Чаепитие

Анастасия Сергеевна Беспаленко, 2017

Мир, в котором чаепитие – метод социализации людей. Три обыкновенных чаепития, на которых что-то пошло не так.

Номер раз

Шла уже 23 минута чаепития, если считать с того момента, как Профессор поставил чайник на огонь. Обычно чаепитие считалось открытым именно в этот момент, а не тогда, когда чай развивали по чашкам, или когда все участники собирались полным составом, или еще какой-либо другой момент. Состав участников, по большей части, не имел в этом вопросе никакого значения. Если в клубе находился хотя бы один человек, который был в состоянии поставить чайник на огонь — церемонию вполне можно было считать открытой.

На 23 минуте этого чаепития, например, не хватало еще одного участника. Двое уже были здесь. Это был Профессор — тот человек, который всегда ставил чайник на огонь, а потому имел право считать себя организатором — и Фриди — человек, который был вправе считать себя разве что полноценным участником чаепития, и не более. Его, однако, такое положение вещей вполне устраивало, и он даже не думал о том, чтобы претендовать на почетное звание организатора чаепития.

Как 23 минуте чай уже был разлит по чашкам (пока что только по двум) и издавал свой приятный аромат, который наполнял всю небольшую комнату. Профессор и Фриди держали свои чашки в руках, сидели в своих креслах и спокойно беседовали. Беседовал, конечно, в основном Профессор, но Фриди принимал участие в этой беседе и был, вероятно, этому вполне рад.

–Как же я не люблю повторять это из раза в раз, — вещал Профессор своим хорошо поставленным голосом, — но вы меня вынуждаете. Честное слово! Вы, Фриди, и подобные вам. Да уж, поверьте мне — вы не один единственный такой особенный. Что бы вы о себе ни думали, знайте — таких, как вы, я встречал на своем веку не раз, и не два. И каждый раз повторял им все одно и то же, что говорю и вам, мой дорогой Фриди! Ох эта молодежь, глупая и наивная молодежь! Она думает, что изобретает что-то новое, но на самом деле все время ходит по кругу. И никогда не хочет прислушаться к людям старшим, умудренным жизнью и опытом. Тем кто прошел через все это уже давно-давно, и чье слово имеет вес и цену.

Профессор уже успел вступить в тот возраст, когда принято не стыдиться старости, а гордиться мудростью. Фриди до этого возраста было далеко. Так что ему ничего не оставалось, как причислить себя к безрассудной молодежи.

–Когда вы, наконец, поймете одну простую истину? Люди должны заботиться друг о друге! Каждый человек — частичка этого мира. Мы все связаны между собой незримыми ниточками. Эта связь неразрывна, вечна. Эта связь…

Профессор говорил и говорил, наслаждаясь звуком своего голоса, тембром речи, отличной дикцией и, конечно, своим красноречием. Единственная мелочь, о которой он забывал — это проверять, слушает ли его собеседник. Фриди меланхолично сербал чай из своей узорчатой чашечки и изредка кивал, а когда нужно было — даже поддакивал.

–Вы понимаете меня? — к примеру, спросил его однажды Профессор, распалившись от собственных речей. Тогда Фриди получил возможность сказать:"Да, Профессор, вы прекрасно объясняете!", пока оратор переводил дух и отпивал из кружки немного чаю. — Ох, если бы это хоть чего-нибудь стоило! — воскликнул на это Профессор, а Фриди вздрогнул, пытаясь понять, где же он ошибся. — Если бы это чего-нибудь стоило, мой дорогой Фриди! Скажите мне, разве я говорю вам все это в первый раз? — и, едва ли услышав ответ: — Разумеется нет! Я говорил вам это при каждой нашей встрече, с самого начала нашего знакомства. Я усердно трудился, пытаясь вложить в вашу голову осознание этих простейших, но фундаментальных истин! И как итог — я не видел вас практически месяц!

Тут Профессор сделал внушительную паузу и более чем угадал с ней. Когда его голос замолк, наступившая тишина показалась Фриди очень неуютной. Не улучшал ситуацию и грозный, осуждающий взгляд Профессора, направленный прямо на него. Всякому на его месте захотелось бы просто отставить в сторону чашку и тихонько выйти вон. Или попросту провалиться вместе с креслом на этаж ниже. К сожалению, ни то, ни другое, было в равной степени невозможно.

–Ну… я… — начал было Фриди бессвязно оправдываться. Еще несколько невразумительных фраз, разобрать которые было тем сложнее, что он говорил это, уткнувшись носом в чашку, и Профессор решил таки сменить гнев на милость.

–Ну ладно, ладно. Будет вам, друг мой! — великодушно проговорил он и махнул рукой, как бы отпуская все грехи и принимая блудного сына обратно под свой кров. В комнате тут же стало легче дышать. — Не убивайтесь так. Я ведь не чудовище какое-нибудь. Я хочу, чтобы вы понимали, я — ваш друг. Вы можете полностью доверять мне. Все, что есть у вас на душе — можете поведать мне. Ну же! Что вас тревожит?

Фриди уставился на Профессора глазами загнанного зверька и, казалось, больше всего в этот момент его тревожил тот факт, что к нему обратились с вопросом.

–Ну? — спросил Профессор, как ему казалось, снисходительно и подбадривающе. И Фриди почти уже собрался с духом, чтобы что-то ответить. Но ответ его потонул в шуме шагов и звуке хлопнувшей двери.

–Добрый вечер всем! Прошу простить, и все такое! — это услышали Фриди с Профессором еще прежде, чем увидели новоприбывшего. Он не затруднил себя стуком в дверь, формальным испросом разрешения присоедиться к их скромной компании. Он вошел и тут же упал в ближайшее кресло, в свойственной ему небрежной манере. Потянул ноги вверх, но вовремя вспомнил, что имеет дело с чайным столиком, и все же опустил их на пол. Видно, сидеть так просто ему показалось неудобным, поэтому он буквально разлегся в кресле, вытянув ноги на всю их немалую длину. Закончив с этим, наконец, вспомнил про свою шляпу, покоившуюся на его голове, и скинул ее на пол возле себя. Таким образом он обставил свой приход на чаепитие. То был Дэкс. Детектив, или сыщик. Как вам больше нравится.

–Добрый вечер, Дэкс, — сказал Профессор очень сухо. От наглости он, порой, терял все свое красноречие.

–Извините, Профессор, работа задержала. — Тут Дэкс пожал плечами, как-будто опоздать на чаепитие — дело абсолютно житейское, и ничего страшного в этом нет.

–Что ж, полагаю, вам очень жаль, — все так же сухо говорил Профессор. — Вы просите прощения, даете слово, что больше такого не повторится, и испрашиваете разрешения присоединиться к нашей компании?

–Да-да! Разве я не сказал? Работа в конец замотала. — Дэкс на секунду выпрямился и заглянул в пустую чашку, сиротливо ожидающую своего хозяина. — Кто-нибудь, плесните мне чаю.

Профессор плотно сжал губы и хотел было разразиться еще одной поучительной тирадой, но тут заметил, что чай остывает, и решил временно это отложить. Он деликатно налил чай Дэксу, не пролив мимо ни капли, и приступил к расспросам.

–Что же с вами такое стряслось, что вы не сумели прийти вовремя, Дэкс? — спросил Профессор. Ему нравилось называть всех по именам. Возраст, все таки, давал ему на это право.

–Это все работа, — рассеянно повторил Дэкс, не прибавив к своему объяснению ничего нового. — Работа замотала. Мир будто сошел с ума.

–Да что вы говорите? — скептически спросил Профессор, приподняв брови.

–Ну, мне так показалось. — Дэкс слегка усмехнулся, оставляя полупустую чашку в сторону. Чай он не особенно любил. — Интересно, что вы подумаете об этом. Будете слушать?

–А разве это не тайна следствия? — чопорно уточнил Профессор, на что Дэкс скорчил страшную мину. — Ну что же. Если можно, мы с Фриди с удовольствием вас выслушаем. Не так ли?

Фриди механически кивнул головой. Поняв, что все согласны, Дэкс устроился в кресле поудобнее, чуть было не закинув при этом ноги на стол, и приготовился говорить.

–Что ж, дело было позавчера вечером. Один полицейский — не стану даже притворяться, что запомнил его имя — оказался на Шестой Северной улице. То ли патрулировал, то ли прогуливался — тут уж не разберешь. Суть в том, что ему непосчастливилось оказаться около Программного Центра. — На этих словах Профессор поморщился, точно услышал нецензурное выражение, но перебивать не стал. Дэкс же, ничего и не заметив, продолжал как ни в чем ни бывало. — И он увидел там движение.

–Где? — все-таки перебил его Профессор. Уж очень непонятно, как ему казалось, Дэкс выражался.

–В Программном Центре, конечно. О чем речь?

–Не может быть! — сказал Профессор так убежденно, что Дэкс даже развеселился.

–Может, мне тогда не продолжать? — спросил он, глотая смешки. — Я ведь еще не дошел до самого невозможного в этой истории.

Профессор подумал немного, но все же дал добро продолжать.

–Благодарю вас, — сказал Дэкс, хохотнул пару раз, но потом взял себя в руки. — Так вот. Этого беднягу служебный долг обязывал проверить, что по чем. И пришлось ему тащиться внутрь. Хотя уверен, ему очень не хотелось.

–Понятное дело! — слишком уж горячо воскликнул Профессор. — Какому нормальному человеку захочется нарушать покой Центра Поддержки! — Последние два слова он особенно подчеркнул, надеясь, что собеседник возьмет это на заметку.

–Мы не нормальные люди, Профессор. Мы полицейские. — Дэкс пожал плечами и усмехнулся. — Так вот, бедняга вошел внутрь (и даже без всяких проблем!), но никого там не застал.

–Ну разумеется! — Это сказал Профессор.

–Однако, он увидел краем глаза, как в конце коридора мелькнула человеческая фигура.

–Всего лишь самовнушение, не более.

–И решил, как человек долга, все проверить.

–Напрасная трата времени, — фыркнул Профессор, демонстративно отвлекаясь на то, чтобы долить себе еще чая. — И что же? Он обошел весь Центр?

–Ну да.

–И обнаружил кого-нибудь?

–Ни души.

–Вот видите!

–И тогда он решил обратиться к Компьютеру.

Профессор со звоном поставил чашку на стол. Лицо его вытянулось от изумления и возмущения.

–Очень надеюсь, что у него были на то причины!

–Да, тут он, наверное, хватил лишка, — легко согласился Дэкс. — Но никто ему такого теперь не скажет. Ведь он обнаружил кое-что очень важное. — Тут Дэкс сделал паузу, выразительно глядя на Профессора. Но Профессор не удостоил его вопросом. — Он спросил у Компьютера — все ли в порядке, не заметил ли он чего странного, необычного, и все в таком духе, все строго по уставу. А потом, не знаю уж, какая муха его укусила, спросил — кто-нибудь говорил с тобой сегодня? И Компьютер ответил — да, только что.

Конец ознакомительного фрагмента.