Африканская принцесса

Анатолий Маскаев

… – Хорошо, я верю в это, но при чем тут я, родить наследника ты можешь от кого угодно из своих соплеменников…– Могла бы, да, но жрец видел сон…

Глава 6

Ли Цинь, начальник охраны Анри Бэла, узнал о побеге Милады гораздо раньше остальных.

Еще тогда, когда Ольга сидела в офисе Франца Майера.

Ему позвонил один из его сотрудников, входящих в состав охраны замка, о чем Шаранов даже и не подозревал.

Доложил Ли Циню о том, что водитель-охранник Милады сообщил Шаранову, и о том, что Ольга Бэл уехала с ним на его поиски.

Ли осмыслив данную ситуацию отдал несколько приказов.

С Кариб в Африку срочно вылетели два его сотрудника, один из них кубинец Мигель Наварро, и пуэрториканец Альваро Арриано.

Получив указание любой ценой задержать Миладу в Касабланке.

В случае если не успеют ее там застать, значит искать ее и идти по следу.

Ли понимал, что ставить о побеге Милады в известность господина Бэла сейчас никак нельзя, у того на одиннадцать дня завтра ожидалась тяжелейшая операция.

Бэл прилетел в Карибы как с инспекцией, так и на операцию по вызову директора департамента медицины Кошелева.

Он и встречал его на острове Пулу, где находились клиники Бэла, вместе с директором третьего департамента Чаровым.

— Костя, а ты что здесь… — спросил он Чарова вместо приветствия.

— Господин Бэл, разве вы не поедете смотреть новые объекты… — спросил в ответ, поздоровавшись, Чаров.

— Поеду, но не сегодня, завтра, или послезавтра, так что можешь возвращаться к своим обязанностям, а мне пока оставь свой отчет.

— Кстати, Левин у тебя, когда был?

— Позавчера… — угрюмо произнес Чаров.

— Судя по твоему голосу, консенсуса вы с ним не достигли.

— У меня недостача двадцать пять тысяч долларов.

— Да ну, Инночке что ли на конфеты истратил?

— Скажете тоже, господин Бэл, ну какие конфеты, да и нашел я уже эти доллары, в этом отчете указал.

— И где нашел?

— Главбух мой варежкой прощелкал и запятую не там поставил.

— Если мне не изменяет память Костя такое с тобой впервые?

— Так и есть, и господин Бэл, такого больше не повторится.

— Охотно верю, ладно лети работай, прилечу в твой офис там и поговорим.

— Ну что Слава на этот раз, чего так срочно меня вызвал… — спросил он Кошелева.

— Нина Купинова номер два.

Бэл нахмурился.

— Вот как значит, что твои хирурги говорят, кстати я их толком так и не знаю.

— А. что они говорят, опасаются, шансы в плюсе только тридцать.

— Опасаются значит, а чего им не опасаться, боятся что под суд угодить могут?

— Не исключено, тем более папаша у нее еще тот зверь.

— В смысле?

— Американский мультимиллионер, и самодур еще тот, вообще не переносит, когда ему прекословят.

— Ты тоже его что ли испугался Слава?

— Вот еще, и не такое видали.

— Ну и хирургов своих также строй, нечего им бояться, работать надо.

— Он еще знаешь, что учудил, короче выкупил всю взрослую клинику на все время лечения дочери.

— Это как, а остальные пациенты куда?

Бэл недовольно посмотрел на Кошелева.

— Анри не взрывайся, все нормально, он оплатил годовые расходы обоих клиник, а пациентов там только трое было, перевели в детскую клинику в отдельное крыло.

— А если наплыв будет, и в взрослую, и в детскую?

— Ну, в общем-то, ажиотаж, конечно, начинается постепенно, многие уже в курсе твоих способностей и возможностей самих клиник, так она ведь у нас ненадолго.

— Это еще бабка надвое сказала, чтобы такое было в первый и последний раз, ты меня понял Слава?

— Понял.

— Ну пошли с твоими хирургами знакомиться ближе.

Кардиохирургом был немец Вальтер Штросс, нейрохирургом мексиканец Санчо Гарсия.

Переговорив с врачами и выслушав все их доводы, посмотрев снимки, Бэл задумался.

Этот случай был сложнее, катетер застрял в сердце и вытащить его оттуда будет не просто, да и вообще возможно ли.

Он задумчиво рассматривал снимок, а врачи напряженно смотрели на него.

Они не понимали, как и что он собирается делать.

— Слава, а ведь придется резать, вот здесь.

Бэл показал на край снимка.

— Господин Бэл, а что потом… — спросил Кошелев.

— Потом Слава… это будет потом, ответ пока я сам не знаю.

— И вы хотите без гарантий рисковать так… — воскликнул немец.

— А, ты хочешь дать девочке умереть в четырнадцать лет… — резко ответил Бэл.

— Но, господин Бэл, она прожила с катетером уже восемь лет… — возразил мексиканец.

— В таком случае дай мне гарантию, что она проживет еще восемь дней, или восемь часов.

Мексиканец умолк.

— Готовьте операционную на одиннадцать часов, вы двое ассистируете и больше никого.

— А, я… — недоуменно спросил Кошелев.

— Слава, а ты будешь работать непосредственно со мной.

Бэл посмотрел на часы, время начало одиннадцатого.

Дверь внезапно распахнулась и в кабинет влетел мужчина лет сорока пяти.

Следом за ним испуганная медсестра.

— Она умерла, умерла, зачем только я привез ее к вам, будьте вы прокляты с вашей клиникой… я всех вас засужу.

Он тряс кулаками перед Бэлом.

Тот посмотрел на медсестру.

— Кто умерла и когда?

— Господин Бэл, умерла его дочь, сердце остановилось только что.

Американец по-прежнему грозил им кулаками и орал на всю клинику.

— Ли угомони его и держи пока я не освобожусь.

— Слушаюсь господин.

Он подошел к американцу, ткнул его пальцем и уже бесчувственного уложил на кушетку.

Врачи изумленно смотрели на все происходящее.

— Слава пошли, времени нет, этих двоих с собой.

Бэл быстрым шагом вышел из кабинета.

В операционную ввезли молодую девушку и положили на операционный стол.

— Что ж Слава, что Бог не делает, все к лучшему.

— Это ты, о чем Анри?

— О том, что можно работать спокойно уже ничего не боясь.

— Вальтер приступайте к своим обязанностям, Санчо на вас аппаратура.

Те растерянно стояли и смотрели на него.

— Но, господин Бэл, она же уже мертва…

— Мне что несколько раз повторять приказ… — рявкнул на них Бэл.

Врачи поспешно приблизились к операционному столу, но вдруг немец остановился.

— Нет, господин Бэл, я не буду делать этого, девушка мертва, и я не хочу идти под суд.

— Ты тоже… — Бэл глянул на мексиканца.

— Си, господин.

— Оба уволены и вон отсюда.

Врачи понуро вышли из операционной.

— Анри говори, что делать.

— Аппаратуру подключи и помогай мне, одному будет неудобно.

— Добро.

Кошелев быстро подключил аппаратуру к телу девушки.

Бэл снял с нее простыню.

— С Богом, Слава…

— С Богом, Анри…

Бэл ввел левую руку в тело девушки, ребром ладони расширяя рану.

— Слава придержи края, расширь насколько возможно.

Тот кивнул.

Бэл пройдя сквозь диафрагму рукой достиг сердца.

— Слава снимок покажи еще раз.

Кошелев взяв с стола снимок сердца девушки поднес его к глазам Бэла.

Тот внимательно смотрел на него и рукой прощупывал сердце.

— Есть Слава, нашел, делай надрез над моим пальцем.

Кошелев осторожно ввел свою руку с скальпелем в грудь девушки.

— Не промахнись Слава, чего рука то дрожит?

— Под руку не говори… — пробурчал тот в ответ.

— Сделал, пальцем проверь хватит ли.

Бэл провел рукой по ране и сразу же коснулся катетера.

— Достаточно.

Он надавил на сердце в этом месте, катетер выйдя из сердца залип на его пальце.

Бэл прижал его вторым пальцем и осторожно вытащил руку, раскрыл ладонь, катетер лежал на ней.

— Слава, сейчас самое сложное, обе руки в нее и придерживай края раны и все остальное до самого сердца, моя рука должна быть сухой, ты меня понял?

— Понял Анри, если это получится, все в крови.

— Надо чтобы получилось, надо Слава.

Бэл несколько минут водил правой рукой возле сердца.

Кошелев напряженно смотрел на его руку.

— Нет, не получилось до конца.

Бэл вытащил руку, сходил к раковине вымыл ее.

Стоял вытирал полотенцем насухо глядя на часы.

Секундная стрелка неумолимо рвалась вперед таща за собой минутную.

— Анри время…

— Не гони Слава, вижу и знаю.

Бэл снова подошел к девушке, снова рука возле сердца.

— Руки убирай и вымой мою правую руку.

Бэл вытащил ее из девушки, а вместо нее ввел левую.

Кошелев поспешно ополаскивал ему правую руку и вытирал полотенцем.

Бэл раз за разом левой рукой сжимал сердце девушки пытаясь его запустить.

С десятой попытки тело девушки вздрогнуло, и она открыла глаза.

Но лишь на мгновение, Бэл резко провел правой рукой над ее лицом, и девушка уснула.

Бэл без сил опустился на стул.

— Слава сигарету прикури.

Кошелев достал из кармана его брюк сигареты и прикурив поднес ее к губам Бэла.

— Руку вымыть?

— Потом Слава, потом, сейчас отдохну и закончим.

Кошелев трясущимися руками выудил из пачки еще одну сигарету и закурил сам.

— Могло и не получиться Анри?

— Могло, на последних считай секундах, я уже думал, что не запустится.

— Анри, а с врачами как быть, которых ты выгнал?

— А, что не так, выгнал и выгнал, мне такие врачи не нужны.

— Это так, но у нас пациенты здесь, их лечить теперь кто будет?

— А, эти хирурги, они что у тебя незаменимые что ли… — недовольно спросил Бэл.

— Ну есть пара молодых, только у них опыта никакого.

— Если не будет практики, то и опыта не будет.

— Сколько у тебя здесь больных?

— Четыре взрослых и двенадцать детей.

— На операции сколько?

— Семь, один взрослый и шесть детей.

— Взрослого пациента и двоих детей сегодня на операции, будут делать твои молодые хирурги, а я поприсутствую.

— Сразу три операции в один день?

— А, что это тебя так удивило, в войну хирурги их и по десятку делали.

— Но сейчас то к чему такая спешка?

— К тому, что времени у меня нет, нам еще и в другие места надо.

— Хорошо Анри.

— Заканчиваем.

Бэл встал и начал закрывать на животе девушки большую рану.

Она медленно затягивалась, наконец исчезла совсем.

— Слава зови медсестер, пусть доведут все до ума.

Кошелев вышел в коридор.

Оттуда послышались возбужденные голоса.

— Что там Слава… — спросил Бэл, когда тот вернулся с двумя медсестрами.

— Да папаша ее все сюда рвется, и хирурги тебя ждут, не ушли.

— Зачем, с ними я все уже решил.

— Анри, а может не стоит так кардинально, случай все же неоднозначный.

— Нет, Слава, я сказал все, своего решения менять не буду.

Кошелев замолчал.

Медсестры быстро вымыли девушку, накрыли чистой простыней, с удивлением посматривая на нее, и на Бэла.

Девушка умерла, и вдруг снова живая, было чему удивляться.

Бэл незаметно провел рукой над лицом американки, та очнулась и внимательно смотрела на него, словно пытаясь запомнить на всю жизнь.

— Пошли Слава, прикажи чтобы операционную подготовили и через полчаса взрослого сюда.

Кошелев распорядился отвезти девушку в ее палату.

Бэл вышел в прихожую, где Ли пытался утихомирить американца, рядом стояли хирурги.

Увидев Бэла американец кинулся к нему.

— Где моя дочь, что вы с ней сделали, вы ее органы брали, ведь она уже мертва.

Он подскочил к нему вплотную и заорал снова.

— Я вас всех посажу.

Бэл взял его за отвороты пиджака и резко встряхнул.

— Послушай мистер, не знаю, как тебя там…

— Джошуа Стейлс… меня в сенате знают, со мной президент за руку здоровается.

— Да мне по… мистер Стейлс, хоть Папа Римский, но если ты еще раз откроешь свое хайло в моей клинике, я прикажу тебя выбросить отсюда.

— Я тоже не люблю, когда мне перечат без толку, и орать умею, а еще и морды бить, когда надо, ты меня понял говнюк американский?

Бэл снова резко встряхнул его.

Стейлс замер ошеломленно глядя на Бэла.

— Да-а сэр… я понял.

— А, что касается твоей дочери…

В это время медсестры выкатили каталку с лежащей на ней девушкой, следом шел Кошелев.

— Вот она твоя дочка, жива и здорова, можешь через час забирать домой и катиться отсюда к едрена бабушке.

Американец с непониманием смотрел то на дочь, то на Бэла, то на медсестер.

Вдруг он кинулся к дочери.

— Джесика… девочка моя… ты жива…

Девушка улыбнулась ему.

— Все хорошо папа… вот этот мистер, он вылечил меня.

Она показала рукой на Бэла.

Американец повернулся к нему.

— Мистер Бэл… а как понять то, что через час я могу дочь забрать домой, а реабилитация?

— Нет необходимости, ваша дочь абсолютна здорова и может пойти прямо сейчас сама.

— Встать сама… но ведь только что операция прошла?

— Еще раз повторяю, мистер Стейлс, ваша дочь здорова, можете собираться домой, а мне, извините, некогда.

У окна стояли бледные хирурги глядя на живую девушку.

Бэл даже не глянув на них прошел мимо.

Врачи кинулись к Кошелеву.

Тот отрицательно покачал головой и пошел вслед за Бэлом.

Анри сидел в кабинете главврача, вошел начальник его охраны.

— Что ты хотел Ли, все дела потом, у меня еще несколько операций сегодня и завтра.

— Да нет ничего, все нормально господин.

— Я просто хотел спросить, когда будете обедать?

— Не сейчас, потом.

Китаец вышел.

Кошелев принес медкарты тех, кому были необходимы операции, следом за ним вошли два молодых человека лет по двадцать пять.

Один азиат, другой славянин.

— Представьтесь, кто вы… — обратился Бэл к азиату.

— Кардиохирург Азат Оспанов.

Бэл посмотрел на второго.

— Михаил Сомов нейрохирург.

— С медкартами больных знакомы?

— Да, господин Бэл… — ответил Оспанов.

— Вам сегодня предстоит три операции, первую делаете взрослому пациенту, остальные детям.

— На завтра еще четыре операции.

Бэл внимательно посмотрел на них, те молчали.

— Не слышу возражений господа хирурги.

— Возражений нет господин Бэл… — ответил Сомов.

— Только, а как же Штросс и Гарсия?

— Они уволены за отказ проводить операцию.

Снова посмотрел на хирургов.

В их глазах мелькнуло удивление и тут же пропало.

— Ну раз нет возражений, идите готовьтесь к первой операции, я подойду к ее началу.

Хирурги ушли.

Вошел Ли.

— Господин Бэл, там этот американец снова к вам рвется.

— Пусти.

Вошел Стейлс.

— Мистер Бэл, я вам очень благодарен за то, что вы спасли мою дочь, но-о есть некоторый нюанс.

— Какой?

— Видите ли, я оплатил годовое содержание вашей клиники, а моя дочь пробыла здесь всего сутки.

— А, я тебя разве просил оплачивать всю клинику за год, ей было достаточно и одной палаты.

— Но-о мистер Бэл… я хотел, чтобы моей дочери ничто не мешало…

— Это твои проблемы Стейлс, свободен.

Американец понуро вышел из кабинета.