Очарованные

Анастасия Соловьева, 2007

Прямая и простодушная, Лена никогда не задумывалась о губительных свойствах страсти. Когда на ее отчима обрушилось любовное наваждение, а мать впала в глубокую депрессию, девушка с жаром принялась устраивать их счастье. Ей пришлось нелегко, но волшебный свет грез и очарованность влюбленных заворожили Лену. Неожиданная встреча с Борисом, тем, кто когда-то впервые пробудил в ней женщину, на этот раз грозит превратиться во что-то очень серьезное...

Глава 4

Войдя в «игрушечный» павильон, шумный, пестрый и бесконечный, Лена с Астерием сразу услышали бодрый голос Вики, который легко покрывал механическое кряканье, кваканье и жужжание:

–…Игрушки представляют животный и пернатый мир всех пяти континентов Земли и морских обитателей, причем многие экземпляры выполнены в натуральную величину. Уникальный авторский дизайн и ручная проработка деталей делают «животных» и «птиц» максимально схожими с прототипами, будь это африканский слоненок или полевая мышка. В нашей коллекции более пятисот наименований, и среди них нет просто обезьянки — есть мартышка, макака, орангутанг; нет просто собаки — есть дог, немецкая овчарка, афганская или русская борзая, далматин, шитцу…

Вскоре они увидели и саму Вику. Лена невольно рассмеялась. Такой она не видела подругу никогда. Издалека ее можно было принять за громадную куклу. Викулька стояла на длинном, узком помосте, наряженная в стиле Babydoll: совсем коротенькое наивно голубенькое платьице в мелкий цветочек, отороченное белой кружевной каемкой и перехваченное под грудью широкой черной, под цвет волос, лентой, подчеркивающей отнюдь не детские Викулькины груди.

Астерий с интересом разглядывал ее открытые, довольно крепкие, но стройные ноги в белых плотных ажурных колготках.

— Нравится тебе Вика? — Лена хитро покосилась на сводного брата.

— Нравится, — серьезно кивнул Астерий, продолжая таращиться на ее ноги. — Но только не в том смысле, о котором ты думаешь.

— Ой! Какие мы сложные! Какой же тут может быть еще смысл?

— Сейчас я начинаю писать большую работу по социальной психологии, и меня очень интересует этот тип людей.

— Какой? Менеджеры?

— Нет. Тип современных приезжих. У них вся жизнь тут подчинена пробиванию в люди. Им, кажется, больше ничего и не надо. И ничего не интересно. Откуда она?

— Из Челябинска.

— А живет здесь где?

— Квартиру снимает с матерью.

— Работает кем?

— В свои двадцать два года — уже директор по продажам. Подходит?

— Вполне.

— Между прочим, — заметила Лена, — она тобой очень-очень интересовалась. Кто ты? Сплю ли я с тобой? Точно ли ты мне брат? И что за брат? Особенно ей запало, что у тебя собственный коттедж в самом Перепелкине.

Они приблизились к подиуму, с которого вещала Викулька, она их заметила, красноречиво подала знак глазами, что скоро освободится, и улыбнулась, — все это не прерывая словесного потока.

–…Игрушки изготавливаются из высококачественного искусственного меха, плюша, флиса, трикотажа производства России, Белоруссии, Польши, Южной Кореи, Китая, Италии, США. Внутренняя набивка — синтепон, силиконовое волокно и пластмассовые гранулы… — сообщала она, не спуская теперь глаз с Астерия и Лены.

Затем отступила вглубь, легкомысленно болтая косичками с вплетенными в них жемчужными бусами, и по помосту двинулся караван манекенщиц с мягкими игрушками в руках. Манекенщицы, тоже наряженные в стиле Baby-doll, в простеньких детских с завышенными талиями платьях, украшенных рюшками и кружавчиками, в ажурных чулочках, придающих образу незащищенность, с бледными лицами и яркими губами, смотрелись видавшими виды развратными бабами.

После демонстрации началась деловая часть — обсуждение сделок, заключение контрактов и подписание договоров.

Викулька летала по павильону среди гостей и представителей компаний подобно бабочке, перелетающей с цветка на цветок в поисках сладкого нектара. Однако в ее полетах явно чувствовалась хищность, больше роднящая ее с платяной молью.

Астерий с Леной слонялись среди железных дорог, мостов и замков. Астерий вспомнил, что у него в детстве тоже была железная дорога, к которой они с отцом постоянно докупали паровозы, вагоны и рельсы. А Викулька, кружась среди клиентов, не выпускала Астерия из виду, видимо опасаясь, что он может уйти.

— Так что, господин психолог, будь с ней поосторожнее, — усмехнулась Лена.

— С железной дорогой? — не понял Астерий.

Деловая часть завершилась фуршетом.

Вика, радостная и возбужденная, подлетела к Лене и Астерию, жевавшим запеченное на шпажках мясо.

— Ребят, я так рада, что вы пришли! — Она взяла непринужденный тон старых и добрых друзей. — Ну, давайте за встречу! — Вика подняла фужер с аперитивом, в нем плавали разноцветные лесные ягоды.

Они чокнулись и выпили. Вика смотрела на Астерия тягучим взглядом. Под этим взглядом ему было неловко, но вместе с тем приятно и волнующе. Он втягивал в себя холодную сладкую и тоже тягучую жидкость. Ему попалась одна ягодка. Вика стояла рядом с ним. От нее исходил густой аромат женской плоти, смешанный с тонкими духами. Вика была какая-то влажная, волнительная, откровенная в детской одежде, которая лишь подчеркивала ее женские формы. Астерий вдруг подумал, что если бы она стояла просто голой, то не была бы так откровенна, как сейчас.

Вика находилась так близко, что все заслоняла собой. Лена и все люди вокруг вдруг для Астерия исчезли, словно провалились в небытие. А он остался с ней вдвоем.

В свои восемнадцать лет Астерий уже имел сексуальный опыт, и даже, в сравнении с его сверстниками, немалый. Но все, с кем он имел дело до сих пор, были его сверстницами-подружками — робкие, неуверенные в себе девчонки. А тут?.. Тяжелая безапелляционная сила надвинулась и почти парализовала его.

Чтобы не выдать своей слабости, Астерий смотрел Вике прямо в лицо, но не мог понять, красиво оно или уродливо, он даже рассмотреть его не мог. Оно странным образом плыло, и глаза на нем непрерывно изменялись — то делались огромными как блюдца, то исчезали совсем.

— Вам нравится заниматься игрушками? — спросил Астерий из сладкого дурмана, и его вопрос прозвучал глупо. Он сам это понял.

Вика рассмеялась.

— Я ненавижу их! Ты себе даже представить не можешь, как игрушки можно возненавидеть! Я их ненавижу! Ненавижу всеми фибрами — печенкой, селезенкой. Игрушки достали меня до кишок!..

Она жарко дышала на него, обдавая густыми женскими волнами. В руке Астерия появился полный фужер. Глядя в фантастически неопределенное лицо Вики, вдыхая ее запах, теперь отдающий фруктами — а это волновало еще сильнее, — Астерий втянул содержимое фужера. Бесконечное повторение слова «ненавижу», перечисление внутренностей — печенок, кишок, селезенок — сладко его жгло.

Астерий чувствовал над собой грубое насилие, однако не мог ему сопротивляться.

— Но вы… ты так захватывающе рассказывала об игрушках… — промямлил он и, не узнав своего голоса, умолк.

Игрушками ему казался бесконечный ряд манекенщиц с Викой во главе.

— Я просто честно отрабатываю мой хлеб…

«Отрабатываю» — и это его встревожило.

В этом слове было скрыто что-то неприличное и волнующее. Казалось, что «отрабатывать» нужно в постели. Астерию невольно представлялась постель, а в ней — Вика.

— А ты чем занимаешься? — Вика нарушила ход его представлений, но спросила это таким блаженным тоном, точно они уже находились в этой постели.

— Учусь на психолога.

Интонация окончательно выдала его. Получилось слишком интимно и расслабленно.

— Значит, ты хорошо разбираешься в людях? А-а?.. Астерий?..

Ему показалось, что Вика слегка куснула его за ухо. Мурашки побежали по всему телу. Его начало знобить.

Он стоял с пустым фужером, на дне которого остались ягоды — малина и земляника. Чтобы скрыть свой подлый озноб, Астерий попытался опрокинуть в себя эти ягоды, но зубы предательски стукнули о стекло.

— Как здесь холодно, — зябко поеживаясь, нервозно вздохнул он.

Вика порывисто приблизилась к нему почти вплотную, точно желая его согреть. От нее исходил жар, но от этого жара Астерия зазнобило еще сильнее. Кисть его руки касалась твердой и шероховатой Викиной ноги в ажурных, плотной вязки колготках.

Ему стало нестерпимо холодно, зуб на зуб не попадал. И тут Астерий почувствовал упрямое, тугое восстание своей плоти. Это было гнуснее всего. Стыдно. Посреди всего павильона! Как животное.

Но Вику вдруг откуда-то позвали:

— Виктория Вадимовна, можно вас!..

Она торопливо, украдкой, точно они заговорщики, сунула ему свою визитку и улетела на зов.

Астерий увидел Лену, которая, рассеянно глядя по сторонам, жевала мясо. Значит, времени прошло очень мало.

Астерий начал быстро согреваться.

— Ну что? — зевнула Лена. — Поехали отсюда? Отстойное местечко.

Астерий кивнул.

Напоследок он поискал глазами Вику. Она, держа бокал шампанского, весело и беззаботно болтала в окружении мужчин в строгих черных костюмах. Астерий ощутил что-то похожее на ревность и, не оглядываясь, нерешительно двинулся к выходу.

За ним тащилась Лена и чертыхалась:

— Галимые игрушки. Зачем она нас позвала сюда?! Смотреть этот дешевый фуфляк? Грузиться, как она тут мульку гоняет? Уши всяким дуракам шлифует?!.

Когда Лену что-то раздражало, она сыпала жаргонными словечками. Они ей казались обиднее и сильнее мата. Лена видела, как Викулька легко и быстро обработала сноба Астерия, который тут же превратился в послушного теленка. И это испортило ее настроение окончательно. Она не предполагала в Викульке таких способностей. И теперь странная зависть и досада за Астерия боролись в ней.

И еще было обидно, что Викулька ее просто использовала, чтобы пригнать на презентацию Астерия. А Астерий?! Явил себя отстойнейшим придурком. Она была о нем лучшего мнения. Раззявился, как последний долбонавт.

Когда они вышли из павильона на улицу, Лена догнала Астерия. Ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное и одновременно отвратить его от Вики, унизив ее.

— Викулька — полная раздолбайка. Чукча, блин. Ананасы свои выкатила, фары вылупила — вокзальная барби. Да? Правда?

Астерий не реагировал, переживая недавнее Викино присутствие. Тогда Лена перешла к фактам из Викулькиной биографии:

— В десятом классе она нашего историка закадрила. Парень молодой, москвич, неопытный, только институт окончил. А тут Викулька на него глаз положила. Посылала ему страстные эсэмэски с признаниями в любви. На уроках садилась на первую парту, выкладывала свои ананасы — тогда они у нее были уже такие же, все ребята смеялись: «У какой бабушки ты их сперла?!» Глазки жмурила, губами шлепала, как бегемот…

Астерий хмуро слушал.

— Ну и сломался чувак. Лошаком оказался последним. Раззявился на ее прелести. — Прикрываясь ладошкой от солнца, Лена заглянула Астерию в глаза. — Бамбук! Викулька тут же залетела от него. Скэндл вышел, естественно! Ее мать несколько раз в школу приходила, плакалась в кабинете у директрисы: «Моя дочка — такая девочка. Ну такая девочка! А этот мерзавец соблазнил ее…» И прочий мороз несла.

Они сели в машину. Лена чувствовала, что Астерию тягостно ее слушать, и это доставляло ей едкое, злобное наслаждение, хотя в школе они с Викулькой считались лучшими подругами.

— И тут началось самое интересное, — продолжила Лена. — Вдруг пришнуровал в Москву ее челябинский дружок. Оказалось, когда она ездила на каникулы в свой город, то завела там с ним крутые шашни. Замуж за него собиралась. Считалась уже его невестой. А он, почувствовав недоброе, прикостылял в Москву. У него в Челябинске своя бензоколонка, автомагазин при ней, кафешка и еще что-то там. Вот так. Заваливает к ней. А она беременная. И начала Викулька со страха перед ним пургу гонять, что залетела от него. Короче, этот челябинский мэн начистил ей хрюкальник как следует и отвалил. Об этом знала вся школа. Так-то вот. И пришлось Викульке, честной девочке, делать очередной аборт.

Про «очередной» Ленка явно загнула, и Астерий это понял, но все равно она добилась своего. Астерий решил никогда не звонить Вике. Действительно, какая-то грязная бабешка.

Уже на следующий день ему было неловко и стыдно вспоминать игрушечную презентацию. Ото всего — игрушек, аперитива, фужеров с ягодками, кусочков мяса на шпажках — на душе остался тягостный осадок. И от Вики тоже. Однако его тянуло к ней, тянуло испытать еще раз тот сладостный дурман, пережить нехорошее, но острое и совершенно самостоятельное удовольствие от Викиного присутствия.

Время шло. Астерий ей не звонил. Вика начала исчезать из его воспоминаний. Ее образ тускнел, точно покрывался пылью.

И вот спустя неделю занятия в университете закончились неожиданно рано. Астерий с двумя приятелями возвращался с лекций на Ленкином «фольксвагене». Настроение у всех было легкое, радостное — весь день свободный.

Проезжали площадь Маяковского и тут решили посидеть в пивном ресторане. Попить холодного пива Pilsner под горячие вацлавские колбаски все оказались не прочь.

Приятели зарулили в полупустой ресторан. И под ненавязчивую музыку потекла обычная студенческая болтовня про несданные зачеты, зависшие курсовые и вредных преподов. Но после второй кружки беседа неизбежно съехала на захватывающие истории из студенческой, а значит, самой интересной жизни.

Астерий невнимательно слушал, вместе со всеми взрывался дружным хохотом, сам ничего не говорил, но, закусив губу, томительно что-то соображал.

Из ресторана приятели разъехались кто куда. Оставшись один, Астерий сел в машину и достал телефон. Услышанные истории и выпитое пиво живо напомнили ему Вику. Астерий точно увидел ее глазами своих товарищей. И ему захотелось с ней встретиться.

Набирая Викин номер, Астерий волновался. Он не знал, зачем он ей звонит и главное — что ей сейчас скажет. Наверное, Вика удивится. Повиснет неуклюжая пауза. Или она вообще его не узнает. Придется нескладно напоминать неловкие и гнусные эпизоды фуршета.

Но Вика не удивилась. Она заговорила просто, немного устало и буднично, но как и в тот раз — словно с давнишним приятелем, с которым у нее уже что-то было.

— Ну, ты как сегодня? — вздохнул Астерий. Он невольно принял ее тон немного усталого от жизни старого интимного друга.

— Сегодня?.. — чуть удивившись, грустно задумалась Вика. — Даже не знаю…

— А что? Работы много? — простодушно поинтересовался он.

— Да нет… С работой я, кажется, почти закончила. Просто накопились дела личного характера. А их тоже нужно решать. И решать в порядке поступления. Правильно ведь?.. У тебя что новенького? — без всякого интереса спросила Вика.

И Астерий вдруг почувствовал, что она уплывает, сегодня он вряд ли ее увидит и вообще когда-нибудь тоже. А он-то, дурак, напридумывал себе, что она только и ждет случая, чтобы броситься в его объятия. Больно нужен он ей, невидаль какая!

Однако Викина усталость и безразличие задели Астерия и подтолкнули к решительным действиям.

— Я вот подумал тут, нам бы встретиться сегодня. Посидеть где-нибудь. Хочешь, давай попозже?

Вика задумалась.

«Надо было раньше ей позвонить. А теперь ей не до меня», — болезненно соображал Астерий.

— Наверное, нет, — как приговор вынесла она. — Кажется, не смогу. Просто нужно успеть в несколько мест. Это обязательно. Так что не знаю. Нет. Сегодня никак.

— А завтра?

— Завтра… — скучно повторила Вика. — Завтра после обеда к нам приезжают поставщики из Австрии. Их придется встречать и так далее. Даже не знаю, когда освобожусь… Эти мероприятия — такие долгие и нудные. Сто раз помрешь с тоски. Ну хочешь, давай попробуем созвониться часиков в семь-восемь. Может, что-нибудь прояснится к тому времени… Идет?

Астерию показалось, что все это Вика говорит, только чтобы не огорчить его отказом. А самой ей встречаться с ним не хочется. И тут же Ленкины предупреждения «быть с ней поосторожнее» показались сейчас неуместными и смешными.

— Хорошо, Вик. Я тебе позвоню.

— Позвони где-нибудь… около восьми. Может быть, что-нибудь решим. Прости, что так получается. Мне очень хочется тебя видеть.

Последняя фраза была сказана просто, грустно и… очень проникновенно. Так говорит умная усталая женщина с любимым человеком, от которого у нее нет ни секретов, ни тайн.

Астерий, уже было загрустивший и подумавший, а стоит ли вообще перезванивать, если все так сложно и Вике не до него, последней фразой неожиданно окрылился.

На следующий день ровно без пяти минут восемь он позвонил Вике.

Слушая монотонные гудки, Астерий, однако, впал в уныние, представляя, как сейчас Вика опять устало, извиняясь, скажет, что ничего не выходит, не получается… Но вместо этого услышал ее счастливый волнующий голос:

— Ну, слава богу! Кажется, все кончается. И у нас с тобой будет целый вечер. Я так рада. А ты?

Она говорила на фоне оживленных голосов и бравурной музыки.

Они договорились увидеться напротив ее офиса.

Но оказалось, все не так просто. Астерий прождал ее битый час. А Вика все не выходила — проклятые поставщики не могли решить какой-то последней детали.

Астерий уже начал отчаиваться. И тут наконец появилась Вика. Появилась неожиданно, точно случайно, будто во сне. И воспринялась Астерием как подарок судьбы.

Он выскочил из машины ей навстречу. Они обнялись и радостно поцеловались. Астерию показалось в тот миг, будто он знает ее целую вечность.

Когда он ждал Вику, то почему-то представлял, что она будет одета примерно как и на фуршете. Но на ней было черное платье на узких бретельках в бледно-розовых цветах, чуть повыше колен. На груди — черный кулон на цепочке из белого золота и такой же браслет на руке. Вика смотрелась дорого, просто и очень женственно. Гладкие черные волосы были распущены по плечам и придавали ее образу взволнованность, милую непосредственность.

Рядом с ней Астерий, в серых недорогих брючках и светлой рубашечке, смотрелся тускло: точно пролезшим сквозь паутину.

— Куда мы поедем? — влажно улыбнулась она.

Они залезли в машину. Вика сидела рядом, и теперь Астерий видел ее изящные ноги в прозрачных колготках и черных бархатных туфлях, украшенных черными камешками.

— А куда ты хочешь?

Астерий собирался позвать ее в пивной ресторан, куда и сам часто ходил, водил друзей и знал там все обычаи. Но теперь Вика превратилась в светскую столичную даму, и пивной ресторан к ней явно не катил. Везти же Вику в дорогой клуб Астерий не мог — он был студентом и денег у него на это не было.

Его не покидала мысль, что Вика выбежала только на минуточку и сейчас снова исчезнет, что у нее в офисе остались дела и люди, поставщики-австрийцы, и что ей по-прежнему не до Астерия.

— Я думал, может, в пивной ресторан, — убого сознался он.

— Пива выпить?! — весело, точно мальчишеским проделкам, засмеялась Вика. — С удовольствием! Но только ты знаешь… Я ведь на машине. От пива такой запах, а мне ехать. И тут ее не бросишь. — Словно досадуя, Вика кивнула на бордовый японский джип, стоящий у самого входа в ее офис.

— Это твоя машина? — удивился Астерий.

— Да, — вздохнула Вика и печально развела руками. — Ничего не получается…

— Но как же быть?! — Предчувствия Астерия сбывались — Вика исчезала.

Она взялась уже за ручку двери и, прощаясь, с сожалением посмотрела ему в глаза.

— Постой, — попросил он, но Вика его не услышала, потому что уже вылезла из машины.

— Как же быть? — повторил Астерий, бешено перебирая варианты.

Вика уходила, и казалось, навсегда. В салоне остался тонкий аромат ее духов.

— А поехали ко мне! — Астерий догнал ее, жалко обнял сзади, словно пытаясь удержать. — У меня целый коттедж, можно пить сколько хочешь, и никакого запаха. И гараж на две машины. А?

— Ну, поедем, — скромно пожала плечами Викулька, словно уступая: ну что, мол, с тобой поделаешь?