Записки скучающего клерка

Анатолий Горсков, 2023

Казалось бы, что необычного есть в жизни обыкновенного офисного работника?! Серые повторяющиеся рабочие будни перед экраном компьютера, кипы документов, отчеты, совещания, перерывы на кофе… Однако и в этом потоке рутины может случиться всякое! И вот уже деловая встреча с заокеанскими партнерами превращается в испытание похлеще «Форта Боярд». А не сулящая ничего интересного командировка перерастает практически в фильм ужасов с последующим разоблачением. Главное, что рядом с тобой – неунывающие коллеги и верные друзья, с которыми не страшны никакие выкрутасы судьбы и приказы грозного начальства! Окунитесь в мир веселых и опасных приключений офисного клерка Александра Франциевича Глебова и его друзей.

Свидание вслепую

«Весенние месяцы, а точнее сказать, апрель и май — не самое продуктивное время для офисов и прочих учреждений. Летом хоть работы не так много. Все разъезжаются по отпускам, жарко, кондиционеры, если они есть, не справляются с духотой, состояние организма расслабленное, голова не варит, и в свете всего вышесказанного можно немного и похалявничать. Ведь подобное состояние охватило не только тебя одного, но и сотрудников прочих контор, с кем ты связан контрактами, твоих клиентов, твоего шефа, который, по последним данным, уже расписал лето, составив график поездок по необъятному земному шару. Но сейчас на дворе конец апреля, а состояние организма точно такое же, мозги уже настроены на майские праздники, дачи, грядки, алкоголь и шашлык. А расслабляться нельзя, все вокруг хотят успеть закрыть дела или хотя бы какую-то часть контрактов до наступления майского безумия, когда жизнь везде замирает дней эдак на…десять — пятнадцать. Ведь все хотят получить свой кусок праздничного пирога, зарплату, премию, процент от сделки, бонусы, ну и так далее. Поэтому приходится крутиться, вертеться, подчас чем-то жертвуя, теша себя слабой надеждой, что вот уж на праздники-то оторвешься и отдохнешь. Хотя, если честно, так лень что-то делать. Хочется вздремнуть, откинувшись на спину кресла… а лучше вообще дома, под боком у любимой супружницы… Интересно, кстати, куда запропастился Глебов, неужели опять документы на регистрацию сделки подать не смог?! Или, наоборот, все нормально — и он просто особо не торопится в душный офис, а присел сейчас где-нибудь на бульваре и, потягивая коктейль, таращится на голые коленки прогуливающихся девушек?! Хоть бы телефон не отключал, хитрец…» — Юрий Иванович Васильев, с трудом подавив зевок, оторвался от созерцания пасьянса «Косынка» и посмотрел на часы. Двенадцать часов двадцать семь минут. «Уже больше часа совещание идет, чувствую, опять что-то новое ждет. Тьфу ты, стихами заговорил…» Дверь приоткрылась, и в комнату вошел Алексей Тробченко:

— Здорово, Иваныч! А Сашка где?

— Сам бы хотел это знать, — Васильев приподнялся, чтоб поздороваться, и снова откинулся в кресле, — а тебе он зачем? Опять турне по кабакам планируете?

— Нет, сегодня идем нюхать кокс…шутка, — улыбнулся Тробченко, — совет его нужен…

— Да?! — удивился Иваныч. — А в чем проблема? Я не могу помочь?

— Не знаю… — замялся Алексей, — я хотел бы сначала с ним переговорить.

— Ну, как знаешь, — Васильев снова уткнулся в пасьянс, — не знаю, когда он собирается приехать.

Тробченко задумчиво потер подбородок:

— Кофе не хочешь?

— Третий раз за первую половину дня?! Уволь! Он все равно не бодрит, а сердешная мышца у меня одна.

— Ладно, свидимся, — Леша скрылся за дверью.

Иваныч потянулся, разминая затекшие мышцы, и вздрогнул от виброзвонка:

— Алло! Саня?! Ты где? Документы сдал? Отлично! Когда будешь? Хорошо, жду.

За дверью послышался шум, означавший конец совещания. Васильев моментально выпрямился в кресле, щелкнул мышью. На экране возник Microsoft Word с текстом какого-то договора. В комнату с папкой бумаг вошла начальник отдела Мария Петровна Солнцева и молча опустилась за свой стол. Васильев вопросительно поднял бровь. Петровна разложила бумаги, кивнула на пустующее место Глебова:

— Не объявлялся?

— Звонил. Едет. Документы сдал. Все нормально, — отчеканил Юрий Иванович.

— Это хорошо! — вздохнула Мария Петровна, побарабанив пальцами по столу. — А то Сергей Эммануилович распекал наш отдел за неудовлетворительные результаты в этом месяце… Плохо, мол, мы работаем, доходы упали…оформление документов затягиваем…будто нам это нужно — затягивать выполнение контрактных обязательств, — Васильев согласно кивнул головой. — Так, что еще… — задумалась Петровна, — А! Двадцать девятого у нас корпоративная вечеринка. Поедем на шашлыки в Серебряный бор, на следующий день на работу выходят только мужчины…

— Сергей Эммануилович тоже? — улыбнулся Васильев. Солнцева хмыкнула:

— Он тридцатого утром улетает до пятнадцатого числа. Так что вами в этот день будет командовать подполковник Рыжов. После чего офис уходит на весенние каникулы до десятого мая. Так что берегите печень, мальчики.

— Буду стараться, Мария Петровна, и Сашку проинструктирую на этот счет, — засмеялся Васильев и, поднявшись из-за стола, направился в курилку. Выйдя из комнаты, он застал интересную картину: заместитель генерального директора Геннадий Борисович Рыжов что-то эмоционально втолковывал Тробченко.

— Алексей! Светлане надо отъехать на три часа к стоматологу, а вам придется временно исполнять ее обязанности, — тоном, не предусматривающим возражений, произнес зам.

Тробченко удивленно переводил взгляд с него на Светлану:

— А разве кроме меня никто не может?

— Вы намекаете на девушек из риелторского отдела?

— Ну да… — выдавил бедолага.

— Я сейчас там буду проводить оперативку по итогам прошедшего совещания, — пояснил Рыжов, — а вы, как я погляжу, опять бесцельно шатаетесь по офису, поэтому займитесь-ка делом. Светлана придет и сменит вас на боевом посту, после чего вы вернетесь к исполнению своих прямых обязанностей.

— Добрый день! — Иваныч привлек внимание зама, они обменялись рукопожатием. После чего Васильев, усмехнувшись, прошел в курилку. Светлана тем временем быстро собрала свои вещи, взлохматила голову Тробченко, усевшегося на ее место, и покинула офис. Рыжов отправился в моментально затихший риелторский отдел. Алексей огляделся по сторонам и подгрузил себе интернет. Проверил свою почту и, улыбнувшись, погрузился в какой-то чат. Периодически отвлекаясь на очередной звонок телефона.

За первый час его новых обязанностей позвонило около двадцати человек. Звонков от клиентов было не так-то много, в основном рекламные агентства, предлагающие свои услуги, фирмы, готовые установить на все компьютеры справочно-правовые системы «Гарант» и «Консультант Плюс». Раздавались и звонки, после которых незнакомый голос истерически требовал главного бухгалтера и с жаром доказывал, что новая бухгалтерская программа защитит фирму от нападения представителей всех правоохранительных органов, включая органы внутренних дел, налоговую, МЧС и службу внешней разведки. Тробченко героически выдерживал напор рекламных агентов, ссылаясь на тяжелую политическую обстановку в мире. Кроме этого, без отрыва от производства ему пришлось по заданию главного бухгалтера Зои Семеновны Моржовой отксерить пару квартальных отчетов. Это Леша делал уже откровенно матюгаясь про себя и повторяя, что не для того он получал высшее образование, чтоб у ксерокса стоять, как дурак. Он даже всерьез обдумывал вариант ксерокопирования какой-нибудь части своего тела. После чего эта ксерокопия была бы подложена в один из квартальных отчетов или балансов — на радость налоговым инспекторам. Но благоразумие удерживало его от этого опрометчивого шага. Плюс ко всему через каждые пять минут к нему подбегал кто-нибудь из риелторов, чтобы отправить или принять факс. А Ольга, помощник бухгалтера, забежавшая взять степлер, пропела Леше о том, что, когда у нее будет своя аудиторская фирма, то она непременно возьмет его в свои личные секретари-референты. Так прошли первые два часа вынужденной командировки. В конце которых в офисе наконец-то появился Глебов.

— Вау! У нас новый секретарь! — Саша остановился у Светиного стола. — Алексей, я только что вернулся с дальней дороги…Вы не соблаговолите приготовить мне кофе?

Тробченко поднял глаза и сквозь зубы произнес:

— Читай по губам: «Иди ты на…»

— Понял! — почтительно склонился Глебов. — Удаляюсь…

Через некоторое время у секретаря зазвонил телефон. Тробченко поднял трубку.

— Алло! Добрый день! Слушаю вас!

— Добрый день, а как мне поговорить с вашим бухгалтером?

— Да пошел ты на фиг! — рявкнул Алексей и повесил трубку.

Вновь звонок.

— Слушаю вас!

— Соедините меня с менеджером по рекламе.

— Fuckoff! — и положил трубку. Снова звонок.

— Да!!!

— Мы хотим предложить вам офисную мебель! У вас продается славянский шкаф? — неслось из трубки.

— Саня, уймись! Прекрати сейчас же! Приготовлю я тебе кофе…если хочешь! Только не звони сюда больше! Нам с тобой действительно надо поговорить, но не сейчас! — Леша чуть не плакал.

— Да, ладно! Не надо! — из трубки послышался довольный голос Глебова. — Береги себя! Увидимся на перекуре.

Александр положил трубку, широко зевнув, и стал разбирать сумку с документацией.

— А Петровна где? — поинтересовался он у Васильева.

— На переговоры уехала. Будет часа через два.

— Ясно. Кстати, мне никто не звонил?

— Вся твоя банда: Макс, Марфа, Ксения. У вас что, опять загул намечается?

— Почти, — ухмыльнулся Саша, — Марфа и Марат решили узаконить свои незаконные отношения.

— Свадьба?! — воскликнул Васильев. — Это здорово!

— Ага, и особенно актуально после семи лет совместного проживания, — зевнул Глебов, набирая чей-то номер. — Привет, Макс! Чего хотел? Поздравить хотел…спасибо…угу…пошел ты…вам с ними в следующем туре встречаться…да…и я с интересом посмотрю, как вы после удаления и пенальти в ваши ворота будете с ними на равных играть…Что?!

Далее последовала пятиминутная речь Глебова, где он умудрился объясниться в любви ко всем судьям на свете, команде соперника и вообще к футболу, применяя в своем выступлении исключительно предлоги «в» и «на». После чего, несколько поостыв, он поинтересовался у Макса о его новой подружке и о каком-то сюрпризе к свадьбе. Договорившись о пятничном совместном времяпрепровождении, Глебов положил трубку, задумчиво посмотрел на телефон и неожиданно выдал:

— Я тут представил — мне сорок лет и я продолжаю работать здесь мальчиком на побегушках, набираю договора, ругаюсь с сотрудниками различных ведомств, пытаюсь разобраться с каждым новым контрактом, пьянствую по пятницам, а иногда и среди недели. Никаких перспектив впереди, своего потолка в фирме я, можно сказать, достиг. Тоскливо становится. Жизнь прекрасна и беспросветна. Работу, что ль, сменить? Да привык я уже здесь, а на такую начальницу, как Петровна, только молиться можно…

— Ты чего захандрил? — вскинулся Васильев. — Не надо так далеко загадывать, и вообще: когда тебе сорок стукнет — мне под полтинник будет, а там уж и кризис среднего возраста, расстройство нервной системы и прочие проблемы! Получается, мне веревку с мылом уже загодя готовить?!

Глебов улыбнулся, пожал плечами:

— Не знаю, все еще впереди. Ты, кстати, не в курсе, что от меня Леха хотел?

— Нет, темнил что-то, — Васильев снова уткнулся в монитор. — Светка через час вернется и сменит его на боевом посту. Тогда и поговорите, сейчас Алексею явно не до тебя. Надо же было ему под горячую руку Барбарисычу подвернуться, вот тот из него «вечного дневального» и сделал…

* * *

Спустя час к ним в комнату вошел Тробченко.

— Что, секретарь, демобилизовался? — хихикнул развалившийся на стуле Глебов.

— Спасибо за понимание! Теперь я точно знаю, что работа секретаря — это тяжелый и неблагодарный труд. Пойдем, перекурим, — грустно ответил Алексей.

— Ты же не куришь? — удивился Васильев.

— Ну…я иногда… — замялся Тробченко.

Глебов поднялся со своего места:

— Чего пристал к человеку? Хочет курить — пусть курит! Тоже мне, общество защиты прав некурящих! Сам-то как дымишь?!

— Ладно, идите уже, — цыкнула на них, вернувшаяся с переговоров, Мария Петровна, — не мешайте работать.

Тробченко и Глебов отправились на кухню. Закурили. Саша выжидательно уставился на Алексея: «Ну?» Тробченко затянулся, закашлялся и, как показалось приятелю, слегка смутившись, произнес:

— Сань…тут такое дело. Я на днях…в одном интернет-чате…

— Занимался виртуальным сексом! — опередил его Глебов.

— Дурак! — надулся Тробченко. — Не буду тебе ничего рассказывать…

— Ну ладно! Лешик! Ну прости! — заворковал Сашка. — Расскажи обо всем! Не таи…

— В общем, я тут…в одном чате…с девчонкой одной…познакомился…

— Фотка есть?

— Да в том-то и дело, что нет.

— Значит, страшная, если б симпатичная была, то фотографию прислала бы, — затянулся сигаретой Глебов, — по своему опыту знаю…

— Опытный ты, как я погляжу! — съязвил Тробченко.

— Знаешь, опытный — не опытный, не так важно. А вот с психологической точки зрения, считаю так, не присылает фотку, значит, смотреть не на что!

— Не знаю, может быть…Но, понимаешь, общаться мне с ней нравится…Пару дней назад она мне номер мобильника дала. Я позвонил…такой приятный, бархатный голосок. Вообще! Я с ней полчаса по мобильному трепался — остановиться не мог…

— Все деньги просадил?

— Да нет…у меня тариф такой своеобразный: чем больше говоришь — тем меньше платишь, — улыбнулся Алексей.

— Раз за тебя, — хмыкнул Глебов, — так от меня-то чего хотел?

— Дело в том… — начал Тробченко. В этот момент на кухню вошел Васильев:

— Не помешал?

— Нет! — опередил приятеля Глебов. — Присоединяйся, у нас тут новость: у Лешки новая пассия!

— Да ты что! — Васильев захлопнул за собой дверь и подошел к Тробченко. — Ну-ка рассказывай!

Тот бросил на Сашку испепеляющий взгляд и, замявшись, пробурчал:

— Да, рассказывать-то особенно нечего…Я с ней через интернет познакомился…через чат…

— А-а-а! — протянул Васильев. — Все понятно! И чего?

— Чего-чего! — завелся Тробченко. — Что вы как эти…как пни несовременные! Куча людей через интернет…через чаты, сайты знакомств, смс-сообщения…знакомятся…А вы завели, как два старых…

— Старых кто? — ехидно поинтересовался Глебов.

— Сам знаешь кто! — слегка поостыв, буркнул Алексей. — Я к вам за советом…А вы?

— Готовы к диалогу! — Васильев налил себе кофе и раскурил сигарету. — Давайте тоже по чашечке кофейку! И разрешим все твои мировые проблемы, Алексей…

Возражений не последовало. Приятели расселись за столом, разлив благородный напиток по чашкам.

— Ну, так что там у тебя? Рассказывай! — потребовал Юрий Иванович. Леша вкратце изложил то, что он успел рассказать Глебову, и продолжил:

— Так вот…сегодня она…предложила мне встретиться…

— Свидание? — прищурился Саша.

— Вроде того… — пожал плечами Тробченко.

— А ты все ж у нее фотографию попроси… — начал было Васильев.

— Она сказала, раз мою она тоже не видела… То пусть для нас обоих это будет сюрприз…

— Свидание вслепую?! — хмыкнул Глебов. — Занимательное дело…

— В смысле? — вскинулся Васильев.

— Вот поэтому я с Сашей и хотел поговорить, — ответил за приятеля Тробченко, — ты же знаешь, Иваныч, он у нас специалист по свиданиям вслепую…

— Что есть, то есть! — захохотал Васильев. — Что ни свидание, то легенда! Как, кстати, прелестницу зовут?

— Джой.

— Как? Она что, не русская, что ли?

— А ты че, националист? — огрызнулся Тробченко.

— Нет! — пожал плечами Иваныч. — Мне как-то без разницы…

— На самом деле все просто, — Леша написал на листке бумаге латинскими буквами, — «Joy» читается как «Джой», в переводе с языка Шекспира на язык Толстого означает «радость». А настоящее имя она скажет при личной встрече. Просто в интернете принято пользоваться придуманными именами — никами.

— А-а-а, — задумчиво протянул Васильев, — а что ж она тогда каким-нибудь нашим именем не назвалась…Ну, там: «Даша с Уралмаша»?! или «Зина — добавь бензина»?! Много хороших и разных имен…

— Ладно, хватит, — отрезал Тробченко, — давайте ближе к телу…

— Если бы еще знать — к какому? — съязвил Глебов.

— Я имел…

— Да ты что! Кого?!

— Саня, хорош! — взмолился Алексей. — Я хочу знать ваше мнение: идти мне вообще на свидание или нет. И к чему быть готовому? Как себя вести? Что с собой взять…

— Денег! Чтобы «радость» была полной! — захохотал Васильев. — И средств…по индивидуальной защите, так, на всякий случай.

— А вести себя по обстоятельствам…главное — не комплексовать, говорить спокойно, шутить, побольше самоиронии, девушкам это нравится, — добавил Глебов, — а вообще, на месте сориентируешься…

— А о чем говорить?

— Да обо всем! — воскликнул Васильев. — О народе, погоде, молодежной моде!

— Кино, танцах, книгах, да мало ли тем для разговоров! — удивился Глебов. — Тем более ты с ней уже разговаривал, так что разберешься…

— То есть, проще говоря, мне пойти на встречу? — Тробченко глотнул кофе.

— А ты что, еще не договорился? Время и место не определено? — вскинулся Иваныч.

— Договорился, — улыбнулся Леша, — но не знаю…наверное, я хотел, чтоб вы меня убедили все-таки пойти…

— Убедили? — усмехнулся Глебов.

— Да! Но, Сань, а вдруг, как у тебя…гоблин придет?

— Убежишь, — засмеялся тот, — у меня тогда именно такие мысли в голове крутились, когда эта «красотка» пришла. Высокая такая, крупная барышня, вся напомаженная, хотя красоту уже ничем не исправишь, явно крашеная блондинка. Мы с ней тоже через чат познакомились. Вот и встретились. Я слова вымолвить не мог, а она подходит и, картавя, говорит: «Зд’авствуйте, Александ‘! Как ваши дела? Давно ждете? Я так то’опилась, то’опилась…чуть не опоздала…» Хотя опоздала на полчаса, я уже уходить собирался. И так меня под руку берет: «Куда пойдем? В кино? Кафе? П’осто п‘огуляемся?»

— Саш, ну хорош! — скривился Васильев. — Нельзя издеваться над дефектами речи и физическими недостатками…это пошло и некрасиво.

— Ты меня неправильно понял, — смутился Глебов, — мне, наоборот, девушки с легким французским прононсом очень…симпатичны…нравятся…в этом есть…что-то очень эротичное…

— Знаешь, Иваныч, я давно хотел Сашку спросить… — откинувшись на стуле, хихикнул Тробченко, — были ли у него в детстве психополовые травмы?! А теперь понимаю, вопрос излишен. Диагноз налицо!

Они с Васильевым рассмеялись.

— Дураки! — зарделся Глебов и, сбиваясь, с жаром заговорил: — Девушки, которые слегка картавят…они такие милые…беззащитные…в этом есть свой шарм…

— Уу! Как все запущено… — прикурил сигарету Васильев. — Интересно, а они о своей беззащитности знают?

— И почему же ты тогда сбежал от той картавой чаровницы? — засмеялся Тробченко. — Шарм не помог? Я ведь помню, как ты смс каждые десять минут слал: «Леша, позвони, вытащи меня, пропадаю».

— Знаешь, мой дорогой, — развел руками Глебов, — там не то что шарм…цистерна спирта бы не помогла…хотя… — задумался Саша.

— Что? — вопросительно уставился на него Иваныч.

— Если бы она от меня чего-нибудь захотела, шансов устоять против нее у меня не было бы в принципе. Все-таки мы с ней выступали в разных весовых категориях! Поэтому и пришлось мне через смски Лешку просить мне позвонить. А потом под этот «срочный» звонок оплатить счет, быстро раскланяться и — пулей из кафе. А там дворами, дворами к метро — следы запутывать.

Приятели рассмеялись. Глебов задумчиво потеребил кончик носа и продолжил:

— А еще один случай был…более приятный, но не менее веселый. Я тогда только со своей девушкой расстался, ну и приятели из одной компании мне говорят: «Девчонка одна хорошая есть, она тут со своим парнем разбежалась. Взял бы встретился, сходил бы с ней куда-нибудь. Девчонка симпатичная, прикольная. Сводил бы ее погулять, посидели бы поболтали». Ну, я подумал, почему бы и нет. Взял телефон, созвонились, поболтали, похихикали. Договорились в итоге в кино сходить. Встретились. Действительно девушка симпатичная, миленькая, вся такая спортивная, стильно одетая. Пошли с ней в кино…

— Чего смотрели? — неожиданно спросил Тробченко.

— А я помню, что ль?! — пожал плечами Сашка. — Комедия какая-то. Короче говоря, выходим после сеанса. Вечер, пятница — столица веселится. Она предложила в ночной клуб пойти. Пошли, поплясали. Потом в баре сели и что-то за жизнь понеслось. Она мне про своего бывшего, я ей про свою бывшую. О чем-то спорили. Ну, рюмка за рюмкой, накидались в корявую шишку. Тут она мне говорит: а поехали ко мне?! Я себя долго упрашивать не заставил. Поймали тачку, приехали. Зашли в квартиру, пришли на кухню…чай приготовить…вот тут страсть и застала нас врасплох…

Дверь кухни отворилась — и на пороге возникла главный бухгалтер Моржова:

— Все заседаете? — язвительно поинтересовалась она.

— Добрый день, Зоя Семеновна! — поздоровался Васильев и, повернувшись к Тробченко, продолжил: — Ну так как, Алексей? Что нам делать? Как решить эту проблему?

Тробченко недоуменно захлопал глазами.

— Действительно, Леш! Как нам этот план в электронном виде к договору прикрепить? У нас же там раздел участка, надо все схематически на плане отобразить? Мы же не можем подводить наших заказчиков. Надо же что-то делать! — вступил в разговор Глебов.

Моржова, наливая себе чай, подозрительно покосилась на Алексея, который, с трудом соображая и запинаясь, произнес:

— Я думаю, нужен хороший сканер и принтер…и тогда…все…получится…

Зоя Семеновна хмыкнула и вышла из кухни.

— Ну!!! — только закрылась дверь, приятели насели на Сашу.

— Так вот… — продолжил Глебов, — я уже практически закидываю ее ноги себе на плечи, как вдруг…раздается вой сирены…

— То есть? — не понял Васильев.

— Как в фильмах про войну, когда налет вражеской авиации, сирена начинала выть, представляешь?

— В общих чертах да. А ты-то здесь причем? — удивился Иваныч.

— Так вот именно таким ревом разразилась матушка моей новой знакомой, вернувшаяся домой, не то из командировки, не то из гостей. Этого я так никогда и не узнал…

— Почему? — хихикнул Алексей.

— Да потому что сначала застыл столбом со спущенными штанами, а потом, пытаясь натянуть их на ходу, спасался бегством, осыпаемый ударами и пинками. Один раз потом звонил девушке на мобильный, но она сказала, что помирилась со своим парнем, и чтоб я ей больше не звонил, — Глебов повертел в руках чашку и закончил: — Месяц потом чувствовал себя неполноценным мужчиной от пережитого стресса…

Его коллеги переглянулись, хохотнули.

— Сейчас-то хоть как? Нормально? — с трудом сдерживая улыбку, доверительно наклонился над столом Васильев. — Все работает?

— Я сейчас вообще на улицу боюсь выходить, возбуждаюсь от легкого дуновения ветерка, — скривился Саша, — весна, блин…

— Все понятно, — кухня сотряслась от смеха Иваныча, — начало «синдрома белых штанов»!

— Как это? — поинтересовался Тробченко.

— Только солнце немного пригреет, как тут же многие дамы, невзирая на свои формы и возраст, надевают полупрозрачные обтягивающие белые штаники, а под ними… — затянулся сигаретой Васильев, — треугольнички трусиков-танга…сколько сразу фантазий…возникает…

Тробченко согнулся от смеха:

— Иваныч, ты извращенец!

— Нет, я, скорее, как Глебов — маньяк-смотрун!

— Это как? — округлились глаза Алексея.

— Глазками можно — ручками ни-ни.

— Вас послушаешь, подумаешь — и на свидание не пойдешь, — улыбнулся Тробченко.

— Не дрейфь! Кстати, у меня тоже случай имеется, — затянулся сигаретой Иваныч и, выпуская дым колечками, задумчиво произнес: — Давно дело было. В благословенные студенческие времена. Тогда не так, как сейчас, все строже было в плане морали и свободы нравов. Секса, как утверждали наши политики, в Советском Союзе не было, вступить с девушкой в половую связь до брака казалось практически нереально. Хотя, конечно, случаи имелись. Правда, некоторым после этого приходилось жениться. На нашем курсе нравы для тех времен были, условно говоря, демократичные. Несколько ребят с моего факультета имели собственные квартиры, где часто устраивались грандиозные попойки, вечера поэзии, танцы и песни под гитару. Если же у хозяев квартир были свои планы на вечер, то действие плавно перебиралось в студенческое общежитие. Однажды на одной из вечеринок комсорг нашего потока Олеся Сиренко во время медленного танца, повиснув у меня на плече, стала учить меня жизни. Вот, говорит, сейчас время сухого закона, а ты пьешь! «Не по-комсомольски это! — говорила пьяная в дым комсорг. — Нет бы, — икая через слово, произнесла она, — провести политинформацию в группе о проблемах угнетаемых африканских племен! Комсомольские взносы стали плохо платить, разобраться надо. А вообще, у меня к тебе поручение есть, ко мне тут подруга приезжает погостить. Сам понимаешь, я вся на общественной работе, особо заниматься ею у меня времени нет, вот, а ты бы ей город показал, сводил куда-нибудь. Мы же товарищи и должны друг другу помогать. А я тебе потом через профком льготную путевку в Крым организую». Делать нечего, я согласился. Встретились мы с ее подружкой, вроде ничего девчонка пришла, как сейчас помню — в голубом сарафане с розочками. Алена Завальнюк, шатенка с карими глазами и прической каре. Единственное, мне показалась, скованная она какая-то. Но я в те годы мертвого мог разговорить…

— Как, в принципе, и сейчас! — вставил Глебов. Васильев улыбнулся и продолжил:

— Так вот, пошли мы к нам на проспект, прогулялись. В кафе по молочному коктейлю выпили. Погода хорошая была, день такой солнечный, весенний, только-только первые зеленые листочки на деревьях появились. По городу флаги красные развешивают, тоже Первомай, как сейчас. В общем, лепота! Я ее немного разговорил и предложил в кино сходить. Она упиралась сначала, но согласилась. Сидим мы в кинотеатре, смотрим какой-то югославский фильм, «Любовники»…вроде…По сегодняшним меркам это слезливая мелодрама с легким налетом эротики, а в те времена — ты что! Можно сказать, фильм на грани порнографии… — Васильев задумался, разглядывая тлеющую сигарету, и, стряхнув пепел, продолжил: — Смешно даже вспоминать, когда пацаном был, раз пять в кино ходил на фильм «Табор уходит в небо» ради пяти секунд в середине фильма, когда на экране героиня Светланы Томы грудь обнажала…Ну, да я отвлекся…Значит, сидим, смотрим, и я даже не знаю: не то весна на меня подействовала, не то фильм, а может, полумрак кинозальный, фиг знает. Короче говоря, я вроде невзначай руку ей на колено положил, она ее скинула, а мне все неймется, тогда я попытался девушку за плечи обнять. Причем не назойливо, осторожно, но снова потерпел неудачу. Голову склонить ей на плечо я уже не рискнул, она перед этим как-то странно на меня посмотрела. Подумал и решил больше не рисковать, сижу, фильм смотрю — и вдруг чувствую ее руку на своем колене. Электрические разряды по телу пробежали, я замер. Делаю вид, что ничего не происходит, в экран пялюсь. А она так рукой по ноге гладит — и все выше и выше, молнию на брюках расстегивает. А там все уже в боевой готовности, ну она рукой туда проникла. Я уж зажмурился в предвкушении, а она вдруг хвать меня! Я чуть не подпрыгнул. Она сжала меня с силой, поворачивается ко мне — и с такой неприкрытой злобой говорит: «Все вы, мужики, одинаковые…одним местом думаете!» А я сижу, пошевелиться боюсь, ничего сделать не могу, пот предательски по спине покатился, от ее тона волосы на голове зашевелились. В голове мысли крутятся: «Сейчас сделаю что-нибудь не так или скажу, а она меня тут и кастрирует…»

— Ну, раз у тебя дети есть, значит, все обошлось? — хихикнул Глебов.

— Да! Хотя страху я пережил, лет на десять вперед, — улыбнулся Васильев, — ну так вот…сидим мы, я весь потом покрытый, с расширенными от страха глазами на экран смотрю, и она, в меня вцепившись, шипит на ухо о стерилизации всего мужского населения страны. Потом вдруг вскочила с криком: «Козлы, одним словом!», сумочкой меня по голове шарахнула и, оттоптав ноги людям на нашем ряду, из зала выскочила…А Олесю я потом…в институте…чуть не пришиб…сгоряча…».

Он замолчал. Воспоминания…от них не скрыться, не спрятаться, они всплывают из самых потаенных уголков подсознания. Радуют и печалят, навевают сентиментальную грусть и вызывают приступы безотчетной ярости. Прогулки по уголкам своей памяти всегда оставляют следы и шрамы на душе человека…

— Ладно, поболтали, и будет, — Васильев поднялся, — пошли работать.

Приятели разошлись по своим комнатам. Минут за двадцать до конца рабочего дня Тробченко зашел к Глебову:

— Все. Я освободился, поеду…

— Давай! Удачи! — Саня пожал ему руку.

— Ни пуха ни пера! — Иваныч тоже обменялся с Лешкой рукопожатием, и компьютерный гений покинул офис.

— А что же он до конца не досидел? — размышлял вслух Глебов.

— Мандраж. Ему сейчас никто не нужен, — улыбнулся Васильев, — сам должен успокоиться. Кстати, Сань, у меня предложение есть…У тебя какие планы на вечер?

— Никаких, — зевнул Глебов, — только вечерняя кормежка голодной кошки.

— Понятно. А давай в галерею «Мобильный Мир» сходим, новые технологии посмотрим, телефоны, видеокамеры? — Иваныч, накинув пиджак, вопросительно уставился на коллегу. Тот пожал плечами.

— Давай, почему нет? Я только сейчас кое-что заберу домой и пойдем.

Юрий Иванович согласно кивнул и, откинувшись в кресле, стал ждать. Глебов вышел из комнаты и спустя какое-то время вернулся, держа в руках три пустых бутылки из-под коньяка. Васильев удивленно поднял брови:

— Что это?

— Да мне тут мои друзья из Кишинева прислали канистру хорошего молдавского коньяка. А дома пустой тары не хватило, чтоб все пять литров перелить. Я в офисе нашел с прошлой попойки пустые бутылки, помыл и решил домой забрать. А что? — Александр, убирая бутылки в сумку, посмотрел на приятеля.

— Да нет, ничего. Ну, пойдем?

Они покинули офис, вышли на улицу и спустились в подземный переход рядом со зданием Центрального телеграфа.

— Иваныч, подожди! — Глебов свернул в сторону палатки с надписью «Компакт-диски, видео, аудио». — Хочу себе чего-нибудь послушать прикупить.

Васильев пожал плечами и двинулся следом за ним. Саша уже вовсю изучал представленный ассортимент. При этом он, как большинство подслеповатых людей, принципиально не носящих очки, прищурился и указательным пальцем слегка оттянул веко вбок, таким образом немного улучшая свое зрение. Продавщица с безучастным видом следила за его поисками, не изъявляя ни малейшего желания ему помочь. Глебов все так же безуспешно пытался разглядеть название какого-то диска. «Зря стараешься, Саня, — раздалось сзади, — здесь китайцам скидки не делают».

Глебов покраснел и замер с оттянутым веком. Продавщица, не сдерживая смеха, сползла под прилавок. Саша повернулся и зашагал прочь.

— Ну ладно, прости, — догнал его Васильев, — шуток не понимаешь? Сам виноват. Все тебе говорят: «Плохо видишь — носи очки!» А ты все выпендриваешься.

— Все равно дурак! — кипел Глебов. — Ну, где тут твой хренов «Мобильный Мир»?

Они остановились у Макдональдса, рядом с которым под неоновой вывеской виднелась большая стеклянная дверь.

— Мир? — Васильев протянул руку. Саша нехотя пожал ее, он был отходчив и долго дуться не умел. Приятели вошли внутрь. Охрана моментально разделила их. Васильев направо, Глебов налево. Металлоискатели, проверка сумок, осмотр на наличие оружия, взрывчатых и химических веществ. Иваныча довольно быстро осмотрели и пропустили внутрь, и он оглянулся на напарника, вокруг которого разыгрывался очередной акт шекспировской трагедии.

— Будьте, добры, откройте сумку, — здоровенный охранник с прилизанной гелем челкой ткнул каким-то прибором в портфель Глебова. Саня подчинился. Возникла пауза.

— Что это? — недоуменно поинтересовался охранник.

— Бутылки…

— Вижу, что не банки, — огрызнулся служащий, — почему они пустые?

— Мне бы тоже хотелось, чтобы они были наполнены, — улыбнулся Глебов.

— С пустыми бутылками нельзя, — вдруг выпалил охранник.

— Не понял? — наклонился Саша.

— С пустыми бутылками нельзя, — повторил охранник.

— Н-да? — Глебов сделал вид, что задумался. — А, простите, если бы они были заполнены? Разрешили бы?

Конец ознакомительного фрагмента.