Жестокий 3. Искупление

Анастасия Шерр, 2022

Я думала, что сбежала от прошлого. Думала, что оно никогда меня не настигнет. Что те, от кого я бежала, больше никогда не появятся на моём пути. Я даже осмелилась начать всё заново с хорошим, правильным мужчиной. Но прошлое ворвалось в мой уютный мирок очередной жестокой игрой и спалило его дотла… Содержит нецензурную брань.

Глава 3

— Ты нервничаешь, — улыбается Марк, наблюдая за тем, как я пытаюсь отпить сок из бокала, но рука так дрожит, что слышно, как стекло ударяется о мои зубы.

— А ты? Ты не нервничаешь? — смотрю на него и понимаю, что, нет. Не нервничает. Он спокоен, как гребаный удав. Как обычно. Хвалёное американское самообладание, блин. А я вот трясусь, словно осиновый листочек, и места себе никак не найду. То и дело ёрзаю на диване, будто у меня в заднице с десяток иголок.

На самом деле мне страшно. Да, именно так. До дикости, до крика. Я знаю, что Марку можно доверять, он ни за что меня не обидит и не причинит боль, но… Но. Но я отвыкла доверять людям. Особенно мужчинам. Особенно красивым мужчинам. И я всё так же боюсь близости.

— Знаешь, нам не обязательно торопиться, Сандра. Мы можем подходить к этому маленькими шагами. Позволить друг другу привыкнуть — это лучшее решение, — отставив свой бокал с вином на столик, гладит мою скулу костяшками пальцев.

— Думаешь? — немного отпускает после его слов о том, что нам не обязательно заниматься сексом прямо сейчас.

— Сандра, — вздыхает Уилсон и притягивает меня к себе. — Неужели я похож на насильника, мм? Прошу тебя, не оскорбляй меня. Я не похож на твоего… На твоего бывшего.

— Прости, я знаю. Я не сравниваю тебя с ним. И он не бывший. То есть, он вообще никто. Они.

— Они? — Марк даже дёргается от неожиданности и, схватив меня за лицо обеими ладонями, заглядывает в глаза. — Они?!

— Да… Их было двое, — опускаю взгляд, чтобы не видеть в глазах Уилсона жалость. Это явно не то, что мне хотелось бы сейчас вызывать у него.

Наверное, правильнее было бы сказать, что их было трое. Причём третьей была моя сестра. Но это уже лишняя информация. Марк не поймёт меня. Не примет то, что я простила её и впустила в свою жизнь. Да я сама не была уверена, что смогу. Слишком всё запутанно, слишком…

— И что стало с этими уродами? Они же в тюрьме сейчас?

А вот и тот самый вопрос. Он должен был задать его рано или поздно.

— Нет. Они не сидят в тюрьме. Одного я убила. А где сейчас второй, отец Дэниэла — я не в курсе.

Тишина. Такая звенящая, страшная тишина. Я понимаю, что Марк сейчас может встать и уйти, и винить его будет сложно. Не каждый спокойно отреагирует на информацию, что девушка оказалась убийцей. И я даже готова к этому. Можно, конечно, было бы промолчать или не говорить правду. Но это как-то подло по отношению к нему. Марк хороший и не заслуживает такого.

Время идёт, но он не уходит. В глаза друг другу не смотрим, каждый занят собственными мыслями. Я снова возвращаюсь к тому, что случилось, казалось бы, давно, хотя по ощущениям будто вчера. О чём думает Уилсон сложно сказать. Наверное, принимает решение для себя. И это правильно.

— И ещё, — добавляю спустя время. — Я должна тебе сказать, что их семья очень влиятельная в России. Думаю, и за её пределами они тоже способны на многое. Я не знаю, ищут ли они меня или нет… Не знаю, найдут ли когда-нибудь… Но точно знаю, что они звери. И если однажды…

— Я не дам тебя в обиду, Сандра. Здесь, в США ты защищена от насилия. То, что было в прошлом — должно остаться там. А сейчас я хочу, чтобы ты знала, — он снова ловит моё лицо в свои ладони, силой поворачивает к себе. — Ты сделала это, потому что была вынуждена. Я знаю тебя. Знаю, что тебя заставили это сделать. И не смей себя обвинять. Иди ко мне, — он усаживает меня к себе на колени и, покачивая, словно ребёнка, целует. Целует щеки, губы, виски, лоб. Но в этих поцелуях нет сексуального подтекста, и я очень благодарна за это Марку.

Так и засыпаем, обнявшись на диване, в одежде и обуви. А ночью я вскакиваю от крика Дани. Он голоден и требует грудь в своей манере — громко и агрессивно. Сегодня особенно отчаянно. Будто чувствует конкурента в доме.

Эта мысль вызывает улыбку, и я не сразу замечаю, что Марк тоже проснулся и теперь стоит в дверях детской, наблюдая за тем, как я кормлю сына.

— Прости, — смущается, когда я замечаю его. — Я думал, что-то случилось. Он очень кричал.

— Он всегда так кричит, когда хочет есть, — улыбаюсь.

— Ясно… Тогда я пойду, включу какой-нибудь фильм.

— Да, я скоро.

Данька, услышав мужской голос, беспокойно сучит ножками, больно прикусывает сосок.

— Ну-ну, тише, властный ты мой собственник, — целую его в макушку, на что сын довольно агукает и принимается за еду.