Западня для друга. Субботний детектив

Анатолий Викторович Охотин

Водитель из Сибири Андрей Карачаров приезжает к другу в отпуск. Они вместе отмечают день ангела приятеля. Утром друга находят убитым, а улики указывают на Карачарова. Сибиряк сбегает от конвоиров, рискует жизнью, разыскивая настоящего преступника, чтобы восстановить попранную справедливость.

Глава третья

Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Еще недавно Андрей ни сном ни духом не ведал о существовании этой женщины, за которую вступился, и вот они уже вместе, у них одна цель — уйти от погони. Конечно, не родство душ, для этого надо пуд соли вместе слопать, но что-то их безусловно объединяло.

Женщина, уверенно уводившая Андрея от полицейской сирены, поубавила обнаруженную прыть, пошла сбоку. Она пытливо разглядывала нечаянно свалившегося на ее бедную голову спасателя. Именно так — спасателя. Ей нравилось это слово. В стране появилась хорошая организация, призванная всем помогать, может быть, единственная из всех, возникшая на обломках страны, которая вызывает уважение благодарных сограждан. По вызову примчатся, быстренько потушат, если горит, кошку с дерева достанут, если сама не может спуститься, из-под бетонных плит извлекут, когда какой-нибудь пьяный ротозей газ на кухне взорвет. Спасатели приедут и помогут. Вот и этот парень, крепкий, широкий в плечах тоже из настоящих мужиков оказался, думала женщина, сразу заметно, что появился на белом свете не веселиться, но созидать. И заступаться за слабых. Сейчас он, правда, немного помят, видать, тоже в передрягу угодил, но это временная полоса, они у каждого случаются. Надо думать, все наладится и у него.

Андрей, в свою очередь, на лету перехватил искромётный взгляд её карих глаз в темных густых ресницах. Удивившись, отметил случившуюся в женщине быструю перемену к лучшему. Она уже не казалась той униженной и вывалянной в грязи бродяжкой, какою он увидел ее менее часа назад. За то время, пока они пробирались к ее жилищу, женщина обрела уверенность, видимо, присущую ей изначально. Кстати, она не забывала кокетничать, несмотря на то, что синяк под глазом принял фиолетовый оттенок, а сама она до сих пор была без трусов. Ханжой Андрей себя никогда не считал, он принимал попутчицу такою, какой она была на самом деле. Она обещала ему временный приют, и уже за это следовало быть благодарным ей и не обращать внимания на такие пустяковые вещи, как внешний вид или отсутствующие детали одежды.

— Эй, парень, ты познакомиться не хочешь? — спросила попутчица.

— А надо?

Она засмеялась.

— Меня зовут Валерия, — представилась. — А можно короче — Лера. Я так привыкла.

— Тогда я Андрей.

— Чем занимаешься по жизни, Андрей?

— Водила на буровой в Сибири.

— Всё недра ковыряете? — усмехнулась.

— Надо кому-то и этим заниматься.

— С тобой не поспоришь, — согласилась Лера. — Ты, женат?

— Сейчас свободен.

— Как все мужики, переступившие порог дома? — Произнесла это тоном знатока, которому бесполезно возражать. — А детки у тебя есть?

Нехитрый вроде вопрос загнал Карачарова в тупик. Есть ли у него дети? Пока не было, не сподобился, но вскоре спокойное бездетное состояние могло измениться…

Началось всё с консервной банки. То была обычная тушеная говядина.

Карачаров пришел перекусить в рабочую столовку и там увидел, как молодая повариха, все ее запросто звали Ритулей, собиралась приступить к вскрытию продукта. Кухня как на ладони, и Карачарову хорошо было видно, что девушке трудно справляться с банками. Без всякой задней мысли предложил помощь в трудоемком процессе. Повариха, полгода назад возникшая в северном поселке, по рассказам, прилетела из Полтавы. Девушка она была шустрая на ногу, тоненькая в талии, весьма приглядная на личико. Ну, Ритуля, что скажешь! Окинув Карачарова изучающим взором, миловидная хохлушка позволила Андрею пройти к разделочному столу и вскрыть десяток банок с тушенкой. Он с блеском справился с поручением. Полтавская красотка, как видно, прониклась доверием и благодарностью к мужчине с довольно недурной внешностью, шепнула аккуратным ротиком жеманное «спасибо». Андрей заметил, как две крепенькие репки ее налитых молодой силою грудей как бы повернулись, навострились подрагивающими сосками в его сторону. Карачаров мог поклясться в ту минуту, что кругленькие сосочки, четко обозначенные под поварским халатом, выражали ясное желание, чтоб он их потискал своею мозолистой шоферской ладонью… В тот момент, однако же, не посмел: народишку уже порядочно набилось в помещение, а голодные мужики-северяне могли не понять задержки с выдачей горячей похлёбки…

А ровно через неделю с Андреем случился натуральный конфуз.

Гуляли у знакомого, обмывали первенца. Святое дело, считал Карачаров. И вот за столом он почему-то оказался рядом с Ритой. То ли так посадили нарочно, то ли случайно вышло — поди разбери теперь. Они пили, закусывали, разговаривали, даже потоптались на полу минут двадцать, изображая танец. Ночь Карачаров провел в постели поварихи и утром поднял тяжелую голову с ее уютной груди. А еще через месяц, встретив Андрея на улице, будто невзначай, Рита призналась, что залетела по полной программе. Короче, мама не горюй. Теребя пуговицу на рабочей спецовке Карачарова, она допытывалась, как же ей поступить дальше: рожать от него наследника или готовиться к аборту? Туго соображая в тот ответственный момент, Карачаров растерянно пялился на повариху. Тогда и накатило смятение на Андрея, а что было-то в той постели? Грешным делом, он вообще ничего не помнил. И как же тогда они ребёнчика-то лепили?.. Между тем, Андрей знал от парней, прошедших стажировку в Ритулиной кровати, что симпатичная хохлушка ни одного холостого парнягу не пропустила — так рвалась замуж. Беда же была в том, что протрезвевшие парни после ночёвки не торопились жениться. Выходит, Рита банально подловила Андрея, посадила на крепкий крючок, чтоб не сорвался, да только он не мог поверить в то, что беременна Рита именно от него. Уезжая в отпуск на материк, Карачаров зашел в столовку, чтоб оставить поварихе деньги. Она расплакалась. «Ты, Рита, не рыдай, — попросил повариху Карачаров. — Про аборт не заикайся даже, забудь это гнилое дело. Смело рожай. Неважно, кто настоящий отец, поставим мальца на крыло. Мужиков в посёлке полно, мы ж тебе не чужие…»

— Детей пока у меня нет, — честно ответил Карачаров на вопрос спутницы. — Но в будущем могут появиться — дело житейское. — Он помолчал, собираясь с мыслями, затем спросил: — А ты как на стройке оказалась?

— Клиенты привезли! — рассмеялась Лера. — Дело сделали, а платить не стали. Знают, сволочи, что без сутенера, то есть без крыши работаю, вот и использовали. Назвала их теми словами, каких они стоят, видать, правда не понравилась. Отмутузили и вывезли на стройку… Спасибо тебе, сибиряк, если б не вмешался, могли убить. Или, что еще хуже, вообще искалечить.

— Нелегкий у вас хлеб, — признал Андрей, удивившись, что не испытывает к женщине отвращения, хотя всегда сторонился проституток, избегал их, как инфекционных больных. Лера оказалась первой, кому он подал руку, поднимая с земли, и не боялся, что подцепит какую-нибудь заразу.

— Ещё бы! — поддержала Лера. — Думаешь, простое дело каждому мужику угодить? Как бы не так! Поначалу, когда только влезла в это болото, вообще хотела петлю на себя надеть. Дважды пыталась повеситься, да не получилось. Жидковата я для таких поступков, размазня. А позже как-то обтерпелась, свыклась. Вроде так и надо. По течению плыть легко и просто, вёсла не нужны, руль тоже. — Лера надолго умолкла.

Они снова шли проходными дворами, малолюдными переулками окраины, где неистовым лаем надрывались злые собаки, рвавшие цепи на усадьбах частного сектора. Лера шагала впереди, а Карачаров старался не отставать, глядя ей в спину.

Оставив позади жилые корпуса многоэтажек и частные застройки, они вышли на обширный пустырь. Неухоженная земля здесь сплошь заросла сорняками, среди которых преобладали полынь и цеплючий репейник. На просторе ощущался заметный ветерок, опять потянуло горечью с тлеющих торфяников.

Карачаров настиг Леру, они остановились передохнуть.

— Далеко еще топать? — спросил у проводницы.

— Мы почти пришли, — успокоила она, показав рукой на протянувшийся вдоль оврага забор, за которым громоздились бесконечные кресты и пирамидки городского кладбища. В глубине раскинувшегося по склону пристанища мертвых виднелась деревянная часовенка, над которой кружила стая голубей. — Я живу во-о-он в том доме. — Лера подняла руку повыше и показала на двухэтажное бревенчатое строение, расположенное метрах в пятидесяти от ворот кладбища. — Здесь поначалу непривычно, а когда осмотришься, очень даже уютное и тихое местечко. Скоро сам оценишь.

«Да уж, тише не бывает!» — промелькнуло в голове Карачарова. Он опустил глаза, чтобы не мучиться и не чувствовать себя заплутавшим путником, чей компас показывает неверное направление. В конце концов, не так уж и долго придется обозревать унылый пейзаж с крестами! Всё когда-то кончается. Будет, стало быть, конец и его плутаниям. Вот найдет настоящего убийцу, поквитается с ним, тогда и домой можно будет отправляться, на север. А пока придется потерпеть. Живет же здесь Лера, стало быть, и он сможет.

Обветшалый дом вблизи производил довольно гнетущее впечатление. Здесь вполне подошло бы обретаться бомжам, для которых и помойка — дом родной. Но как можно существовать тут нормальному человеку, когда обрезано электричество, отключена вода и окна повыхлестаны повсюду, кроме одной квартиры на втором этаже, где, вероятно, и мыкалась Лера? Непонятно. Андрею, привыкшему жить в суровых условиях севера, в тесноте и угаре балков, пропитанных запахом горелых портянок и крепкого мужского пота, и то стало не по себе. Все-таки Лера была героическая женщина, никогда и не подумал бы, что встретит такую среди проституток.

Лера, заметив замешательство потенциального постояльца при виде убогого угла, которое и домом-то язык не поворачивался назвать, осторожно тронула его за рукав:

— Неуютно тебе? — она вздохнула. — Зато здесь точно не найдут.

— Хоть какой-то бонус. — кивнул Карачаров.

— А что ты натворил, Андрей?

— Ничего, — ответил неохотно. — Но менты считают, что зарезал своего друга.

— Мокруха?.. — изумилась Лера, и Карачарову показалось, что посмотрела на него с уважением. — А ты точно его не трогал? Мне можешь сказать, я стучать не стану.

Нелепый вопрос больно стегнул Андрея, точно хлыстом по голому телу.

— И ты мне не веришь! — неожиданно вспылил он. — Вы что, сговорились все? Да как я мог друга зарезать, если мы пили вместе, и я раньше Олега вырубился и мешком свалился на пол?! Вы вообще за кого меня принимаете?.. — он нахмурился и отвернулся от спутницы.

— Да ладно тебе, не заводись, — примирительно сказала Лера, тронув его за руку. — Я тебе не враг. Мало ли что в жизни случается. Короче, отсидишься у меня, пока гроза не утихнет, а когда и все прояснится, решишь, что делать. — Она на секунду прижалась к плечу Андрея и снова отстранилась. — Ты знаешь, а я рада, что мы встретились, и готова для тебя на все. — Лера подняла на Карачарова совершенно безвинные глаза и вдруг спросила: — Не сердишься? Слушай, у тебя какая-нибудь мелочишка найдется? — она уточнила сумму: — Ну, хотя бы сотка?

Смутно догадываясь, куда клонит Лера, Карачаров затолкал руки поглубже в карманы куртки, будто искал там что-то. Делал вид, что нащупывает деньги, на самом деле тянул время. Ситуация была глупейшая. Он раздумывал над словами Леры. Она, получалось, хотела на нем заработать, воспользовавшись удобным моментом. Только Андрею сейчас было не до того.

— Наверное, что-то наскребу, — ответил неопределенно, не вытаскивая рук из карманов. Он не знал, как избавиться от возникшего чувства неловкости, и тут предприимчивая женщина сама пришла на помощь. По-своему истолковав угловатые телодвижения Андрея, Лера вдруг улыбнулась ему, обнаружив ровные, сахарной белизны зубы.

— Да ладно тебе, не бери в голову! — сказала ободряюще. — Вижу, что не олигарх. — Она помолчала, потом улыбнулась. — Послушай, Андрей, ты спас меня, это дорогого стоит, честное слово! Короче, я сделаю тебе скидку! — пообещала она.

— Какую скидку, Лера? — Карачаров лукавил, выигрывая время, необходимое на то, чтобы выпутаться из расставленных женщиной сетей. Меньше всего ему хотелось того, к чему подвигала его эта маленькая, спасенная им женщина. — Ты о чем?

— Ты можешь делать со мной все, что захочешь, я разрешаю! — неожиданно выпалила спутница. — О цене, так и быть, сговоримся. Ты на синяк не смотри, я ведь не всегда такая была. — Лера подняла глаза на Карачарова, будто хотела доказать искренность своих слов. Но он и так ей верил. — Думаю, ты не пожалеешь ста рублей.

— Тебе так нужны деньги? — задал он риторический вопрос.

Женщина пожала плечами, дескать, а кому они не нужны? Затем, приняв Карачарова то ли за скупца, то ли за непроходимого болвана, она прояснила ситуацию:

— Понимаешь, Андрей, я совсем на мели. Пригласила тебя в дом, а угостить нечем. С такой физиономией, — подняв руку, осторожно дотронулась до испорченного синяком лица, — целую неделю на работе не покажешься. Короче, рухнул бизнес.

Сочувственно глядя на Леру, Карачаров проговорил, стараясь быть убедительным:

— Обещаю, с голоду мы не помрем. А о профессии своей пока забудь. Другие у меня заботы.

— Как хочешь, — пожала Лера плечами.

— Ну так что, приютишь беглеца?

— Конечно, пошли в дом, — пригласила женщина.

Распахнутая настежь кособокая дверь впустила их в мрачный затхлый коридор, заскрипели под ногами деревянные ступеньки узкой лестницы. Лера стала подниматься первой на второй этаж, а Карачаров осторожно двигался за ней.

Тайник для ключа находился в подходящем для него месте — в рваном резиновом сапоге за картонной коробкой в углу грязного коридора. Где же ему еще быть в этой-то разрухе! Нагнувшись, Лера достала ключ и отперла не без усилий старый, амбарный замок. Отворила дверь и шагнула через порог первой. Карачаров нырнул за ней, как в погреб. Запнулся в темноте, не то о скамейку какую-то, не то табуретку, и на всякий случай остановился на месте, чтоб не грохнуться и рук-ног не переломать.

Лера где-то рядом прыснула со смеху. Ее шаги гулко простучали по полу. Нашарив ручку, она толкнула дверь. В темную прихожую, заваленную разным хламом, устремился робкий свет из комнаты. Карачаров наконец немного осмотрелся в этом бедламе.

— Наша дача идет под снос, — пояснила причину неудобств хозяйка, — так что и свет, и воду отключили еще весной, когда отсюда съехали три последние семьи. Ты проходи, осваивайся. Если захочешь по нужде, уборная на улице, за домом.

— Постараюсь запомнить, — пообещал Карачаров, входя в комнату. — Ты сказала, все съехали, жить здесь действительно невозможно, так почему ты осталась?

— Потому что мне не нашлось свободной площади. Пока. Обещали к осени что-нибудь подыскать. Я ведь не с улицы сюда заявилась, а родилась в этом доме. Отсюда и родителей на кладбище унесли. Родовое гнездо, можно сказать.

Конец ознакомительного фрагмента.