Шелуха сырых яиц

Анастасия Стрельцова, 2023

Молодая учительница с группой детей оказывается в постапокалиптическом будущем. Она, не успевшая повзрослеть, и её воспитанники – все со своими особенностями. Кто-то летает на частном самолёте, а кто-то стоит в очереди за гуманитарной помощью; кто-то меняет машины как перчатки, благодаря богатым родителям, а кто-то не имеет даже родителей; кто-то с дислексией, а кто-то без ног. Все они удивительные личности, хорошо умеющие выражать свои мысли и чувства. А ещё манипуляторы и врунишки, обладающие уникальным чёрным юмором и умением уйти в себя и не вернуться. Историю каждого из них читатель узнает в новом романе Анастасии Стрельцовой «Шелуха сырых яиц» и задумается: мир можно спасти или мир обречён?

Глава восьмая

Солнце клонилось к закату. Группа во главе с Мэри уже второй раз проходила мимо одного и того же камня, который торчал из земли, словно насмехаясь над ними. Мэри помнила: именно в этой стороне в её время были строения, пережившие несколько войн, торнадо и землетрясений, но не видела ничего похожего на то, что искала. Даня подхватил уставшую Кристину на спину, и она заснула. Первой остановилась Давина — и села прямо на землю.

— Давина устала! — сообщила она всем так, что никто не рискнул уговаривать её пойти дальше. Девочка начала подвывать, как голодный волчонок, к ней присоединились другие голоса и стало ясно: нисперо никто не наелся. К возмущению Павлика, что нужно было искать не ночлег, а еду, добавились капризы Али — и началась перебранка.

Мэри трясло от усталости.

— Дети! Мы не знаем, кто может услышать наши крики. Я прошу вас, успокойтесь, тише!

— Хочу домой! — плакала Аля.

— Мэри, мне нужно поесть! — ныл Павлик.

— Давина устала! Устала, — монотонно повторяла малышка.

Катя, изображавшая до этого оскорблённую челядью королеву, не выдержала и замахнулась на Давину.

— Да прекрати же ты ныть!

Петя успел перехватить руку Кати:

— Ты что? Девочек не бьют!

Даня подошёл к Кате и, приобняв за плечи, отвёл в сторону от Давины:

— Катя! Не надо…

Катя дёрнула плечом, гневно посмотрев на Даню, но нашла в себе силы кокетливо улыбнуться:

— Ну, раз ты просишь, так и быть!

Обведя всех остальных насмешливым взглядом, она сказала:

— Всё, всё. Что, испугались, что всыплю вам по первое число?

Марина вплотную приблизилась к Кате и, пристально взглянув на неё, сказала:

— Ты тут не самая крутая, если что. Отхватишь у меня.

— От тебя? Да что ты мне сделаешь, малявка? — Катя усмехнулась.

Марина не отступала:

— У меня зелёный пояс по карате. Мало не покажется.

Тут нервы сдали у всех, и каждый начал что-то говорить. Только Соня, сжав губы, беззвучно плакала, да Егор, отвернувшись к стене, снова начал постукивать по камням головой. В этот закатный час, когда тени удлинились настолько, что, казалось, мир состоит из кровавых уходящих лучей солнца и демонов, что лезут изо всех щелей, Мэри больше всего хотелось обнять и успокоить каждого ребёнка.

— Господи, как же я их всех сберегу… Простите. Я не справляюсь, — шептала она, и только собралась поглубже вздохнуть, чтобы рявкнуть на всех от бессилия, как из-за леса раздался жуткий долгий вой. Звук простирался над кронами деревьев, выворачивая наизнанку. Дети сгрудились вокруг Мэри, прижимаясь друг к другу. Тишина вдруг стало такой, будто все перестали дышать.

«В тот момент, когда ужас пробрался

в самую сердцевину души, Ребёнок-Мать поняла,

что в любой точке развития человечества,

даже если от него осталось всего

несколько человек, объединить их может лишь

общий враг. Сердце наполнилось горечью.

Стоит ли благодарить врага за то, что в урочный час

люди становятся ближе друг к другу?»

Хроники Возрождённых

Аля, Лиза и Кристина повисли на Мэри со всех сторон. Остальные дети теснили их, пытаясь прикоснуться к ней, как к защитному амулету. Под давлением Мэри отступила назад, к колючему терновнику. Споткнувшись о корень, чуть не упала, схватившись за ветки. Колючки до крови расцарапали руки.

— Мэри, смотри!

За кустами виднелась дверь. Мэри подёргала ручку, но та не поддавалась.

— Артур, дай-ка свой ножичек на минутку, — сказал Павлик.

— Хватит! Вечно вы у меня его отнять пытаетесь, — заупрямился Артур.

Мэри присела перед Артуром на корточки:

— Артур, ну нам очень нужно, дай, пожалуйста!

— Он его сломает, — проканючил Артур, но нож всё-таки дал.

Павлик слегка постучал по двери, просунул лезвие ножа в щель рядом с косяком и осторожно надавил на рукоятку. Сверху посыпался песок, раздался небольшой щелчок.

— Даня, ударь вот сюда, — указав пальцем на место рядом с замочной скважиной, попросил Павлик.

— Как сильно? — уточнил Даня.

— Без разницы, — ответил Павлик, — Я бы и сам долбанул, но я ниже тебя, не дотянусь.

Даня с размаху ударил по двери — и ничего не произошло. Он недоуменно посмотрел на Павлика, который, хитро подмигнув, снова вставил нож в щель между дверью и стеной, надавил — и Дане осталось лишь рвануть дверь на себя, чтобы открыть окончательно.

— Подождите, я первая! — сказала Мэри.

— Нет, Мэри, первый я, — возразил Даня.

— Это ещё почему?

— Потому что мы помним правило самолёта: взрослого важно сберечь для всех. А от потери одного ребёнка ничего не произойдёт.

— С ума сошёл такие вещи при детях говорить, — зашипела на Даньку Мэри.

Воспользовавшись её замешательством, Артур проскользнул мимо в проём: — Какая разница. Давай, ребзя, быстрее, пока нас эти волки не сожрали!

Пол большого тёмного холла был покрыт слоем грязи и песка. Пахло плесенью, дохлыми мышами и чем-то ещё, сладковато-приторным. С потолка свисали длинные перепутанные корни.

— Мэри, а где это мы? — тихо спросила Лиза и громко икнула. Звук прозвучал словно выстрел. Кристина, пискнув, обняла Мэри за ноги.

— Интересно получается! Я вас сюда и собиралась привести. Это музей изящных искусств. Вернее то, что от него осталось, — ответила Мэри, когда глаза окончательно привыкли к темноте. Она достала из рюкзака маленький фонарик и направила на лестницу, которая удивительным образом сохранилась. Ребята осторожно поднялись наверх. Окна второго этажа были закрыты тяжёлыми ставнями. Большие пятна темнели вдоль стен. Мэри пнула одно из пятен ногой — и на неё посыпались стопки глянцевых журналов, спрессованные временем и влажностью. Они продвигались дальше. Луч света выхватывал из темноты портреты, отлично известные Мэри.

— Эспиноза, Николас-Борхес Фалько, Соролья… Друзья, как вы тут? И ты здесь, Винсент Золотые Пальчики! — шептала она. Автопортрет Родоса сохранился лучше всего, и Мэри задержалась, чтобы в который раз как следует его рассмотреть.

— Мэри, а что теперь? — подёргала за её рукав Марина.

— Нам надо отдохнуть, — сказала Мэри.

— Я пить хочу! — пожаловалась Кристина.

— И я. И я! — раздались голоса.

— Хорошо, дети, я поищу воду. Пока присядьте, — ответила Мэри.

— Мэри, прямо на пол? Там же грязно, — заартачилась Вера.

— И как вы только можете в таком дерьме оставаться, — вставила свои пять копеек Катя, но их никто не поддержал.

— Стойте здесь. Я, кажется, знаю, что сделать. Даня, Петя, Коля, за мной! — воскликнула Мэри. Решительно пройдя в соседний зал, она вдруг остановилась и показала куда-то наверх, сказав, не скрывая восхищения:

— Умели раньше люди делать! Сработано на совесть!

Огромную стену покрывала шпалера^[8] двенадцатого века «Поклонение Волхвам» в довольно сносном состоянии.

— Вы знаете, как их зовут? — спросила Мэри мальчишек, указывая на изображение.

— Короли Пятого января? — предположил Петя.

— Именно! Мельчор, Гаспар и Бальтазар. Они помогут нам согреться. Искусство должно спасать!

Мэри в последний раз полюбовалась шпалерой и, взявшись за край полотна, с силой дёрнула вниз.

Раздался треск старинной ткани, и ковёр медленно сполз к её ногам.

Когда споры, кто на каком короле будет сидеть, утихли и дети устроились на ночлег, Мэри сказала:

— Я сейчас, ещё кое-что нужно сделать.

Подсвечивая себе фонариком, она двинулась вдоль стены, радуясь, что знает это здание, как свои пять пальцев. Сзади послышалось шарканье и, развернувшись, Мэри увидела Егора.

— Егор? Вернись лучше к ребятам, нужно отдохнуть.

Мальчик не ответил — просто стоял и смотрел на Мэри. Вздохнув, она похлопала его по плечу и сказала:

— Ладно, пойдём. Только будь осторожен.

В раскуроченном кабинете директора ничего ценного не нашлось, только тараканы врассыпную бросились по углам. Мэри улыбнулась:

— Вы, ребята, в любой ситуации выживете!

Обернувшись к безмолвному Егору, неловко пошутила:

— Ну, раз ты молчишь, мне только и остаётся, что с тараканами разговаривать!

Они спустились вниз по узкой лестнице, задевая осклизлые стены. Двери главного хранилища оказались завалены камнями. Расчистив проход, Мэри заглянула внутрь — и еле сдержала крик.

— Егор, ты посторожи здесь, пожалуйста, я дальше сама, хорошо?

Когда-то здесь прятались люди: на полу по периметру комнаты в разных позах лежали истлевшие скелеты людей в клочьях сгнившей одежды. Мэри обернулась, чтобы проверить, не пошёл ли за ней Егор, но никого рядом не было.

Аккуратно пробираясь между останками, Мэри двигалась вглубь хранилища. «Что же с ними произошло? Найду ли я ответ?» — думала она. В дальней комнате тоже не оказалось ни воды, ни съестного. Мэри потёрла виски пальцами рук — начиналась мигрень (эта зараза всегда накрывала в минуты сильных потрясений).

— Вот и я! Егор, пойдём обратно. Воду и провиант поищем утром.

Также молча они шли обратно. Раскат грома снаружи придал Мэри сил. Она опрометью бросилась в зал к детям, начала отдирать доски, которыми было заколочено окно.

— Даня, помоги! Ребята, постарайтесь хотя бы намочить губы!

Полусонные дети, вскочив, теснились в оконном проёме, дождь хлестал по чумазым лицам и протянутым ладоням. Марина сняла ветровку и высунула наружу, другие пыталась собрать немного воды в рюкзак.

Дождь кончился. Все немного повеселели, а Мэри вконец покинули силы. Она устало сползла вдоль стены.

— Дети, сейчас не могу предложить вам большего, давайте попробуем дождаться утра, — сказала она и устало прикрыла глаза.

— Мэри, расскажи историю! — раздался жалобный голос Артура.

— Историю… Да мы сами сейчас история, — усмехнулась Мэри.

Примечания

8

Нем. Spalier, от итал. spalliera — стенные безворсовые ковры с сюжетными и орнаментными композициями, вытканные ручным способом в технике так называемого репсового уточного переплетения. Рисунок создаётся цветными нитями утка (шерсть, шёлк, иногда металлические золотые и серебряные нити), плотно закрывающими неокрашенную основу (шерсть, лён) и образующими характерную для шпалер рубчатую фактуру. Техника шпалер известна с античности. В зависимости от типа станка различают два вида шпалер: готлис — вытканы на станках с вертикальным креплением основы, и баслис — на горизонтальных станках. Моделью для шпалер служит картон — живописный эскиз в размере ковра. Производство шпалер возникло в Западной Европе в XII–XIII вв.