Легенды нашего края. Кубинский эксперимент

Анатолий Агарков, 2023

Южный Урал… Граница Европы и Азии. Рубеж культур Востока и Запада. Заповедный край природных аномалий. Чтобы объяснить непонятное, чего только люди не выдумывают:– в пещере Титичных гор, где по слухам скрыт пугачевский клад, существует провал во времени;– на дне озера Круглое есть калитка на Тот Свет;– Живая Вода Оленичева способствует реинкарнации;– после купания в озере Горьком снятся фантастические сны;– над озером Чекарево однажды зависла летающая тарелка…Как вам такая версия преступления – домовой зарубил свою хозяйку из ревности?Читайте, скучно не будет…

Отчего всемогущий творец наших тел

Даровать нам бессмертия не захотел?

Если мы совершенны — зачем умираем?

Если несовершенны — то кто бракодел?

/О. Хайям/

1

Был вечер апреля — удивительно ясный и теплый для этого времени года. Чистое голубое небо не портил ни единый росчерк облачка. Воздух, казалось, звенел от свежести и вкусно пах прошлогодними листьями, водой и едва уловимым ароматом последнего снега, который ещё сохранился в сосновом бору.

Наслаждаясь хрустальным воздухом, небом, озером, днями освободившимся ото льда, у пирамидки сучьев, сложенных для костра, возлежал на спальном мешке крепкий мужчина лет сорока. На нем теплый тренировочный костюм, кроссовки и спортивная шапочка…

— Эй, ты кто, выходи — поговорим. Костер запалю — погреешься.

Из-под куста на него глянули два черных глаза на острой мордочке. Маленький комочек шерсти, неимоверно грязный, непонятного цвета, с поникшими ушками дрожал крупной дрожью, переступая с лапки на лапку.

— Ты ещё маленький или такой вообще? Бедняжка. Откуда здесь? До села три версты.

Он подтянул сумку, похожую на рюкзак — стал в ней копаться.

— Что тут у меня есть? Ну, пиво ты, пожалуй не будешь. Или будешь? Ага, хот-дог! Давай по-братски — сосиску тебе, булку мне.

Мужчина кинул сосиску под куст. Животное отпрянуло.

— Ты давай лопай, не модничай, — проворчал человек с полным ртом, уплетая булку с кетчупом.

Собачонок совсем по-человечески вздохнул, тихо тявкнул и осторожно потянулся носом к гостинцу. А когда набросился на сосиску, задрожал всем тельцем от возбуждения.

— Голодный, — сочувственно прокомментировал путешественник. — Сюда подойдешь, ещё дам.

И столько тепла и доброты было в его голосе, что местный житель, уже умявший сосиску, нервно облизнувшись, шагнул на нетвердых лапках к человеку. Стало видно — какой он худой, истощенный: ребра проступали под шкурой.

Но когда мужчина попытался его погладить, зверек тяпнул его за палец и умчался под спасительный куст. Возможно, там была лисья нора. Или барсучья… Главное, что пустая, и малыш её занял.

Не желая терять собеседника на долгий вечер, путешественник достал ещё одну сосиску и положил неподалеку. Пригласил собачонка на трапезу:

— Ешь, твоя.

Сам занялся костром.

Ползком-ползком, как сатрап к трону царя царей, бедолага добрался до сосиски. Съел половину, неожиданно икнул, хвостиком вяло махнул и зевнул, показав розовый язычок.

Путешественник, запалив костерок, потрепал разомлевшего гостя между ушами и добродушно усмехнулся.

— Правильно — с голодухи не стоит сильно усердствовать. Лучше поспи. Сейчас будет тепло. Хочешь, в мешок положу тебя спальный?

Но собачонок ничего уже не хотел — он спал. Спал, свернувшись клубочком, сунув нос в пушистый хвост, умиротворенно посапывая. Наелся, тепло и в безопасности — хорошо…

Человек не стал его беспокоить.

День был готов закончиться. Солнце осторожно спустилось за лес, а потом и за горизонт. Подступили сумерки. От озера поднималась свежесть, словно вода хранила память о недавнем льде, которым была покрыта целых шесть месяцев.

Именно в этот момент с шоссе на проселок, петлявший по берегу, съехала машина. Это был черный джип, отполированный до блеска. Его вид лишь немного портила пыль, осевшая на металле и стекле окон. В остальном же он казался крутым и изящным.

Степенно и мягко преодолевала машина неровности дороги, а из-под её колес доносился лёгкий шелест. Других звуков этот автомобиль практически не издавал — разве что лёгкий гул, доносившийся из-под капота. Да и тот уже не был слышен на расстоянии пяти метров.

На лесной дороге в преддверье ночи джип казался гостем из будущего, неведомо каким образом оказавшийся в этих краях. А тут костер между берегом и дорогой. И одинокий человек возле него. Автомобиль остановился, съехав с проселка…

Открытие двери было почти бесшумным — лишь тихий короткий щелчок обозначил его в практически абсолютной вечерней тишине. Она распахнулась, и из машины на землю шагнул мужчина лет шестидесяти с лишком, в ковбойке и джинсах.

Лёгким движением руки он убрал длинные волосы назад и надел шляпу ковбойским жестом. Немного потянувшись, достал из нагрудного кармана куртки пачку сигарет и вытянул одну, зацепив губами.

Ещё один бесшумный щелчок сообщил о том, что дверь закрыта. После этого приезжий, скрестив ноги, как-то небрежно и легко оперся на машину спиной. Поднес к сигарете зажигалку. Лёгкий звенящий звук, и пламя лизнуло её кончик.

Теперь он обратил свой взор к костру и возлежащему возле него человеку.

По лицу его трудно было прочесть по какому делу он здесь.

Добродушно улыбнувшись, приезжий шагнул к костру.

— Добрый вечер, — подходя, сказал.

— Добрый. Чем обязан?

— В санаторий ехал заночевать, гляжу с трассы — огонек на берегу. Дай, думаю, подрулю. В такой день, в такой час наверняка у костра человек интересный. Я путешественник. Зовут меня Петров Сергей Максимович.

— Хорошо. Я Михайлов Максим Сергеевич. Тоже своего рода путешествую. Кофе?

— Не откажусь. А это кто такой грязный?

Устанавливая треногу над огнем, хозяин костра объяснил:

— Приблуда. Щенок из села.

— Да нет, это отнюдь не щенок, а взрослая псина китайской породы — больше ей и не вымахать. И, думаю, не заблудился он, а брошен хозяевами в прошлый купальный сезон и где-то здесь зимовал.

— Может быть. Кружка есть? У меня одна.

Сергей Максимович сходил к джипу и вернулся с пакетом полным снеди. В нем и кружка была.

Вода в котелке закипела. Максим Сергеевич отправил в неё две ложки растворимого кофе из жестяной банки. Как только вода вновь закипела и поднялась пеной, он снял котелок с треноги, разлил напиток в две кружки и между ними положил открытую коробку с кусочками сахара — на любителя.

Кофе получился отменный — совсем не такой, какой можно было ожидать от дымящего костра. Мужчины увлеклись им, хотя в пору уже было начинать разговор. Но интригующе из пакета Сергея Максимовича торчало горлышко бутылки — похоже, что водки.

Она и была. Допив кофе, только что познакомившиеся налили в кружки «огненной воды» и, вооружив вторую руку плохо очищенными «охотничьими» колбасками из пакета, замерли в торжественную минуту.

— За что пьем? — спросил Максим Сергеевич.

— Точно не за нас. Давай за что-нибудь абстрактное, — добродушно улыбнулся Сергей Максимович.

— Вот как! Ну, тогда давай за окружающую природу, это озеро, костер наш и приблудную псину, которую я, так и быть, назову Мао.

— Это же все реальное!

— Тогда что?

— За дальние дали, где мы не бывали… Годится?

— Пойдет!

Мужчины замахнули по пол кружки крепкой водки и разом выдохнули. Все получилось в унисон…

— Так ты говоришь, по дороге ехал, глядь — огонек, решил завернуть. Это было спонтанное решение?

— Правильнее сказать неожиданное.

— И часто с тобой такое случается?

— Хочешь послушать что-нибудь из моих приключений?

— С удовольствием.

— Рассказывать я люблю. Но и слушать тоже. Кинем жребий, кто первый начнет. Ночь ведь с нами, и бутыль эта не последняя…

— Хотите пари? — погасив улыбку, чтобы придать разговору серьезность, предложил Сергей Максимович.

— Пари? — недоуменно переспросил его новый знакомый.

— Да. Пари. Чей рассказ окажется наиболее интересный.

— И что в презент?

Владелец джипа немного задумался. В его выражении лица Максим Сергеевич прочитал некоторую заинтересованность. Чутьё подсказывало, что перед ним, если не самый крутой путешественник в мире, то рассказчик необыкновенный. А поскольку сказанное не проверить, то придется поверить…

— Да хоть что! — Сергей Максимович рукой махнул. — Хоть эту вот собачонку.

— Берите так.

— Не-ет, так не интересно. Вот если мой рассказ будет сногсшибательнее, то собачатина поедет со мной. Идёт?

Самоуверенность приезжего задела.

— Идёт, — твердо согласился Максим Сергеевич. — По рукам?

— Вот это уже дело! По рукам, дорогой.

Мужчины сжали друг другу крепкие ладони. Сергей Максимович — с твердой уверенностью либо победить своим рассказом, либо уехать и больше не появляться в этих местах.

— Так кто начинает? — даже с некоторым оттенком участия к сопернику спросил владелец джипа.

— Ну, вы гость — вам и карты в руки.

— А если я буду бренчать до восхода солнца?

— Ну и бренчите на здоровье. Днем отдохнем, заночуем и следующим вечером я начну.

— Ну, тогда давай ещё по пол кружечке за победу, да я, пожалуй, начну.

Налили, выпили, закусили.

Сергей Максимович закурил, глубоко вздохнул и начал…

Почему-то сейчас Максиму Сергеевичу начало казаться, что он зря ввязался в это пари — рассказчик он не великий… Но мужской азарт и выпитая водка… Ещё ему было интересно послушать, что такого удивительного расскажет бродяга на джипе.

— Путешествую я давно. Много, где побывал. Ещё больше есть не посещённых мест. Но всегда четко знал — если ехать, то дикарем, а не в качестве гостя дорогого отеля. Вот и костер твой предпочел санаторию. Но это я уже говорил… Иначе ничего не увидишь. Пара экскурсий с болтливым гидом не в счет.

О деньгах не задумывался — они у меня есть и будут всегда. Я играю на бирже. Вот сейчас болтаю, а мне денежки кап-кап-капают не переставая. Все свои дела я могу выполнить за полчаса на ноутбуке у костра — все равно где и когда. Жизнь удалась. Мне не требуется думать о завтрашнем дне. И потому, наверное, серо как-то все. Ничего, никого и никуда нестерпимо не хочется — так пролетают день за днем.

Но ведь я хочу жить, ясный свет! Вот только не так — не в праздном спокойствии обеспеченного человека. Я хочу рваться куда-то! Биться с кем-то! Хочу выживать в экстремальных условиях. Хочу прогрызать себе дорогу, пробивать её кулаками, отпихивать и расталкивать локтями толпу…

Мужик должен оставаться мужиком. Должен каждый день рвать жилы ради достижения крайне трудной цели. Каждый день! И плохо, когда этой цели нет. Очень плохо, когда один сытый день сменяется другим сытым и пустым днем.

Как бы встряхнуться?

И знаете, на что я отважился? Решил убить человека. Нет, не прохожего, не случайного, а конкретного…

Я знал одного такого — законченный мерзавец и подлец. Он столько всякого натворил, что не имел права жить. И я его приговорил — был он старым моим врагом.

Не знаю откуда ко мне эта мысль пришла. Может, с той поры, когда он был главой сельского района и творил над ним все, что хотел. И с того дня, когда его подлость коснулась меня, мысль об убийстве подонка угнездилась где-то глубоко-глубоко в моей душе.

Может, вы удитесь — обеспеченный мужик, не совсем ещё старый, страдает от того, что все у него хорошо. И хочет встряхнуться убийством негодяя, уплатив старые долги. Он либо зажрался, либо потерял связь с реальностью…

Нет, мне нестерпимо захотелось убить негодяя — причем, мерзавца при власти. И чтобы менты начали на меня охоту. Впрочем, не на меня, а на преступника. Я сделаю все так четко, что комар носа не подточит, а легавые пусть с ног сбиваются, рыская по следам, но не моим.

Вот такая жизнь по мне! Ходить и усмехаться над следаками. В крови адреналин, а враг мой в сырой земле…

Я долго его выслеживал и наконец подловил один на один. Впрочем, я был вооружен, а он нет.

Когда негодяй понял, что сейчас будет убит, в лупых глазах его застыл страх — жуткий, давнишний… А в моей душе сразу же отпали сомнения — я должен его убить. Даже он знает, что это однажды случится. И ждет своей участи…

Гордый и величавый на публике теперь он напоминал мне затравленного зверька — хорька какого-нибудь. Он дрожал как осиновый лист, мышцы на лице дергались как у невротика, а взгляд… взгляд был цепкий — он искал пути к спасению. Он очень хотел жить. И творить подлости…

А я не люблю убивать — сейчас это понял. Но надо. Это просто необходимо. Иначе…

И я выстрелил.

От разнесенного дробью черепа кровь брызнула во все стороны. К счастью, на меня не попало ни капли. Кровь вообще плохо отстирывается, а кровь мерзавцев тем более. Видно, её состав какой-то особо гадкий…

Господи, и о чем я думаю в такую минуту?!

Мне очень повезло выследить его в пансионате пьяным, в такой же компании. Вышло все случайно, но помповое ружье оказалось со мной. Выстрел прозвучал в унисон взрывающимся петардам фейерверка. Приехавшая с ним ватага мужчин и женщин веселится, ничего не подозревая. Вода озера красочно отражала небесную феерию вспыхивающих огней…

Я засмотрелся, не спеша дать деру с места убийства…

Позади внезапно раздался странный шорох, от которого у меня мороз по коже пробежал. Я резко обернулся и замер на месте.

Убитый уже не лежал там, где упал — он успел подняться и медленно шел прямо на меня, слегка шаркая ногами по траве.

Кровь залила его лицо и рубашку. Бессмысленные глаза живучего мерзавца были широко распахнуты. Зрачки невероятно расширились и почернели…

Или все это казалось мне в окружающей темноте и от ярких вспышек ракет в небе?

Недобиток вытянул ко мне руки, всем своим видом напоминая классического зомби, какими их показывают на экранах.

— Ты-ы-ы! — вдруг промычало это нечто. — Ты-ы-ы…

Движения его стали быстрее и осмысленнее. Ещё чуть-чуть, понял я, и мерзавец воскреснет окончательно. А этого допустить нельзя.

Дождавшись очередного взрыва петарды, выстрелил, направив ствол ружья ему в лоб.

Дробь вдребезги разнесла чело этой сволочи, который и при жизни-то человеком не был,. Опрокинула на спину. Но не угомонила — он продолжал тянуть ко мне руки и шевелить их пальцами.

Вот тварь живучая! Как же прикончить тебя, приятель?

Через несколько минут он разлепил залитые кровью глаза. По телу его пробежала волна легкой дрожи. И снова открылась пасть, и снова непонятные эти звуки:

— Ты-ы-ы…

В такой ситуации мне лучше всего было уехать. Но что-то держало — любопытство чертово!

На его очередное: «Ты-ы-ы…», я посоветовал:

— Лучше молчи. Ведь ты же убит. Так что успокойся и прими свою судьбу, какая она есть.

Существо (недобиток? зомби?) попыталось встать, и мне это очень не понравилось.

— Замри и не двигайся! — приказал я. — А то следующий заряд пошлю в морду и лишу тебя зрения.

Надо же, проявил заботу!

Следует сказать, в подобную переделку я впервые попал. Нет, на охоте бывал — про уток не говорю, а вот коз, кабанов добывал… даже медведя однажды убил. Но вот чтобы они воскресали — такого прежде не случалось.

Может, не человек совсем враг мой — оборотень какой-нибудь…

На всякий случай, дождавшись очередного грохота фейерверка, всадил ему дроби заряд прямо в лицо. И вот что скажу по результату — не у всякого художника-сатаниста хватит фантазии изобразить столь мрачную и разгромную картину, которую являла физиономия моего теперь уже бывшего врага.

Все, что оставалось, глядя на дело ружья моего, это нервно рассмеяться, надеясь, что я не сошел с ума. Потом собрал стрелянные гильзы и уехал…

На следующий день криминальная бригада, обследовавшая место убийства политика республиканского масштаба, ничего порочащего меня не нашла.

Прошло несколько дней. Разговоры по поводу громкого убийства иссякли, а я не мог успокоиться — все никак не мог убедить себя, что произошедшее мне не привиделось.

Попробовал свое средство — раньше всегда помогало в стрессовых ситуациях. Налил водки в стакан до самого верха и опустошил его одним долгим глотком. Закусывать при этом не стал.

Пищевод обожгло, но пришло облегчение.

Вновь воскрес в памяти ночной пансионат — почти пустой от отдыхающих, но заполненный весельем и криками подъехавшей гоп-компании.

Я следил за ними и, припарковав машину, тоже вышел. Здесь уже проще было прикинуться постояльцем.

Я следил за своим врагом, а потом, уловив момент, когда он в кустики отошел, взял на мушку и отвел в лес. Он молчал и слушался. Он надеялся, что состоится лишь разговор, и я не посмею его убить.

А я убил. Причем, три раза. И дважды он воскресал…

Только теперь почувствовал, что опьянел. А предстоит напиться до бесчувственного состояния — иначе не стоило и начинать. Иначе моя тренированная нервная система дала бы сбой. А безумия вокруг и так хватает…

Когда проспался, почувствовал, что не все так плохо. Голова была тяжелой, но мысли бежали бодро. Жить буду, но воспоминания о произошедшем все равно останутся угнетать. С той поры я еду куда-то и никак не могу приехать…

При этих словах во взгляде невозмутимого внешне Сергея Максимовича мелькнули смешливые искорки.

Максим Сергеевич кивнул, спрятав усмешку — мол, принято, если это конец истории.

— Ну и как? — улыбнулся владелец джипа.

— Годится.

— И только-то? Ну, тогда вы…

— Хорошо, — Максим Сергеевич подбросил сучьев в костер, сел по удобнее и…

— Замахнем? — предложил гость.

— Давай.

Разлили водку в кружки, в закуску леща сушеного разломили — выпили, закусили…

Максим Сергеевич стал рассказывать:

— В 70-м году прошлого века служил я под Ленинградом в ПВО….

— Простите, а сколько вам лет? Тридцать? Тридцать пять? Сорок?

— Семьдесят шесть. Не верите? Ну, так послушайте….

В 1970-м году служил капитан Михайлов в ПВО на истребителе-перехватчике. Жил в гарнизоне, а жена в Питере — она преподавателем в консерватории работала. Двое детишек — сынишка и дочка. Навещал семью по выходным.

Вот как-то засекли на РЛС цель воздушную, пересекшую с запада нашу границу. По тревоге подняли сверхзвуковой истребитель. По наводке оператора вышел капитан Михайлов на перехват и на одном Махе настиг нарушителя. Вошел в визуальный контакт. Твою мать! Это не «фантом» и не «мираж», и не… это нечто удивительное без крыльев и сопел летит на почти звуковой скорости. Перехватчик слева зашел, справа зашел, отстал, обогнал — цель опознать не может. Летит какая-то конструкция из двух склеенных тарелок раз в двадцать больше его «МИГ-17».

С земли командуют — сбивай!

Михайлов — не могу; может, там люди; цель никому не угрожает.

Мать-перемать! — кричат с земли. — Не собьешь нарушителя, под трибунал пойдешь.

Капитан — давайте его сопроводим до посадки или выхода из нашего воздушного пространства; поднимайте по курсу другой перехватчик.

Возвращайся на базу — говорит земля.

На аэродроме его тут же арестовали — посидел в КПЗ, потом трибунал. Погоны сняли, из армии прогнали — в тюрьму ходили посадить, но сам военный прокурор не дал. Вы, говорит, летать его научили, воевать научили, а убивать — нет. Так какой с него спрос? За это вас надо наказать.

Покатилась жизнь под откос. Жена ни в квартиру его не пускает, ни к детям. Устроился Михайлов комендантом в студенческое общежитие. А через год она его разыскала. Откажись, — говорит, — от детей. Выгодную партию себе нашла — за иностранца замуж собралась. Только без «добра» отца мальцов не выпустят из Союза.

Поехали к детям.

Михайлов спрашивает — нужен вам папка?

Не-а, — сын отвечает, — мы за границу хотим.

Катитесь, хоть к черту! Подписал он бумаги и запил. Дворником стал работать, а жил в подвальной бендежке. Жилье, надо сказать, паршивое — женщину в такое не приведешь. Но ничего более приличного он позволить себе не мог. В этом подвале Михайлов и утратил всякую тягу к личной жизни.

Утром помашет метлой, либо скребком поскребет и к себе — бутылку возьмет, и кайф на весь день. Он уже алкоголиком стал — с полстакана с ног слетал.

Видения, как водится, начались.

Боженька с иконы в углу пальцем грозит — Михайлов, кончай пить.

Черти с рогами, хвостами и коленки назад гроб притащили, на стол водрузили и уговаривают — ложись, мы тебя в рай доставим.

Потом зеленые человечки появились, диктофон включили, а там мать-перемать… — диалог с землей из последнего перехвата.

Ты, говорят, не стал в нас стрелять — так мы тебя отблагодарим. Штуку одну подарим — в ней ты будешь жить долго…

Проснулся Михайлов после такого видения и бросил пить. Новую жизнь начал. Завербовался в геологическую экспедицию, потом на нефтепромыслы, потом…. Когда в 1975-м году вышел приказ по войскам ПВО — по Неопознанным Летающим Объектам не стрелять! — он аппеляцию подал. Его простили, вернули в армию и погоны, только самолет уже не дали: новые пришли — переучиваться надо. Стал он служить в Военном училище командиром учебной роты. Потом кандидатскую диссертацию защитил и начал читать курсантам лекции по Газодинамике…

На пенсию вышел в чине полковника.

Теперь нигде не работает и подолгу в одном месте не живет — не стареет и не болеет, а молодеет год от года. И это очень заметно людям — боится ученым в лапы попасть. Начал скрываться и кочевать….

Жена бывшая и сын схоронены заграницей. И дочь там живет — ей уже пятьдесят.

Вот такая история.

Сергей Максимович усомнился в её правдивости:

— Почему это ты не стареешь, а молодеешь? Секрет?

И тут же:

— А эти, зеленые которые… из видений, случайно не на летающей тарелке приезжали?

Разволновался Сергей Максимович — хоть и простенький рассказец у соперника, а таки… пожалуй, круче. Если правда, конечно.

— Да, на ней, — неохотно подтвердил Максим Сергеевич.

Он почему-то утратил интерес к происходящему и пытался о чем-то своем задуматься.

Чтобы вернуть собеседника в реальность, Сергей Максимович налил по пол кружке.

— Я так понимаю — наши рассказы закончились, но наши проблемы нет. Они только начинаются. Мы должны выяснить, чья байка лучше…

— И правдивее, — вставил Максим Сергеевич.

— Вы сомневаетесь, что я убил человека? Могу доказать. Прямо сейчас.

Он поднялся на ноги резко и, немного пошатываясь, проследовал к джипу, по дороге справив нужду. Вернулся с помповым ружьем и ткнул его ствол полковнику в грудь — прямо на уровне сердца.

— Веришь или не веришь, что я могу убить человека? Отвечай…

Тот особо не расстроился и сказал с горестным вздохом:

— Если ты меня сейчас убьешь, как же я докажу, что не вру.

— Да ты никак не докажешь свою чушь. Потому как нет никаких тарелок летающих, инопланетян и про возраст наврал свой… Одному лишь готов поверить, что ты служил в ПВО и, возможно, полковник. Хотя вряд ли: по годам — капитан. Так что я победил. Признавай своё поражение, или я тебя застрелю!

— Давай выпьем и обсудим без угроз и ружья, — предложил Максим Сергеевич.

— Давай, — согласился Сергей Максимович.

Бросил ружье и сел на спальный мешок. Сел неудачно — на Приблуду. Тот с визгом унесся под куст. И оттуда облаял владельца джипа. Впрочем, беззлобно…

— Ты что, действительно мог шмальнуть? — разливая водку по кружкам уныло спросил полковник.

— Понятия не имею. Нашло что-то.

— Недоперепил? — подсказал Максим Сергеевич.

— Возможно, — согласился гость и взял в руку кружку. — Помногу наливаем — и вот результат… Затуманенные алкоголем головы плохо соображают.

Выпили, что-то погрызли, плохо соображая.

— Ну, старик, есть что добавить к той брехне, что ты наплел? — едва ворочая языком, спросил Сергей Максимович и покосился на свое помповое ружье. — Если нет, признавай свое поражение…

— А ты, значит, победил?

— Ну ты же не можешь доказать, что встречал инопланетян.

— А как ты докажешь, что убил своего врага.

— Тебя убью… если хочешь, — Сергей Максимович рассмеялся с мрачным лицом. — Ну, последний раз спрашиваю — чем докажешь враки свои?

— А потом что? — вяло спросил Максим Сергеевич.

— Выпьем за окончание нашего пари.

Полковник сказал слова, полные сарказма:

— Ставь на пари машину свою, и я тебе докажу свою правоту.

— Так докажешь, что я поверю?

— Не сомневайся.

— Тогда по рукам. Ставлю джип против твоего замудалого собачонка, что вранье история твоя про инопланетян.

Дуэлянты-рассказчики ударили по рукам.

— Сейчас, сейчас докажу, — Максим Сергеевич попытался встать, но его развезло. — Помоги подняться! Моё доказательство рядом — сейчас дойдем и покажу.

Собутыльники, обнявшись и поддерживая друг друга, побрели к берегу озера.

Сергей Максимович ворчал:

— Джип ему подавай! А права у тебя есть?

Подошли к кромке воды. Взгляд полковника был устремлен куда-то в её глубины.

Владельца помпового ружья так и подмывало спросить: «Ну, где же твои доказательства?», но он сдержался и промолчал. А между тем…

Ветра не было. Гладь озера сплошной поверхностью отражала лунный свет — будто бетоном залитая площадка. И вдруг идиллия плоскости сама собой начала нарушаться, и вспучился некий пузырь пирамидально-сферической формы. Постепенно он увеличивался в размерах и в какой-то момент будто отразился в воде, повторив внизу верхнюю часть.

Через пару минут над гладью воды зависла странная конструкция, чем-то напоминающий детскую игрушку «юла». На самом деле это был летательный аппарат, широко известный ученым как НЛО, а обывателям — «летающая тарелка». Черно-матовый корпус его имел что-то среднее между юлой и двух сложенных вместе внешними краями тарелок.

Никаких устройств, вроде винтов или сопел реактивных двигателей, которые поддерживали его в воздухе, снаружи не было видно. И тем не менее аппарат спокойно себе висел в нескольких метрах над поверхностью воды.

Впрочем, вскоре он продолжил плавный вертикальный подъем, потом движение к берегу и, наконец его нижний сферический конус уткнулся в траву прямо напротив джипа. Как он держался вертикально, ни уму, ни глазу было непостижимо.

Бесшумно открылся люк от стыка тарелей до самой земли, и опустился на землю трапецией трапа.

— Вот на этой штуке я путешествую, — сказал как-то обыденно и почти трезвым голосом Максим Сергеевич, полковник Михайлов.

— Круто! — выдавил из себя восхищение владелец джипа.

— Хочешь в нутро заглянуть? — спросил хозяин НЛО и пошел не спеша вперед, совсем не шатаясь и ни на кого не опираясь.

То же самое с трудом удалось Сергею Максимовичу — голова вроде светлая и мыслит нормально, а вот ноги колбасят и тело штормит: того и гляди, упадет, запнувшись.

Михайлов стал подниматься по трапу — голова и плечи уже скрылись в чреве устройства — потом ноги остановились, развернулись на балясине и выглянуло чело:

— Ты идешь или нет?

— Иду-иду, — подтвердил Петров нормальным голосом, а вот ноги продолжали заплетаться. И потому у трапа остановился. — А чего там смотреть?

— Каюту мою.

— А разве в этом есть необходимость? Похвастать хочешь? Я и так вижу, что твой аппарат круче моего. И рассказ, стало быть… Я проиграл — джип твой.

Ноги Михайлова с трапа пропали, но голос раздался из нутра:

— Поднимайся. Поужинаем как люди — за столом.

— Бери хавчик с собой — у костра и умнем. Там ещё водка осталась.

— И здесь выпить найдем.

После этого диалога наступило молчание. Петров переминался с ноги на ногу у трапа, Михайлов чем-то занимался внутри. Наконец, Сергей Максимович решился — помотал головой, алкоголь разгоняя и потопал по трапу вверх.

Избушка на одной ножке, если её так назвать, была компактна и просторна. Прямо напротив входа большой экран (компьютера?), кресло (пилота?), пульт (управления аппаратом?). Слева — стол и шкафчики с прибамбасами (место питания?). Справа альков (с кроватью?). А в центре площадка свободная, на которой, при желании, три-четыре пары запросто могли танцевать вальс…

— Заходи-заходи.., — позвал полковник, сидя в кресле пилота спиной к Петрову. — Ты никак боишься?

— Зайду, если ответишь на пару вопросов

— Спрашивай.

— Как ты его надыбал?

— Гуманоиды подарили.

— За какие заслуги?

— Я же рассказывал. А теперь доказал. Так что джип мой.

— И зачем он тебе — с такой-то техникой?

— А вот теперь и скажу, дорогой! Возможно, ты мне Богом послан. Послушай мое предложение. Но сначала историю доскажу. Подарили мне его гуманоиды и секрет рассказали. В НЛО имеются часы обратного отсчета.

— Как это?

— У всех часов время вперед идет, а здесь, на борту — в обратную сторону.

— Не понял. Ну, идут и идут, хоть вперед, хоть назад — хитрость-то в чем?

— А хитрость вся в том, что находясь в пространстве этого аппарата, ты не к концу своей жизни идёшь, а к её началу. Рот закрой и не перебивай, а то я так ничего не расскажу, а ты ни черта не поймешь. Здесь, в НЛО не ты перемещаешься куда-то, как в машине времени, а организм твой, клетки его с каждым мгновением омолаживаются. Вот мне семьдесят шесть, а я выгляжу моложе тебя. И не только выгляжу — это на самом деле так. Вот посмотрим мой истинный возраст по состоянию организма…

Максим Сергеевич пробежался пальцами по клавиатуре пульта. На экране высветились цифры — 42 09 14 17 16…

— Видишь? — моему организму от рождения 42 года 9 месяцев 14 часов и пока 17 минут… Ну а дальше секунды мелькают — причем, в сторону омолаживания. Если я тут тридцать лет просижу, то совсем сопляком стану. Понял смысл подарка гуманоидов? Причем отсчет идет в реальном земном времени — никаких ускорений с замедлениями.

Он перевел дыхание, критически осмотрел состояние Петрова и продолжил:

— Вот сейчас я в самой прекрасной форме. Мне не хочется ни вперед, ни назад — жил бы да жил так вечно. Но… Чтобы быть всегда таким, мне необходимо столько же часов находиться вне аппарата, сколько и в нем. Это понятно?

Максим Сергеевич тяжко вздохнул.

— Это так утомительно — гоняться за бессмертием. Мне бы хотелось делом заняться. А ещё лучше — в бабенку влюбиться, чтобы вновь ощутить себя счастливым.

Михайлов вздохнул ещё горестнее.

— Я давно уже мечтал о напарнике, с которым мог поделиться тайной и объединить свои судьбы. Скажем с тобой. Ты тридцать лет живешь в этом аппарате, нужды не зная, забот… Путешествуешь, развлекаешься… И главное — омолаживаешься. А через тридцать лет мы меняемся — я сюда, ты на волю. Догоняешь? Жизнь станет не только прекрасной, но и бесконечной. Вот такое мое предложение. Согласен?

Петров молчал, упершись взглядом в экран, где мельтешили цифры, поедая число.

— Ну что молчишь? Говори «да» и я вместо своих метрик забью в компьютер твои. А лет через тридцать поменяемся. Если, конечно, ты — порядочный человек, а не скотина какая-нибудь. Впрочем, у Варьки не забалуешь — строго нравственная она…

— Варька это кто?

— Бортовой компьютер. Варвара скажи гостю пару ласковых.

Раздался мягкий приятный голос будто со сферического потолка:

— Меня зовут Варька — будьте внимательны.

— Вот зануда! — чертыхнулся Михайлов. — А в остальном услужливое существо.

— Существо?

— Мне так удобнее думать. Слушай, решайся — рассвет на подходе. Аппарат надо прятать, а то его и с дороги видать. Кто остается — ты или я?

— Я, — твердо сказал Сергей Максимович.

— Прекрасно! Пишем… — полковник вызвал на экран форму анкеты, зашелестел пальцами по клавиатуре. — Петров Сергей Максимович. Дата рождения?

— Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый, двадцать третьего сентября.

— Время?

— Точно не знаю. Где-то в конце рабочего дня.

— Пусть будет семнадцать пятнадцать.

Полковник набрал — пальцы клювом, руку вздыбил, обернулся в кресле к Петрову:

— Энтер?

— Энтер!

Ткнул пальцем — анкета пропала, но появилась предыдущая запись с мельтешащими цифрами. Впрочем, они уж другие: на экране светилось — 67 07 02 14 08… и мельтешила секундная пара в сторону уменьшения числа.

— Ну, все, Сергей Петров, поздравляю — теперь вы пилот и владелец этого аппарата. Летайте, развлекайтесь, молодейте… Лет через тридцать прошу на рандеву. Не забывайте. Впрочем, Варька не даст и меня разыщет. Она мне преданна. Но думаю, полюбит и вас.

Еще раз мужчины пожали руки. Михайлов на трапе остановился.

— Все, что внизу, осталось мне. А вы либо улетайте отсюда, либо прячьтесь на дне озера. Горит восток зарёю алой…

— А как?

— Варька все знает — только скажи ей, она все сделает, — крикнул полковник Михайлов и сбежал по трапу на землю.