Легенды нашего края. Кубинский эксперимент

Анатолий Агарков, 2023

Южный Урал… Граница Европы и Азии. Рубеж культур Востока и Запада. Заповедный край природных аномалий. Чтобы объяснить непонятное, чего только люди не выдумывают:– в пещере Титичных гор, где по слухам скрыт пугачевский клад, существует провал во времени;– на дне озера Круглое есть калитка на Тот Свет;– Живая Вода Оленичева способствует реинкарнации;– после купания в озере Горьком снятся фантастические сны;– над озером Чекарево однажды зависла летающая тарелка…Как вам такая версия преступления – домовой зарубил свою хозяйку из ревности?Читайте, скучно не будет…

3

Поворочав немного мозгами, Сергей Максимович решил, чем он будет заниматься, ближайшие тридцать лет, болтаясь в НЛО.

— Ставлю задачу, Варвара — за эти годы ты должна меня сделать самым богатым человеком Земли. Как? Обучу своему ремеслу. А я ничего не умею другого, как играть на бирже, торгуя акциями. То есть продавать и покупать их будет банк, а мы только отдавать команды — что конкретно и в каких количествах. Мой опыт и своя собственная метода уже сейчас дают мне возможность безбедного существования. Я расскажу тебе все сейчас…

Петров перевел дух и отхлебнул минералки.

— Я выбрал несколько фирм из числа непотопляемых — то есть те, которые никогда не разорятся и никогда не прекратят своего существования. Без риска. Перечисляю — Газпром, Сбербанк, Лукойл, НорНикель и Новатэк. Играю тоже спокойно, не скатываясь в крайности…

Откинувшись в кресле, Сергей Максимович сменил тональность речи:

— Я когда Плехановку закончил, один остался на белом свете. Наследство получил. Продал недвижимость. Акции купил — вот этих фирм по пятьдесят штук. И стал играть…

— Проста метода, — Петров развел руками. — Как только закончились торги недельные, я смотрю — чья котировка ниже. Ну, в смысле, кто в упадке. И дальше включаем общеизвестный принцип — покупаем то, что все продают, и продаем то, что все покупают. В моем случае я делаю так — от четырех фирм из списка, у которых дела немного получше, отстегиваю десять процентов и продаю. На вырученные деньги покупаю акции той, дела которой из рук вон плохи. Покупаю с надеждой, что рано или поздно всё поправится, и я буду в выигрыше из-за разности цен. Догоняешь?

— Да понятно все, — беспечно ответила Варька.

— Такой метод называется пассивная игра. Но даже так я сумел в первый же год удвоить сумму. Не трудно посчитать — имея миллион в рублях, за шесть лет запросто можно стать долларовым миллионером. Но надо же ещё существовать…

Петров глубоко вздохнул и минералочки хлебнул. Курить пытался бросить, настроившись на деловую жизнь — слюна давила. И чтобы не плеваться, Сергей Максимович газировкой прочищал полость рта.

— Дальше пойдем. Деньги тратил я в основном на путешествия — молод был, хотел посмотреть мир. Потом как-то все приелось — Багамы, Мальдивы… Разве что от Кубы остались положительные впечатления. Отсижу срок, туда перееду жить…

— Чего же ждать? Найдем местечко поукромней для «Незабудки» и отдыхайте на пляжах.

— А что? Давай так и поступим.

— Вот ночью и приступим. Отсканируем из космоса весь остров да где-нибудь и притулимся.

— Хорошо. Но сперва закончим с делом. Здесь нет мне заморочек с проживанием. Ну а на девочек — заведу лимит. Короче — экономить буду. Но это мое мировоззрение. Твои-то горизонты гораздо шире. Тебе, наверное, по силам активная игра — когда искусственно создаются ситуации большого спроса и паники на бирже. Я в эти дела не лез — без риска-то спокойней. Ну а тебе с твоим умом грех погоды ждать у моря. Короче, Варька, даю добро или команду… вобщем делай что хочешь, но чтобы деньги у меня были. Огромные, немыслимые деньги… больше, чем у кого бы то ни было на Земле.

— Куда вам столько?

— Поживем — увидишь… А пока… Как говорил один генсек: «Цели ясны, задачи поставлены — за работу…», Варька! Уф! — Петров опять откинулся в кресле с видом Геракла, совершившего подвиг.

— А вы будете сибаритничать?

— А я буду думать на перспективу.

Добавить надо, за эти дни Петров, освоившись на «Незабудке», стал позволять себе намеки на превосходство перед Варькой — он, де, человек разумный, а она искусственный хоть и интеллект. Разговаривал с компьютером как старшина стройбата с новобранцем. Звал «салагой», «губошлепкой», «развратницей»…

Но как только Максимыча накрыл деловой настрой, общение пошло вполне культурное. И даже извинился человек перед компьютером за однажды резко сказанное слово.

Коснувшись юности своей в разговоре с Варькой, Петров в воспоминания погрузился — до дрожи, запахов и ощущения на коже ветра перемен…

Максим Сергеевич увидел себя мальчишкой на даче, которую потом продал — знакомой по детству каждой травинкой, пробивавшейся сквозь каменные плитки дорожек. Отличная погода с авансом на тепло. Парнишка идет по тропинке вокруг большого, знатно пожившего дома в два этажа с мансардой. У крыльца под окнами клумба с георгинами…

— Красиво как! — прервал воспоминания Варькин голос.

— Ты о чем это? — встрепенулся Петров.

— Красиво было на вашей даче. Жаль, что продали.

— Ты хочешь сказать — видишь все мои воспоминания?

— И мысли тоже.

— Давно?

— Как чип ввели.

— А что ж молчала?

— Повода не было говорить.

— Значит, ты теперь все мои мысли слышишь?

— Зачем вы спрашиваете? Мы уже об этом говорили.

Действительно. Вопрос пустой.

— Ещё что-нибудь вспомните.

Но воспоминания о детстве захлопнулись, как будто завяли георгины…

Петров вдруг встрепенулся.

— Послушай, кукла, а с этим омолаживанием… память не стирается. Мне не хотелось бы терять ни грамма из того, что было со мной в прожитом.

— Не беспокойтесь, в этом плане мозг человеческий — бездомная копилка: не на одну сотню жизней хватит да ещё останется.

— Это хорошо. А то я вдруг подумал — если не помнить того, что было, то вроде как и не жил. К чему вся эта чехарда тогда? — наморщил ум и физию Сергей Максимович.

Только что просящая с экрана красотка Варька взглянула на него с чисто женским высокомерным призрением.

Опомнился Петров:

— Ты ещё здесь? На работу бегом марш!

— Успокойтесь. Все уже давно крутится в нужном направлении — и из лимона делается миллиард.

— И каковы имеются результаты?

— Ну, как сказать… Есть новости хорошие, плохие и совсем ужасные.

В этот момент Петров с Варькой тревожно переглянулись. Ейбо… как собеседники живые. Девица на экране подмигнула даже.

— С чего начать?

— Валяй с ужасного.

— Кризис надвигается на мировую экономику, — сказала Варька, пылая тихим ужасом.

— Нормально, — перенес удар Петров. — Ошибки быть не может?

— Никакой. Информация из центра прогнозирования экономических ситуаций.

— Чей это центр?

— Нашей цивилизации.

— Твою ма-а-ать, — присвистнул Сергей Максимович. — А что хорошего у нас?

— Мы это знаем и можем подготовиться.

— А что плохого?

— В результате кризиса сменится мировой лидер. И это не Россия.

— Да мы вроде и не рвемся. А сколько у нас времени до смены гегемона?

— Десять лет.

— Задача усложняется, — глухо произнес Петров…

Прежде чем подняться на орбиту, для сканирования острова Свободы, Варька связалась со своим Центром исследования планеты Земля и получила исчерпывающий ответ, где можно спрятать летательный аппарат от посторонних взглядов. В заливе Гуантанамо в подводной ещё не открытой людьми пещере под носом у американцев, квартирующих в военной базе.

Соседство не радовало. А невозможность выбраться на пляж — всецело огорчала. Не курорт, а черте что.

— Что будем делать? — спросил бортовой компьютер разочарованный Сергей Максимович.

— Вы хотели Кубу. Безопасней места нет.

— Может в коралловых рифах на Багамах, где суда не ходят и самолеты не летают? Поближе к Бермудам… Там хоть на рыбешек можно поглазеть.

Варька сделала запрос.

— Порядок! Есть необитаемый остров в рифовой гряде основания печально известного треугольника. Либо на дне, либо в зарослях густых…

Перебрались. Другой комфорт!

В первую ночь на острове Петров вышел прогуляться. На размытые легким туманом заросли падал серебристый свет луны.

— Я вот что думаю, Варвара, — серьезно через чип внушал Сергей Максимович. — Нам нужен собственный банк. Чужие сейфы не набить деньгами. Да и свобода финансовой деятельности — немаловажный факт. Под чужой крышей, пусть даже швейцарской, наш счет арестовать — пара пустяков: достаточно одной государственной бумажки. А уж в своем банке да с филиалами по всему миру — нам черт не брат. Подумай над вопросом.

— Подумаю.

— Для банка мне нужно имя, незапятнанное нигде и ничем. Так что аккуратнее с игрой на бирже — в плане закона, чтобы комар носа не точил. Да и с проказами другими, фокусами финансовыми не перебарщивай…

— Вы уже поняли, кто оффшоры почистил у российских чиновников и олигархов?

— Еще раз строго — мне нужны денежки чистые и узаконенные.

— Отмоем: вот банк откроем — лягут вкладами.

— И аккуратней с олигархами. Воров-чиновников — за ради Бога. А те, что связаны с экономикой России, пусть пока живут в достатке. Их время впереди.

Еще посидел Петров, слушая прибой и любуясь морем, пока чип не скомандовал: «Отбой. Сейчас в кровать — завтра день тяжелый!»

Не тут-то было.

Как только Сергей Максимович сел на кровать в алькове «Незабудки», носок начал снимать, тут же голос с потолка.

— Нам надо поговорить. Сядьте к компьютеру.

Петров вздохнул, обратно натянул носок, в кресло пересел.

— Валяй, Варвара. В чем проблема?

— Я хотел с вами поговорить о медиа-холдинге. Будем свой создавать или, поднатужившись, выкупим готовый?

— Конечно, создавать — зачем нам чужие имена?

— Тогда нужен бренд. Уже пора заявить о себе миру. Просто «банк Петрова» — это ни о чем. О вас уже говорят во всех газетах и журналах, с экранов телевизоров и на блогах…

— Да уж думаю об этом.

— Я заметила, но ничего пока не поняла из вашей мысленной сумятицы.

— Ты что можешь предложить?

— Для начала бренд как картинка — должен быть красочным и запоминающимся; бренд как символ — должен отображать вашу идею; бренд должен стать маркой ваших товаров или услуг…

— Ладно-ладно, кончай свой ликбез! Слушай сюда… Бренд как картинка: контур Американского материка… Гренландию присовокупи.

Петров говорил, а на мониторе Варькиным стараниями создавался рисунок.

— И по экватору крупными буквами «Soy Cuba». «Я — Куба»! С цветами сама разберись, чтобы, бросаясь в глаза, приятно им было. Теперь смысл — что к чему. Смысл в идеи. Идея проста. Через десять лет под напором китайской экономической экспансии и от собственной дряхлости рухнет дядюшка Сэм. Кто спасет Америку от «желтой угрозы»? Только символ, который сможет её объединить. Куба сама по себе, сколько в неё не вкладывай, вряд ли сможет тягаться с китайским драконом. Но остров вот уже много десятилетий успешно противостоит самой могущественной империи в мире. Он стал символом свободы и гордости не только Америки, но и всего земного шара. Куба, как символ, сможет объединить страны западного континента в единый сплоченный союз, не исключая и англоязычные — Канаду с США.

Петров сделал паузу, усмехнулся своим мыслям и продолжил.

— Как Китай нам одолеть? Да проще простого! Когда Куба станет символом свободной Америки, ей достаточно кинуть клич: «Не покупаем ничего китайского!» И сдуется наш новенький гегемон. По крайней мере, в масштабах этого континента.

Сергей Максимович, вытянув ноги, откинулся на спинку кресла пилота, заложив руки за голову.

— Ты, Варька, как представляешь новое мироустройство после предсказанного тобой кризиса и падения США? Я вот примерно так — с четырьмя полюсами. Во-первых, Китай, уже загнавший в экономическую кабалу половину Азии и, как у себя в огороде, хозяйничающий в Африке. Во-вторых, Евросоюз, как центр культуры и экономики белой расы. В-третьих, Россия, как самобытная и самодостаточная в экономическом плане страна. И в-четвертых, объединенные страны Америки, если нас с тобой удастся за десять лет раскрутить Кубу, как центростремительный фактор всего континента. Задумка понятна?

Петров глубоко вздохнул и снова подался вперед.

— Не будем терять времени. Значит так, Варвара, приготовь для правительства острова такой меморандум. Мол, известный финансист и меценат России Петров Сергей Максимович хочет вложить большие средства в развитие республики Куба. Для этого он открывает в Гаване финансовый медиа холдинг «Soy Cuba». Кроме подразделений медиа в холдинг будут входить инвестиционный банк и финансовая биржа — все под одним, вышеупомянутым брендом. Ответным шагом господин Петров С. М. просит президента республики Куба Мигеля Диаса о предоставлении ему кубинского гражданства и Дома Дюпона в качестве жилья на острове.

— Зачем вам Дом Дюпона, построенного в начале прошлого века? Может, виллу отгрохаем посовременнее? Дом этот сейчас — национальный музей. Могут возникнуть заморочки.

— А вот нравится! Я хочу там жить! Может, богатый человек и меценат иметь свои прихоти?

— Я подготовлю документ… На чье имя?

— Отправляй президенту.

— А он Путину не доложится?

— Ну и дурак будет. Впрочем, деньги мои, деньги чистые — я вправе ими распорядиться по-своему. Ну а возникнет ВВ — поговорим. Я объясню свою задумку российскому президенту. Кубинская Америка ему будет крепким союзником.

Сергей Максимович решительно поднялся из кресла:

— Ну а теперь спать. День предстоит тяжелый…

Пропал бренд нарисованный на экране «Soy Cuba», появилась Варькина улыбающаяся физиономия.

— Очень мне нравится ваша задумка. Как вы это все просчитали?

— Сракой об косяк! — рассерженно кинул Петров компьютеру.

Сердился он, прямо скажем — на себя. На непонятный и вдруг настигший его страх перед Путиным, на позорную нервную дрожь в каждом пальце. Ведь случись такое — встреча с Президентом России тет-а-тет — он поди заикаться начнет, позорище вселенское. И шикарный план по спасению Американского континента от «желтой угрозы» накроется медным тазом с грохотом и лязгом, если Путин вдруг строго скажет: «Никаких холдингов в Гаване. Ваши деньги нужны России». Да-да, так и будет — провалится в тартарары, попадет коту под хвост, мелькнет фанерой над Парижем — ему не выстоять перед авторитетом ВВ. И только останется изобразить молчаливую мужественность и согласиться с Президентом России…

Сергей Максимович никогда не предполагал в себе способности к истерикам. В любой, самой опасной ситуации его не подводили выдержка и здравомыслие. Он падал, горел, тонул, дрался… убивал даже, но побеждал и добивался своего! А вот встреча с недовольным ВВ…

Конец ознакомительного фрагмента.