Городские смехи

Анастасия Цепринская-Цекавая

Книга «Городские смехи» написана в редком жанре литературного импрессионизма. Это калейдоскоп эмоций, которые за счет стилистики книги легко примерить на себя и ощутить всю полноту переживаний героев. От яркого искрящегося счастья и трепета надежды до боли, беспросветного одиночества и горечи потери.Вместе с тем это яркая интеллектуальная проза, в которой едкая сатира над городским бытом умело встроена в пульс большого города с его противоречивыми образами.

Автор обложки Роман Т.-Бушинский

© Анастасия Цепринская-Цекавая, 2020

ISBN 978-5-0050-8782-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Курортный

Начало курортного отдыха я датирую утром в день отправки из Петербурга в Туапсе. Накануне остался последний заводной, полный дел и проблем рабочий день. А ранним утром этого самого дня в приоткрытую форточку окна первого этажа влетали крики со двора: «Пошли, паскуды, во дворец! Пошли, паскуды, во дворец!!!», — не унимался крикун. Я тяжело оторвала голову от подушки. Электронные часы показывали девять нуль-нуль. Постепенно отходя ото сна, я разобрала правильный контекст крика. — «Приём посуды во дворе!!!», — орал охрипший дворник.

Так началось первое утро отпуска.

Изначально отпуск был задуман как курортный, хотя начинался совсем не курортно, то есть не так, как хотелось бы. После бессонного утра, верхняя полка плацкарты у туалета в вечернем поезде, идущем в сторону Сочи, не обещала ночного отдыха. Но весь отпуск был впереди. Заряд позитива от этой мысли компенсировал нескончаемый поток людей, тянущихся в сторону выше указанного «важного» заведения (как только поезд тронулся с места), и бесцеремонно хлопающих дверью тамбура. В вагоне же постоянно, не взирая на ночное время, бубнили разговоры, кто-то слушал плеер без наушников, где-то плакал ребёнок, смех, шуршанье пакетов и снова хлопок двери тамбура замыкал этот нескончаемый круг жизнедеятельности человеческих организмов.

Через два дня я уже стояла на привокзальной площади Туапсе, и таксисты наперебой предлагали свои услуги. Хотя в Питере на такой как я, не богато одетой, даже скромной на вид, никто не пытался бы сделать бизнес. Так же несколько навязчивых «предпринимателей» по сдаче лишних каморок в своих котеджиках подхватывали мои чемоданы, отчаянно жестикулировали, улыбались, и чуть ли не волокли меня к такси, чтобы я квартировалась именно у них.

Под натиском самой настырной женщины, я согласилась ехать смотреть предлагаемую ею комнату. А первый взгляд всё было без изъянов и за допустимую плату. Надо было разместиться, разобрать вещи, но сначала я решила утолить голод. Ведь в поезде практически не кормили. Кроме чипсов, минералки и бутербродов с деликатесной рыбой второй свежести не было ничего. Да и цена была раза в три выше, чем в магазине для людей с земным достатком.

Утренний курортный ветерок разносил по побережью ароматы близлежащих кафе. Это действительно был какой-то особенный ветерок, не сравнимый с ветром большого города. Пахло копчёным мясом, гарью, тушёными овощами, кофеем, сыростью и морской водой. И все эти запахи сливались в общее непередаваемое амбре. Одна кафешка показалась мне слегка надёжнее, чем остальные, в плане «не отравиться». Наконец-то и цена была приемлемая, памятуя поезд, и мест свободных хоть отбавляй.

Толстая рябая продавщица за стеклянным прилавком приветливо улыбнулась мне: «Туристка? Не местная? Проходи, проходи! Не стесняйся!!!» Было ясно, что здесь, в глубинке, борются за каждого посетителя и за каждые десять рублей прибытка в кассу.

Осмотрев ассортимент, я начала жалеть, что зашла. Пирожки, салаты, чебуреки, — все они были будто третьего дня, расставленные тут давным-давно за пыльным стеклом прилавка, что б он совсем не пустовал. Но продавщица с такой преданностью ловила каждый мой взгляд, бросаемый на тарелочки с предлагаемым, что мне стало как-то совестно и я попросила два чебурека с сыром. «С сыром только один», — словно обиделась продавщица, и, не дожидаясь ответа, предложила с мясом. Вот чего-чего, а мяса я бы совсем не рискнула тут брать, но она уже захватила здоровенными щипцами мясной чебурек, и я кивнула, опять-таки постеснявшись отказаться. На истёртую дощатую поверхность столика кассы, который был и подставкой для денег, за неимением специальной тарелочки, и местом выдачи еды, звякнуло блюдце. В этот момент мои чебуреки подогревались в микроволновке. И вот первый из них стартовал на это блюдце. Надтреснувший и подсохший не только от старости, но и от микроволновочного солярия, чебурек безвольно свесил свои края на дощатый прилавок. При виде этого в горле у меня встал ком, обещающий не впустить этот чебурек внутрь. Но продавщица, привычная к такой ситуации, ловким движением мясистого пальца подхватывала то один, то другой край чебурека и тромбовала в блюдце. Когда последний край был утромбован, она проделала тоже самое со вторым блюдцем и вторым, подоспевшим после разогревания, чебуреком. Выполнив всё должное, и, так сказать, закончив сервис, вся её фигура, действующая так слаженно, как бы расслабилась, она облокотилась локтями на всё тот же дощатый прилавок и медленно, вяло, словно не заинтересованно протянула: «С Ва-а-с 3 (Ии-дцат-ть) 7 (е-ем-мь) ру-б-ле-ейй». Подчёркивая каждое слово и всю сложность и важность подсчёта моего заказа. Хотя эти «С Ва-а-с», и особенно «37 рублей» были явной кульминацией всех её отлаженных действий, а может и кульминацией всего сегодняшнего торгового дня, тем более что чебуреки были последние.

Я присела за столик. Выпила кофе, и голод отступил сам собой, хотя к чебурекам приступать я не пыталась. Вернее, голод был не такой сильный, как казалось раньше, чтобы их есть. «Интересно, если я оставлю их здесь нетронутыми на блюдце, продаст она потом их ещё кому-нибудь? А может их уже продавали?», — думала я, стараясь не смотреть на жалостливо скорченный чебурек с замятыми пальцем краями.

Продавщица видимо что-то прикидывала, потому как она подсела ко мне и стала участливо расспрашивать, где я остановилась, дорого ли, давно ль приехала, какие у меня планы, позволяют ли финансы… Тут она слегка смутилась, после финансов, и примолкла. Я отвечала довольно нехотя, но всё же пришлось сказать, что живу от пляжа довольно далеко, что хочется и морем насладиться и в соседние городки поездить. И что дело не в финансах, а в настроении и желании, приврала про материальную сторону я.

Тут перед нами возникли двое. Девушка и парень. Продавщица снова заулыбалась. Оказалось, посетители — это её дочка и зять. Она усадила их ко мне за столик, порекомендовала, и разлила всем кофе. И мне — бесплатно. Вернее высыпала из пакетиков Нескафе, так как это было самое шикарное в ассортименте. Мне это показалось настолько трогательным, что я позабыла недавнее отвращение и стала расспрашивать её родичей про Туапсе. И тут нахлынула очередная волна низменной курортной коммерции. Он навязывался возить меня как таксист, а её дочка пыталась втюхать мне какую-то косметику по каталогам. В итоге, я еле отвязалась от них и со словами, что подумаю над предложенным, и вышла вон из кафе.

День и вечер прошли в антураже чистого безлюдного пляжа, шума волн, и солнца, ласково охватывающего плечи… Хотелось одиночества и покоя, после такого неприятного впечатления от этого бесцеремонного курортного торгашества.

Следующим утром я решила окончательно рассеять неприятное первоначальное впечатление, и отправилась на морскую прогулку. Пока деньги не растрачены, чтоб не оказаться в глупом положении, если заломят цену.

Небольшой крытый павильон возле пляжа. Груда зонтиков, шезлонгов, перевёрнутые лодки возле лодочного сарайчика, рыболовные сети. «Лавка старьёвщика?», — хотелось съязвить, глядя на всё это. На одном из шезлонгов, прикрыв глаза, устроился мужчина. Он совершенно не располагал к общению. Серьёзность его вида, какая-то насупленность меня отпугивала. Но спросить больше было не у кого. Наконец, я отважилась. Откашлялась, чтоб обратить на себя внимание, но он намеренно или случайно не замечал меня, и продолжал своё курортное безделье. «Послушайте?!», — громко произнесла я уже с возмущением. «Да, да?», — голос его оказался довольно приятным, и я уже начала жалеть о своём недоброжелательном тоне. Высокий брюнет, кареглазый, загорелый, настоящий «морской волк». — Он встал с кресла. «Может это он и есть?», — мелькнуло у меня в голове. Тот самый ОН, о котором мечтают все, оказавшиеся на курорте, вдали от родственников, знакомых, друзей и их «посторонних» в ТАКОЙ момент взглядов. Он — Курортный роман!

Да! Мужчина был очень и очень… Хотя… Но что я так раздумываю, словно он уже ухаживает за мной! А вот, если… Как бы так дать понять ему, но не проявлять инициативу? Тысяча планов и тысяча раз их полный разгром пронеслись в моей голове за те несколько секунд, пока незнакомец объяснял, как пройти к пристани. Я прослушала все его объяснения, и на вопрос — «Понятно?», могла только глупо улыбнуться.

— «А вообще, пойдёмте… Поёдём! Мне тоже туда, вообще-то я управляю яхтой, а сейчас так, подрабатываю в павильоне в сезон. У тебя на какую яхту билет? Я — Виктор». Мне становилось всё неудобнее. Я уже позабыла о смелых мечтах, о нескромности взгляда с намёками о курортном романе и мне хотелось провалиться сквозь землю, но только не ехать в купленный тур с Виктором на его яхте. Но яхта была именно та. Билет именно с этой пристани и кроме меня желающих было раз-два и обчёлся, так что дальнейшее общение было неизбежно, учитывая, что мы как бы знакомы и уже на «ты».

Что здесь можно описать? Ну кто не знает, что такое курортный роман? Это как в песне Трофима «а впереди ещё три дня и три ночи,.. и мы расстанемся с тобой навсегда». Одним словом романтика, идущая в ногу с прозой жизни. Длительная экономия весь год, чтобы скопить денег, для воплощения мечты о чём-то незабываемом, об отдыхе, о принце, о небывалой любви и романтике, и ещё не знаю о какой глупости. Я ждала чего-то «ах, какого». Цветов, ночных прогулок, долгих разговоров в маленьком кафе, танцев после ужина под музицирование небольшого ансамбля… А на деле это была встреча в отеле, потом ещё встреча и ещё. Отпуск не просто убывал, а дни словно таяли. Мой ухажёр проявлял всё меньше склонности к встречам, понимая, что мне скоро уезжать, или действительно был занят с туристами. И у него не было никаких особых романтических сожалений и грусти, которые, может быть, больше даже мне нужны были, чем физическая составляющая. Больше нужен был обман и осознание, что есть что-то волшебное, есть эта любовь, вечное лето и прекрасный принц на далёком курорте. Только мой, любящий, и ждущий меня. Яхта под парусами, летние ночи, ароматы цветов, плеск воды…

Я уже устала сама ему названивать. Мне так хотелось ухаживаний. «Ну почему энтузиазм Виктора таял день ото дня? В конце концов, почему не мог он всё сделать по правилам!» — уже начинала ненавидеть его я. — «Да и где прописаны эти правила?» — Тут же возражала я себе, словно оправдывая его. — «Нигде. Всё это только мечты — красивый курортный роман».

В день отъезда он обещал проводить меня. Эта картина должна была надолго сохраниться в памяти, быть самой яркой и перекрыть разочарование от испарившейся кареты, платья и потерянной туфельки.

Но он не успел приехать, а может и не собирался приезжать. И когда душный вагон с толстой соседкой, свесившей свои загорелые босые ноги с верхней полки прямо надо мной, уже отъехал на две станции, мне пришла смс. — «Счастливого пути, Катюша!»

Что может сказать себе девушка после такого? Конечно, никогда не сознается она себе или подругам. Конечно, иллюзия курортного счастья обрастёт новыми сказочными подробностями, и все в обеденный перерыв первого рабочего дня будут сопровождать рассказ возгласами «Здорово! Вот это да! Надо же!». Может все курортные романы и есть такие? А так же все пляжи, весь уют кафе, и всё это «счастье», которое бывает?

В первый же вечер после приезда, придя домой, не разобрав чемоданы и не высушив ещё влажный, закисший в целлофановом мешке купальник, я залезла в «Контакт», нашла Виктора и отправила предложение «добавиться в друзья».

Диктор по радио читала приветственные смс. «А вот ещё письмо, пришедшее на е-майл нашего радио. «Я отдыхала на турбазе. Там я познакомилась с Алексеем. Мы проводили вместе всё свободное время. Купались, гуляли, он дарил мне цветы и обещал, что любит меня. Но вот отпуск кончился, и мне пришлось уехать. А у него оставалось ещё неделя проживания на отдыхе. Он из далёкого Архангельска. Я уехала. С тех пор прошёл уже месяц, а я всё ещё люблю Лёшу! Поставьте, пожалуйста, песню Димы Билана, «Белый город затих»! Может быть, Леша услышит!»… « Да… Я, конечно, поставлю, но что это за любовь, если Ваш Леша с Вами не поехал и Вас отпустил, и помнит ли он вообще Вас…», — тут диктор замялась… «И так, слушаем Диму Билана! Для всех влюбленных!», — бодрым голосом подытожила она.

«Такой же как мой, курортный…», подумала я.

Прошло две недели, я проверяла страницу «в контакте» каждый день, но предложение «дружить» так и осталось без ответа.

Остались только курортные брошюры, курортные сувениры и пара пляжных курортных тапочек. Вот и всё.