Боевая некромантка жизни

Анатолий Дубровный

Путь к обретению себя долог и труден. Сможет ли его осилить маленькая рыжая девочка, которая не помнит кто она? Ей хотят помочь, очень хотят, но пройти эту нелёгкую дорогу надо самостоятельно – только так произойдёт обретения себя. Девочка уже преодолела немало, почти достигла цели, но хочет ли она завершить свой нелегкий путь? Захочет ли рыжая девочка стать той, кем она была? Завершение рассказа о возвращении изумрудно-золотистого дракончика.

Глава первая. Почти испорченный праздник

Листику надоело лежать и она выбралась из широкой кровати, стоящей в комнате для гостей, в доме матери Кираниэль. Тихонько, чтоб никого не разбудить, девочка направилась в ванную комнату. Та, как и все комнаты в этом эльфийском доме, напоминала полянку в лесу, только здесь был маленький пруд, занимавший почти половину этой полянки. Листику здесь очень понравилось, хотя и имелся один недостаток — не было водопадика, ну, хоть бы самого маленького! Почему он должен быть девочка не смогла бы объяснить, но именно падающей воды ей не хватало. Листик стянула с себя ночную рубашку и бултыхнулась в воду, немного поплескавшись, девочка опустилась на дно, закрыла глаза и раскинула руки. Блаженно улыбаясь, Листик замерла.

Киртамиэль, мать Кираниэли уже не спала и видела, как рыжая гостья тихонько направилась в ванную. Решив узнать, может, девочке что-то надо ещё, эльфийка, прихватив большое пушистое полотенце, пошла вслед за маленькой гостьей. К удивлению Киртамиэль, в ванной никого не было, только ночная рубашка, небрежно брошенная на кусты стены. Похоже, девочка куда-то вышла, хотя через дверь никто не выходил, а если бы и вышел, Киртамиэль увидела бы, может, девочка ушла, раздвинув кусты стены? Но следов такого действия не было, да и сообщил бы дом своей хозяйке, если бы кто-то что-то подобное сделал. Эльфийка подошла к ванне-прудику и в ужасе замерла — на дне, закрыв глаза, неподвижно лежала девочка и улыбалась! Видно, не успела испугаться перед смертью.

— Мам, вот ты где, — раздалось за спиной Киртамиэль. Она резко обернулась, услышав голос дочери, а та продолжала говорить: — Я зашла к Листику и увидела, что её нет. Поняла, что она пошла принимать водные процедуры, Листик всегда так делает, а если есть возможность, любит в ванне полежать и утром, чтоб меня не задерживать, рано встаёт.

— Она… Твоя подруга… — только и смогла вымолвить эльфийка, показывая в ванну-прудик. Кираниэль подошла и заглянула в пруд, после чего похлопала ладонью по поверхности воды, сказав фразу, что всегда говорила Листику по утрам:

— Вылезай, а то позеленеешь и в лягушку превратишься!

Рыжая девочка открыла глаза и показала язык, после чего выметнулась из воды, при этом громко заквакав. Обе девочки засмеялись, Киртамиэль поняла, что подобные проказы для дочери и её подруги, что-то вроде утреннего ритуала. И то, что рыжая девочка очень долго может находится под водой — вполне для неё нормально. Эльфийка покачала головой и спросила у девочки:

— Листик, а ты вообще, человек? Полукровки-русалки могут сидеть под водой, но не так долго, да и удовольствия от этого не получают. А тебе, как я поняла, это нравится. Но ты же не русалка!

— Ага, нравится и я не русалка, — ответила рыжая девочка, вытираясь поданным полотенцем. Киртамиэль, глядя на дочь, сообщила:

— Кира, мы, родители учащихся в магической академии, пригласили друзей на обед. Решили, что лучше всего собраться у нас. Сейчас придут Валериан и Саминиэль с дочками, нам надо всё приготовить. Не знаю, вы с Листиком вряд ли нам поможете, может, пойдете погуляете? Покажешь своей подруге город.

— Не-а, — отрицательно помотала головой рыжая девочка, — не пойдём гулять. Вы будете работать, а мы бездельничать? Я, конечно, сама готовить не могу, но если я попрошу, мне помогут. Идём!

Девочка отдала полотенце эльфийке и, не одеваясь, направилась в большой зал, где видела камин, единственный каменный предмет в этом доме. Эльфийка удивилась и попробовала остановить девочку, мол, куда она в таком виде? А Листик, ещё больше удивив хозяйку дома, попросила разрешения пригласить свою подругу и её маму. Киртамиэль тут уж совсем изумилась, как это у Листика получится — ведь кроме слушательниц академии никто вчера не приехал? Или, может, кто-то едет ещё? Листик, остановившись у камина, пожала плечами и попросила приготовить какую-нибудь одежду для мамы её подруги, чем ещё больше удивила эльфийку, спросившую:

— Она, что, голой будет? Вот так и путешествует, без одежды?

— Листик, отсюда же намного дальше, чем из Азорды, а там ты говорила, что это уже на пределе твоих возможностей — ты еле-еле достаёшь! — Кираниэль удивило совсем другое, а не то, откуда возьмутся подружка Листика и её мама и почему они будут без одежды. Листик заглянула в камин и пояснила:

— Да, здесь дальше, но между вашим лесом и Эролтом лежит другой лес, он мне поможет. Там живут огневушки, поэтому проложить огненную дорожку через этот лес, мне не составит труда, а оттуда до Эролта всего триста ал. Вот!

— Но это же проклятый лес! — произнесла Киртамиэль. Листик, сказав «ага», шагнула в камин, где полыхнуло пламя, заняв почти всё пространство топки и немного выплеснувшись наружу. Эльфийка испуганно вскрикнула и прижала к себе дочь, словно стремясь от чего-то защитить. Кираниэль постаралась успокоить мать:

— Мам, с Листиком ничего не случится, она так и из Азорды за своими друзьями ходила. А в проклятом лесу они раньше жили: и Листик, и Альен.

— Кто такая Альен, — растерянно спросила Киртамиэль, Кираниэль пояснила:

— Альен — настоящая огневушка! А сейчас, насколько я поняла, Листик хочет не только её привести, а и её маму, тоже, наверное, огневушку. Листик рассказывала, что они живут в Эролте, в пекарне, там делают очень вкусные булочки и пирожки, а какие у них пирожные!.. Думаю, они это всё захватят с собой, недаром же Листик говорила, что ей помогут приготовить.

Но дальше осуждать эту тему мать с дочерью не стали, пришли соседки с дочерьми, и все прошли на кухню, только Саминаль и Валериэль поинтересовались у Кираниэль — а где Листик? Девушка пояснила, что Листик ушла за выпечкой, и на этом вопросы прекратились. Листик появилась только тогда, когда в гостиной начали накрывать стол, её сопровождали: девочка, примерно такого же как и она возраста, девушка и полноватая женщина. Девушки-эльфийки поздоровались со сверстницей Листика (они её уже знали), назвав огненную девочку по имени, а потом, и как взрослые эльфийки, вопросительно посмотрели на девушку и женщину. Если огненные девочка и девушка, были покрыты маленькими чешуйками и нисколько не смущались своей наготы, то женщина себя чувствовала очень неловко. Листик ухватила большую корзину, при этом попросила:

— Дайте матушке Милете что-нибудь надеть, видите, она стесняется.

Листик с Альен в сопровождении старшей огневушки (но та к корзине не прикасалась) потащили корзину к столу. Милета в нерешительности застыла у камина, а Кираниэль быстро объяснила, кого и откуда привела её подруга.

— А что ж вы так? Без одежды? — спросила Валериан, глядя, как огневушки разгружают такую немаленькую корзину с выпечкой. Разгружали только младшие огневушки, старшая лишь смотрела. Младшая, покрытая мелкими чешуйками, пояснила:

— Если через огонь идти, то всё сгорит, ничего не останется. Поэтому надо снять с себя одежду. Вообще-то, огневушки ходят без одежды, потому что она на них сгорит и без огня, внешнего огня, огневушки-то сами огонь.

— Но как же?.. — Валериан кивнула вслед ушедшим Милете и Киртамиэль, Кираниэль с Листиком тоже убежали. Маленькая огневушка пояснила:

— Моя мама не совсем огневушка, она больше человек и умеет гасить свой огонь, вернее не зажигать его. Гасить умею я, меня Листик научила. Вот!

— А корзина? Вы ж её через огонь пронесли! — продолжала недоумевать Валериан. Альен продолжила объяснять:

— Это Листик, только она может через огонь что-нибудь пронести. Но это не одежда — это вот такие корзинки, одежда и у неё сгорает.

— Вот бы и положили одежду в корзину, Листик бы пронесла, а вы здесь бы надели, — предложила выходСаминиэль, Альен удивилась:

— Как же в корзину одежду класть? Здесь же пирожки, булочки и пирожные!

— Так надо было вторую корзинку взять, — предложила эльфийка, вернувшаяся и уже одетая. Листик помотала головой:

— Не получится, я могу только одну корзину пронести или что-нибудь из одежды. А я же не за одеждой ходила! За угощением!

— Да, Листик пробовала, но у неё не получается, — поддержала подругу младшая огневушка. Эльфийки обратили внимание на Милету, она была полнее Киртамиэль, да и любой другой из её подруг, и ни одно эльфийское платье или сарафан ей бы не подошло. Но выход нашли — на Милете было наверчено немыслимое одеяние из нескольких цветастых простыней, этот наряд даже придал некий шарм полноватой фигуре пекарши. Остались только две огневушки, большая и маленькая, с Альен проблем не возникло, она умела гасить свой огонь и надела один из сарафанчиков Листика. А вот с той, которая представилась именем Гутье, возникли проблемы. Она посмотрела на платье, что предложила Киртамиэль и покачала головой:

— Жалко! Оно сразу сгорит!

Кираниэль, вспомнив, как Листик демонстрировала своё уменье создавать иллюзии. Предложила прикрыть огневушку чем-то подобным, на что Листик ответила:

— Иллюзия недолговечна, и с её помощью создать видимость одежды не получится, она должна иметь слишком много признаков той вещи, что изображает, а у меня такое сделать не получится. И кроме того, создать иллюзию гораздо проще, чем поддерживать, даже недолго. Вот потому иллюзии одежды имеют свойство — разрушаться в самый неподходящий момент. Может очень неудобно получиться! Вот!

— Так что же делать? — спросила Китрамиэль и сокрушённо добавила: — Не сидеть же бедной девочке в камине, когда придут остальные гости.

— Ага! — засмеялась Листик. — Гутье, ты будешь сидеть в камине и время от времени оттуда высовываться, хватая со стола пирожок!

— Далеко, — прикинув такую возможность, сказала старшая огневушка, а младшая захихикала:

— Будешь не высовываться, а выскакивать, хватать пирожок и прятаться назад.

— М-да, мы-то уже знаем, что Гутье огневушка, а как отреагируют остальные гости? Когда из камина выскакивает голая девушка, хватает со стола пирожок или булочку и прячется обратно в камин, а? — обрисовала возможную ситуацию Валериан и высказала предположение: — Равнодушным никто не останется, кое-кто будет в восторге, а у некоторых может и сердечный приступ случиться!

— Да, может, — согласилась Саминиэль и вернулась к вопросу, как же старшей огневушке появиться перед остальными гостями: — Но всё же, как Гутье быть? Раз она сюда пришла, не прятаться же ей всё время в камине? Что тут можно придумать? Одежда на ней сгорит, иллюзией её прикрыть не получится, так что же делать?

— Я не понимаю, в чём проблема? — удивилась Гутье. — Я так всегда хожу и ничего. Русалки и лешие, те которые девушки, тоже ходят без одежды.

— Лешие листьями прикрываются, — возразила Листик, — вот у Ухри даже не одежда, а наряд. Не только листья, но и цветы!

— Девушки-лешие, особенно молоденькие — задаваки! У них, ты Листик, правильно сказала, не одежда, а наряд! Они так хвастаются, кто красивее выглядит, ведь если листья ободрать и цветы снять, они на коряги становятся похожи, — Гутье пояснила, почему девушки-лешие так наряжаются. По коже девушки-огневушки пробежали огненные сполохи, расцвечивая её всеми оттенками красного и оранжевого. Огневушка гордо сказала: — А мне наряд не нужен! Я и так красивая!

— Ты так ходишь у себя в лесу, — возразила Саминиэль, — может, там это вполне нормально, но здесь встречать голой гостей не совсем прилично.

— Ага! Одежда нужна, чтоб выглядеть прилично, то есть — красиво, — поддержала эльфийку рыжая девочка и сделала неожиданный вывод: — А Гутье и так красивая, значит она приличная!

— Вот! — обрадовалась огневушка. — Я и так выгляжу прилично, так зачем же мне одеваться, тем более, если это не получится. А то, что на меня смотреть будут, так мне не жалко! А кому не нравится — пусть не смотрят, я их не заставляю.

— Да, пусть только смотрят, ведь к Гутье прикоснуться-то нельзя! Обожжёшься! — засмеялась Саминаль, Листик согласно кивнула, сопроводив кивок своим «ага». Но старшие эльфийки были всё же несогласны с таким положением дел.

— А почему они несогласны? — тихо спросила Листик у Кираниэль. Сделав соответствующий вывод, рыжая девочка предложила выход из создавшейся ситуации: — Если они боятся, что на них смотреть не будут, а только на Гутье, то пусть тоже разденутся.

Кираниэль, представив подобную картину — приходят гости, среди которых много эльфов-мужчин, а тут… Девушка громко захихикала, обратив на себя внимание остальных, недоуменно на неё посмотревших. А Кираниэль посмотрела на Гутье и спросила у той:

— А как ты будешь кушать пирожки и пирожные, ведь они же сгорят, когда ты их возьмёшь в руку?

Огневушка улыбнулась и взяла пирожное, продолжая улыбаться, откусила кусочек. Кираниэль посмотрела на Листика и спросила:

— Ты же говорила, что Гутье не может гасить свой огонь! Да и сама она об этом же рассказывала. А сейчас?.. Как это у неё получается?

— Она и не гасит, если коснуться её руки, которой она держит пирожное — обожжёшься! Просто Гутье сейчас направляет свой огонь не наружу, а вовнутрь. Как она это делает, не знаю, видно это свойство огневушек. Альен тоже так делала, пока не научилась гасить свой огонь, по крайней мере, снаружи, уверена, что внутри он как был, так и есть.

— А это выход, — сказала Киртамиэль и посмотрела на Милету: — У неё же получилось!

Листик пояснила:

— Милета — не природная огневушка, и её внутренний огонь не горит постоянно, она его зажигает, когда имеет дело с обычным. В смысле не зажигает сознательно, он сам загорается. А с Гутье может получиться, давайте попробуем!

Гутье не захотела надевать платье, видно, оно ей не очень нравилось, не эльфийское (надо сказать — красивое и элегантное), а платье вообще. Огневушка захотела такой же наряд, как и у Милеты. Гутье хватило и одной простыни, так она была меньше и стройней пекарши. Но соорудить такой наряд удалось только с третьего раза, как огневушка не старалась обуздать свой огонь, две простыни она таки сожгла. Но в итоге получилось довольно-таки оригинальное одеяние, на что Саминиэль заметила, мол, такие тоги-накидки могут сойти за одеяние жителей проклятого леса. Обидевшаяся Гутье, а может, только сделавшая вид, что обиделась, попросила не называть место её обитания проклятым лесом. Её поддержали Листик и Альен, показав на тарелки с необычайно крупными ягодами, которые насобирала Гутье, ожидавшая пока Листик с Милетой и Альен придут из Эролта (Листик не сразу прошла в пекарню матушки Милеты, а использовала бывший пень Альен, а теперь пень Гутье как промежуточную остановку). Эльфийки согласились, что такие чудесные ягоды не могут расти в лесу являющимся проклятым. В этот момент стали приходить гости и началось обоюдное представление. Высокий эльф, выглядевший постарше остальных, что необычно для эльфов, имеющих юный вид до самой смерти, поинтересовался у Киртамиэль:

— Я так понял, это твои гости. Но как они попали в Элистэр? Ворота не открывались со вчерашнего вечера, а от живой изгороди не поступало сигналов, что кто-то пытается её преодолеть. Меня, как бургомистра города, это очень интересует. И это не праздное любопытство, это вопрос нашей безопасности!

Эльфийка показала на камин и пояснила:

— Они вот оттуда вышли, Листик привела. Это её друзья, они огневушки. А друзья моей дочери и её подруги, мои друзья тоже!

— Как?! Через камин! — не удержался о восклицания бургомистр города, привлекая к себе всеобщее внимание. Обеспокоенный тем, что в город можно войти, минуя внешних стражей и живую изгородь-стену, эльф, возмущённый таким нарушением (или игнорированием) мер по обеспечению безопасности города, очень расстроился: — Но теперь наш город открыт всем, кто захочет в него войти и…

— Не всем, а только тем, кто может сюда зайти через камин, — улыбаясь, сообщила Гутье. Увидев, как эльф задумался, глядя на огонь в камине, постаралась отговорить от необдуманных действий: — Только не надо ломать камины в вашем городе. Мы, огневушки, можем пройти через огонь в том месте, где уже побывали, можем войти в эту комнату и только через этот камин. И не надо ломать именно этот камин! Мы можем сюда пройти, только если нас проведёт Листик, ваш город стоит очень далеко от тех мест, где мы живём, такое расстояние нам преодолеть не под силу!

— Ага! — подтвердила рыжая девочка, как и все, слушавшая разговор солидного эльфа и огневушки. Киртамиэль подтвердила:

— Да, господин Маринорн, так и есть, без Листика огневущки сюда пройти не смогут. Вы не волнуйтесь, безопасности нашего города ничего не грозит. Листик подруга моей дочери и не будет нам вредить.

— Ага! — важно кивнула Листик и наперебой с Киртамиэль стала уговаривать важного эльфа:

— Господин Маринорн, попробуйте пирожки! Попробуйте ягоды из родного леса Гутье и Альен!

Маринорн кивнул и попробовал, но делал это как-то без особого энтузиазма, с таким кислым видом, что Милета (как ей показалось — задета её репутация пекаря) забеспокоилась:

— Вам не нравится? Что-то не так?

— Вы продолжаете беспокоиться о том, не нарушена ли безопасность вашего города? Не надо так волноваться, вам же всё объяснили! Я не причиню вреда городу, где живёт моя подруга и её мама! — присоединилась к Милете Листик. Эльф уверил, что всё очень вкусно и он верит Листику, но при этом так тяжело вздыхал, что заставил сомневаться в его высказываниях. Листик стала его убеждать, что ни при каких условиях не будет причиной нанесения вреда Элистэру. Эльф кивал и продолжал тяжело вздыхать. Листик замолчала и с удивлением смотрела на печального эльфа (вздыхать он так и не перестал). Уныние эльфа стало понятно, когда Саминиэль задала ему вопрос:

— Господин Маринорн, неужели погибло ещё одно дерево?

Эльф грустно кивнул и очередной раз вздохнул, Листик посмотрела на Китрамиэль, и мама её подруги пояснила:

— Вот уже месяц, как в нашей заповедной роще гибнут деревья. Непростые деревья, а привезенные из Светлого леса! Понять причину никто так и не смог, все наши знания не помогли, а умения оказались бесполезны! Не только обычные, но и магические!

Листик ничего не сказала, только вопросительно подняла бровь, Саминиэль дополнила свою соседку:

— Деревья гибнут от страной болезни: начинают чернеть листья, не сразу, а по краям, а потом и целиком; затем сохнут ветки, причём не просто сохнут, а осыпаются трухой; заканчивается это тем, что в труху превращается ствол! Могучее дерево за неделю превращается в труху! А эта роща — основа нашего города! Погибнет роща — исчезнет город! Нам придётся отсюда уйти, а эльфы очень привязаны к своей роще, многие уйти не смогут и тоже погибнут.

Бургомистр города Элистэр кивнул, давая понять, что он так точно не уйдёт и разделит печальную участь заповедной рощи и своего города. Листик, став серьёзной, поинтересовалась — давно ли так происходит? Услышав, что уже два месяца задумалась. А молодые эльфийки стали спрашивать у своих матерей — почему им об этом не сообщили?

— Не хотели вам портить каникулы и праздник возвращения, вероятно, это последний раз — когда вы можете посетить родные места, — ответила погрустневшая Валериан. А Саминиэль добавила:

— Два мага жизни оказались бессильны перед этой напастью и ничем нам помочь не смогли. Уже треть деревьев погибла, и чем дальше, тем быстрее это происходит.

Настроение у всех сразу стало, как будто собрались не на праздник, а на похороны. Альен и Гутье требовательно посмотрели на Листика, при этом маленькая огневушка, кивнув в сторону грустных эльфов, спросила у рыжей девочки:

— Что надо делать, чтоб спасти их город?

Спросила так, словно Листик точно знала, что происходит и как с этим бороться, и рыжая девочка не подвела. Листик наморщила лоб и изобразила очень многозначительный вид. Но на девочку никто, кроме огневушек, внимания не обратил, девочка разочарованно вздохнула и сообщила:

— Чёрная уховёртка, нежить, питающаяся не только соком деревьев, но и их сущностью. Особенно любит эльфийские деревья, они для неё лакомство, вот она их тут и жрёт, причём совершенно безнаказанно.

— Но у нас же охранная стена, она же… — начал бургомистр города, Листик покачала головой:

— Ваша охранная стена тоже состоит из деревьев, они не преграда уховёртке, тем более что она роет свои ходы под землёй.

— Но… — снова начал возражать эльф, а потом словно споткнулся: — Но позвольте! Откуда вам такое известно? И почему вы решили, что это вертоухо…

— Уховёртка, — поправила Листик, и пояснила: — Почему так называется, не знаю, но не потому, что вертит чёрными ушами. Ушей у неё нет точно! Кстати, когда она напрогрызает много ходов, то кто-нибудь может туда провалиться, она и его сгрызёт.

— Откуда вам это всё известно? — ещё раз спросил Маринорн, Саминиэль тоже поинтересовалась:

— Разве магов жизни учат такому? Это же знания из области некромантии! Это может знать только некромант!

— Ага, это некромантия, — подтвердила Листик, — и меня учат этому, только я не некромант.

Листик сделала паузу, и когда все взгляды обратились на неё, как можно более зловещим голосом произнесла:

— Я не некромант. Я некромансер! Шашный ы ушастый! Ужасый и сашный! — Какой она некромансер Листик говорила, для важности надув щёки, а с надутыми щеками трудно внятно говорить. В наступившей после слов девочки тишине раздался ехидный голос Саминаль:

— Вообще-то, ушастый некромант — это что-то новое. Уши-то хоть большие?

— Ужасо сашно! Сашно ужыасы, — повторила девочка, ещё больше надувая щёки и делая страшные глаза. Саминаль продолжила комментировать высказывания подруги:

— Листик, ты определись, какой ты некромант — ужасно страшный или страшно ужасный. При всей своей похожести, как мне кажется, это разные вещи.

— Она некромант?! — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, бургомистр Элистэра и сам себе ответил: — Этого не может быть! Внешняя стража её бы не подпустила к городу! Да живую стену она бы не прошла!

— Не может быть! — вслед за Маринорном повторила Киртамиэль и пояснила, почему не может быть: — Некромантия и огонь несовместимы! Не может тот, кто ходит через огонь, быть некромантом!

— Мама, тот, кто ходит через огонь, не может находиться под водой! В воде да, но это приносит ему большие неудобства, а под водой нет! А ты же сама видела — Листик может долго быть под водой и получать от этого удовольствие!

Киртамиэль посмотрела на Гутье, словно ожидая от той подтверждение, огневушка не разочаровала:

— В воде — бр-р! А долго под водой? Так можно запросто погаснуть! Как это у Листика получается — никто не понимает! Но она была на русалочьей свадьбе, а это вы должны знать: это не на пять минут нырнуть!

— Кира! Но вы же живёте в одной комнате, ты же не можешь с некромантом… — начала Киртамиэль, её дочь попыталась успокоить вою мать:

— Листик вместе с нашей группой магов жизни слушает лекции мэтра Иртувеля и других преподавателей кафедры жизненной силы. Она и зачёты, и экзамены вместе с нами сдавала. На общих основаниях.

— Ага, — подтвердила Листик и пожаловалась: — Сразу по двум специальностям трудно сдавать, хорошо хоть по некромантии мне все зачёты сразу выставили, по итогам годового обучения, как отличнице, вот. Я и по жизненной силе всё на отлично сдала! Вот!

Хвастаясь, Листик, не обратила внимания, как побледнели многие эльфы и схватились за сердце, впрочем, не все, а только ещё не успевшие поближе познакомиться с рыжей девочкой. А та продолжила хвастаться:

— У меня, как у некромансера, уже и одна победа есть! Уздра! Правда, если бы не Кираниэль, то она бы меня победила.

— Доченька, это правда? — за сердце схватилась и Киртамиэль, её дочь кивнула:

— Правда, уздра совсем близко к деревне подошла и могла на её жителей напасть, вот Листик и пошла её упокаивать, а я со своим одногруппником, Суритэном, да вы его видели — это тот тёмный эльф, что ехал с нами в обозе, сплела щит жизни. Потом оставила Суритэна, Саминаль и Валериэль его держать. А сама пошла с Листиком.

— А почему с этой девочкой не пошёл этот… тёмный эльф? — спросил один из приглашённых эльфов.

— Листик моя подруга, я не могла её бросить, — ответила Кираниэль и на вопрос другого эльфа — как им удалось победить хищную нежить, девушка подробно рассказала о ходе той охоты. Во время рассказа все, как-то забыв, что рыжая девочка — некромансер, и охали, и ахали в особо страшных местах повествования. В конце тот эльф, что спрашивал — удалось ли победить уздру, не выдержав и не дожидаясь окончания рассказа, повторил свой вопрос. Ответила Листик:

— Ага, упокоили! В клочья!

Кирамиэль замолчала, недосказав, ведь что дальше рассказывать, если Листик сказала, как всё закончилось. Эльфы тоже молчали, они все знали, что упокоить нежить — это загнать её в могилу, из которой она вылезла, но как можно упокоить в клочья? Кираниэль, увидевшая, что никто не понял, как такое можно сделать (Милета и огневушки не удивились, они-то знали возможности Листика), пояснила, что сначала девочка била огнём, но, как оказалось, уздра огня не боится, а потом ударила ледяной стрелой, взорвавшейся тем же огнём, сжёгшим хищную нежить изнутри. Это снова вызвало удивление эльфов, среди которых было несколько магов, один из них, глядя на девочку, сказал:

— Ударить огнём — это свойство боевых магов, только они так могут. А ледяная стрела — это не каждый боевой маг умеет, а уж сделать так, чтоб она огнём взорвалась… Нет, я вам верю, верю что вы и уздру упокоить могли, в таком никто врать не станет, но всё же… В то, что ты, Кира, рассказала… Да и то, что вам помогал маг-чистильщик или вы ему, сомнению не подлежит, ведь этого мага можно расспросить.

— Ага, — очередной раз кивнула Листик и посмотрела на Маринорна: — Господин бургомистр, я так понимаю, вы к чистильщикам не обращались?

— Но кто же мог подумать, что это хищная нежить, — развёл руками эльф и стал оправдываться: — Очень похоже на болезнь, я думал, что удастся справиться своими силами, а вышло вот как… Я обязательно вызову чистильщиков! Я не думал, что всё так серьёзно, но мэтру Зелирандусу я сообщил, не знаю, получил ли он моё послание. Перед тем как вызывать чистильщиков, я хотел с ним проконсультироваться, чтоб тревога не была ложной.

— Давно вы сообщили об этом мэтру Зелирандусу? — поинтересовалась Листик, она не была знакома с этим эльфом-некромантом, но слышала о нём только хвалебные отзывы.

— Третьего дня, мэтр должен вот-вот приехать.

— Боюсь, что они прибудут слишком поздно, и мэтр Зелирандус, и чистильщики. Вы говорили, что деревья уже месяц как гибнут и с каждым днём их умирает всё больше, так? — спросила Листик Маринорн молча кивнул, девочка продолжила: — Тут не день, каждый час дорог! Поэтому не будем откладывать, ведите к вашей роще!

— Я с тобой! — решительно заявила Кираниэль, Листик посмотрела на свою подругу и кивнула. Альен заявила, что то же пойдёт, а вскочившая Гутье сделала вид, что обиделась:

— Сами жечь идут, а меня не берут! Разве так настоящие подруги поступают?

Всё же Гутье обиделась, потому что огневушка вспыхнула и её наряд моментально сгорел, удивлённые эльфы увидели перед собой обнаженную девушку, с кожей, покрытой мелкими чешуйками, на каждой из которых плясал маленький огонёк, время от времени увеличивающийся. Увеличившиеся огоньки периодически сливались в общее пламя, и казалось, девушка вспыхивает как факел!

— Конечно, возьмём, куда же мы без тебя, — сказала Альен, а Листик тихо добавила:

— А то от возмущения ты тут всё сожжёшь.

Гутье, получив обещание, что её возьмут с собой, заулыбалась. Огневушка нисколько не стеснялась своей наготы, эльфы стыдливо отводили глаза, но при этом украдкой поглядывая на девушку. А вот эльфийки без смущения рассматривали девушку, её идеальную фигуру и немного скуластое лицо. Гутье была красива, но не мягкой эльфийской красотой, а той резковатой, в то же время гармоничной, которая присуща хищным зверям, постоянно готовым к прыжку. Листик улыбнулась, отметив взгляды, направленные на Гутье, и громко сказала, обращаясь к тоже смотревшему на огневушку Маринорну:

— Не будем терять времени, идём!

Листик решительно направилась к выходу, за ней пошёл, постоянно оглядывающийся на Гутье, бургомистр города. Впереди шли Листик и Кираниэль, а сзади огневушки, Маринон оказался как бы зажатым между ними. Эльфийки, особенно эльфы, смотрели вслед удалившимся, один из эльфов задумчиво сказал:

— А она ничего, что-то в ней есть, этакое — дикое.

— Именно, что дикое! — тут же ответила одна из эльфиек, при этом посмотрела на Милету, на которой был наряд похожий на тот, что сгорел на огневушке. Матушка Милета улыбнулась и обвела рукой стол, где было ещё много выпечки, так понравившейся эльфам:

— Я не дикая огневушка, как Гутье, я владелица пекарни в Эролте, довольно известной пекарни, если будете в нашем городе — милости прошу, я всегда рада друзьям и готова их угостить. А огневушкой я стала недавно, благодаря своей дочери, вы её видели — это Альен. Раньше я была обычным человеком.

— Но как же так вышло? — растерянно спросила одна из эльфиек, Милета пояснила:

— Я очень хотела иметь детей, но Ирха не дал. А потом появилась Альен и она стала моей дочерью, ведь не важно, какая дочь — родная или приёмная, если ты её любишь, а она любит тебя. Но вот обнять её я не могла, а она не могла прижаться ко мне, но если любишь… Помог нам случай, но об этом… Может быть потом, как-нибудь…

Если эльфы просто переглядывались, то многие эльфийки понимающе закивали и уже по-другому смотрели на Милету. Киртамиэль умоляюще посмотрела на Милету и, волнуясь, спросила:

— Моя Кира, она там сейчас с вашей дочерью и с той рыжей девочкой?.. А там в охоте на уздру она… А сейчас?..

— Не волнуйтесь, вашу дочь в обиду не дадут, если тогда Листик была одна и старалась не подвергать опасности Кирамиэль, то сейчас их трое. Силы трёх огневушек хватит, чтоб выжечь ваш город дотла. А там, как я поняла, всего какая-то роща, да её и не надо жечь, а только с мелкой нежитью расправиться, не волнуйтесь! — как могла, стала утешать пекарша эльфийку.

К заповедной роще города подошли в том же порядке, в каком покинули дом Киртамиэль. Листик замедлила шаг и подняла руку, призывая к вниманию. Дальше шли очень осторожно и остановились не доходя до рукотворной, вернее, сотворённой нежитью большой поляны. Огневушки вышли вперёд, заслоняя собой Кираниэль и Маринорна, Листик стала между ними, но чуть отступив назад, чтоб было удобно разговаривать с бургомистром Элистэра. У обеих огневушек их пламя увеличилось и почти скрыло кожу (Альен, пока шли, разделась и отдала свою одежду Кираниэль, Листик сделала то же самое), по телу рыжей девочки тоже стали бегать язычки пламени, но не так сильно, как у её подруг. Листик произнесла, ни к кому не обращаясь:

— Ещё бы день — и было бы поздно, но боюсь, что от болота избавиться не удастся. Они уже слишком большие и сумели преобразовать землю, вернее, заполнить там всё своей слизью. Они уже опасны для города и всех, кто войдёт в рощу!

Маринорн не понял, какого болота и кто там может быть таким большим, чтоб представлять опасность для города. Листик вытянула вперёд руки и нараспев стала читать заклинание, от которого у Кирамиэль и Маринорна по спине побежали мурашки — это было некромантское заклинание. Тёмно-зелёная поверхность полянки вспучилась и лопнула, словно нарыв, явив изумлённым эльфу и эльфийке чёрную жижу, в которой копошились большие черви, время от времени поднимающие те свои части тела, что были головами, потому что там были пасти с треугольными зубами. Листик продолжала произносить заклинание, и движения червей замедлились. Определив нужный момент, по каким-то ей одной известным признакам, девочка закричала: — «Бей!». И огневушки, вытянув вперёд руки, ударили огнём. Это были огоньки, какие они, развлекаясь, запускали на своём болоте, но сейчас они были гораздо больше, чем обычно, и летели сплошным потоком. Листик, прекратив читать заклинание, присоединилась к своим огненным подругам. Огненный вал полностью накрыл болото.

— Боюсь, что это бесполезно, судя по тому, что мне рассказали, чёрные уховёртки успели переродиться и теперь их ничем не остановить. Огнём можно только задержать! — произнёс высокий эльф, с крючковатым, совсем не эльфийским носом, подошедший с двумя другими эльфами. Один из них обратился к Маринорну:

— Господин бургомистр, мэтр Зелирандус только что прибыл, мы с ним пошли к Киртамиэль, поскольку знали, что вы там, на празднике, организованном в честь девушек-слушательниц, приехавших домой на каникулы, но там нам сказали, что вы отправились в рощу.

— Как?! Господин бургомистр, вы знали, что городу угрожает смертельная опасность и направились на праздник? — возмутился высокий эльф, Маринорн стал оправдываться:

— Я не знал… Я даже представить не мог, что это столь опасно…

— Теперь знаете, я не смогу исправить вашу ошибку, но постараюсь задержать распространение чёрных грызлов, в которых превратились чёрные уховёртки. Потрудитесь организовать эвакуацию жителей города, ваши помощники… — Зелирандус, сам перебивший бургомистра, замолчал, так как рыжая девочка выдохнула:

— Всё!

После чего стала опускаться на землю, но была подхвачена своими подругами огневушками, одна из которых остановила Кираниэль, пытавшуюся помочь:

— Не трогай! Обожжёшься!

— Её надо в огонь! — закричала старшая огневушка и, подхватив Листика, побежала к дому Киртамиэль, за ней последовали Альен и Кираниэль. А высокий эльф смотрел на озеро перед ним и не верил своим глазам. Вместо чёрного болота с шевелящейся поверхностью из-за многочисленных больших и зубастых червей там блестела поверхность тёмной воды, гладкая, словно зеркало. Зелирандус, не подходя близко к озеру, видно, всё же чего-то опасался, произнёс несколько заклинаний и проделал ряд других магических действий, после чего, ни к кому не обращаясь, словно сам с собой разговаривая, произнёс:

— Никого и ничего, просто вода, пусть и необычная — присутствует сильный магический фон. Нет никакого сомнения, что здесь провёл магические действия очень сильный некромант! Буквально только что. Но я его не заметил, а ведь должен был! Только след заклинания и всё! Но и это действие не должно было уничтожить грызлов, но я вижу, что их нет! А огонь… Это были Femuna ignea elementalis, в просторечье именуемые огневушками, что я и видел. Но сколь бы они не были сильны, подобного эффекта достичь никак не могли!

Высокий эльф посмотрел на гладкую поверхность озера и снова проделал все те действия, что и раньше. Постояв неподвижно несколько минут, о чём-то размышляя (бургомистр и его помощники тоже молчали, не смея нарушить ход мыслей мэтра-некроманта), Зелирандус спросил у Маринорна:

— Вы знаете этих девочек? Кто они?

Выслушав подробный ответ, эльф-некромант захотел с этими, как он сказал — девочками, познакомиться поближе и сопровождаемый бургомистром направился к дому Киртамиэль.

В доме Киртамиэль все слущали её дочь, рассказывавшую о том, что произошло в городской роще, оказалось, что эта девочка разглядела больше, чем увидел и сумел понять эльф-некромант. Кираниэль рассказывала:

— После некромантского заклинания, как я это определила? А у меня по спине начинают мурашки бегать и как-то становится неуютно, так было и тогда, когда уздру упокаивали. Так вот, после заклинания Листик, Альен и Гутье ударили огнём, сильно так ударили! Но это был не простой огонь, Листик наложила на него силу жизни…

— Получается, что эта рыжая некромантка может ударить силой жизни? Но такое в принципе невозможно! Силой жизни ударить нельзя! — спросил, а потом высказал своё мнение один из эльфов. Кираниэль отрицательно покачала головой:

— Листик не била силой жизни, она наложила её на огонь. Это как щит жизни — им нельзя ударить, но он защищает, особенно от нежити, но щит неподвижен, то есть закрыться можно, а напасть — нет. А тут огонь выступил носителем силы жизни, Листик не строила защиту от нежити, а сама на неё напала, как бы наехав этой защитой.

— Как же я сразу не понял! — Зелирандус, привлекая к себе внимание, хлопнул себя по лбу. И не обращая внимания на окружающих, стал рассуждать: — Она не жгла огнём, а совсем по-другому его использовала, хотя… Позвольте, я же сам видел — огонь жёг! Огонь! В этом нет сомнений! Или я что-то не так понял?

— Огневушки, жёг их огонь, — подсказала Кираниэль, она там, у чёрного болота с грызлами, стояла совсем близко, поэтому хорошо видела, как всё происходило: что делала Листик и что делали её подруги.

— Благодарю, — Зелирандус кивнул девушке и продолжил рассуждения: — Да, огонь там был. Настоящий огонь, и он сжёг всё, что осталось после атаки этой рыженькой девочки, Листика, так? Очень талантливая слушательница, я о ней слышал от мэтров Иртувеля и Расторо, но не представлял, что она настолько юна! Меня тогда очень удивило, что эта слушательница, о которой с восторгом отзываются оба мэтра, имеет такой талант к магии диаметрально противоположных направлений! А кстати, где она? И где её огненные подруги?

Эльф-некромант (от которого, за некоторым исключением, старались держаться подальше другие эльфы) оглянулся в поисках Листика и огневушек, но увидев одежду рыжей девочки и младшей огневушки, лежащую у камина, вопросительно поднял бровь:

— Они ушли?

— Нет, просто Листику надо восстановиться, а в огне у неё лучше всего получается. В воде не так, там ей просто нравится.

— В воде? — Мелирандус поднял вторую бровь, изобразив высшую степень удивления, Кираниэль рассказала, а Киртамиэль подтвердила, как долго может находиться, не просто в воде, а под водой рыжая малышка. Этого эльфа трудно было чем-то удивить, но тут он ошеломлённо произнёс: — И вы хотите сказать, что эта девочка некромантка? То, что она учится на факультете некромантии, ещё ни о чём не говорит! Я не припомню, чтоб кто-то из величайших магов древности, я не говорю о нынешних, такое — умел, просто смог! Даже не в той мере, что показала эта девочка! Упокаивать нежить силой жизни… Это знаете ли…

Зелирандуса перебил Маринорн, которому что-то тихо сообщил незаметно вошедший один из помощников. Бургомистр сказал:

— Это всё хорошо, но, похоже, в этом озере, что образовалось в нашей роще — мёртвая вода! Рыбки, что туда запустили, все умерли!

Эльф-некромант растерянно оглянулся, действительно, мёртвое озеро посреди городской рощи — это очень нехорошо! Но оживить его, возможно, даже магу жизни не удастся, а некроманту — и подавно! В этот момент полыхнуло в топке камина, огонь там и до этого был гораздо больше, чем обычно, сейчас же пламя выплеснулось наружу, заставив всех, кто был в непосредственной близости, отшатнуться. А огонь втянулся обратно в топку, оставив перед камином три огненных силуэта — два маленьких и один побольше. Быстро потемнев, они превратились в девушку и двух девочек, и если кожа девочек стала обычной (у одной так и осталась состоящей из мелких чешуек), то по коже девушки продолжали бегать язычки пламени. Девочки надели свою одежду, что лежала у камина, девушка только усмехнулась в ответ на осуждающие взгляды эльфиек.

— Не буду! — ответила девушка на предложение Киртамиэль — надеть платье. Гутье недовольно передёрнув плечами, пояснила свой отказ: — Надо огонь вовнутрь направить и смотреть, чтоб он наружу не выплеснулся, а это постоянное напряжение. И всё равно, так у меня не получится, а красивая одежда сгорит! Кирт, ты её лучше вот тут повесь, и если кто захочет полюбоваться моим платьем, пусть любуется. Мне не жалко!

— Вообще-то это мысль! — восхитился один из молодых эльфов. — Любоваться одеждой девушки отдельно от неё! А когда надоест, можно любоваться девушкой отдельно от одежды, в смысле, без одежды! В этом, определённо есть своя прелесть! Если бы все девушки так…

Но закончить юноше-эльфу не дали — эльфийки на него дружно зашикали, что не помешало ему и другим эльфам любоваться Гутье.

— Вода в озере не мёртвая, она просто ещё не очистилась от влияния нежити, в ней как бы осталась тень, что не позволяет живым существам там жить. Пока не позволяет, — произнесла Кираниэль, после того как Листик и Альен оделись. Листик подтвердила слова подруги своим «ага» и стянула со стола пирожок, её примеру последовали Альен и Гутье, чем снова обратили на себя внимание, а Листик ещё и заявила:

— Молока хочу!

Ей его сразу же и принесли, только Зелирандус не смотрел в сторону огневушек, он задумался над словами Кираниэль и, переглянувшись с Маринорном, спросил у девушки как у равной:

— И что вы посоветуете сделать, коллега?

— Вообще-то можно подождать, — ответила Кираниэль, Листик, оторвавшись от кружки с молоком, важно подтвердила:

— Ага! Лет пять, а может и больше, и озеро само избавится от тени некровоздействия, но процесс имеет не линейную характеристику, возможны флюктуации.

— Что возможно? — спросила Альен и сама же ответила: — Это никак невозможно! Кто же в озере флюкать будет, если там никого нет? Вот если бы Гутье согласилась…

Слова маленькой огневушки вызвали всеобщее удивление — что должна согласиться делать в озере Гутье и зачем ей там это делать? Листик не стала объяснять, высказав своё авторитетное мнение, она закрылась кружкой, занятая молоком, а Кираниэль подтвердила слова своих маленьких подруг:

— Именно так, огневушки живут на болотах, не только потому, что их огненные развлечения могут поджечь лес, а ещё и потому, что присутствие огневушки не позволяет завестись в болоте опасным видам нежити.

— Коллега, вы предлагаете… — начал Зелирандус, который быстрее всех понял, что хотела сказать Кираниэль, та кивнула. Понял и бургомистр, с надеждой посмотрев на огневушек. Альен сразу заявила:

— Я без мамы никуда не пойду! И потом у нас пекарня! Сэм говорит, что насаженное производство дороговизны стоит!

— Налаженное производство — дорогого стоит, — поправила дочь Милета, та кивнула и, как Листик, сказала: — Ага! — Бургомистр с надеждой посмотрел на Гутье, та не стала отпираться, но при этом поставила условия:

— Я согласна, здесь веселее, чем у меня на болоте. Пень я себе сама сделаю, соберу из остатков засохших деревьев, что остались там у озера. Но предупреждаю — не надо меня заставлять одеваться, когда будете приглашать в гости!