Мой друг Жабыч

Анатолий Валевский

Жабыч уверен: людей, которых любишь, нельзя расстраивать. Выше всего он ценит дружбу – дар, когда человек может быть самим собой с тем, кого считает своим другом. Жабыч утверждает, что вся его работа в том, чтобы, когда ты упадешь и больно ударишься о жизнь, ты не решил, что она не стоит того, чтобы подняться и продолжить жить. Еще он советует никогда не бояться любить. И запомните: если Жабыч в вашем сердце, ничего страшного с вами не может произойти, потому что детство с ним – полнейшее счастливое сумасшествие.

4

Бабушка Галантина на строгое мамино: — Тобиас не должен больше контактировать с этим Матиасом — отреагировала молниеносно: — Не много ли запретов для Нежданчика?

Мама промолчала, не спорила. Она считает, что у бабушки золотое сердце пятьсот восемьдесят пятой пробы. Оно могло быть еще драгоценнее, если бы бабушка не учила маму, как жить.

Бабушка маму любит, но, когда злится на нее, заявляет, что у мамы пиратская кровь.

— Корабли — призраки потому и дрейфуют по морям, что твою маму в свое время пираты пожалели, не скинули в море рыбам.

Когда мама меня ругает, я пожимаю плечами. Чего она от меня хочет, если во мне течет пиратская кровь. Папа утверждает, что между мамой и бабушкой такие разговоры — это любезности, на них не стоит обращать внимания.

Удивительно, но Жабыч занимает в перепалке между бабушкой и мамой выжидательную позицию. Он хитер, как лис. Когда мама меня ругает, всегда ее поддерживает, но стоит заступиться папе или бабушке — молчит.

Мне многое нельзя, даже хомячка, потому что от него воняет. В садике в аквариуме у нас живут три веселых хомы, и никакого запаха от них нет. Я люблю смотреть, как они резвятся.

Мама считает, что «НЕЛЬЗЯ» воспитывает. Не

плакать, когда идешь в садик. Говорить всем: «Здравствуйте или доброе утро».

Нельзя иметь мобильный телефон, когда он есть у всех. Телефон — «опасная игрушка, разрушающая хрупкую детскую психику».

У Матиаса также нет телефона.

— У мамы нет лишних денег, чтобы мне его купить, — ответил он. — У тебя есть папа, мама и еще бабушка. Я у мамы один.

Мне не совсем было понятно, какое это имеет отношение к тому, что Матиасу нельзя купить телефон, но Жабыч объяснил:

«Телефон стоит денег, в семье Матиаса их экономят».

«Тогда почему, когда у меня есть папа, мама и бабушка, на мне экономят? Нас трое, и я один, а у Матиаса одна мама и он один».

Жабыч сказал, что математик из меня никудышный. Я с ним не согласился. В моем появлении есть суровая несправедливость — я единственный ребенок в своей семье. С малолетства мне вдалбливали, что раз я «долгожданчик», то не имею права разочаровывать родителей. Я поделился своими умозаключениями с Матиасом. Он согласился.

— У нас с тобой нет никакой альтернативы!

— Совсем никакой?

— Одна есть, но захочешь ли ты ее?

— Какая?

Матиас жутко заинтриговал меня.

— Попроси родителей, чтобы они завели тебе братика или сестренку.

Я задумался. Нужны ли мне братик или сестренка… Сложный вопрос, на который у меня пока нет ответа, но, простите, я снова отвлекся.

Еще нельзя приставать с нелепыми расспросами к маме. Почему вода мокрая? Почему кошка не может говорить, лишь мурчит, а собака лает? Почему деревья убегают и исчезают, когда я еду с папой на машине. Этих «почему» множество, дышать даже трудно. Они распирают мое маленькое сердце. Хорошо, что есть бабушка и папа. Они всегда готовы ответить на мои самые странные вопросы, понимая, как они важны для меня.

Теперь я знаю, почему у бабушки волосы серебряные. Оказывается, они седые. Это от старости. Когда я буду таким же, как бабушка Галантина, волосы у меня будут такие же, хотя они и сейчас не сильно отличаются от бабушкиных. Они белые, как нитки, поэтому дома меня часто, шутя, зовут Альбиносиком, Матиас же — Зя´бой. На утреннике я спел песню. Всем очень понравилось.

— Ты пел как зяблик, — похвалил Матиас.

Зяблик — это голосистая птичка такая. Никогда не слышал, как она поет, но, если Матиас говорит, что красиво, — значит, так оно и есть. После утренника Матиас стал звать меня Зябой вместо Тобиаса. Мне понравилось.

Спор между мамой и бабушкой возник из — за Илгварса. Он бросал камни в кошку Юкку, которая недавно окотилась.

Бабушка в нашем доме подкармливает семь кошек. В любую погоду выносит им еду, раскладывает по одноразовым мискам. Кошек даже звать не надо, приходят, каждая знает свое место. Их можно погладить, поиграть, когда они поедят. Они добрые и ласковые, но несчастные, потому что у них нет дома.

Я вступился за Юкку. Мы с Илгварсом подрались. Нас разнял дядя Мартин, он выносил мусор. И вот тогда Илгварс обозвал меня очень плохим словом, даже Матиас таких не произносит.

— От скверных слов можно заболеть — они заразные.

Так считает мама Матиаса, тетя Мия. Матиас маму очень любит, как и я свою. Матиас придумал свое самое плохое слово: КАКАБАС! Так он обзывает всех, кого считает нехорошими. Есть и другие: ДЫДОХОД — так Матиас называет своего отца.

— Он нас бросил. Он — ДЫДОХОД!

Моя мама считает, что Матиас странный, потому что он назвал папу ХАУМАСОМ, она не знает, что это очень хороший человек.

Матиас обозвал КАКАБАСОМ Юриса из старшей группы за то, что тот специально разбросал мусор из тележки возле садика.

Юрис пожаловался воспитательнице на Матиаса. Она пришла разбираться, но, увидев, что мы с Матиасом почти собрали весь мусор снова в тележку, похвалила, только сказала, что не надо говорить нехорошие слова.

— То, что сделал Юрис, мог сделать только КАКАБАС, — ответил я упрямо за Матиаса.

Воспитательница посмотрела на меня, будто я упал с Луны.

— Тобиас, не надо повторять за Матиасом нехорошие слова, — попробовала она вразумить меня.

— Юрис — КАКАБАС! — не отступал я.

Матиас зачарованно смотрел на меня. Жабыч взвыл, будто его больно ударили: «Тобиас, ты не должен уподобляться Матиасу!»

Мне было совсем непонятно, что такое «уподобляться». Юрис разбросал мусор, который собрал дворник, дедушка Юрген. Меня учили, что труд стариков надо уважать. Юрис сделал плохо. Нельзя делать дурные дела. Я попробовал это объяснить Жабычу, он меня не слушал. Как трудно и тяжело, когда в тебе живет Жабыч. Вот у Матиаса его нет. Представляю, как ему легко.

Воспитательница ушла. Мы дособирали раскиданный мусор. Дедушка Юрген поблагодарил нас.

— Вы хорошие мальчики, а тот — плохой.

— Он КАКАБАС!

Дедушка Юрген худой, волосы у него как сено. С удивлением смотрел на нас.

— Чудные ребята, — проговорил он. Взяв тележку, покатил ее к мусорному контейнеру.

— Тебе большой привет от моих котиков, — вскользь проговорил Матиас по дороге, не глядя на меня.

— От каких котиков? — я опешил и подозрительно покосился на друга, ни капли не понимая, о чем он толкует. Матиас ни разу не говорил, что у него дома живут котики. И потом он произнес «котиков» — значит, их много.

Я даже остановился. Мое изумленное лицо требовало немедленно ответов на поставленный вопрос.

— Волшебных котиков Бастиана, — лицо Матиаса оставалось серьезным, хоть бы смешинка маленькая на нем проскользнула. Ничего подобного. — Ты им понравился.

Бабушка права, когда говорит слово «дозированно». Много информации переварить сразу сложно. Оказывается, это не просто котики, они еще и волшебные, и еще к тому же — это котики Бастиана. Кто такой Бастиан? Откуда взялись эти котики? И вообще всё ерунда. Не может быть никаких волшебных котиков. Матиас меня разыгрывает, но лицо — то серьезное, и еще глаза… Они печальные. Бабушка утверждает: грустные глаза не лгут.

— Тогда и ты им передай, что они мне также нравятся.

Так я первый раз услышал и узнал, что у Матиаса живут волшебные котики Бастиана. Они с ним разговаривают. Никогда не думал, что коты умеют говорить.

— Коты не умеют, — поправил меня Матиас, — а котики Бастиана разговаривают только со мной.

Как ни странно, не удивился. Я же разговариваю с Жабычем, а он со мной. Если бы я кому — то рассказал, что у меня есть Жабыч, меня бы посчитали психом, но я ведь нормальный.

О чем они с тобой говорят?

Обо всем!

Мы также с Жабычем разговариваем обо всем.

* * *

Илгварс на следующий вечер привел свою маму к нам. Не знаю, о чем они говорили, только мама потом допытывалась у меня, что за странное слово КАКАБАС, потому что в садике все так стали звать Илгварса.

— КАКАБАС — плохой мальчик! — ответил я.

— Это Матиас такому тебя учит?!

Я молчал. Мама перестала считать меня благовоспитанным мальчиком. Она так и заявила:

— Тобиас, ты становишься скверным мальчиком! Это на тебя так отрицательно влияет Матиас!

— Илгварс — КАКАБАС, — отчаянно доказывал я. — Он бросал камни в Юкку. — На моем лице появились слезы. Мне было обидно, что мама мне не верит. — Не говори, что Матиас плохой — он ХАУМАС, он хороший!

И вмешалась бабушка.

— Элия! — у нее был очень спокойный, но уверенный голос.

— Кошки КАКАБАСА любить не будут. У них сильно развиты инстинкты самосохранения. Поверь мне как ветеринару. Покалеченная Юма лезет к Матиасу на руки, значит, не боится, чувствует — не обидит. Этот мальчишка не даст Нежданчика в обиду, — с убеждением заверила бабушка. — Но если вдруг обидит, то этот лоботряс получит от меня такую взбучку — надолго запомнит.

Мама сдалась, но слышал, как она с беспокойством пожаловалась отцу:

— Матео, спокойные дни закончились.

— Почему? — не понял папа.

— Этот Матиас…

Папа постарался маму утешить.

— Он хороший мальчик.

— Посмотрим, — неопределенно ответила мама.

Бабушка вечером, перед сном, шепнула:

— Всех КАКАБАСАМИ, Нежданчик, называть не надо, но некоторых полезно.

У меня самая мудрая бабушка Галантина на свете!

* * *

Я так и сказал ночью Жабычу:

«То, что запрещают, как раз и есть самое правильное».

Жабыч упорно доказывал обратное.

«Разве можно чему — то научиться, нарушая правила?»

Я от души рассмеялся.

«Ты же мой стоп — сигнал!»

Жабыч на время потерял дар речи.

«Это еще что за стоп — сигнал?» — переспросил он в неясном ожидании подвоха с моей стороны.

«Остановишь меня, когда я что — то буду делать неправильно».

Жабычу ответ понравился.