Растяпа. Почетный гость

Анатолий Агарков, 2023

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

Чтоб выжить и прожить на этом свете,

пока земля не свихнута с оси,

держи себя на тройственном запрете:

не бойся, не надейся, не проси.

И. Губерман

1

Быстро делается только малое. А мудрость должна созреть, прежде чем её можно будет использовать. Мне казалось, отработав в Комитете два полных года и многое познав, я уже был готов к самостоятельной коммерческой работе без всяких указок и по принципу — что выгодно карману, то мое. Чем старше становишься, тем тоньше тебя полирует жизнь. Вот так!

Но самостоятельное предпринимательство пришлось отложить на неопределенный срок. По той причине, что на второй день после моего увольнения из Комитета по делам строительства и архитектуры Увельской Администрации ко мне приехал Генеральный директор ЗАО «Южуралкустром» Виктор Иванович Пислегин. На его лице играла гордая улыбка ребенка, который выучил своё первое бранное слово.

— Слышал, ты с Клипой горшки разбил. Пойдешь ко мне в заместители по коммерции? Оклад положу всяко разно больше…

Он говорил, говорил и говорил, прославляя своё предприятие и открывающиеся предо мною возможности — о бесчисленных дебиторах в области и за её пределами, о грандиозных планах преобразования и расширения предприятия, о…

В том, что неожиданный гость верит в то, что говорит, я не сомневался. Давно уже научился определять по лицу оттенки чувств, разгадывать причины непонятной озабоченности и видеть скрытый смысл во внезапно возникших планах. Годы работы в Комитете… да и в котельной тоже не прошли даром.

Наконец мне удалось вставить реплику:

— Я согласен, Виктор Иванович.

А почему нет? Новое предприятие, новые знакомства, новые возможности… В конце концов, то, к чему стремился я, покидая Комитет, можно осуществлять параллельно с новой работой. Конечно, ЗАО подразумевает Совет Директоров — сиречь владельцев и учредителей предприятия — но перед ними можно изображать наивного и исполнительного простофилю, а самому, как пауку в паутине, ждать, пока в липких нитях не запутается достаточно полезной информации. И, наверное, можно взять кредит (тем же строительным песком или дебиторской задолженностью) для старта собственного дела.

У Клипы такое не поощрялось, а вот Виктор Иванович — человек демократических мировоззрений и не контужен особыми принципами.

Конечно, не всегда получается так, как задумано, и не всё можно предугадать. Да и я не был совсем уверен, что поступаю правильно, принимая предложение Генерального директора «Южуралкустром». Но будем считать его визит посланием Свыше и возблагодарим Господа Бога, приняв его.

Это понятно — новое предприятие, новые люди и атмосфера, новые правила игры. Виктор Иванович считает, что я со своими способностями и опытом очень подхожу для предлагаемой работы и должен помочь ему развивать предприятие в сложившейся экономической ситуации при дефиците оборотных средств. Но я так же думаю — если двое деловых людей помогают друг другу, но не имеют общей цели, то это может привести, увы, к плачевному результату. Значит, надо либо мне загореться идеями Генерального директора ЗАО «Южуралкустром», либо его склонить на свою сторону, у которой пока еще нет определенной стратегии — так, сплошные мечты и желания.

Участвуя в планах Пислегина, мне нужно не упустить своих, иначе я выхожу из игры. Как говорится, если ты не готов к отдаче, то лучше не стрелять вообще. А тот, кто не знает о последствиях, терпит их все равно. И если, в конце концов, условия и возможности ЗАО «Южуралкустром» меня не устроят, то я уйду — не в вечную же кабалу нанимаюсь. Но пока повременил выставлять свои условия.

— Со временем я могу стать акционером предприятия?

— Конечно, если кто-то продаст тебе свои акции, но для этого потребуется согласие Совета Директоров — Общество-то у нас Закрытое.

В жизни бывают остановки, когда надо достать карту и выбрать новое направление — думал я, готовясь в мыслях к предстоящей миссии. — Для начала и должности заместителя Генерального директора предприятия достаточно: ведь власть так приятна на ощупь. А потом, глядишь, и совладельцем стану…

Действовать иногда приходится раньше, чем успеваешь найти ответ на все свои вопросы. Рано или поздно понимаешь, что действие предшествует осмыслению — поэтому никогда не стоит колебаться от недостатка знаний. Но и не стоит напрягаться раньше, чем того требует момент. Поскольку неполное знание всех обстоятельств и тонкостей затеваемого часто подводит — надо всегда иметь в запасе свободное время, чтобы осмыслить все происшедшее. И не бояться ошибок — никогда не ошибается только мертвый.

В свете всего выше сказанного визит и предложение Пислегина показались мне тем, что нужно в данный момент — словно Судьба пошла навстречу.

Итак, ЗАО «Южуралкустром». Должность — заместитель Генерального директора по коммерции. И первым делом надо понять — я поймал золотую рыбку за хвост или поймали на кукан меня самого?

Залог успеха предпринимателя в постоянном равновесии между настойчивостью в достижении своей цели и готовностью её гибко модифицировать, если обстоятельства того требуют. Это я взял за правило. Поэтому не стал бравировать своим опытом, приобретенном в Комитете, и прямо сказал Пислегину:

— Если можно, говори попроще. Главное для меня — знать, что я должен делать.

Новый шеф улыбнулся:

— Для начала будь готов помочь мне раскрутить ведомственный магазин.

Я вскинул руку в пионерском салюте:

— Всегда готов! Дело знакомое…

Для начала немного риторики — поскольку без дат: иначе то была бы история.

То ли геологи, то ли местные жители обнаружили на южной окраине Увельского района залежи строительных песков. Открыли карьер для промышленной добычи. Рядом возник рабочий поселок с замечательным названием Мирный. В советское время предприятие называлось «Южноуральское карьероуправление» и принадлежало государству. Пришли новые времена — поменялись форма собственности и название. Теперь карьер и работающие в нем люди назывался Закрытое Акционерное Общество «Южуралкустром». Попробую расшифровать аббревиатуру Южуралкустром — это южноуральское карьероуправление строительных материалов. Ну, что же — всё логично.

Люди его немножечко подзадержались в прошлой советской эпохе и потому выборы Генерального директора ЗАО «Южуралкустром» выиграл человек, заявленный со стороны — Пислегин. Впрочем, Виктор Иванович не такой уж и посторонний — некогда он работал здесь главным инженером. Я еще помню его в этой должности…

М-да, люди-люди…

Особая статья производственных отношений. Давайте поговорим и о них.

Каким лицемерным пустословием наполнен наш мир. Если мы обижены судьбой — часто из-за наших собственных амбиций — то виним в своих несчастьях кого угодно, но не себя. Ну вот, грянул экономический кризис в стране — и кто виноват? Конечно же, демократы — запретившие КПСС и допустившие к власти воров.

И что теперь делать? А делай, что хочешь.

Главное — всему есть оправдание:

— мы — злодеи по необходимости;

— дураки — по воле небес;

— подлецы, воры и пьяницы — так, мол, все теперь такие;

— предатели, лжецы и прелюбодеи — на Запад равняемся.

Ну, а слабый всегда мечтает о власти.

Короче, все Заветы оставь попам, а сам поступай, как захочешь — свобода в стране! Испортила она нас на свою голову. Да и как порой лукав бывает человек, приписывающий свои грязные пороки внешним воздействиям.

Это из области общих тем — о чем мы спорили на досуге. Были частные…

Например, бывший директор «Южноуральского карьероуправления» Клепиков, проигравший борьбу за пост Генерального в новом ЗАО, остался работать в конторе и возглавлял оппозицию, еще верную прежним ценностям, исполнительной власти. Меня Владимир Михайлович встретил насмешливо.

— Какие люди! Наверное, друг Пислегина?

— Скорее да, чем нет, — я пожал ему руку.

— А что же ты из Архитектуры ушел? Попросили? За что?

— По заявлению. Сам написал…

— Мало платили?

— Совсем не платили — лишь алименты.

— Здесь и их не получишь?

— Это почему?

— Счет на картотеке. А за наличку кто же песок покупает?

— Для того Виктор Иванович и пригласил меня, чтобы искать такие возможности.

— Так что же ты в Архитектуре их не искал?

— Не очень-то получалось то, что хотелось — у Клипы принципы непреодолимые.

— А Пислегин — человек беспринципный?

— Я бы сказал — демократичный.

— И ты туда же! Демократию любишь?

— А что в ней плохого?

— А что хорошего? Вот страну развалили, теперь разворовывают…

— Разбежались, потому что в одиночку легче всплывать.

Глаза Клепикова заблестели — дело представало в совсем ином свете. Мое заявление уже касалось его устойчивых жизненных взглядов.

— Ты забыл народную мудрость — любой палец легко сломать, но попробуй кулак…

— Да, но в стальном советском кулаке одни пальцы сосали другие. Пусть теперь в самостоятельности поживут и поймут, кто кого грабил и как.

— Это все американские штучки — отличный способ расшатать устои народного мышления. Мы ведь уже были в капитализме и построили социализм. Зачем и кому нужен этот возврат к прошлому? Те, кто не помнит истории, вынужден будет её повторить.

— Пророчите новую революцию? Но, слава Богу, театры строят не актеры, а историю делают не историки…

— Ты поосторожнее на поворотах! — заметил Клепиков. — Здесь все вокруг верят, что капитализм в России не надолго. Они надеются, что советская власть еще восторжествует.

— И тем не менее, акции предприятия в сундуки попрятали — никто не отказался быть совладельцем: сиречь капиталистом…

Сегодня бывший советский директор сам на себя не похож — он был странно агрессивен. Видимо, дело в том, что приняв меня своим заместителем, Виктор Иванович усилил свою команду. Ну, посмотрим-посмотрим…

Поехали с Генеральным директором на производственную площадку. Ветер дул порывами, бросая в лицо колючую снежную крупу. Ледяная голубизна карьера окружена холмами песка — это «карты» товарной продукции.

Виктор Иванович ткнул в бок локтем:

— Ну как? Впечатляет? Ты что-то затих…

— Привыкаю…

— Ну, понятно. Твоя стихия — переговоры… А я хочу тебе рассказать о своих задумках. Мы не одни на рынке песка — у нас, как и у всех, есть конкуренты. И сейчас, когда все производство в стране стремительно сокращается, самое время побороться за новых покупателей. Догоняешь?

— Не очень.

— Ладно, пойду навстречу — объясню кой-чего. Вот что хочет Клепиков? Он исходит из того, что песок — он есть, он наш, и ничего с ним не будет, пролежи он в земле лихие годы, а когда будет востребован да за деньги, мы его добудем и продадим. Я считаю такую позицию пораженческой. Когда конкуренты сокращают добычу, нам надо отвоевывать у них потребителей. Пусть денег нет, пусть предлагают все, что могут. Твоя задача — из всего возможного делать то, что нужно: налоги, машины, ГСМ, товары и деньги… Дело будем делать, а не сидеть по домам, выращивая свиней и ждать, когда обстановка в стране переменится. Теперь понятно?

— Когда отказываются работать старые правила, остается одно — умение рассуждать. Рассуждаешь ты правильно. А что будет на самом деле — время покажет.

— Но не сидеть и ждать, как предлагает Клепиков, а подгонять его. Как говорится — время, вперед!

Замечательный оптимист, Виктор Иванович!

— Теперь еще один, последний момент. Хочу задать тебе головоломную задачку, чтобы ты о ней подумал всерьёз. Она как раз на тему развития предприятия в сложившихся условиях.

Я дружески подмигнул ему:

— Ладно, давай! Надеюсь это последний выстрел? Еще один я, пожалуй, выдержу.

— Будущее нельзя создать, не предсказав его сначала, иначе оно просто свалится, как снег на голову. То, что не в силах предсказать, то невозможно и контролировать. Сегодняшняя ситуация в стране напоминает экономический коллапс, но на самом деле началась давно заявленная перестройка. В шоковой терапии выживут только те, кто на это способен…

Виктор Иванович говорил-говорил… Что-то важное вертелось у него на кончике языка, но за общими словами неразличимо было, как в тумане. Может быть, головоломка заключается в том, чтобы, понять, что хочет сказать Генеральный директор своему заместителю по коммерции? А тут и понимать ничего не надо… и темнить. Я ведь сразу его спросил, лишь только он переступил порог дома и предложил мне работу — можно ли приобрести акции предприятия?

И действительно, чего ваньку ломать — работать в ЗАО и не мечтать прибрать его к собственным рукам? Над чем тут задумываться? Все понятно, Виктор Иванович — я в команде!

Скажите — безнравственно? Может быть «да», может быть «нет». Просто не стоит путать мораль со стратегией.

Вот над чем действительно стоит голову поломать, так над тем, чтобы понять — что в стране происходит? Перестройка это или коллапс — объявленная шокотерапия? Что за ней грядет — возрождение или окончательный упадок России? Может, мы сейчас на верхушке оползня, который очень скоро всех нас увлечет в пропасть? Что впереди — плато стабильности и экономический подъем или кровавая межнациональная бойня похлеще Октябрьской революции и Гражданской войны вместе взятых?

Кто ответит на эти вопросы? Ну, конечно, только время.

Впрочем, растущий здравый смысл русского мужика уже немного смягчил его извечную тягу к бунту. Ну, а остальные против него — просто мелкая шушера.

Чтобы успокоить своего патрона, я опустил голову и тихо сказал:

— Я все понял, Виктор Иванович, и потому здесь.

Мне было грустно и отчего-то тревожно.

В конторе у меня был собственный стол в кабинете бухгалтера отдела сбыта — она была дочкой бывшего директора и выписывала счета на отпуск продукции. Кроме нас с ней в помещении были — огромный ксерокс и телефон без восьмерки. Звонить по межгороду можно было только из кабинета Генерального директора. Напротив — многолюдная бухгалтерия.

Все, кроме нас с Пислегиным и еще снабженца из Увелки, акционеры. Впрочем, не напрягает: мы же понимаем — владельцы предприятия тоже люди.

Соседка по кабинету сразу спросила:

— Вы женаты?

— И да, и нет. В браке состоим, но вместе давно не живем.

Мне не хотелось в новом коллективе начинать с вранья. Тем более, что Клепиков и его жена, некогда работавшая бухгалтером райпотребсоюза, знали меня, как облупленного, еще по райкому партии. Поэтому отвечал на все вопросы, ничего о себе не скрывая — разве только умолчал, сколько волос у меня под мышками.

— Можно сказать, жених! — подковырнула соседка по кабинету.

Сама она была замужем за кудрявым и безработным парнем, известным обывателям Мирного под кличкой Банан. Унывать было не в характере этого человека. Чем тяжелее обстоятельства, тем больше рос его ничем не оправданный оптимизм.

Бухгалтер по продаже песка была умна, в отличие от своего мужа, но послушна и предана браку. Похоже, подружиться с ней будет трудновато.

— А чем вы занимаетесь в свободное время? — изучала меня соседка по кабинету.

— Книги пишу.

— О чем?

— О себе.

— Фантастика! Настоящих писателей я еще не видела. Привезете что-нибудь почитать?

— У меня только рукописи. Напечатанных книг нет.

— Привезите рукопись.

— Вы не поймете мой почерк.

— А вы почитаете мне.

— Хорошо. Но только в свободное от работы время.

Без телефона и компьютера мне нечего было делать в кабинете — только болтать с очаровательной соседкой. Видя мою неприкаянность, дочка бывшего директора спросила:

— А с какой стати вы к нам устроились?

— Виктор Иванович пригласил.

— Понятно, своих людей набирает.

— Не только это стало причиной: у меня есть опыт бартерных операций. Буду реализовывать дебиторскую задолженность. Только пока не понимаю, как это делать без телефона и транспорта.

С транспортом вопрос вскоре решился. В мое распоряжение выделили «Газель» с будкой. Водитель, племянник Клепикова, работает по договору — по истечении срока машина переходит в его собственность. Поэтому она всегда ухожена и на ходу. Да и племяш — не простая штучка: себе на уме; хотя на досуге безвозмездно чинит в конторе оргтехнику. В дороге бывал разговорчив и искал компании.

А мне хотелось пока одного — поглубже окунуться в здешнее мировоззрение. Я собирался провести серьезное психологическое исследование — кто из ху и чем дышит? Мне нужна была информация — десятки, сотни фактов — чтобы просеять их и понять, кто сейчас предо мной. Победить акционеров на их собственном поле можно было лишь разорив предприятие — ну, чтобы они не тряслись над своими акциями. А мы с Генеральным директором каждодневно и ежечасно делали все, чтобы оно процветало.

И где логика? В благодарности? Ну что ж, благодарность не только величайшая из добродетелей — она источник их всех.

Мне нравилась спартанская обстановка конторы — все функционально и строго, никаких излишеств. В бывшей столовой разместился ведомственный магазин. С обедами у меня проблема. Проще было в дороге где-нибудь что-нибудь перехватить или даже основательно подзаправиться в ведомственной столовой какого-нибудь предприятия, где они еще сохранились. Хорошая еда успокаивает нервы и способствует дружбе. А когда в конторе остаюсь, иду в магазин — булочка, кусок колбасы или сыра; чай можно заварить в кабинете. Зато у нас пекарня своя, и каждый день я беру домой свежий хлеб. Скажем так — прелести добродетельной бедности.

Без телефона работа, порученная мне, по реализации дебиторской задолженности продвигалась медленно: одна поездка — одна тема. А этих тем — я имею ввиду предприятия-партнеры — куча немереная… Только заводов ЖБИ потребителей нашего песка в одном Челябинске три. А еще специализированные предприятия — например, по производству железнодорожных шпал. И так далее, тому подобное…

День проходил за днем. Я снова мотался по области, побывал в Учалах (это в Башкирии), и конца работы не видно было. Казалось… да что казалось! Так и было — Виктор Иванович клепал должников быстрее, чем я реализовывал их задолженности за песок. Только одно сдерживало его неуемную экспансию — Южноуральская железная дорога требовала живые деньги за поставку думпкар (специальные платформы для транспортировки сыпучих материалов).

За годы работы в Комитете привык подходить к решению проблем рационально и методически — ну и, конечно, руководствовался подсказкой председателя. В нынешних условиях поездки к должникам возникали чаще по мимо воли моей и приносили неожиданный результат. Виктор Иванович дал мне свободу выбора… или другими словами — положился на мой опыт и во всем доверял. Такая постановка вещей сильно действовали мне на нервы.

Пришлось смириться с новым правилом — любая методика убивает творческий процесс — и отдаться на волю случая. Впрочем, науке давно известно, что эволюция зиждется не на фундаментальных логических процессах — в жизни всегда есть место Случаю. Эволюция лишь научила человека игнорировать то, над чем он пока не властен. А в новой работе и в новых условиях всегда поджидают новые, захватывающие истины!

Человеческий разум слеп к хаосу — он видит лишь порядок. И там, где никакого порядка нет, неподготовленный ум тут же начинает лихорадочно искать связь между случайными событиями, воображая, что таки различает порядок в хаосе. В этом нет никакой логики. Человек ищет закономерности даже в игре в рулетку. И находит, поскольку имеет лишь конечное множество экспериментальных данных. Порядок — это комфорт души…

Точно также человек ищет закономерности в стремительном развитии отдельных стран и экономических коллапсах в других. Надо лишь сосредоточиться, и станет понятным, почему одни впереди планеты всей, а другие плетутся в хвосте и нуждаются в помощи.

Разум начинает искать взаимосвязи в окружающем мире, как только человек выходит из утробы матери, еще путая причину со следствием и следствие с причиной. Из последовательного логика, как правило, получается хороший бюрократ, но никуда не годный предприниматель.

Для мужания разума нужны годы и практика. Потом появляется мудрость…

Не в первый месяц и не во второй работы заместителем по коммерции Генерального директора ЗАО «Южуралкустром» я наконец понял «политику партии». Мне надо перенести переговоры о закупках песка с территории дебиторов в мой кабинет. Так будет проще и продуктивнее. Ну, а за товарами по должникам может мотаться и один водитель «газели» — ведь не глупый же парень.

Попробовал Пислегина убедить, но не сумел. Виктор Иванович стоял на своем — машина есть, телефон работает (в его кабинете): дерзай! Мол, всегда Магомет ходит к горе. Но я не смирился с таким положением — заказал визитки и стал налаживать новые отношения на свой страх и риск. На практике это выглядело так.

Я убеждал наших дебиторов словами:

— За вашей продукцией к вам являются покупатели с разными предложениями. На живые деньги мы не претендуем — дело святое. Но когда предлагают бартер или какие-то переуступки по долгам, отсылайте их к нам. Мол, привезете мне песок (или обязательства по поставкам), будет вам наша продукция. Годится?

И оставлял свою визитку.

Терпение — главная добродетель. Не сразу, но поехал народ в Мирный. Правда, все старались попасть к директору, но в этом не было ничего страшного — мы делали одно дело. И к тому же, Виктор Иванович мог за наличку уступить в цене. У меня таких прав не было. Порой ко мне пробивались звонки, и я приглашал приехать к нам в Мирный искателей продукции на основе инертных материалов. Принимал и беседовал, а если не видел ничего интересного, отправлял дальше — к своим кредиторам: мол, попробуйте через них нас достать. Настойчивость в преодолении трудностей тоже добродетель. На таких добродетелях и держится ныне вся российская экономика.

Но как приятно было видеть, приезжая поутру на работу, незнакомые автомобили у подъезда. Или незнакомых людей, болтающихся в коридоре конторы и ожидающих, когда она наполнится и оживет, чтобы изложить мне или Генеральному директору своё бесценное предложение. Эти гости — заслуга моих трудов.

— Иду, иду… — приветствовал я их. — Сейчас разденусь и всех приму. Заходите по одному.

Вдохновение! Нельзя его упускать.

М-да… настало время коммивояжеров-негоциантов. Я был на все сто процентов уверен, что посещающие меня предприниматели ничем из предлагаемого не обладают, а только лишь информацией — они знают, где это взять и куда реализовать нашу продукцию. Это понятно: единственный товар, который может храниться и перевозиться дешево — это информация. Но сама по себе информация ничего не стоит. Она может стать источником средств только после реализации коммерческой сделки.

Мне вспоминается такой случай по поводу. В бытность мою в Комитете по делам строительства и архитектуре один золотых дел мастер от скуки частенько болтался у нас в конторе под предлогом, что навещает жену. Увидев однажды мою рекламку о продаже строительных материалов на доске объявлений, подсел ко мне.

— Я знаю, кто хочет приобрести фундаментные блоки. Сколько заплатишь мне за телефон?

— Ни гроша. Вот купи их у нас и продай ему. Разница в цене будет твоей маржой.

— Но ведь вам очень нужна наличка.

— Естественно.

— Так покупай у меня информацию и действуй.

Я открыл Прайс для убедительности:

— Таких информаций гора Магометова! Вот смотри — куплю, куплю… Все они купят, но по бросовой цене. Кто бы продал им по такой!

Мой визави с чего-то решил, что я украл у него источник информации и пошел жаловаться председателю. Пронесло, слава Богу…

М-да, коммивояжеры-посредники… Вскоре я научился их различать всего по двум-трем вступительным фразам. Но всех всегда внимательно выслушивал, благосклонно вел беседу и никого не оставлял без надежды — дерзайте, мол, и у вас всё получится. Чем-то подобным я и сам хотел со временем заняться. Но пока не удавалось…

Даже когда звучало, ну очень хорошее предложение, я не спешил потирать руки, говоря:

— Песок — вот он, полные карты. Везите свою солярку и получайте нашу продукцию. Или доверенность на получение продукции наших дебиторов. Бизнес есть бизнес — сначала вкладываешь, потом получаешь. Никаких авансов во избежание недоразумений…

Виктор Иванович как-то всучил какому-то свою приятелю авансом песок или другую продукцию, а теперь каждое утро по пути на работу навещает его в Южноуральске и напоминает о долге. А бессовестный приятель кормит Пислегина «завтраками». Я учел ошибки босса.

М-да… Чего только нам не предлагали — и селедку, травленую калийной солью (так быстрее просаливается), и золотые украшения, и…

Впрочем, среди визитеров случались и проходимцы. Один из самых важных навыков работы с незнакомыми людьми — это распознание лжи. Ко мне приезжали типчики, которые пытались ввести в заблуждение и одурачить, добиваясь своей выгоды. В каждом из таких случаев мне удавалось распознать обман и оставить мошенников ни с чем.

Понять, что тебе лгут, не всегда просто. Те, кто во лжи поднаторел, обычно врут довольно ловко. Но если почувствовал, что визитер лжет, будь осторожен. Просто не теряй бдительности, как бы ни были заманчивы его предложения. Понять, что тебя пытаются обвести вокруг пальца, можно по таким признакам:

— голос мошенника не спокоен, и речь полна пауз;

— мимика лица его напряжена;

— не спокойны и руки: вечно что-нибудь теребят или чешут.

Мне так понравилось принимать посетителей — изучать их предложения и поведение, гадая ребус кто передо мной: владелец, посредник или просто мошенник, приехавший на разводку, что однажды в застолье по случае дня рождения кого-то из бухгалтеров, тост произнес:

— За сидячую работу!

Это был ответ на выпад главбуха — мол, директор мотается по делам, а зам его в конторе сидит.

Впрочем, мою новую экономическую политику не одобрял и сам директор. Каждый раз, выслушивая мой доклад о предложениях визитеров, он скептически задавал вопрос:

— Ну и что? Что из этого можно сделать?

— А зачем это делать нам? Им нужен песок или ЖБИ — пусть крутятся и реализуют свои предложения так, чтобы мы в накладе не остались. Представляешь: три-четыре визитера — это ведь новые наши агенты. Пусть работают, пусть изыскивают свою маржу. А на машине что успеешь за то же время? Ну, посетишь одно-два-три предприятия, если они в одном городе; посмотришь, что есть новенького в их ведомственном магазине — и всё. В этом, я считаю, Клепиков прав — они должны за нами бегать и убеждать — продайте нам песок, Христа ради. А не мы их уговаривать — ах, возьмите его у нас: мы готовы вам в долг поставить. Ты пойми, Виктор Иванович, все визитеры — это наши бесплатные сотрудники и с каждым днём их становится всё больше и больше. Пусть ничего не получится в этот раз, они приедут еще раз. Главное — они узнали дорогу и поняли: их здесь примут и выслушают… и однажды сработает! Мне кажется — такая тактика очень дорогого стоит.

Клепиков меня поддерживал. Пислигин же злился. Он был боксером по жизни и признавал одну только тактику — движение. Выжидать, размышляя — претило его натуре.

Однажды был чей-то юбилей, и уже после обеда в кабинете Генерального директора стали накрывать праздничный стол. Виктор Иванович ко мне подходит:

— А не засиделся ли ты в кабинете? Хочешь развеяться? Сгоняй-ка в Челябинск экспедитором на самосвале за пыленкой.

— Но ведь это обязанности снабженца!

— Он просится за праздничный стол.

Ну и ну! Куда деваться — поехал я. А про себя подумал: Пислигин делает предупреждение — ты, мол, выбиваешься из команды. По крайней мере, в душу заронил сомнения. Но носиться савраской по городам и заводам, как это делает он, не считаю разумным. Правильная политика — все флаги в гости к нам. И в случае возникновения конфликта с Генеральным директором, готов был отстаивать свою позицию даже на Совете Директоров. Мне-то что здесь терять? Не поддержат — уйду…

М-да… Снабженец, снабженец… Он был то ли родственником Виктора Ивановича, то ли его протеже. И не был азартным игроком — его не одолевала жажда деятельности, а кутежи явно предпочитал работе. Не знаю, на сколько его можно было считать человеком команды — ведь порой простота страшней воровства. Вряд ли он понимал, что является участником серьезной финансовой операции. Моя соседка его называла Задницей Генерального.

Я не понял, в чем был смысл гнать самосвал в щебенчатый карьер на северной окраине Челябинска, когда этой пыленки (по другому, дресвы) пруд пруди и гораздо ближе. Ничего кроме начальственной глупости я не увидел в этом. А вот водитель к затее отнесся иначе. Если есть на свете люди, для которых правила дорожного движения превыше всего и которые к жизни подходят с опасливой осторожностью пчеловодов-любителей, так водитель самосвала как раз из их числа.

Загрузившись, он почему-то поехал не по окружной дороге, а напрямик через город — впрочем, там, где это не запрещено знаками.

— Вот сейчас гаишники увидят, как пылит из нашего кузова, остановят машину и выпишут штраф. Готовь деньги, начальник — у меня их нет.

— Что же ты полог не взял? Ведь знал, куда едем и зачем?

Он промолчал.

— Ладно, гаишников проскочим, а что домой привезем — не распылим весь груз по дороге?

Молчит, проклятый!

— Не пойму я психологии вашей. Ведь вы же акционеры, сиречь — владельцы предприятия. Все, что в убыток ему, бьёт и по вашему карману. Неужели это вам не понятно?

Молчит, а я его понять не могу. Да и себя сейчас… Кажется, дед у меня был кулаком — имел лошадей, амбары с зерном. Но я его любви к деньгам не унаследовал. И не пытался изо всех сил карабкаться по служебной лестнице. Не экономил каждую копейку, а свой шанс стать буржуем — имею в виду ваучер — просто отдал жене, с которой не жил. И до сих пор, признаться, не знаю — чего стою и с чем меня едят?

В детстве я немало досадовал на то, что судьба не наделила меня сверхъестественными способностями — такими, как умением останавливать время или управлять погодой. Я бы даже чем-нибудь простеньким удовольствовался, вроде телепатии. Но мечтателем был отменным, а потом научился писать…

Но я — это особый случай в истории человечества. Чем же живет водитель этого самосвала, усеявшего наш путь пыленчатым следом? Решив, что парень «с приветом», отстал от него. Впрочем, не скрою, что мысль — у подобных лопухов акции ЗАО «Южуралкустром» выкупить по дешевке не составит труда — таки мелькнула у меня в голове.

Небо распухло от снега. По асфальту носился ветер. Наш грузовик, как «Титаник» в Атлантике, «дымил» пыленкой из открытого кузова. А я думал о том, как мне стать акционером предприятия, на котором сейчас работал.

Глядя на этого парня, думать, что все владельцы акций такие же лопухи — большая ошибка. Подобная хитроумная операция требует терпения, сосредоточенности, изобретательности, а главное — подготовки. Прежде, чем взяться за это дело, не плохо бы проконсультироваться у кого-то сведущего. Впрочем, что он может подсказать? Думаю следующее:

— никто из акционеров не должен знать об истиной твоей цели;

— у каждого человека может возникнуть срочная потребность денег, надо дождаться такого момента и купить у него акции по выгодной цене;

— лучше, если свои акции владелец предложит сам;

— не делай из операции ажиотажа, но лучше, если все владельцы акций будут знать, у кого их можно обменять на деньги;

— хорошо, если это информация достигнет их из чужих уст;

— приобретая акции, не привлекай к себе внимания; ни в коем случае не обсуждай сделку с посторонними лицами; старайся обставить куплю-продажу заурядным делом;

— с начала кампании и до конца не меняй свою внешность, чтобы не вызвать каких-нибудь подозрений;

— одевайся попроще и веди себя также; лучше, если будешь выглядеть лопухом;

— всегда будь при деньгах — ведь желание продать акции может возникнуть у их владельцев импульсивно…

Впрочем, разработанные правила или тактика поведения при покупке акций мне не пригодились — дело до них не дошло. А случилось вот что…

Пришла весна. В карьере начались вскрышные работы по расширению территории добычи. К нам в кабинет заглянул в конце дня его начальник.

— Блин, сердце кровью обливается. Там столько торфа, а мы его в грязь…

Я подал ему пакет, приготовленный под хлеб.

— А привези мне пару брикетов. Я подумаю, что можно сделать.

Образцы торфа отвез в Челябинский теплотехнический институт. Нашел человека, который взялся определить его теплотворную способность. Заплатил из своего кармана…

Результат оказался нейтральным.

— Не дозрел еще до квинт эссенции, — сказал специалист, вручая мне официальный документ о своих исследованиях. — Но, конечно же, ценность имеет — и как торф, и как органическое удобрение. В чем больше выгоды покажет спрос. Дерзайте…

Что я мог сделать? Денег у предприятия нет. Где найти спонсоров?

И тогда написал в газету статью — о торфе и потребностях инвестиций. Разместил в «Альянсе» — самой тиражной в то время газете нашего региона. Ждал отдачи. И она последовала, но совсем с другого края — меня вызвали на Совет Директоров.

Клепиков громил обличительной речью:

— Знаешь, что ты натворил? Сейчас в министерстве узнают, что мы в грязь закапываем торф и заставят нас его разрабатывать. А где мы деньги на это возьмем? Ты разорил предприятие окончательно.

Я защищался:

— Вы рассуждаете, как динозавр советской эпохи. Никто сейчас никого заставлять не будет. А то, что мы в грязь закапываем торф, когда его можно поднять и продать, нас не красит. Денег нет? Я для того и писал в газету, чтобы привлечь к теме инвесторов. Весь мир живет и развивается на инвестициях. А закапывать торф — преступление!

Пислигин сделал мне замечание:

— Анатолий Егорович, ведите себя поскромнее. Вам задают вопросы ваши работодатели.

Но и это меня не сломило.

— Я помню об этом. И также о том, что мне платят зарплату, как заместителю Генерального директора по коммерции. Я — специалист своего дела и отвечаю за свои поступки. Если кого-то они не устраивают, ваше право меня уволить. Но дурака валять, выполняя чью-то трусливую волю, когда можно развиваться и богатеть, я не намерен. Ставлю условие — либо мы поднимаем торф, либо я увольняюсь.

И действительно настрочил заявление и положил перед Генеральным.

— Решайте. Не буду вас больше утомлять своим присутствием.

Покинул Совет Директоров, а потом и контору, не дождавшись судьбоносного решения. Домой добрался на электричке.

Утром Пислигин за мной не заехал. Я понял, что это значит. Отправился на вокзал и только к обеду приехал в Мирный. Приказ о моем увольнении уже был подписан.

Ну, что ж… как говорят англичане — когда леди покидает кабриолет, лошадь ускоряет своё движение.