Замысел. Начало

Анастасия и Арсений Отчие, 2020

Вы не встретите на страницах романа любовной истории, поскольку мировая ситуация подразумевает отступление от лирики в сторону действительности. Мир рушится на наших глазах. Мы входим в новую веху событий. Но вопрос в том, как туда войти? Внесёнными деланно горюющими родственниками в погребальном наряде или же в пешем сопровождении достойных выживших?

Глава 8

Допив чай, Анет решила выйти на работу раньше обычного и заодно прогуляться по аллее, отходившей от дома Сердилия. Не будя друга, Анет тихо собралась и покинув квартиру вышла во двор.

Ее взору предстала непривычно пустая аллея, заполняемая лишь воронами, томно восседающими на раскидистых ивах с коих для них открывался обзор для наблюдения за единичными утренними пешеходами, которые непонятно зачем повыползли из комфортных и теплых постелей.

Только вышедшее из-за горизонта солнце уже стремилось обогреть все, что попадало в поле его досягаемости. После утреннего сна Анет чувствовала себя потерянной. Она даже не вышла на свою страницу, чтоб выложить новые селфи и почитать комментарии под позавчерашними. До работы оставалось три часа. Необходимо их куда-то употребить."Может пойти в лес, в котором мама проводила большую часть своей жизни последнее время?" — подумала она. Возле бара стояло такси. Анет направилась к нему.

— К центру распределения, пожалуйста, — сказала она водителю.

— Они уже закрылись. Рабочий день у них до пяти утра, — ответил он Анет.

— Это не важно.

Выйдя у распределительного центра Анет огляделась. Дороги потихоньку оживлялась. Взглянув на часы она обнаружила, что до работы остаётся два с половиной часа. Ускорив шаг Анет направилась в сторону лесополосы. Дойдя до места назначения ей припомнилось, как однажды, когда ей было около десяти лет она ходила сюда ради любопытства с матерью, но, не найдя ничего для себя занимательного, вскоре покинула его, оставив мать одну, даже не удосужившись сообщить ей о том, что уходит.

Подойдя вплотную к лесу Анет подняла голову и ее взору предстали могущественные деревья, нависавшие над ней с величавым покачиванием. Слух Анет заполнил шелест листьев, весьма схожий с водопадом, наблюдаемым ею однажды ещё в детстве. Найти тропинку, по которой можно было бы спокойно прогуливаться по лесу без страха заплутать, оказалось невозможным. Анет пришлось решиться ступить напрямик в чашу леса без провожатой дорожки.

По заходу вовнутрь Анет ощутила прошедшую по телу дрожь от предвкушения неведомого предприятия. Пройдя вперед Анет смогла наблюдать мощные стены деревьев, стремительно заполнявших ее взор а следовательно и напрочь закрывавших выход (или вход). Проход сомкнулся и лес поглотил своего гостя, нашептывая ей неизбежность небывалых приключений. Вздохнув полной грудью, Анет постаралась расслабиться и приложив усилия, развеять объявший ее страх. Поборов панику она двинулась вперёд. Около пятнадцати минуту Анет шла в одном направлении разглядывая открывающиеся картины. Возле одного пня она приметила грибы. Подойдя ближе, Анет сорвала один из них, оглядела его, понюхала и с отвращением выкинула, полагая, что это яд небывалой мощности.

В эту минуту послышался треск веток. Анет вздрогнула и замерла в замешательстве. Медленно обернувшись она увидела непонятное существо, нависшее прямо над ней. От неожиданности Анет вскрикнула. Существо, которое до того остановившись, поджало лапки и смотрело прямо на нее, юркнуло к ближайшему дереву и вскарабкалось наверх. Взобравшись на высоту в два человеческих роста существо притормозило и опять принялось разглядывать"гостя".

Анет разрешила себе не бояться этого животного, так как оно, по ее мнению, не было столь страшным и противным, как еж, принесённый однажды матерью.

Ее взору предстало рыжее небольшое создание с остренькими торчащими ушками, маленькими передними лапками и большим пушистым хвостом. Зверёк глядел на Анет и очень быстро дышал. Все тело его содрогалось от такого частого дыхания. Через минуту наблюдения, животное спустилось на две ветки ниже и, оглядев ещё с полминуты неведомое доселе творение, с огромной скоростью юркнуло на соседнее дерево и мгновенно растворилось среди веток.

Анет была под впечатлением. Кроме эмбриональных крыс, с которыми она работала каждый день, и того злополучного ежа, она за всю жизнь не видела больше никакого живого существа. Птицы, конечно, не в счет. Кошки, которых она еще застала, тоже."Кто это был? — подумала она, — такой милый!!"Анет медленно принялась продвигаться вглубь леса, поддавшись его очарованию и предвкушая возможность ещё хотя бы раз встретить это неведомое создание.

Последующие двадцать минут прогулки не принесли новых наблюдений. Взглянув на часы, Анет решила возвращаться, поскольку она полагала, что обратная дорога займет не менее часа, плюс к этому еще полчаса от леса до работы.

Развернувшись на месте, Анет направилась в сторону выхода, зрительно обозначавшегося ею в том направлении. Через сто метров продвижения Анет, заслышав слабый писк слева от нее, решила уделить время этому загадочному звуку и изменила курс, пройдя в сторону несколько десятков шагов. По мере приближения писк становился громче. Достигнув источника интересующего ее звука, она увидела прорубь в дереве размером с кулак и торчащих оттуда полулысых птенцов с разинутыми клювами.

Она смотрела на них так, как будто не знала, что у птиц бывают птенцы. Знать то знала, а увидела впервые! На тревожные крики птенцов прилетел дятел и принялся кружить возле дерева, метаясь то в одну, то в другую сторону. Анет не составило большого труда, чтобы понять, что птенцы принадлежали ему.

Она отошла, уступая место дятлу, но не столь далеко, чтобы видеть всю картину целиком. Как только расстояние между Анет и деревом увеличилось, дятел подлетел и пролез внутрь гнезда. Птенцы принялись пищать еще громче. Анет не в силах оторваться от этого зрелища, заключила:"Не зря мама все же любила лес!"

Но время поджимало, требовалось незамедлительно выбираться из лесополосы. Дорога к выходу заняла ещё тридцать минут. Покинув сказочный лес Анет с огромным удивлением обнаружила, что вышла с противоположной стороны, относительно той, с которой первоначально ступила туда."Как это возможно? Потерять ориентир аж на 360 градусов? Я же шла в одном направлении, а потом повернула обратно! Как произошло так, что я совсем с другой стороны леса вышла?! Ну да ладно…. Мне и лучше. Здесь до работы совсем рядом."

Посмотрев на часы, Анет сделала селфи на фоне деревьев и направилась в сторону работы.

В эмбриональный завод вход осуществлялся строго по отпечатку пальца и сетчатке глаза. Пройдя аутентификацию и контрольное взвешивание, Анет прошла в свой цех. В ее цеху производилась откачка эмбриональной жидкости у крыс. Раньше, примерно восемь месяцев назад, она работала в другом отделе — отбора крыс, срок беременности которых подходил к завершению. Там работа была легче и менее ответственная. Здесь же требовалось взять усыплённое животное, войти иглой в брюшную полость, тем самым проникнув внутрь матки, и, не задевая плод, а именно — крысят, откачать шприцем эмбриональную жидкость и слить ее в герметично запакованный резервуар, который после доставляли в эмбриональный центр. Именно в этой жидкости и доращивали младенцев.

После этих несложных манипуляций крыса кидалась на конвейер, по которому она попадала в большую мясорубку. Что происходило дальше Анет не знала до вчерашнего дня. Или, правильнее сказать, не предавала значения, или, не считала нужным задумываться; и лишь вчера она узнала, что перемолотое сырье из крыс отправляют в центр заготовки питательных смесей, которые выдавались всем жителям земли.

Анет зашла в"переодевалку"и в этот момент по рупору произнесли:"Али Анет, пройди в кабинет директора". Анет оглянулась по сторонам. Взгляды всех сотрудников устремились на нее. Она, растерявшись, скомкала халат в руках, и, забыв убрать его обратно в шкаф, так и пошла с ним, опустив голову."Меня вызывают точно из-за сложившейся ситуации в распределительном центре. Меня уволят, как не примерную!! Моя мама меня позорила! Теперь я опозорена вконец. Все узнают, что она хотела забрать меня из колледжа в 12 лет и что отказалась от пособий и пенсии. Какой позор!!!"

Анет подошла к кабинету директора и робко постучала.

— Войдите, — послышалось оттуда.

Анет зашла и ее взору предстали два человека из полицейского комитета. Сердце ее дрогнуло. Дыхание остановилось. Ноги задрожали. Ей показалось, что она сейчас упадет, «Меня казнят!!! — пронеслось в ее мыслях и стало по нарастающей повторяться: Меня казнят!! Меня казнят!!! МЕНЯ КАЗНЯТ!!!!!!!»

— Вы Али Анет? — спросил один полисмен.

— Да, — дрожащим голосом ответила она.

— Вы проедете с нами, — сказал полисмен и направился к двери.

Анет взглянула на директора как провинившийся ребенок. Тот смотрел на нее укоризненным взглядом. Она опустила голову и отправилась за полисменом. Второй представитель закона пошел вслед за ней.

"Как странно, — подумала она, — меня сейчас могут казнить, а я о таких мелочах переживаю. Какое мне дело, что подумают сотрудники? Какое мне дело, что подумает директор? Какое мне дело до того, что все пялятся на меня? Какое мне дело, что меня сочтут не примерной и уволят? Меня казнят, а я переживаю об этих никчёмный людях, которым до меня нет никакого дела…."

Анет посадили на заднее сиденье полицейского автомобиля. Один из полисменов приземлился рядом с ней, второй сел за руль. Машина двинулась с места и уже через двадцать минут Анет завели в полицейский комитет. Она шагала, робко ступая на ступени, прижав к груди скомканный халат. Полисмен подтолкнул ее, сказав:

— Что плетешься? Ты не на прогулке, иди быстрее! На прогулке в камере будешь так выхаживать!

— В камере? — повторила она негромко.

— В камере, в камере, — сказал с усмешкой полисмен.

Ее проводили в кабинет и оставили там, сообщив мужчине, который, по видимому являлся главным:

— Али Анет.

— Так это вы Али Анет?

— Да.

— Ну садись, будем разбираться. Вы позавчера отправили на распределение свою мать Али Люсьен 19….. года рождения?

— Да.

— Хорошо. Знали ли вы, что ваша мать не получает пенсию?

— Да, но…

— Хорошо. Спрашивали ли у вас в распределительном центре о пенсии Али Люсьен?

— Нет. Про пенсию не спрашивали…

— Отлично. Подпишите здесь, — полисмен протянул какую-то листовку. Анет, не прочитав, подписала, — ждите здесь, — сказал он и покинул кабинет с листовкой в руках.

"Что со мной теперь будет? Что я подписала? — и тут она как бы очнулась, встала, схватилась за голову и вскричала: Зачем я это подписала? Ведь мама мне несколько лет твердила, что люди сами сажают себя в тюрьму, подписывая на это согласие!!! И что если не подписывать ничего — вообще ничего, включая подтверждение того, что мне вернули изъятые вещи, то меня и посадить не смогут. Я ее не слушала!!!

Я ее никогда не слушала!!! А она даже мне книги давала, которые проливают свет, как она говорила, на правовые вопросы. Как они там назывались? Не помню даже… Ролики включала про Человека вне системы. Да и сама жила то она без документов. Она их, как однажды убрала, так никогда и не доставала. Цыган приводила в пример всегда и восхищалась этой некогда свободной нацией. Я ничего не слушала и не читала!!! Хоть что-нибудь бы вспомнить из этих роликов!! Хоть что-нибудь!!!! Там что-то говорили про то, что Человек, личность гражданин, физ. лицо и др. — это разные вещи. И что физ. лицо могут арестовать и судить, а Человека нет…. как-то так. Что мне делать с этими знаниями? Попросить вернуть листовку и написать, что я отказываюсь от подписи? Они будут кричать на меня…. Что мне делать?"

Ее размышления прервали два конвойных, зашедших в кабинет и предложивших пройти ей с ними. По пути они забрали все электронные устройства и халат, который Анет так и таскала за собой, без какой-либо описи. Анет беспрекословно повиновалась. Ее долго, в полном молчании, вели по лабиринтам полицейского комитета. Наконец, подойдя к одной двери, ее взяли под руки и постучались. Открылось окошко.

— Кого привели?

— Али Анет. Политическая.

Дверь отворилась и ее завели в сырое темное помещение. Они прошли еще несколько коридоров и постучали в очередную дверь; вопрос и ответ повторился. Дверь открылась и конвойные оставили ее в камере, где она предстала взору восьми женских пар глаз и пяти мужских.

Анет осталась стоять у двери, боясь даже шевельнуться, не то что поднять глаза и заговорить.

— Можешь проходить. Долго все равно не простоишь, — сказала, смеясь, женщина в самом конце камеры. В этот момент Анет подняла глаза и ужаснулась. В камере находилось тринадцать худых человек. Она округлила глаза смотря на них как на диковину.

— Не смотри так на нас, и тебе придется похудеть! — уже не смеясь, сказала все та же женщина. — Проходи. Здесь свободная кровать.

Анет робко прошла, села и, склонив голову, уставилась в пол, приводя в порядок мысли и пытаясь отстыковать все нестыковки произошедшего.

— Жюри, не трогай девчонку, пусть придет в себя, — сказал мужчина с длинной черной бородой.

— Ну да, после такого нужно прийти в себя!!! — с улыбкой продолжила Жюри, — как тебя зовут?

— Анет, — тихо ответила она.

— Что тебя привело к нам, Анет?

— Я маму распределила….

— Ну, если б всех за это сажали…

— Она не получала пенсию и пособия.

— Ааааа….так ты не знала, что распределение оплачивается с пенсий и пособий? Слушай, Рагулини, — сказала она, обратившись к мужчине с длинной черной бородой, а в соседней камере вчера четырех казнили не по этому ли делу?

Анет побледнела и уставилась на Рагулини, как на последнюю надежду.

— Ты зачем новенькую так огорошила? Смотри, она вся побелела. Сейчас ещё и сознание, чего доброго, потеряет, — отозвался бородач.

— Да ты не переживай, если тебя до вечера не переведут в камеру смертников, то уже не казнят, — постаралась успокоить Анет Жюри.

Анет побледнела ещё больше. В глазах у неё потемнело. Мысли опять закрутились с неимоверной скоростью. Ее осенила мысль, которая показалась ей столь ясной в эту минуту и такой неизменной:"Меня казнят!!!! Ни о какой надежде нет и намека. Меня только для того и привели. Я сама подписала себе приговор."Анет посмотрела в сторону окна, желая успеть разглядеть небо и солнце до того, как ее превратят в питательную смесь. Подумав про питательную смесь она незамедлила вспомнить, что время ее употребления минуло полчаса назад, о чем бы ей сообщил будильник, не будь он отнят по прибытию в это злосчастное место.

— А здесь будильника по приему питательной смеси нет? — спросила она у Жюри, оставаясь верной пожизненной привычке питаться в определенное время.

— Нет. Здесь нет ни будильников, ни питательных смесей….

— А как здесь едят?

— Приносят еду один раз в день. В воскресенье вообще не кормят.

Анет округлила глаза и огляделась в недоумении, напрягая мозг и пытаясь понять шутят над ней или говорят правду.

— Ты мне не веришь? — заметив сомнения во взгляде Анет, спросила Жюри, — ты же видишь, что нам всем далеко до нормы веса, который ровняется 1/2 от роста для женщин, и 3/4 — для мужчин. Дай Бог, наберётся если 1/4 часть от роста, и то — жить можно ещё… Я вот уже до 47 кг скинула при росте 160 см. А это на 33 кг меньше нормы!!!!

— Как вы так живёте? — спросила Анет, не скрывая изумления и страха, ставшего для всех очевидным ввиду охватившего ее смятения.

— Тяжело, но привыкли. А Аристопан и до заключения сюда ел лишь один раз в сутки и то только фрукты и овощи. Находил же он их где-то, — усмехнулась Жюри.

— Ах да… — вспомнила Анет…. И мама ведь ела один раз в день и только фрукты и орехи из леса…..

— Твоя мама не употребляла питательную смесь? — спросил парень лет двадцати шести, который, по-видимому и был Аристопаном.

— Нет. Она говорила, что это не питательная смесь, а убитый человек… И что животных то есть неприемлемо в том виде, в каком это было введено во время скотобоен, а человека вообще есть нельзя!

— Аристопан уже и нас почти в этом убедил, — сказала с улыбкой Жюри, глядя на Аристопана. А ты что думаешь, Анет, по этому поводу?

— Конечно, без питательной смеси прожить нельзя!! Уже через три дня, при отсутствии смеси, развиваются необратимые губительные процессы в организме. Мой друг Сердилий — очень умный человек, так вот он писал статью на эту тему. Да и каждый колледжник знает, что организм не может правильно функционировать без адрината, гиропса и протазанов, которые содержатся только в человеческом сырье.

— Так то — оно так…. — сказала задумавшись Жюри, но я здесь уже семь лет. И все семь лет ем лишь пшеничную кашу и баланду раз в день. У меня было множество хронических болезней, которые поддерживала только питательная смесь, и при отсутствии которой должны были все эти болезни меня убить. Но вот незадача… Болезни то эти и вовсе прошли. Чувствую я себя плохо, конечно, но здесь мы живём без успокоительных и обезболивающих…. Поэтому это все сложно…. Я склоняюсь к тому, что Аристопан прав. Хотя все это сложно….

— Здесь что не дадут мне мою дозу успокоительного и обезболивающего на ночь?!! — не поверила в сказанное Анет, но в этот же миг одумалась и тихо добавила, — если я, конечно, останусь здесь на ночь…

— Нет. Никому не дают наших лекарств… Мы очень страдали только первую неделю, потом привыкли и стали спать нормально.

— Не все, — добавил бородач, — Килеман умер, например, из-за отсутствия необходимой дозы наших суточных лекарств.

— Ну ты сейчас жути нагонишь! — возмутилась Жюри, — это единичный случай. Мы то все живы, да ещё и здоровы почти, к огромному удивлению.

Аристопан внимательно наблюдал за новенькой. Он был очень встревожен. Ему не терпелось"отнять"ее из рук Жюри. Усмотрев подходящий для этого предлог, он подошёл к Анет.

— Пойдем за мой столик выпьем чаю, я тебе налил.

Анет на автомате встала.

— Садись сюда, — указал он на кровать и дал ей в руки кружку с горячим чаем.

Анет благодарно посмотрела на молодого человека. Она ни о чем так не мечтала сейчас, как об успокаивающем и в то же время тонизирующем чае.