Мордо. Книга 1. Крушение

Анатолий Маскаев

… – Ладно успокойтесь, падаем, не падаем, когда упадем, пожалуйста, разбудите меня. – Блондинка истерично захихикала.– Да вы шутник, маэстро…

Глава 5

Проснулся с восходом солнца, часы показывали половина шестого утра.

Сделал отметку в блокноте, в календаре было двадцать восьмое июля, завел часы.

Снял с палок берцы, вроде высохли, обулся.

Схватил котелок и отправился к водопаду стараясь идти как можно осторожней внимательно глядя себе под ноги.

Вымыл котелок от варева, ополоснулся сам.

Костер разводить не стал, позавтракал печеньем запивая водой.

Разворошил ногой кучку с бриллиантами, пересчитал, с самым большим выходило шестнадцать штук.

Сколько же все это может стоить…

А, ведь каждый из них весит не менее пятидесяти-ста грамм…

Большой бриллиант тянул и вовсе все четыреста.

Он перевел все это в караты, получалось, что в одном маленьком было не менее двухсот карат, а что до большого в нем было две тысячи карат.

С, ума сойти можно…

Ведь все известные бриллианты, «граф орлов», «куллинан», «кох-и-нор», «шах» и другие почти не превышают в размере эти, не говоря уже о самом большом, который раза в четыре больше их.

И ведь стоит каждый из известных алмазов, не один миллион долларов.

Выходит, что самому большому алмазу, который он сейчас держит в руке, и цены то нет.

Что касается золота, то здесь все ясно, грамм золота на данный момент стоит тысяча рублей и обе эти золотые болванки тянут на десять миллионов рублей, или же по курсу триста двадцать пять тысяч

долларов.

Ладно хватит мечтать и забавляться, надо еще выбраться отсюда, и все эти драгоценности сохранить.

Да не только сохранить, но и продать их, а это в принципе почти не реально, если просить нормальную цену, вот только бы знать ее, нормальную цену…

Собрал вещи, выбросил бесполезный мобильник, у которого все-таки окончательно сдохла батарея.

Направился к вершине горы, хотелось еще раз внимательно осмотреться, он так и не решил в какую из трех сторон следует плыть, вчерашние расчеты

выбили его из колеи.

К началу восьмого утра выбрался на самую высокую точку, снял рюкзак, в котором вместе с водой и золотом было около тридцати килограмм.

Достал бинокль, все то же самое, что и было вчера, ни каких изменений не произошло.

На горизонте ни одного самолета, теплохода, аборигена, и тому

подобного.

Посмотрел на компас, стрелки указывали куда им и положено.

Хотя, стрелка все же несколько раз отклонялась, как будто ее кто-то тянул в левую сторону на запад, но несколько раз дернувшись, снова упорно указывала на водопад, то есть на север.

Бол развернулся на сто восемьдесят градусов, стрелка моментально повернулась вправо, в ту сторону где находился запад, замерла секунд на десять, после чего медленно, как будто через силу, сделала еще пол круга указывая прямо ему в грудь, на север.

Бол крутился еще минут десять внимательно наблюдая за стрелкой и всегда она выбирала сначала западное направление, а спустя секунды возвращалась к северному.

Стоп что-то здесь не так, компас однозначно врет…

Солнце, солнце встает на востоке…

Но почему врет компас, может при ударе сбился…

Ладно, поживём увидим…

Убрал компас в карман куртки, начал спуск к бухточке, сделав по пути пару перекуров в начале одиннадцатого подошел к площадке.

Поев и отдохнув до одиннадцати часов, рассортировал все вещи которые решил брать с собой, уложил все это в два рюкзака.

Вытащил из-под скалы лодку, мачту с парусом, начал разбираться что к чему.

Накачал лодку насосом, ходил возле нее смотря и прислушиваясь не выходит ли где воздух.

Все было нормально, похоже лодка была абсолютно новой, еще не разу не использовавшейся.

Установил мачту, больше всего провозился с парусом запутавшись в веревках, карабинах, металлических трубках и прочих мелких деталях.

Наконец то собрал.

Прилив уже ушел, и он придерживая лодку на веревке накинутую на валун медленно опустил ее по пологому склону на песок.

Затем перенес к лодке два рюкзака, тюк с палатками, после чего

все это подтянул к самому берегу.

Загрузил в лодку вещи, перекрестился, оттолкнул лодку от берега и сам

запрыгнул в нее, на веслах отошел метров на сто, после чего расправил парус.

Лодку сразу же подхватило и понесло обратно к берегу.

Манипулируя веревками ему наконец удалось справиться с парусом.

Рыская по сторонам лодка все же направилась в нужном ему направлении к правому мысу бухточки.

Вскоре он окончательно освоился с парусом и рулевым веслом. За всей этой катавасией совсем забыл о времени, и вспомнил о нем, когда уже подплыл к мысу на выходе в океан.

Достал из рюкзака часы, ровно шесть часов вечера.

Может вернуться пока не поздно, через три-четыре часа стемнеет, и можно ли за это время где-то пристать к берегу не известно, впереди по курсу у берега сплошные скалы.

Достал бинокль, до последней скалы на горизонте пятнадцать километров, дальше лежал океан и берега не было видно. Возвращаться не хотелось, да и плохая это примета возвращаться.

А, была не была, где наша не пропадала…

Решительно направил лодку в океан держа курс на отмеченную скалу.

Плыл он все-таки на север вдоль побережья и если даже компас барахлил, и север находится на западе, то плыть в открытый безбрежный океан ему вовсе не хотелось.

И хотя это безусловно придется сделать в конце концов, пусть это произойдет как можно позже.

Слишком уж утлой выглядит его лодчонка перед огромным океаном.

До отмеченной скалы добрался через час с лишним, преодолев за это время пятнадцать километров.

За скалой берег уходил вправо метров на двести и дальше виднелась песчаная береговая полоса.

Бол направил лодку вдоль берега держась от него в метрах ста, плыл до десяти часов, пока не стало окончательно темнеть.

Пристал к берегу, вытащил рюкзаки положил их на песок. Дотащил волоком лодку, как бурлак, до ближайшей пальмы, перенес рюкзаки.

Наскоро перекусив сухарями с шоколадом, вытащил одну палатку расстелил ее в лодке, достал вторую и накрывшись ею завалился спать.

Ему снился сон, древний худой старик, с длинной седой бородой до пола,

сидел в хрустальном кресле, по его бокам стояли те самые статуи-воины из пещеры с золотом.

Одет старец был в белый саван, на ногах сандалии такие же как у воинов.

Его возраст не поддавался определению, ему могло быть и семьдесят, и сто семьдесят, а может и больше лет.

На коленях лежал шлем из пещеры, а может быть точно такой же, в правой руке он держал хрустальный шар, в левой пирамиду.

Голос его, тихий, мягкий, доброжелательный, проникал в сознание Бола, хотя старец ни разу не раскрыл рта.

Ты избранный, которого я жду уже не одну сотню лет, тебе предопределено было попасть на этот остров, потому, что ты один из наших потомков…

Когда-то очень давно, несколько тысячелетий назад, наш многочисленный и сильный народ из-за природных катаклизмов покинул эту землю, которая в те давние времена была одним целым.

Это сейчас от нее остались лишь несколько островов, меньше половины того что было.

Была великая и сильная страна Мордо и был такой же великий, и грозный народ.

Они ушли и много веков искали свое место под солнцем, погибая в неисчислимых битвах, умирая от различных болезней.

И лишь только две тысячи лет назад, два самых сильных и выносливых племени наконец-то обрели свою новую родину.

В, прочем таков удел почти всех народов населяющих планету Земля.

А, я с двумя воинами остался на нашей священной земле предков, охранять их души, знания и богатства, добытые трудом многих, и многих поколений.

И ждал того, кто придет из потомков некогда сильного и грозного народа, чтобы вновь вдохнуть жизнь в наше прошлое.

Я и мои воины, мы как могли охраняли острова, пряча от глаз завистливых, и ненасытных в своей алчности людей.

Я сделал эти земли невидимыми, в ожидании хотя бы одного из потомков великого народа.

И лишь в те три дня в году, когда нашу землю можно было увидеть, и проникнуть на нее по единственному пути, в бой вступали мои воины.

Уничтожая всех алчных, пригревая, давая временный кров обездоленным и больным, затем стирая из их памяти все, что им удалось узнать о нашей земле, отпускали их с миром.

И вот наконец пришел ты, потомок последнего вождя одного из сильнейших племен.

Через несколько лет я уйду, передав тебе все свои знания и силы.

Богатства, явные и тайные, на нашей земле неисчислимы, и ты скоро сможешь возродить здесь новое государство, сильное и независимое с гордым свободолюбивым народом.

И не важно, какой национальности будут твои подданные, наследник престола всегда будет из народа Мордо.

Имя твое король Бол, потому, что первыми титул «король» на планете носили наши вожди.

И, именно первого нашего короля звали Бол, так пусть же снова возродится священное имя… — старец умолк.

Бол снова увидел острова.

В километрах пятидесяти вокруг них виднелись рифы, еще несколько километров покрывая их тянулся сплошной туман, он был настолько плотным, что ничего было не возможно рассмотреть.

Затем стали меняться времена года и то только на части территории.

Вот на двух островах, на одном маленьком и правом крайнем, а также на юго-западе большого выпал снег.

На большом он тут же таял, тогда как на двух островах лежал месяца три.

Природа тоже была достаточно разнообразной, в одном месте, там, где бывала зима, природа средней полосы России.

В других местах можно было увидеть цитрусовые, кофейные и чайные плантации, кокосовые, и банановые пальмы.

Много было лугов и пастбищ с сочной, и густой травой.

Вот только животных, кроме каких-то мелких, похожих на кроликов, не было вовсе.

Зато очень много птиц, и тех, которых он постоянно видел в России, и таких экзотических, которых он до этого никогда не видел.

Над океаном носились чайки, буревестники, альбатросы. На одном из островов была колония пингвинов.

В океане до рифов плавали дельфины, возле зимних островов лежбища

тюленей, сивучей, морских львов.

Помимо большой реки, была еще масса маленьких, очень много озер.

Везде и в реках, и озерах плескалась рыба.

Затем перед его глазами стали мелькать полезные ископаемые, с

четким обозначением мест на местности.

Нефть на островах, там же часть металлов, перед глазами как бы вырисовывалась карта.

Казалось, что чуть ли не вся таблица Менделеева, представлена в этом полезно ископаемом наборе…

И снова зазвучал в мозгу голос старца.

Через пять дней ты покинешь остров, но через один оборот луны вернешься вновь, чтобы от имени предков владеть этой священной землей.

Ты идешь сейчас за своими подданными, но бойся врагов, льстецов, обуреваемых жадностью лживых друзей ищущих власти.

Иди, я рядом с тобой и пусть тебя берегут мои…, нет, теперь уже твои, пока не видимые для тебя воины, телохранители последнего великого

короля ушедшего с этой земли, и твоего предка…

Бол проснулся в холодном поту, уже рассвело, сон, который ему приснился, помнился до последних мелочей.

Он посмотрел на часы, шесть утра.

Выскочил из-под палатки, достал еду из рюкзака, сидел торопливо грыз сухари запивая их водой.

Пора отчаливать, и так уже проспал.

Вдруг на горизонте что-то привлекло его внимание, какая-то дымка.

Бол достал бинокль, всмотрелся в горизонт, над ним держался плотный туман, он поднимался клубясь вверх сливаясь с небом.

Вспомнились слова старца, видения островов во сне.

Но ни в бинокль, ни в шлеме в первые дни он не видел ничего подобного, ни туманов, ни рифов, ни пингвинов, не говоря уже об остальном.

Минут пятнадцать потерял изучая далекий туман, это не было миражом, туман никуда не пропадал, все так же серея на горизонте.

Конечно ничего удивительного в этом явлении не было, туман, да и туман, но с виденным ночью сном, он представал уже совсем в другом значении.

Бросив ломать голову над всеми этими загадками потащил лодку к океану.

Ветер в этот и последующие дни был значительно сильнее, и через пять дней он достиг мыса большого пальца.

Стрелки компаса уже неделю показывали вместо запада север, сразу же, как только он отплыл от, получается, западных гор с пещерой, стрелка казалось намертво установилась в западном направлении.

И даже когда он приблизился к горам большого пальца, она не отклонилась в прежнем направлении, а четко смотрела на запад, то бишь на север.

В горах, недалеко от берега, набрал во все фляжки воды, поставил кипятить в котелке чай, искупался в том же источнике, медленно сочившемся из-под скалы и образуя небольшой водоемчик.

Презервативы пришлось выбросить, вода в них портилась за день и

пахла резиной.

Попив чай, отправился пешком в глубь мыса, еще сам не представляя зачем.

Понимал лишь одно, тянет время не решаясь плыть в открытый океан на встречу туману, который за эти дни так ни разу и не рассеялся.

Он уже утвердился в мысли, что на этот раз стрелки компаса показывают правильно и плыть дальше на восток больше не было смысла.

Нужно поворачивать на север, но он боялся океана, боялся удалиться от острова.

Не давал также покоя сон, старец сказал, что через пять дней Бол покинет остров.

И хотя почти не верил тому, что увидел, и услышал во сне, все же туман, и то, что именно через пять дней ему нужно было решать куда плыть дальше, заставляли усомниться в своем неверии.

Проходил почти до темноты найдя по дороге несколько апельсинов и кислых мелких яблок, от которых выворачивало скулы.

Долго еще сидел возле костра попивая чай, слушая шум прибоя и ночные крики птиц, наконец его одолел сон.

За последние ночи старец ему так и не приснился, зато снился дом, жена с детьми, и какие-то смутные отрывки из жизни.

Про старца снова вспомнил утром, уже направляя лодку на север к туману.

Вспомнил, что видел его раньше, не его самого, а картину.

Ему было лет семь-восемь, он с двоюродным братом приезжал на родину.

Тогда он только полдня провел в гостях у тетки с дядей, после чего отправился на другой конец деревни к дедушке с бабушкой, и пробыл у них все лето.

Именно там в доме деда, в одной из комнат, над иконами висела картина, и на ней, он точно помнил, был изображен старец точно в таком же одеянии.

Только на коленях у него не было шлема, а вот шар и пирамида в руках были, и длинная борода до самого пола.

На вопрос — кто это… — ему ответила бабушка.

Оказалось, что эту картину очень давно нарисовал дедушка дедушки, который служил в царской армии в чине полковника и был, хоть и обнищавшим, местным князем.

— Тогда что и дедушка князь — спросил Бол, — и мой отец, и я…

Бабушка только горько засмеялась.

— Да какие сейчас князи…

Затем вздохнула и выпроводила его на улицу.

И уже стоя в сенях услышал недовольный голос дедушки, как-будто в чем-то упрекающий бабушку, та виноватым голосом оправдывалась.

Но на другой день картины на стене уже не было, и на его вопрос, — где картина, — бабушка лишь сердито отмахнулась.

И когда он заговорил о картине в доме тети, дядя Ваня вдруг резко его оборвал, посоветовав не нести ерунды.

Лишь через несколько лет став взрослым узнал от отца, что именно из-за этой картины дедушка десять лет отсидел в сталинских лагерях.

— Что же это за картина батя и кто на ней изображен, если за нее сажают в тюрьму?

— Да я и сам толком не знаю, вроде бы кто-то из наших предков, то ли монах какой, то ли еще кто, ладно забудь…

Бол конечно о ней забыл, тем более, что больше никогда в доме дедушки ее не видел и куда она делась после их смерти неизвестно.

И теперь сопоставляя виденное, слышимое и все происшедшее с ним за последние дни, он уже не верил в случайность произошедшего.

Границы тумана достиг часа через четыре.

Туман был настолько плотным, что через него вообще ничего не было видно, лишь только под ним, в том месте где обнажались порой острые края рифов, виднелась пена разбивающихся волн.

Бол делал уже второй круг возле рифов, не зная куда плыть, компас не работал, стрелка металась как бешеная.

С тоской посмотрел на далекий остров уже почти не заметный на горизонте.

И вдруг в тумане появился тоннель шириной метров десяти.

Бол не раздумывая направил лодку вперед двигаясь зигзагообразно в этом коридоре.

Туман сдвигаясь за его спиной расходился спереди ровно настолько, насколько необходимо для маневра.

Казалось, что этим маневрам не будет конца.

Бол вообще потерял способность ориентироваться, да собственно говоря в этом не было необходимости.

Был коридор, по которому следовало плыть в неизвестность, а что дальше будет, ведает один лишь Бог, да старец, который похоже и вел его лодку, иначе ничем все это не объяснить.

Коридор в тумане закончился неожиданно, лодка выскочила в открытый океан.

Бол оглянулся назад, коридора не было и в помине, туман снова стоял сплошной стеной.

Посмотрел на компас, стрелка показывала четко на

север, он отклонился от курса, выровнял лодку.