятно. Она моментально сгорела. Вся! Сестра Грина успела только увидеть картинку с твоим явлением. И тут же — только кучка пепла! Такой мощности заклятья наверняка и убийцы не знают. Естественно, вопросов у нас много, но главный — что делать дальше? Можно ли обезопасить храм и вообще валентинок от подобного? Не всплывут ли у тебя какие-нибудь мысли?

Не всплывут ли? Еще как всплывут, они уже на поверхности руками размахивают, только не вам пока их спасать.

— Знаете, уважаемые сёстры, спасибо, конечно, за доверие, но ничего конкретного предложить не могу. А что я знаю об этом мире, о вашем месте в нём, о доброжелателях и недругах? — Да ничего! Очень хочется, чтобы вы мне глаза приоткрыли, если время найдётся. А если не очень конкретно, то мыслей плавает много. Целых две! Первая: не думаю, что организаторы сегодняшнего нападения рассчитывали на успех меньший, чем ликвидация Верхнего Храма, иначе начали бы с местных храмов, с отдельных валентинок, в конце концов. Однако рискнули, причём прямо на глазах Пресветлой Валенты. Значит, если будут повторы, то, скорей всего, опять против вас, против этого Храма. Нужно срочно продумывать систему защиты, я не маг, не мне вам советовать, как это надежней устроить. А всё-таки, первое, что необходимо сделать — и это вторая из моих мыслей, не уничтожать эффект присутствия здесь красной.

Грина утвердительно кивнула, Марэн взглянула вопросительно.

— Понятно, что шпионка явилась не сама по себе. Может, заданием у неё был не конкретно этот храм, а что-либо иное на Материке, но так уж вышло, что она явилась поблизости от вас и была здесь обласкана.

Сестёр скривило…

— Ведь не бандитка же она, в самом деле, одиночка! Какой в том смысл? Логично предположить, что тот, кто её направил, должен иметь с ней связь. Хоть какую. Как я понимаю, за эти полгода вы никаких магических переговоров не обнаружили, так? — Виктор взглянул вверх, намекая на Пресветлую. Сёстры поняли правильно. — Возможно, пославшим достаточно знать, что засланка жива и действует. Не прав ли я, считая, что у неё был обнаружен сильный амулет с красным оттенком, возможно и замаскированный?

— Прав, Виктор, — кивнула магиня, — гребень. Она им и пользовалась при организации штурма, спрятать, конечно, не успела. А маскировала его просто белой шпилькой. Такие же гребешки, чуть поменьше и другой формы нашлись у трех наших сестёр, потерявших сознание. Подарки, сс… Так ты предлагаешь…

— Да. Убрать эту гадость в не очень доступное место вместе со шпилькой… кстати, не просто в не очень доступное, а в очень недоступное и подальше от храма, гребешок-то может и маяком оказаться для портала, например… пусть сигналит, это может надолго отсрочить очередную неприятность. Но только подобную первой! Кто гарантирует, что не последуют иные? Потому первая водоплавающая мысль нуждается в вашем рассмотрении. Вроде я все сказал, что мог… Не очень-то вам и помог.

— Не прибедняйся, странник, не напрашивайся на похвалу, — качнула пальчиком Марэн, — для начала это то, что не хватало нашим скачущим мыслям. Будем думать и тебя привлечём, не рассчитывай уклониться — теперь ты с нами! Пока отдохни, скоро пригласим кое-куда.

Думали, будет он любопытствовать, куда? Как говорят в армии: построят — расскажут. Пока свои дела имеются. Путь — в библиотеку, к Дронюшке. Карнэ, что ли высвистеть, пусть проводит, опекунша мелкая. Впрочем, и самому не за труд найти, встретить кого-нибудь, спросить! Угадал, первая попавшаяся сестра не просто показала дорогу, а с видимым удовольствием проводила до хранилища. И как только вытерпела, ничего не спросив, видно же было, что хотела.

Библиотека оказалась не такой уж и огромной, хотя это может только внешне. За тамбуром, или лучше — за сенями? — свой микроклимат, как и должно быть. Три видимых зала, забитых свитками, рулонами, фолиантами, папками с тесёмками (!) и прочими современными носителями информации. В правом — на полу среди вороха бумаг разных форматов обнаружилась троица исследователей. Дроня, естественно, первой почуяла вторжение.

— О, Виктор! — глубоким грудным голосом, чуть не басом, вопросила она. — По делу или соскучился уже по подружкам?

— Конечно, соскучился, сестра, — вздохнул Мальцев, — совсем уже не могу без этих слабых, беззащитных созданий. Вдруг они тут совсем обессилели от трудов, волнуюсь ведь!

— Ты… Мы… — сестры-кошки начали приподниматься.

— Сестра Дроня, уже спасай, пожалуйста! Выдай мне на руки несколько карт Материка, и я убегу в свое убежище. Здесь мне нельзя работать, как видишь, — прибьют же! А скажут, так и было!

— Вижу, вижу… и слышу, — разулыбалась сестра, — я бы на их месте, точно, прибила. Пойдем.

Перешли в соседний зал.

— Что бы ты хотел посмотреть для начала?

— Для начала — на всю Землю, потом на ее отдельные половинки, потом на Материк со всем, что его окружает, потом на отдельные государства, потом…

— Поняла, — согласно закивала Дроня, — потом тебе будут нужны карты и планы каждого отдельного храма, дворца, терема, деревенской избы и санитарных комнат, так?

— Хорошо бы! — размечтался Виктор. — Давай всё это!

— Перебьёшься! — отрезала хранительница. — Вот тебе пока Земля, вот наше полушарие, Материк, отдельно — география, отдельно — государства… Что еще для начала?

— Если уж так жалко хижин и дворцов, то не найдется ли карты с пометками запретных кругов?

— М-да, чувствую, что это, действительно, только начало. Не легче ли попросить девчонок тебя прибить? — ворчала Дроня, тем не менее споро разыскивая нужные рулоны и папки. — Вот, только учти, что самая свежая из этих карт — пятидесятилетней давности схема разметки кругов. Всему остальному не меньше сотни лет — а кто бы картографией занимался в таком политическом бардаке?

Поблагодарив добрую хранительницу и подмигнув через порог кошкам, ушёл к себе в терем-гостиницу. Между тем, стемнело совсем. Время летело… Правда, и успели они немало, одна баня чего стоит! А что там в покоях с освещением? — Вдруг перед крыльцом явился этот вопрос, днём-то и так светло было. Очень кстати вместе с вопросом явилась Фрида.

— Как-то ты сумела запропаститься неведомо куда, опекунша называется, — укорил Виктор.

Только северянке эти укоры…

— Ведомо, ведомо, — засмеялась она, — чем помочь, спаситель?

— Ничем ты мне уже и не поможешь, — огорченно признался спаситель.

Бровки Фриды поползли вверх.

— Вся помощь уже оказана, — кивнул он на охапку бумаг в руках, — а вот помогла бы ты лучше, красавица, моим покоям залиться ярким светом. Мы с ними век тебе благодарны будем!

— С кем это с ними? — удивилась Фрида.

— С покоями. И с бумагами, ага?

— Ага! Пойдем покажу, — Фрида выхватила половину поклажи и помчалась через холл в комнату. — Смотри, неумеха! (Вот, язва!). Видишь, в настенных подсвечниках шары?

— Допустим, вижу, — буркнул Виктор, — а больше ничего не вижу.

— Больше и не надо, проведи рукой возле шара и скажи «Свет!». Или просто подумай. Сможешь?

— Да откуда я знаю, покажи сперва, я робею.

— М-да… И откуда такой на нашу голову? — Фрида сделала ей же упомянутый жест.

Шар не засветился. Это тебе маленькая месть — долго ль загородить от твоих мыслей эту лампочку? — И не заметишь!

Фрида слегка удивилась. Перешла ко второму светильнику, к третьему, четвертому — результат тот же.

— Так что, учительница? Где он, твой свет? Сама неумеха-то, небось!

— Я умеха, — вдруг обиделась опекунша, — просто, наверное, заряд пропал куда-то. Сейчас поправлю…

— Ладно уж, учись!

Зажёг все фонарики. И правда, очень светло: шарики ничем не хуже стосвечовок.

Фрида начинает вскипать, кулачки сжимаются, бледность с лица уползает под напором румянца…

— Ладно, ладно, извини, красавица, шутка такая. Будешь знать, как издеваться над беззащитным странником. И спасибо за помощь от всех нас!

— От ко… — начинает девушка. — Тьфу ты, заморочил совсем.

И исчезает.

Настроение у Виктора явно улучшилось, хотя и так вроде не шибко ему грустилось. С удовольствием развернул на столе добычу. Сначала взгляд на планету. Вот и они — полушария, обрамленные черными кольцами. Левое, пусть так и будет — западное, полностью залито синевой океана. Цвета в правом, восточном, круге были намного разнообразнее — карта была «физической». Уже только мимолетный взгляд отметил, сколько «белых» пятен к югу и востоку…

…Судя по шевелению в гостинице, на этом путешествие, не начавшись, заканчивается. Что ж, сегодня слово хозяев — закон!

За странником явилась та же Фрида. Хмуро взглянула на светильники и позвала за собой. Приглашали их, оказывается, на торжественный ужин в общую трапезную. Не так далеко она и была — стоило лишь обойти Срединную башню. А что здесь, собственно, может быть далеко? Территория Храма не позволяет такому случиться. Зал квадратный и светлый, видать, по традиции, в цветочной росписи, с огромными окнами. Хотя за ними сейчас — плотный лунный вечер, но освещения (Виктор покосился на Фриду, усмехнулся) более, чем достаточно. Удивил стол — огромный и круглый. Точнее, это кольцо с пустой серединой, где разместились живые растения с белыми цветами. Стулья — не будь они полностью деревянными, можно и креслами назвать с высокими удобными спинками.

Все места уже были практически заполнены отчего-то молчаливыми дамами — подходили последние. Молчание слегка напрягало — так ведь не бывает, когда их больше одной! Кошки с Дроней и Карнэ также были здесь и «держали место» для Виктора между собой. Справа оказались Кера, Дроня и Карнэ, слева — Карина, Марэн и другие хозяйки.

— Знаешь, Виктор, — сообщила Марэн, — вот эта девочка, — она провела рукой по голове Карины, — ни за что не разрешила мне сесть рядом с тобой. Охрана у тебя надежная.

Карина только плечиком дернула.

— Дорогие сёстры! — Марэн встала, держа в руке кубок приличных размеров. — Сегодня необычный день, чуть было не завершившийся для всех нас очень печально. Все уже знают, что произошло, и как неожиданно вовремя подоспела помощь. Вот эта помощь справа от меня: Карина, Виктор, Кера. С благодарностью за спасение Храма за них троих сегодня позволено выпить вина, сколько хочется. Я, например, ограничивать себя не буду. За вас, дорогие! — склонила она голову в адрес троицы. — Так я продолжу.

Не присаживаясь, Марэн сделала предупредительный жест Третьей сестре, Грине, и вновь подняла кубок. Да-а, и тут, значит, между первой и второй никакого перерыва…

— Мы хорошо знаем, кто такие Карина и Кера, и знаем, зачем они к нам добирались (и когда успели кошки рассказать?). Проблемы у их племени, действительно, огромны, даже — смертельно опасны. Нам надо подумать, чем мы сможем им помочь, не так ли?

Согласный гул в зале. А лица уже и не совсем бледные!

— Тем более, что никакое предсказание само по себе не свершается… А вот третий из этой команды — человек не совсем обычный. Во-первых, он странник из белого круга, не помнящий о себе ничего. Прими наше сочувствие, Виктор! — тот же гул. — Но не это главное. Он — не маг, он — воин и лекарь, целитель.

При этих словах почувствовалось за столом некое удивление и недоумение.

— Вы правильно меня поняли, сёстры. Виктор — не травник, не знахарь, не колдун и не шаман. Но… Вы сейчас поймёте, чем вызвано недоумение старших жриц. Третья сестра Грина подготовила иллюзию из картинок, выданных нам спасителями. Это небольшие отрывки из их похода от круга до нас. Еще раз пьём за них и смотрим!

Да, в каком-то смысле Мальцеву повезло — не нужно будет «изобретать» здесь это «кино», оно известно, правда, надо выяснить, кто владеет этом искусством. В середине кольца-стола появился прозрачный шар метра полтора в диаметре, и Виктор с кошками увидели себя. Картинки встречи были от Виктора, остальное срисовано из голов девочек. Сёстры повскакивали с кресел, напряжённо всматриваясь и вслушиваясь в происходящее, пытаясь не пропустить ни слова, ни жеста. Мелькнула первая поляна, появление четырех зверей, хоровод волков, его финал, часть бесед у костра (явление Андрея изъято, естественно), дорога, колдун, челамы, расставание с волчицами, штурм Храма, фигурка Амелы в окне левой башни…

Через пару секунд молчания будто прорвало плотину. Пусть это и воспринималось, как галдёж, на самом деле, сестры обсуждали увиденное, и у них были вопросы. Не известно, есть ли тут застольные традиции, но сёстры «спасителей» буквально облепили. Они даже отвечать просто не успевали, да и вопросы-то услышать и понять было крайне затруднительно. В конце концов Марэн это надоело, и она прекратила буйство, всего лишь пару раз хлопнув в ладоши.

— Сёстры, давайте-ка, по возможности, успокоимся, и договоримся так: сегодня, по-моему, Виктор интересует всех своими лекарскими, целительскими способностями, вот пару вопросов на эту тему ему и зададим. А всё остальное — как-нибудь после, думаю, несколько дней он с нами проведёт.

Это она угадала, лекарь даже не догадывался, куда ему из Храма податься. Разве что, действительно, с кошками в их племя.

— Вот Четвертая сестра Инга и начнёт, она у нас как лекарь, главный специалист.

Она и начала…

— Виктор, судя по иллюзии, целительства, собственно, и не заметно. Непонятно, конечно, как ты справился с оборотнями, колдуном, челамами, но при чем здесь целительство?

— Да тут всё на виду, сестра Инга, — осторожно начал Мальцев, — во всех этих случаях простой наркоз, пусть очень крепкий сон, если слово «наркоз» незнакомо, правда, с волками применена широкая мантия, так я называю наркоз для нескольких разумных сразу. Колдун для такого действия был далековато, поэтому девочкам пришлось его найти сначала… Челамы — тут не сон, мозгов-то там нет совсем, но я обнаружил у них двигательные центры. Представил, что эти центры больны, и вылечил их полным обездвиживанием.

— И в самом деле, что тут не понять, — призналась Инга, — кроме одного: как ты, не маг, этим наркозом можешь пользоваться?

— А вот этого я пока и сам не знаю, — развёл руками целитель, — видимо, мой организм и без участия разума что-то помнит. Кстати, это касается и воинских навыков — как бы я двух челамов успокоил? Но даже мне ясно, что мой наркоз — не магия, а нечто иное, с чем еще надо разобраться.

— А красная колдунья? Виктор, там же что-то совсем другое, не так?

— Так. Это защитный амулет с отражающим и наркотическим эффектом.

— Сестра Инга, а можно я спрошу? — поднялась на противоположной стороне стола довольно крупная девица с плотным, но соразмерным телосложением, и дождавшись согласия, недоверчиво начала. — Виктор, мне понятно, что, как воин, ты мечами прибил челамов и защитился амулетом от колдуньи. Как я понимаю, своим странным наркозом ты можешь убивать разумных, так? Но как лекарь, разве ты можешь это делать? Это же… это не по правилам лекарей! Вот!

— Извини, сестра, как тебя зовут?

— Бари, — смутилась девушка.

— Бари, только, не обижайся, я отвечу, как считаю нужным, договорились?

Бари отчего-то смутилась еще больше.

— Представь себе, что эти волки на поляне или колдун на дереве, не зная традиций, напали со своим оружием на кого-то из твоих сестёр… Да вот пример поближе: что бы ты сделала, если бы не мы, а именно ты первой обнаружила действия Амелы?

— Я бы их порвала! И Амелу! — не раздумывая крикнула Бари. — Попыталась бы убить, это точно. Правда, наверное, как воин, пользовалась бы другим оружием, не лекарством…

— Ты хорошо сказала, Бари, «как воин»! — подхватил Виктор. — Воин действует не в абстрактном мире, а в каждый конкретный, смертельно опасный момент. Как ты это и видела. В сражении, когда грозит смерть близким, для меня, например, нет разницы, какое оружие применять: меч, одуванчик, голые руки или… тот же наркоз. Есть ли у воина возможность думать, вот этим можно драться, а этим нельзя. Бой — это не рыцарский турнир.

— Спасибо, — улыбнулась Бари, — кое-что мне понятно!

А вот Мальцеву не понятно, откуда такая щепетильность. Что, валентинки на облаках живут? Надо как-то прояснять эти вопросы.

— Сестра Марэн, — обратился он, уловив паузу, — у меня тоже есть много вопросов, один-то уж, точно, позвольте задать. Только сначала предлагаю еще прикоснуться к чудесному вину просто за то, чтобы у вас было все хорошо — у всех и у каждой!

Предложение принимается благосклонно, поэтому сразу попросил Марэн немножко познакомить их троих, хотя бы в общих чертах, с жизнью Храма.

— Виктор, девушки, я, действительно, могу здесь только в очень общих чертах, на подробности вечера уже не хватит. Может, завтра прямо с утра продолжим?

А Мальцеву что — с утра, так с утра. Хотя, карты… карты…

— Смотрите, — Марэн взглядом окинула застолье, — нас в Храме 50 сестер, точнее, здесь 49 — Вторая сестра Дэла руководит лигой Пресветлой Валенты на Материке, у неё очень много дел. Она — старшая жрица Храма, нас таких пять: Третья сестра Грина, наша лучшая магиня-универсал, занимается связями с магическими лигами и курирует влюбленных и семейную жизнь. Четвертая сестра Инга, как вы уже поняли, занимается лечебной работой, Пятая сестра Полина занимается земледелием. Это я перечислила основные направления нашей работы за пределами Храма, которым и покровительствует Пресветлая Валента. Здесь же — пятнадцать младших жриц, девочки, можно, я не буду представлять из вас каждую? Отдельно с Виктором познакомитесь, согласитесь, так приятней? Младшие жрицы практически завершили свое обучение и готовы возглавить Местные храмы, а также они занимаются обучением послушниц, которых тридцать. Есть у нас и свое хозяйство, мы ж не только учимся и бездельничаем — поля, сады, кое-какую скотину держим. Все это расположено за стенами Храма. Правда, основная доля наших доходов, а значит, благополучия, поступает от местных храмов в виде налогов — население разных государств охотно поддерживает валентинок, все-таки польза от нас немалая. Причём и сами сёстры не внакладе: те девушки и женщины, которые становятся валентинками, при определённых требованиях к ним, конечно, получают большое преимущество перед остальными при желании выйти замуж, завести семью. Женского-то населения, практически везде намного больше, чем мужчин. Потому и здесь, и в местных Храмах мы учим валентинок искусству любви, если можно так сказать. А проще — как понравиться мужчине, как быть хорошей женой…

— И сколько, в результате, таких семей распадается? — вставил Виктор. — Осмелюсь предположить, совсем немало.

И почему женщины за столом так вдруг застыли? Взгляды — недоумевающие, вопрошающие, но в основном, подозрительные и даже гневные. О чем-то тайном, видать, спросил.

— Я что-то не то или не так сказал?

— Не в этом дело, Виктор, — Марэн нервно вздохнула и ожила, — ты, конечно, никак не мог этого знать, успокойтесь, сёстры! Но догадался сразу, не скажешь, как у тебя получилось? Не скрою, это наша давняя головная боль, десятилетиями мы не можем понять, в чём дело.

Сёстры слегка расслабились, но сверление ожидающими взглядами продолжалось. И что — лекцию читать о взаимной вечной любви, а также ответственности и равноправии? Смешно это все сейчас на этой Земле.

— Я уточню, — начал он осторожно.

Тут не просто каждое слово, любую интонацию надо обдумывать, а шуточки, так вообще, себе в одно место.

— Действительно, то, что я спросил, это только догадка, не предполагал, что она так ударит, простите. Просто я услышал, чему вы учите сестёр, и представил, что это означает. Понравиться мужчине — это ведь для вас, наверное, несложно: вылечить на поле боя, на рыцарском турнире, да и просто в лечебнице от простуды, помочь с урожаем на другом поле, обеспечить скорую помощь на благородной вечеринке… При этом голос — чтобы ласковый, нежный, глубокий с томным придыханием, глазки потупить и пострелять ими вовремя, одежда ненавязчиво привлекает внимание, выделяя некоторые э… приятные взгляду мужчины детали. И не забыть при пожелании скорого и полного излечения намекнуть на возможность романтического продолжения знакомства. Может, что ещё, но этого уже достаточно, чтобы любой красавец, пусть даже он закаленный ветеран, не знающий слов любви, поплыл. Если он не дурак, конечно, — разве можно упускать такое чудо?

Виктор обвел взглядом это множественное чудо.

— А если дурак, так ему даже меньше надо. Но такие вас не могут интересовать. Хотя, наверное, и дураков кто-то постепенно разбирает…

Так, прекрасные слушательницы этого бреда обалдевают.

— А вот дальше начинается начало проблем, — как сказанул-то, собака! — В результате как бы случайных встреч и нескольких свиданий создается семья. Тут, как сказала сестра Марэн — нужно «быть хорошей женой», я не перепутал? В доме — чисто, тепло, уютно, одежда в порядке, на кухне, а значит, и на столе много, разнообразно и вкусно… Муж окружен непрерывной всяческой заботой, жена и поговорить может обо всем, и пошутить, и посочувствовать, и незаметно посоветовать. Об интиме уж и не говорю.

А ведь сестры заслушались всерьёз. Лекции, что ли в своей «школе жён» вспоминают или практику?

— Виктор, ты случайно, не был женат на нашей сестре? — тихо спросила Инга, Четвёртая сестра. — Иначе, откуда всё это знаешь, и как бы не больше того, что знаем мы, ты ведь не стал продолжать. Но разве всего этого мало для прочной семьи, по-твоему?

— По-моему мало, сестра, — вздохнул Виктор, — и не надо пока негодовать, я попытаюсь объяснить. Начну с того, что во-вторых. А во-вторых, — вот мужчина, получивший такой подарок — замечательную жену. Кстати, скажите, кто приготовил такого чудесного гуся? Вкус — умопомрачительный!

— Вот она, наша Мира, такую повариху больше не найти, — сестры заставили чуть привстать смущенную совсем молоденькую девушку.

— Мира, спасибо, обещай подкармливать меня этим шедевром, если гуси в страхе не разлетятся.

Виктор не поленился встать, подойти и поцеловать в щёчку совсем уж зардевшуюся повариху.

— Продолжу, не обижайся, — кивнул он Мире, — речь пойдет не о тебе. О гусях. Представьте себе, что это удовольствие я получаю три раза каждый день в течение месяца, или двух. Или трёх, но только такого вот вкусного гуся, абсолютно ничего более. Что скажешь, Мира?

— Да я бы такого повара, или кого там, своими бы руками придушила! И даже одного бы месяца не прошло! Ты издеваешься, Виктор?

— Да, — сознался тот, — издеваюсь, конечно, но только слегка. Что, скажите, с мужем-то происходит, когда рядом чудо-жена, конечно, но много ли разнообразия во взаимоотношениях? Я имею в виду только семью, за ее пределами бывает такое разнообразие, что семья распадается еще быстрей. Дома же лишь дети его обеспечивают. Потому и время семейной жизни тут не месяцами, а годами может длиться… И не шумите, я еще главную гадость не сообщил!

А, если гадость, тогда да, дослушаем… Может быть… На лицах же написано.

— Теперь, о том, что во-первых. Про вас, про сестёр, вышедших с таким трудом замуж. Окрутили красавца-мужчину, спасли его, или как ещё, он вам благодарен, а создав семью, еще и получает всё, что я перечислил раньше. Так? А что, скажите, он отдаёт взамен, что получает женщина? Слышу-слышу и согласен: защита, дети — это совсем немало для жены. Сейчас не надо возмущаться и вообще голосить — я сравнивать вас ни с кем не буду. Но вот этот самый гусь, когда живой, или петух, который орёт во дворе, или вообще все неразумные, кроме мух, не защищают своих жен и целые гаремы? Или не содействуют в появлении потомства? Повторяю, я не сравниваю, наоборот, говорю о различиях между разумными и прочими… Вы же не будете спорить с тем, что курице все равно, что петух ест, где ночует, и в каких ходит штанах? Значит, в семье разумных должно быть что-то еще, кроме того, что вы от меня слышали. Так вот это «что-то» — желание и умение женщины самой получать удовольствие, радость от семьи, в первую очередь, от мужа. Быть счастливой! И значит, нужно научить мужа доставлять эту радость и обеспечивать жене счастье. Вот, на сегодня я не все ещё сказал, что хотел, это только обоснования моей догадки. А теперь подумайте сами, если интересно. Будут вопросы — отвечу, но попозже.

Вопросы, а также возражения, опровержения, обвинения и прочее — всё прямо витало в зале. Несколько минут сёстры помолчали, но очень мало. А потом поднялась буча — по-другому не скажешь! «Правильно» или «неправильно» — это были самые мягкие комментарии, обозначающие просто личные эмоции. А вот когда то в одном, то в другом месте стали раздаваться словечки типа «потому что», «я помню», «а вот в прошлом году»… — Виктор чуть успокоился, все-таки умные женщины, для них эмоции еще ничего не доказывают, нужны факты! Правда, и факты не всегда однозначно оцениваются. И не без шумных споров, тут лишь бы не до женской драки. А что на деле — дальше видно будет, пока не это главное.

Кстати, Марэн и другие старшие жрицы в дискуссии не вступали, просто думали. А Дроня, вдруг коротко глянув на Мальцева, подошла к кошкам:

— Девочки, я, кажется, догадалась, о каком предсказании идет речь. Подобных только два. Идём? Вам-то эти споры ни к чему.

Странно, но Карнэ попросилась в эту компанию, и четвёрка «исследовательниц» покинула трапезную. На что, впрочем, мало кто обратил внимание.

Виктор обратился к старшим:

— Позвольте, сёстры, покинуть это прекрасное собрание, спасибо за слова благодарности, которых мы, может, и не заслуживаем — но приятно, не скрою. Так бы каждый день…

Марэн только рукой махнула в задумчивости, катись, мол, отсюда… Вот и чудесно — вам теперь есть, чем заняться, а страннику — тем более! Его карты ждут!

Но не успел он подойти к дверям, как был остановлен возникшей ниоткуда Бари.

— Виктор, прости, можно просьбу? — Бари смотрела неуверенно.

Естественно, приняв молчание за «Да», она поторопилась продолжить.

— Ты можешь дать мне несколько уроков мечевого боя? Не удивляйся, я не зря к тебе приставала. Я ведь из племени горных медведей с дальних восточных отрогов. Там — наша родина, наши земли, которые пытаются захватить болотные оремы. Война длится почти пять лет. Восточные предгорья с плодородными землями — лакомый для них кусок, и они не признают никаких договоренностей. Племя вынуждено защищаться, значит, готовить воинов человеческого обличья, так как против истинного оремы нашли жестокое оружие. Я — воин передовых охранных отрядов. Здесь — по необходимости, у нас мало настоящих лекарей. Через полгода вернусь к соплеменникам. Научилась я многому, только… здесь получила установку — не убивать! А у нас нельзя без этого. Понимаешь, отчего были мои вопросы? Я умею владеть мечом. Так я да и мои друзья считали. Пока не увидела иллюзию твоего очень короткого контакта с двумя челамами. Научи, Виктор, хоть чему-нибудь! — медведица жалобно смотрела, ухватив рукав Викторовой куртки.

— Бари, — даже не думая ответил он, — клянусь, сколько будет времени, пользуйся мной. О единственном предупреждаю: пощады во время уроков не будет, запасайся целебными мазями и прочим. Договорились?

У Бари, видимо, дыхание застопорило, она смогла только кивнуть, и «они расстались».

Наконец, пустые покои, они же — комната на втором этаже гостевого теремка.

Ёлки-моталки! Нет, не судьба в сегодняшнем дне для знакомства с картами этого мира, не судьба… А какое удовольствие странник предвкушал! Но почувствовал, сейчас получит его еще больше.

Дверь просто вынесли три восторженные фигуры. Бумаги сдуло, спиной Виктор ощутил горизонталь кровати, а со всех сторон и сверху его затормошили, затискали, заобнимали и заударяли кошки с Карнэ, гомоня при этом что попало. «Мы!», «Виктор!», «Нашли!», «Дроня — чудо!», «Отыскали!», «Всё!», «Про!», «Тебя!», «Замуж!»…

— Стоп, кошки драные! — крикнул Мальцев и умудрился обхватить всех трех. — Убить меня решили? Ладно, завершайте свои планы…

Кошки слегка присмирели, Карнэ пискнула:

— Я не кошка, я…

— Как это не кошка? Предсказание искала? — Искала! Поверила ему? — Поверила! На меня бросаешься? — Ещё как бросаешься! Хвост есть? — Провёл рукой вниз по её спине…

— Ай! — вырывается Карнэ. — Какой хвост? Не было хвоста!

Ощупывает она свой зад и пытается его увидеть.

Карина с Керой хохочут.

— Карнэ, подружка, ты уже полдня с нами, не привыкла еще к этим приколкам, или приколам, так, Виктор?

— Ага, привыкла, как же! — отдувается Карнэ. — Каждый час новости… Лучше вот поведайте своему князю, что удалось узнать.

— Еще раз стоп! Уже понял, что вы обнаружили нечто подходящее к случаю. Так вот, меня не очень интересуют всякие бредни по моему поводу, кроме разве финала. Рассказывайте, что ждет вас, чему вы восторгаетесь в будущем. Чтобы даже мне было ясно!

Девчонки хоть и притихли, но радости не убавилось.

— Виктор, это предсказание двухсотлетней давности, сделанное неким Нэльмом, мы тебе говорили уже. Какой он расы — неизвестно, но жил в Юго-Западном княжестве, потом удалился в пещеры и оттуда делал свои предсказания — их у него больше тридцати, кстати, треть сбылась полностью. Дроня умудрилась высмотреть в тебе главное, что соответствует тексту, она ведь специально на ужин пришла, чтобы на тебя вживую глянуть… Так вот там, в этом тексте, есть такое место: «…смутит он разум и душу разумных мыслями, словами и делами своими…»

— Да, — согласился Виктор, — «разум разумных» — это возможно только в самой глубокой, в самой темной пещере, где много мухоморов…

— Не придирайся, Нэльм все равно не слышит, — продолжает Карина, — когда Дроня увидела, какие споры среди сестёр ты организовал, она эту строчку сразу вспомнила. Почти такие слова есть еще в одном тексте, но там тебя нашли воины-мужчины… А мы, то есть всё племя, будем жить рядом с тобой и должны тебя охранять, а ты — нас защищать. А еще мы с Керой выйдем за тебя замуж!

— А еще, — перебила Кера и хихикнула, — всего ты женишься на двенадцати девственницах из разных рас, готовься!

Приплыли снова! Небеса с ними, с дюжиной жён — можно уточнить, а лучше — забыть, но вот эти две верящие фанатки — здесь! Одним же словом можно убить в них всякую надежду — в этом же бреду все связано: спасение племени, перемены в его жизни, отношения со странником, замужество…

— Значит, сейчас будет серьезный разговор, девочки, — предупредил будущий многоженец.

Встревоженно смотрят все трое. А Карнэ при чём? Просто переживает за подруг или как?

— Во-первых, что насчет двенадцати жён, это что, обычное явление, когда мужчина имеет больше одной жены? Во-вторых, что там с финалом в моей предсказанной судьбе?

— А что с жёнами? — Виктор, ты ведь не знаешь, что здесь у любого народа женщин в десять раз больше, чем мужчин, куда им деваться? Вот с финалом не очень понятно, — виновато вздохнула Карина, — сказано, что человек завершит свой путь в далеких южных землях, и после недолгих, но тяжких сражений по эту сторону кольца воцарится мир.

Не очень понятно? А кому вообще может быть понятно, кроме самого пещерного ясновидца? Какой путь — жизненный, круизный? Хоть на юге — и то к месту. Но пока не о том разговор.

— Карина, а сколько выйдет за меня замуж недевственниц, там написано?

Кошка взглянула испуганно:

— А разве… Нет, ничего не сказано…

— Стало быть, если не указал Нэльм их точное количество, будет много. Это радует — в южные земли пойдем огромным семейным табором…

— Снова прикалываешься? — затрясла Виктора за грудки Кера. — Про какой серьезный разговор ты упомянул? Начинай уже!

Мальцев, действительно, посерьезнел. Поднялся из положения «лежа». Для него разговор, на самом деле, важный — это ведь начинается «прописка» в местных обычаях.

— Карина, Кера, вы наверняка уже поняли, что жениться на вас — это для меня вопрос очень неожиданный. Даже думаю, что этого может и не случиться по разным причинам, мало ли! Во всяком случае, торопиться ни к чему. Даже опасно спешить, пока я не устроюсь в этом мире. После — был бы этому рад и без всякого предсказания. Вот будет у нас, например, не очень обычная семья — человек и оборотни, и как в этой семье насчёт детей?

Девчонки уставились друг на дружку, задумались…

— Мы… мы не знаем… никогда не слышали, что от таких браков бывают дети, да, впрочем, и о браках таких не слышали, — это Карина.

Сестрица продолжила.

— Но, Виктор, если вдруг дети будут невозможны, то мы их тебе родим от мужчин нашего племени. Сколько пожелаешь, правда, Карина?

Та с готовностью кивнула. Вот и начались обычаи, которые никак не могут радовать. Или просто устроить даже ради каких-то высоких целей.

— Девочки, — Виктор вздохнул совсем не понарошку, и они это поняли, — вы не забыли, что я не знаю, откуда пришел? Но там, где я жил, конечно, есть свои традиции, свой уклад жизни, который может сильно отличаться от вашего, вернее, от нашего теперь. Так? И мой организм кое-что вспоминает. Я должен привыкнуть к местным обычаям, считать их своими. Но есть в моей прошлой жизни такие, которые я не могу отменить, переступить через них. Пока, во всяком случае. Они ведь не только в разуме, а во мне вообще. Вот это — как раз пример… Если бы у вас уже были дети, я смог бы считать их своими. Но если вы при живом муже будете иметь дело с другими мужчинами, нам вместе не быть…

— Но почему???

— По кочану! — отрезал Виктор. — Мне все равно, какими вы были до нашей встречи, однако, если вы решитесь быть со мной в том смысле, о котором идет речь, то вы будете только со мной. Или без меня — именно это вам и нужно усвоить. Сейчас вы свободны в своем выборе — не всё в предсказаниях выполнимо. В том числе и мои женитьбы. Посчитаю невозможным — не женюсь ни разу. Здесь ваш Нэльм мне не указ. То же и к вам относится — если вашим правилам мешают мои привычки, так и нечего над собой издеваться. Почему и повторяю, что спешить нельзя!

— Но всё-таки, если исполнится, то… как же дети, Виктор?

— Что ж, если это невозможно, то придется смириться с тем, что их не будет — это неприятность не только ваша, но и моя.

Каждая из кошек надолго задумалась, не глядя на другую. Просто физически ощущалось, насколько трудно им было. Сначала понять, потом — принять… Карнэ смотрела на них с сочувствием.

— Что примолкла, Карнэ? — Виктор слегка приобнял горянку. — Что думаешь обо всем этом?

— Ничего я об этом не думаю, мне незачем об этом думать, — сказала она вполголоса, — я точно знаю, что единственным моим мужчиной можешь быть только ты, — она вдруг обхватила рукой шею Виктора и… заревела. — Виктор, ты знаешь…

В голове Карнэ заплясал зеленый костер. Это жуткое зрелище, что-то было в её детстве такое! Быстро потушить…

— Не нужно, ничего не вспоминай! Забудь, — подал он сигнал на подавление болезненных эмоций, — ты просто устала…

Огромные глаза смотрят удивленно, появляется неуверенная улыбка.

— Спасибо, Виктор, — слышится шепоток.

— Девочки, — обратился ко всем, — пора бы нам отдохнуть, слишком много пережили за один день и наговорились до полусмерти. Лечи вас потом… Давайте-ка по своим берлогам, завтра встретимся.

Никто и не подумал возразить. Дверь за тихими барышнями легонько прикрывается. Да, все-таки Карнэ еще раз успела обернуться и выдать:

— Виктор, а ведь нашу затворницу Дроню ты просто очаровал. Она сказала, что уже несколько лет говорит старшим жрицам о необходимости включить в обучение валентинок почти всё, о чем говорил ты — она ведь много знает и умеет думать. Только никак не связывала это с семейной жизнью. И никто её не слушал. А у тебя это получилось убедительно и даже, как она сказала, красиво. А еще, — Карнэ хихикнула, — Дроня сказала, что ей жаль, что она не девственница!

Язва-горянка показала язык и исчезла.

А времени, по ощущениям, около двенадцати. Успеет ли выспаться? Да, совсем из себя выпал — он лекарь или так себе странник? Себя-то поддержать всегда сумеет, и суток ведь не прошло с предыдущего рассвета! Всё-таки картами, что ли заняться в конце концов? Правда, настроение как бы рассосалось… Виктор не спеша начал перекладывать листы и свитки.