Проклятие фараонов

Анастасия Шлейхер

На сей раз частному детективу Эдварду Финчу предстоит распутать не одно, а сразу три загадочных дела: ограбление в доме лорда и леди Стэнтон, мошенничество в спиритическом салоне мадам Мирелы, а также дело о таинственном «проклятье фараонов», которое сводит с ума жильцов поместья «Линден Парк». Удастся ли талантливому сыщику найти первопричину всех бед, или же его постигнет жестокая неудача?

Глава 8

Небольшой ресторанчик «У Перси» располагался на углу одноименной улицы. Это было довольно уютное местечко, достаточно тихое и неприметное для шумного студенческого квартала. Сюда иногда захаживали профессора и учащиеся, чтобы пообедать или скоротать время за чашкой чая. Здесь нельзя было встретить гудящую компанию друзей, отдыхающих после лекций за пинтой пива или бутылкой дешевого виски. По вечерам здесь собирались члены общества любителей поэзии и истории, иногда играла живая музыка, а по субботам представители различных политических движений давали небольшие лекции на самые животрепещущие социальные темы. Последнее было не совсем законным и не приветствовалось в профессиональных кругах, отчего эти импровизированные собрания тщательно охранялись от посторонних глаз и ушей.

Мисс Синклер сидела напротив Эдварда и смотрела словно сквозь него. Немного взволнованная, она курила сигарету и молча наблюдала за людьми, проходящими мимо окон ресторана. Они уже сделали свой заказ: детектив ограничился куском хорошего мяса с подливой, а его спутница предпочла рыбу с картошкой, порцию куриного пирога, а на десерт она выбрала шоколадный пудинг. Эдвард смотрел на эту миниатюрную стройную девушку и дивился ее отменному аппетиту. «Должно быть, она каждый день занимается споротом, — рассуждал Эд. — А иначе, откуда такой голод? Не каждый мужчина может съесть столько за обедом, не говоря уже…» Его новая знакомая неожиданно прервала ход его мыслей:

— Вы верите в проклятья? — ни с того ни с сего спросила девушка. Все то время, пока они вдвоем шли к ресторану, она проронила лишь пару общих фраз. Кажется, Натали непрестанно что-то обдумывала. Эдвард был уверен, что она решает, как лучше всего преподнести ему свою «неразрешимую проблему». По его мнению, мисс Синклер была очень импульсивной и мнительной девушкой и наверняка преувеличила масштаб случившегося. Ей хотелось казаться важной и самостоятельной, особенно в глазах такого мужчины, как Эдвард. Она уже не раз ставила под сомнение его достоинство и честность в их разговоре, и, хотя детектив сам дал ей для этого повод, подобное ее отношение больно ударяло по его самолюбию.

Ее странный вопрос вновь поставил Эдварда в глупое положение. Хотя место их первой встречи явно намекало на то, что ему самому были не чужды подобные убеждения, детектив все же не мог допустить, чтобы его считали наивным простофилей. «Выход один — увести разговор в сторону от этой сверхъестественной чепухи», — твердо решил Эд.

— Думаю, что суеверия препятствуют нашей способности ясно мыслить, — уверенно ответил он. — В повседневной жизни я предпочитаю руководствоваться логикой и здравым смыслом.

— Значит, ответ — нет? — переспросила Натали. — Это хорошо, — сказала она как будто самой себе. — Признаюсь вам, сначала я подумала, будто вы ходили туда для того, чтобы услышать предсказание о будущем или поболтать с покойной тетушкой. Но, когда я нашла на полу в гостиной вашу визитку, я сразу же все поняла.

Эдвард, не моргая, смотрел на эту молоденькую девушку и не знал, какую тактику ему стоит избрать в их беседе. Теперь ему стало очевидно, что скрыть от мисс Синклер подробности его появления «в гостях» у госпожи Мирелы будет не так-то просто. Придумай он очередную небылицу, она расколет его, как орех. Натали была одной из тех редких личностей, которые чуют вранье за версту. Возможно, это срабатывало только с незнакомцами, или она читала всех окружающих, как открытую книгу, но Эдвард впервые в жизни почувствовал конкуренцию с женщиной, касаемо умения распознавать в людях фальшь и притворство.

— Я приходил в салон не за тем, чтобы общаться с духами. У меня были свои причины. Профессионального характера…

— А вы умеете обходить острые углы, — похвалила его Натали. — Этот ваш навык мне очень пригодиться.

— Как раз об этом, миссис Синклер…

— Да-да, я знаю, что вам уже не терпится выяснить, зачем я вас сюда притащила. Поверьте, мне, если бы я могла объяснить вам все происходящее в двух словах, я бы так и сделала. Но, увы! Все слишком сложно и запутано. А я не хочу вас спугнуть.

— Не думайте, что меня так уж легко напугать, — с улыбкой сказал Эдвард. — Я не робкого десятка.

— Я это уже заметила… И мне это в вас импонирует. Но вы должны знать, что проблема, которую нужно решить, весьма необычна. Не каждый детектив возьмется за подобное. Да что уж тут говорить! Если бы я встретила вас не в салоне для спиритических сеансов, а, пожалуй, на вечеринке или в компании общих знакомых, я не стала бы обращаться к вам за помощью. Да и ни к какому другому сыщику тоже. Ведь даже полицейские уже опустили руки и отказались искать решение…

— Вы обращались в полицию? — теперь Эдвард был заинтригован. «Если замешан Скотленд-Ярд, значит, дело серьезное», — подумал он про себя. — Когда они сталкиваются с «неразрешимыми трудностями», тут появляюсь я!»

— Мы были вынуждены, хотя никакого результата это так и не дало.

Детектив уже мысленно «потирал руки» и готовился выслушать историю мисс Синклер, когда официантка вынесла их обед.

— Может, сначала перекусим? — предложила девушка. — А потом продолжим наш разговор…

— Вам лучше начать свой рассказ, — с нетерпением в голосе попросил Эдвард. — Иначе, мы здесь задержимся надолго, а у меня еще есть кое-какие дела в Сити.

— Как знаете, — пожала плечами Натали. — Но предупреждаю — все очень непросто. Я поведаю вам всю историю с самого начала, чтобы вы поняли, о каких сложностях я говорила. — Сделав пару глотков воды и приступив к нарезанию рыбы на маленькие кусочки, мисс Синклер продолжила: — Мы с матушкой живем в пригороде Лондона в поместье «Линден Парк». Оно принадлежит брату моего отца, профессору Фредерику Дюбуа. Возможно, вы могли слышать эту фамилию раньше. Он достаточно известен в определенных кругах.

— К сожалению, я не могу припомнить этого имени.

— Действительно, с чего я взяла, что вы можете разбираться в археологии?

— Вы правы, — угрюмо ответил Эд. — В этом я ровным счетом ничего не смыслю.

Натали сделала небольшую паузу, чтобы покончить с картошкой и рыбой. Когда очередь дошла до пирога, рассказ возобновился:

— Мой отец умер четыре года назад. После его смерти мы с мамой переехали из Хартфордшира к моему дядюшке, так как он обещал позаботиться о нас, случись что-то с папой. — Мисс Синклер заметно погрустнела, но постаралась взять себя в руки. — Кроме нас троих в доме живут только слуги.

— Я это учту, — растерянно заметил Эдвард. — Имеет ли этот факт какое-то отношение к вашей ситуации?

— Сейчас вы все поймете. — Натали сделала глубокий вдох. — В доме, кроме нас, бывают наши близкие друзья и личный врач моего дядюшки. Все они заслуживают большого доверия. Хочу, чтобы вы это знали.

Детектив молча кивнул в ответ.

— Нашу семью трудно назвать дружной или сплоченной. Так уж вышло, что пока отец был жив, мы редко бывали в гостях у Фредерика. Особых причин для этого не было, но мама предпочитала свежий воздух и спокойную жизнь шуму большого города. Отец все время был в разъездах, и мы видели его очень нечасто.

— Мне жаль это слышать, мисс Синклер. И раз уж вы рассказываете историю своей семьи, позвольте мне полюбопытствовать, чью фамилию вы носите? Я полагаю, что вы еще не замужем?

— Ах, это! Да, многие часто недоумевают, слыша мою фамилию и фамилию моего дяди. Дело в том, что мы не кровные родственники.

— Понимаю, — задумчиво произнес Эдвард. Но прежде чем он успел задать наводящий вопрос, девушка предвосхитила его реплику:

— Мой папа приходился сводным братом Фредерику Дюбуа. Когда моя бабушка, мадам Синклер по первому мужу, переехала из Парижа в Лондон, она вышла замуж во второй раз за Дюбуа старшего. Отцу тогда было всего два года, поэтому он рос вместе с Фредериком словно его родной брат. Отчим так и не усыновил его, и после его смерти отцу не досталось от него ни пенни: старый маразматик решил, что так будет правильно. Он дал ему кров и образование, и этого показалось ему вполне достаточно.

— Как ни прискорбно, это весьма частое явление, — отметил Эд.

— Он был отвратительным человеком, Фредерик Дюбуа старший. Пренебрегал даже собственным сыном. Мой дядюшка не любит о нем говорить, но пару раз я слышала, как они с отцом вспоминали этого тирана.

— История их отношений чем-то важна для вашего дела? — осведомился детектив.

— Так вам будет проще понять сложившуюся в доме ситуацию, мистер Финч. Несмотря на деспота-отца братья сохранили добрые отношения и уже во взрослом возрасте во всем поддерживали друг друга. Когда отчим так подло поступил с моим отцом, Фредерик поклялся брату, что при необходимости обеспечит его будущую семью всем, в чем бы они, то есть мы, не нуждались. Тем более, что сам он так и остался бездетен.

— Мисс Синклер, не сочтите дерзостью мой следующий вопрос, но, пожалуйста, ответьте мне откровенно: вы не ладите с вашим дядюшкой?

Глаза Натали округлились, и она удивленно уставилась на детектива.

— Вы меня поражаете, Эдвард, — с легкой усмешкой сказала она, подвигая к себе тарелку с десертом. — Не думала, что из всего мною сказанного вы сделаете такой вывод. — Заметив, что лицо детектива осталось таким же серьезным, она перестала улыбаться и сказала уже более угрюмо: — Вы абсолютно правы, если подумали, что в нашей семье все не очень гладко. И дело совсем не в моих отношениях с дядей. — Натали подвинулась ближе к детективу и стала говорить чуть тише: — Два месяца назад из Европы вернулся его двоюродный брат, Фили́пп Дюбуа. Я буду с вами честна: я недолюбливаю его с детства. Он кажется мне неискренним и чересчур самовлюбленным, как и многие французы, которых я встречала. Но это не самый страшный человеческий грех. И я была бы готова его терпеть, если бы с его приездами в нашей семье не наступала полнейшая неразбериха. Он всегда вносит каплю раздора между нами. Я ничем не могу это объяснить. Мой дядюшка обожает кузена: Фили́пп умеет его рассмешить, потешить его самолюбие, рассказывает ему о последних новостях в мире археологических открытий, в общем, с его появлением мой дядюшка оживает. Бедняжка Фредерик страдает подагрой: вот уже несколько лет он не встает из своего инвалидного кресла, никогда не покидает поместья, все время проводит в своем кабинете или в саду за изучением старинных рукописей и книг. Его жизнь однообразна и полна страданий.

— Это весьма печально, — согласился Эдвард.

— Не нужно сожалений. Фредерик стар, он устал от жизни. Его характер портится день ото дня. Он не дает покоя всем живущим в доме. Когда Фили́пп вернулся из очередной поездки и объявил нам всем, что наконец решил обосноваться в Лондоне, я, признаюсь вам, поначалу даже обрадовалась. Я была так наивна, что искренне полагала, будто Фили́пп сумеет чем-то занять ворчливого старика и нам всем станет чуточку легче. Но как же я ошибалась!

— Между ними произошла ссора?

— Отнюдь, они были очень рады встрече, впрочем, как и всегда. Но на этот раз Фредерик повел себя, как сущий ребенок. Он, конечно же, ждал, что кузен привезет ему из поездки какой-нибудь артефакт, нечто особенное…

Эдвард недоуменно посмотрел на Натали. Он мало что понимал в археологии и был далек от этой науки настолько, насколько это было возможно.

— Я вижу, что вы в замешательстве, — улыбнулась мисс Синклер. Она уже доедала свой пудинг и выглядела теперь чуть более расслабленной. — Сейчас я все вам объясню. Дело в том, что Фили́пп в последние годы колесил по всему миру и участвовал в раскопках древних захоронений и городов. Так как мой дядюшка из-за тяжелой болезни и преклонного возраста был не в состоянии делать этого сам, кузен снабжал его различного рода экспонатами для его драгоценной коллекции. Каждый такой «сувенир» приводит Фредерика в восторг. Он очень гордится своим собранием древностей. Думаю, он дорожит ими больше, чем всеми нами вкупе.

— Неужели на этот раз кузен вашего дяди обделил его подарком?

— К большому сожалению, нет. Он преподнес ему самое дорогое и ценное сокровище, которым Фредерик грезил последние шесть лет. «Такую вещицу сыщешь разве только в музее» — сказал он мне, когда Фили́пп вручил ему эту проклятую статуэтку.

— Не вижу в этом никакой проблемы, — уверенно подметил Эдвард. — Мисс Синклер, должен признаться, что повествование не самая сильная ваша сторона. Я так и не понял, чем я могу вам помочь. Я детектив, а не врач. Я не могу примирить вас с родней, если все дело в этом. Подобными проблемами занимаются мозгоправы.

— Ах, вы так ничего и не поняли! Все дело в статуэтке! — Глаза Натали заблестели странным огнем. — Эта чертова статуэтка — корень всех бед!

— Та вещица, которую Фили́пп Дюбуа подарил вашему дядюшке по приезду? Что же в ней необычного?

— Много чего! — воскликнула Натали. — Эта вещица, как вы ее назвали, не что иное, как статуэтка черной кошки, символа древнеегипетской богини плодородия Ба́стет!

Конец ознакомительного фрагмента.