Мой друг Жабыч

Анатолий Валевский

Жабыч уверен: людей, которых любишь, нельзя расстраивать. Выше всего он ценит дружбу – дар, когда человек может быть самим собой с тем, кого считает своим другом. Жабыч утверждает, что вся его работа в том, чтобы, когда ты упадешь и больно ударишься о жизнь, ты не решил, что она не стоит того, чтобы подняться и продолжить жить. Еще он советует никогда не бояться любить. И запомните: если Жабыч в вашем сердце, ничего страшного с вами не может произойти, потому что детство с ним – полнейшее счастливое сумасшествие.

5

У папы непонятная профессия: он качает права — он юрист. За это его все дома уважают, даже бабушка прислушивается. Она однажды поинтересовалась, когда в стране будет порядок. И папа ответил: «Когда над порядком будет закон». Бабушка с расспросами больше не приставала. Папа умеет так объяснить, что всем всё сразу становится понятным.

Папа считается в семье главным, но всем заправляет мама, потому что папа дома не хочет качать права — это тяжелая работа, он от нее устает. «Дом для того, чтобы отдыхать, а не работать», — заявил он всем. Мама согласилась, поэтому дома она за главного.

Еще папа не любит с мамой ходить в магазины.

— Женский шопинг хуже кризиса на бирже, — утверждает папа. — Но его не избежать, поэтому к нему надо заранее готовиться!

Когда в доме объявляется экономия, я начинаю понимать из — за чего…

Мама каждый вечер рассказывает папе обо всём, что произошло в доме, пока он находился на работе.

— Семья — это когда вы разговариваете друг с другом, а не молчите или смотрите в телевизор, — убеждена бабушка.

Когда мама заявила папе, что Матиас на меня плохо влияет, он подумал и сказал: — Пусть это будет лучше Матиас, чем кто — то другой.

Ответ маму не устроил. Ее лицо стразу стало строгим.

— Почему? — у мамы хватка, как у прокурора, так всегда говорит папа.

— Он умный мальчик.

Ответ еще больше не понравился маме.

— С чего ты это взял?

Я давно понял: папа — великий успокоитель мамы. Она в разговорах с ним часто бывает чересчур эмоциональной и неспокойной. Бабушка уверена, что папа — мамин огнетушитель.

Когда мама начала на Матиаса катить бочку (это любимая фраза бабушки), папа напомнил ей один случай.

Мы с другом смотрели с балкона на Луну. Папа находился рядом. Он также любил выходить вечерами на балкон и смотреть в небо, разглядывать звезды. Луна висела молодая и серебристая. Мы долго ею любовались. Я спросил, о чем думает Луна, когда ночью смотрит на Землю. Папа ответил, что у Луны слишком мало времени о чем — то думать. Матиас с ним не согласился.

— Луна думает: как хорошо, что есть Земля! — Матиас завороженно смотрел в небо. — Они же, как близнецы, друг без друга не могут!

— Как интересно и необычно рассуждаешь, — похвалил папа, с любопытством разглядывая Матиаса.

Еще помню его реакцию, когда папа первый раз увидел котиков на моем столе и на стене. У него приподнялась бровь, потом появились ямочки на щеках. Папа редко улыбается. Когда я допытываюсь, почему он дома почти не улыбается, отвечает, что у него такой возраст, когда улыбаются редко, но это неправда. Бабушка намного старше папы, но всегда улыбается. Она считает, что человек без улыбки увечный. Глухой, слепой, немой. Поэтому я безмерно удивился, когда увидел на лице папы улыбку, с интересом разглядывающего котиков Матиаса.

— Они такие смешные! — заметил я.

— Они восхитительные, — выдохнул негромко папа.

Матиас часто рисует котиков у меня дома, и потом оставляет.

— Пусть живут у тебя.

Самого красивого, обаяшку, я прикрепил магнитиками к двери холодильника. Котикам у меня вольготно.

— Папа сказал, что твои котики напоминают детство, и улыбнулся.

— Значит, детство — это улыбка, — подытожил Матиас, чем снова удивил папу.

Вид у него был довольно веселый.

— Почему ты рисуешь именно котиков? — поинтересовался папа.

— Они защитники людей, — с готовностью ответил Матиас, будто ждал именно этого вопроса.

Папа снял очки.

— Значит, ты защитник Тобиаса?

Матиас отрицательно покачал головой, заставив отца насторожиться.

— Нет, — уверенно произнес он. — Я его фонарик.

Папа помолчал, собираясь с мыслями, продолжая пристально разглядывать Матиаса, затем потрепал его по голове, сказал:

— Смотри, Тобиас — самое главное и ценное, что у нас есть.

Папина помощь понадобилась, когда мама однажды в моей комнате неожиданно обнаружила Матиаса.

Просто, когда она заходила до этого, друга в комнате не было, и его появление вызвало бурю эмоций, но все по порядку.

Матиас, когда мама дома, ко мне редко заходит. Он кричит в окно:

— Зяба! Зяба! Зяба!

Я выхожу на балкон и сигналю: есть дома мама или нет.

Матиас маму не боится, но остерегается. Мама Матиаса недолюбливает, считает его «последствием солнечной вспышки».

Когда мама дома, Матиас залазит ко мне через балкон и прячется там, когда мы слышим ее приближающиеся шаги.

В тот день мама была дома. Матиас хотел, чтобы мы немного погуляли, но я сразу предупредил, что вряд ли получится. Мама помешана на чистоте и заставила прибраться в своей комнате.

Матиас стоял перед балконом в легкой куртке и резиновых сапогах.

— Давай я тебе помогу, — предложил он. — Вместе уберемся, маму позовешь, покажешь ей чистую комнату, она и отпустит тебя гулять.

— Хорошо, — мне очень хотелось, чтобы рядом был Матиас.

Мне с ним интересно и нескучно. Мой друг ловко, как кошка, взобрался по пожарной лестнице на второй этаж ко мне на балкон.

Мы почти уже собрали все игрушки в коробку, рисунки Матиаса сложили в отдельный альбом, который мне недавно купили.

Мама зашла в комнату тихо и неожиданно. Долго и удивленно разглядывала Матиаса, пытаясь понять, как он проник, потому что дверь в квартиру она никому не открывала.

— Ты как здесь оказался?

Она увидела не до конца закрытую дверь на балкон. Недоверчиво уставилась на нее.

— Через балкон? — осипшим голосом уточнила мама.

— Да! — подтвердил Матиас, еще не до конца понимая ужас своего положения.

Пугающая тишина. У мамы свело дыхание.

— Ты же разбиться мог, — отчаянно воскликнула она, будто увидела перед собой окровавленное, бездыханное тело Матиаса с множественными переломами рук и ног.

— Я умею лазить по балконам, — с душевной простотой успокоил Матиас.

Теперь мама знала, как Матиас незаметно приходит ко мне в гости. Открытие ее нисколечко не обрадовало.

— Ты всегда так приходишь?

Матиас утвердительно качнул головой, отчего лицо мамы сделалось еще напряженнее. Она пристально рассматривала Матиаса, не зная, что с проказником делать. Давно заметил, если мама хмурит брови — это нехорошая примета.

— Зябе скучно одному, — оправдывался Матиас.

Мой друг выбрал неправильную тактику. Бабушка говорит, в таких случаях надо как можно чистосердечней каяться, но Матиас — это Матиас. Он не каялся.

— Зяба — это кто? — с недоумением поинтересовалась мама.

— Тобиас.

Глаза у мамы слегка расширились и округлились

— Значит, мой сын уже не Тобиас, а какая — то Зяба? — уточнила она, нахохлившись.

Маме решительно не понравилась мое новое имя. Матиасу пришлось объяснять, почему я Зяба.

— Птичка такая, хорошо поет.

— Кто хорошо поет? — занервничала мама.

Неужели непонятно? Взрослым всё надо подробно объяснять, как говорит бабушка: «Не разжуешь — не съешь».

— Птичка и Зяба.

Мама не понимала, о чем говорил Матиас. Она вышла на балкон, посмотрела вниз.

— Сапоги резиновые внизу чьи?

— Мои, — теперь удивился Матиас. — Не в

сапогах же заходить в квартиру. Чистоту надо уважать!

— Хорошо, хоть до этого додумался, — мама вышла из комнаты.

Матиас уныло посмотрел на меня.

— Нас, наверное, сейчас очень сильно будут ругать? — предположил он.

— Наверное, — согласился я.

Когда папа зашел в комнату, мама ему уже обо всем рассказала и ждала, что он начнет нам качать права, папа же только с изумлением переспросил:

— Правда, через балкон?

Матиас съежился, отважно приготовился, что его будут ругать.

— Да!

Папа не торопился качать права. У него такая тактика: прежде, чем качать права, обстоятельно во всем разобраться.

— Не страшно?!

— Нет! — бесстрашно ответил Матиас.

Папа молчаливо оценил ответ моего друга.

— Надеюсь, Тобиаса ты этому не научишь?

— Нет, — искренне заверил Матиас. — Зяба боится высоты, ему по балконам нельзя.

Папа довольно кивнул.

— Давай договоримся, ты больше через балкон не заходишь. Для этого есть входная дверь. Она для тебя всегда открыта, потому что ты друг Тобиаса, договорились?!

— Да! — удовлетворенно ответил Матиас.

И тут вмешалась мама.

— Матео, это все, что ты хотел сказать детям?

Мама устремила на папу недовольный взгляд. Ей не понравилось, как он нам прокачал права. Папа улыбнулся, протянул руку и обнял маму.

— Детство без приключений — потерянное время!

— Дядя Матео, приключения — это менять мир и делать его интересным.

На лице Матиаса промелькнуло легкое смущение. Папа одобрительно кивнул. Жабыч горемычно застонал. Мама строго и с осуждением посмотрела на нас. Поджав губы, вяло улыбнулась, но с папой спорить не стала. Это называется — не подрывать его авторитет.

Папа недавно, когда мы с ним снова смотрели в небо и разглядывали звезды, с грустью заметил, что быть отцом очень нелегко.

— У тебя, папа, это отлично получается, — я прижался к нему, как к большому дереву, которое хочется обнять. — Папа, я без тебя сирота! — меня пробило на слезы. — Мир без тебя мне неинтересен!

* * *

Жабыч историю с балконом не одобрил. Отчитал меня по полной. Я как мог защищался, доказывал, что приключения закаляют и воспитывают характер.

«Детский сад», — фыркнул он.

Терпеть не могу, когда Жабыч корчит из себя великого воспитателя. Он почувствовал, что перегнул палку.

«Как мама отреагировала, что ты теперь Зяба?!»

Правильно, когда ситуация выходит из — под контроля, ее необходимо перевести в другое русло. Пересказывать, как мама возмущалась, мне не хотелось, чтобы потом Жабыч надо мной не подтрунивал. Нет уж, ни за что.

«Мужественно!»

«Оно еще не раз ей пригодится, — негромко и с прискорбием произнес Жабыч. Я даже рот раскрыл. — Она боится, что ты станешь таким же странным, как Матиас».

«Почему она считает, что Матиас плохой?»

«Она не считает его плохим».

«Тогда чего так за меня боится?»

«Она считает, что Матиас странный, а это страшнее, чем быть плохим».

«Почему?» — удивился я.

«Плохие люди предсказуемые, а странные…» — Жабыч замолчал, но и без слов было понятно, что он хотел сказать.

«Значит, ты также считаешь меня странным?» — уточнил я, чувствуя, как радостно забилось сердце, и услышал смех Жабыча: негромкий, но очень искренний, будто ему пятки щекотали.

«Странности притягиваются, — и после небольшого молчания, добавил: — Только странные мальчики могут со мной разговаривать».

Я оторопел, не поверил тому, что произнес Жабыч.

«Ты же настоящий?!» — голос от волнения дрожал.

Жабыч довольно заурчал. Добрый знак.

«Если ты меня слышишь и веришь в меня — значит, я есть!»

Как же отлегло на душе и счастливо затрепетало сердце. Конечно, я слышу и верю.

«Жабыч, я правильно понял — люди ведь не любят, когда их считают странными?!»

Наступило долгое молчание. Наверное, я задал чересчур сложный вопрос.

«Странные люди, они самые искренние и добрые. — Жабыч поколебался, потом произнес тоном, который ему представлялся деликатным: — Потом, у странной бабушки не может быть не странный внук», — убедительно заключил он.

«Ты считаешь бабушку странной?!»

«Еще какой! — в голосе Жабыча звучал восторг. — Только она могла заявить твоей маме: «НЕТ НИЧЕГО НЕПРАВИЛЬНОГО!» Настоящая неправильная бабушка!»

* * *

Я бабушке рассказал, почему люблю приходить к Матиасу домой.

— Его квартира пахнет котиками.

Она с тревогой посмотрела на меня, даже очки протерла платочком, но надевать не стала.

— Наша чем пахнет? — осторожно спросила бабушка.

— Нашей семьей, — простодушно ответил я.

Бабушка облегченно выдохнула.

— Это плохо? — поинтересовалась она.

— Нет, — успокоил бабушку. — Думаю, у каждой семьи свой запах, плохо, когда его совсем нет.

— Ты становишься философом, — и бабушка меня обняла.

Я понял, быть философом — это хорошо. Например, меня удивляет, что взрослые наивно считают, что мы их не понимаем. Это не так. Это взрослые нас не понимают или не хотят понимать. Дети понимают всё!