Заур 2. Заберу тебя себе

Анастасия Шерр, 2022

+БОНУС! Я доверилась ему, впустила в своё сердце, хотя когда-то обещала себе и дочери, что больше не буду любить. Доверилась и была за это наказана. А теперь, глядя в глаза будущего нелюбимого мужа, понимала, что выхода нет… – Мне жаль. Жаль, что ты заставила меня сделать то, что я сделал. Мне тоже. Мне тоже очень жаль, что сердце до сих пор плачет по тому, кто того не стоит. – Он… Не вернулся? – знаю, как глупо спрашивать об этом Альберта. Но мне необходимо убедиться ещё раз, что Заур меня предал. Зачем? Понятия не имею. Наверное, я всё-таки мазохистка. – Тебе хватает наглости спрашивать меня о своём любовнике? Испытываешь моё терпение или просто с ума сошла? – отдать должное Банкиру, ни одним жестом он пока не выдал свою ярость. Но я её чувствую. Вижу, как клокочет в нём этот гнев. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 2

За три месяца до событий в первой главе

Резкая головная боль и жуткая тахикардия. Во рту сухо и горько. Не понимаю, что происходит. Где я вообще? Я же была дома… С Зауром. Что случилось?

— Мариаш? — зову дочь и только потом вспоминаю, что оставила её с тётей Ниной. Потом была встреча с Банкиром, его ультиматум, охрана, квартира… И Заур, поджидавший меня там.

Сволочь. Это он сделал. Похитил меня.

Подтверждение моей догадке тут же, валяется рядом на кровати, закинув руки за голову, лениво наблюдает за мной.

— Что ты наделал?! — взрываюсь, толкаю его в бок. Но гаду хоть бы хны. Лишь продолжает наблюдать за мной с равнодушным видом.

Я вскакиваю, благо одетая, и несусь к двери. Кажется, мы в гостиничном номере.

— Ты не сможешь выйти, Илана. И шуметь тоже не имеет смысла.

Останавливаюсь у двери, прикладываюсь к прохладной поверхности лбом. Я ему верю. Раз этот ненормальный притащил меня сюда, значит, здесь никто мне не поможет. Нужно поговорить, убедить, попытаться объяснить. И желательно бы спокойно, но меня так трясёт и пробирает злостью, что едва ли смогу подобрать правильные слова.

— Зачем ты это делаешь? — устало вздыхаю, качаю головой. — Зачем рушишь мою жизнь?

— Мы с тобой уже говорили об этом, — поднимается с кровати, шагает ко мне и, обхватив рукой за талию, с силой тянет назад. Впечатывает меня в своё твёрдое тело, зарывается носом в затылок. — Я принял решение.

— Перестань, Заур! — силюсь вырваться из его захвата, но это бесполезно. Он только сильнее сжимает меня в своих огромных ручищах. — Я тоже приняла решение! И оно не в твою пользу! Я замуж собираюсь, слышишь? Не за тебя! — меня трясёт, но явно не от отвращения, за что ещё больше себя ненавижу. — Отпусти! Мне нужно к дочери!

— Нет, — шепчет мне на ухо, сжимает горло свободной рукой. Сильно сжимает, так, что я начинаю задыхаться. — Дочь твою привезу позже, когда заметём следы. А сейчас успокойся. Всё равно никуда от меня не денешься, не трать силы понапрасну. Нам ещё долго кататься по стране, пока не появится возможность уехать.

Зло усмехаюсь, дёргаю головой.

— Да что ты? Так сильно его боишься? Тогда, может, отступишься, наконец, и дашь мне с моей дочерью устроить нашу жизнь? — не знаю, зачем провоцирую его. Наверное, просто от злости и обиды. Хотя знаю, что его мои слова заденут.

Так и есть. Я чувствую это по сжавшейся на шее руке и резкому выдоху в ухо.

— Кого боюсь? Банкира твоего? — хмыкает. — Ты даже не представляешь, от кого мы скрываемся. Банкир — младенец по сравнению с ними. Я не боюсь. Я не хочу, чтобы тебя у меня забрали. Чувствуешь разницу?

— Я не вещь, — цежу сквозь зубы. — Сколько ещё раз тебе это озвучить? Меня нельзя забрать или заставить делать то, чего я не хочу.

— Да ну? — хрипло шепчет, прикусывая кожу у ключицы, и я не сдерживаю дрожь, кричащую о том, как приятны его касания. Ненавижу… Ненавижу! — Тогда ты по своей воле здесь, со мной. И больше не станешь мне мешать. Ты будешь со мной, Илана. Будешь. Я не отпущу тебя. Не отдам.

Кружится голова, закрываю глаза. И не сразу понимаю, что он тащит меня назад, к кровати.

***

Дверь неслышно открылась, так же тихо закрылась.

— Альберт Станиславович?

— Как успехи, Виталик? — поднял на Кощея взгляд, тяжёлый, угнетающий. Злой.

Никогда не понимал, как можно хотеть что-то или кого-то и не иметь возможности это получить. Бред же. Хочешь — бери. Всё в твоих руках. Он вырос на этой истине, впитал её с молоком матери, сожрал с первым куском чёрствого хлеба, а потом и с бутербродом с икрой.

Поэтому, да, он не привык пасовать. Тем более перед всяким там дерьмом нахальным. В девяностые не пасовал и сейчас не собирался. В пыль этого щенка нерусского раскрошит. Уничтожит, с лица земли сотрёт.

— В общем, мы с ребятами прочесали город, но… — начал было оправдываться Кощей, чем вызвал новую порцию раздражения.

— Заткнись, — остановил его жестом руки и подался вперёд, сжимая пальцами бокал с коньяком. Алкоголь здорово ударил в голову, но не успокоил. Скорее, наоборот. — И слушай меня внимательно, Виталик. Очень внимательно. Так слушай, как никогда мамку в детстве не слушал. Я хочу свою Жемчужину. Верни мне её. Верни мне мою бабу, Виталик. Хоть откуда верни. Мне плевать, как ты её найдёшь. Я хочу её. Хочу, чтобы она была у меня. Здесь, — угрожающе опустил увесистый кулак на подлокотник. — Ты меня услышал?

— Услышал, Альберт Станиславович.

— Действуй. Я больше не хочу слушать твои оправдания. Не заставляй меня отправлять тебя на пенсию.

Что значила «пенсия» для Кощея — он, конечно же, знал. Знал и, да, боялся. Кому ж захочется погибать ни за хер собачий. За тёлку какую-то, слабоватую на передок. А другого пути у Кощея и не было. Слишком долго при Банкире ходит, слишком много знает. Таких людей не отпускают на вольные хлеба. Такие либо за хозяином до конца, либо на «пенсию», так называемую.

— Я найду их, Альберт Станиславович.

Найдёт. А куда ж он денется?

Банкир уставился на дверь, закрывшуюся за Кощеем, сжал кулак до хруста.

Сука. Предала. Сбежала. Как чувствовал, хотел её у себя дома закрыть. Но пожалел, дуру. Думал, не стоит запугивать ещё сильнее и так не рассчитал пару раз. Пожалел, к ребёнку отпустил. А она, дрянь, сбежала с этим чеченом.

Склонил голову, провёл ладонями по коротко стриженным волосам. Хотелось выть. Орать хотелось. Безумно хотелось увидеть её. Хотя бы знать, что не забыла его.

А предательство её… Предательство он простит. Найдёт в себе силы. Может, изобьёт, измучает, накажет. Но простит. Скорее всего, да. Потому что понял: не сможет без неё. Загнётся от тоски.

Давно по ней сох. Как пацан какой. Как сопливый идиот. Ещё в том гадюшнике, куда приезжал её трахать по выходным. Уже тогда хотел её себе. Поначалу — как красивую игрушку, а потом… Потом какая-то беда с ним приключилась. И поплыл Банкир.

Теперь желание её вернуть и наказать стало хуже навязчивой идеи. Наказать, заставить жалеть о своём поступке, на ошмётки её рвать, а потом по кусочкам собрать и к себе утащить. Разбить её мечты об этом ублюдке, сломать, искалечить.

— Альберт Станиславович, я могу… — голос девки заставил вздрогнуть от неожиданности. Он уже и позабыл о ней.

Медленно повернулся в её сторону, осмотрел, будто только что увидел.

— Могу я уйти? Или мне остаться? Уже прошло два часа и… — она кинула жалобный взгляд на наручники, которым он приковал её к кровати, сглотнула. — Руки затекли.

— Затекли, говоришь? — хмыкнул. — Выпить хочешь?

Она отрывисто кивнула, улыбнулась.

Да, действительно, похожую нашли. Но не она. Голос другой, взгляд. Запах не тот. Тело красивое, но не то.

Сгрёб со стола ключи, отстегнул её. А девчонка тут же потянулась к его паху, прикрытому одним полотенцем. Перехватил её руки, оттолкнул.

— Не надо. Просто выпей со мной.

Не хотелось её. И того раза, что был, хватило, чтобы понять: суррогат не прокатит. Илану не заменить другой.

— Что такого в этой шлюхе?.. — спросил себя, запивая горечь коньяком. Спросил вслух, а девчонка захлопала длинными ресницами, неловко улыбнулась.

— Эээ… Вы мне?

— Неважно. Просто скажи мне, девочка, что вам нужно? Почему вам всегда чего-то не хватает?

Она опустила взгляд на бокал с коньяком, пожала плечами, явно не понимая, чего он от неё хочет. Он и сам не знал, какого ответа ждёт. Банкир уже давно вырос из того возраста, когда женщины кажутся неизученными инопланетными организмами. Он всегда чётко понимал их и знал, чего та или иная от него ждёт. Но в случае с Иланой всё постоянно выходило за рамки.

Как эти чувства. Вот зачем они ему на старости лет? Да ещё и к такой шлюхе. Но где-то внутри тлела уже ослабевшая надежда, что чечен похитил Илану. Что заставил её уехать с ним. И хорошо бы, чтобы так и было. Для неё же лучше.