Аметист: танец волчицы

Анастасия Разумовская, 2023

Действие книги разворачивается в мире пяти королевств, каждое из которых алчно наблюдает за соседями. В мире, где давно нет ни драконов, ни вервольфов, ни троллей, но остались их потомки. Наследная принцесса становится деканом факультета ночных убийц Тёмной Академии. Ей предстоит расследовать жестокое убийство предыдущего декана, а заодно подтянуть разболтанных адептов. В первом поможет острый нюх вервольфа, а вот со вторым всё сложнее.В книге шестеро главных героев, шесть сюжетных линий. Каждому из них предстоит пройти свой путь. И не факт, что тот, кто ведёт танец со Смертью, сможет победить.

Глава 8. Урок обольщения

Ми выписалась на следующий день. Ещё бледная после перенесённой болезни, она, шатаясь, добрела до комнаты и устало в неё ввалилась. Дело в том, что башню декана и этажи примыкающих корпусов соединял коридор, но внутренним его ходом вправе был ходить только сам декан. Поэтому Ми понадобилось сначала выйти на улицу, а затем уже подняться на второй этаж.

Первому курсу отводилось лишь три комнаты девичьего этажа: две больших, в каждой из которых проживали по четыре девочки, и одна, рассчитанная на двоих. На втором курсе ученицы размещались по двое, а с третьего — каждая из адепток жила отдельно. «А убивать друг друга мы будем?» — как-то невольно вспомнилось Мышке, и спокойный ответ: «Будете. Но не на первом курсе». Ми сообразила, что скорее всего, весь ужас начнётся курса с третьего. Тогда логично, что третьекурсниц селят по одной, ведь любая из соседок может стать твоей убийцей, а не спать круглые сутки невозможно.

Мышка зашла в комнату и чуть не застонала: на своей кровати сидела Виорика. Уже вернулась! Однако златокудрая красавица не обратила на вошедшую никакого внимания. Гранатовая княжна молчала, сгорбившись и опустив руки, вся ушедшая в себя. Да что с ней?

— Виорика? — Ми заставила себя обратиться к первой к недружелюбной соседке.

Она неожиданно поняла, что ей жаль девушку, которая явно была чем-то глубоко подавлена. Виорика подняла на Мышку безучастный взгляд. Ми испуганно шагнула к ней, опустилась рядом, взяла за руку и сочувственно заглянула в лицо.

— Что с тобой? Что-то случилось? — спросила, замирая от собственной дерзости.

Княжна недоумевающе посмотрела на Мышку, а затем выдернула холодную руку.

— Ты обнаглела, немочь? Стирка только по понедельникам, а ты мне уже покрывало изгадила!

Ми вздрогнула, испуганно вскочила и отошла к своей кровати. Нельзя быть такой жалостливой дурой! Ещё парочка лет, и эта неуместная сострадательность может стоить Мышке жизни. Ми наспех проглотила лекарство, съела бутерброд и отправилась на занятия. Благо, они на факультете убийц не всегда начинались с раннего утра, иногда и в одиннадцать, а то и в двенадцать дня. Впрочем, Ми уже знала, что с каждым курсом время занятий становилось всё более непредсказуемым. Урок мог начаться как в шесть вечера, так и в четыре утра. «Смерть приходит вовремя — гласит кодекс, — и только она определяет сроки».

Сегодня первым предметом был урок обольщения. Госпожи Нимфеи в классе не было. На её месте сидела какая-то старушка, которая преспокойно вязала, уставившись в пёстрый клубок. Ми изумилась: им что, поменяли преподавателя? Класс по обыкновению шумел, но старушка не обращала ни на кого внимания, ловко перехватывая петли.

Одна Дженни осталась невозмутима.

— Госпожа Нимфея, — пророкотала она мощным, глубоким голосом, как только вошла, а дверь за ней закрылась почти сразу после Ми, — почему Вы сегодня так странно выглядите?

Старушка не без хитринки глянула на великаншу, и тут все обнаружили и поняли, что перед ними и правда их профессор. Из обольстительной красавицы Нимфея превратилась в уютную бабушку, накинула себе лет сорок или триста, волосы поседели, кожа сморщилась, а вместо очей, пылающих огнём и страстью, на ей лице моргают голубенькие старческие глазёнки.

Адептки надменно оглядывали потрёпанный, залатанный халатик в цветочек, букли и толстую, тёплую шаль неопределённого цвета. Парни потрясённо молчали. Кэолэн присвистнул.

— Молодец, душенька, — старушка-Нимфея легко поднялась со стула, разом распрямив сутулую спину и будто прибавив роста, — это и есть тема нашего урока. Запомните, лапушки: быть очаровательным — не значит быть красавцем или красоточкой, потрясать всех окружающих изысканными манерами или роскошью. Очарование — оно… ин-ди-ви-дуально! — Нимфея выразительно направила в потолок палец с розовым ноготком. — Вы должны чётко понимать, для кого какой образ подходит, и какой из ваших целей удобнее всего послужит та или иная личина. Ну и, конечно, уметь аккуратно в неё облачаться. Иногда вам нужна маска непринуждённого светского красавца. — И тотчас лицо её изобразило высокомерную даму. — Иногда — алчного маньяка. — Адепты отшатнулись от внезапной злой гримасы, исказившей черты. Ноздри Нимфеи хищно раздувались, глаза глянули кровожадно. — Порой стоит прикинуться простодушным дурачком или безмозглым пьяницей. — Она икнула и расплылась в глупой широкой улыбке. — Вы должны уметь являть именно тот облик, который сыграет вам на руку в конкретных обстоятельствах, лапушки. А для этого, что? Для этого нужно прежде всего понять, кого именно человек желает увидеть перед собой. Или боится, — Нимфея хитро подмигнула.

Дверь открылась, и в класс вошла госпожа декан. Она выглядела как всегда строго. Шёлковое лиловое платье с чёрным лифом, отложным воротничком и длинными рукавами, волосы, собранные в высокую причёску — типичная учительница, или классная дама.

— Добрый день, госпожа Нимфея. Вы позволите?

Обольстительница присела в реверансе. На глазах изумлённых учеников она снова преобразилась. Лицо, ещё мгновение назад бывшее простоватым и добродушным, стало суровым и холодным. Нос, казалось, загнулся. Осанка, манеры — теперь перед ними была светская пожилая дама, и весь класс невольно подтянулся, поёжившись.

— Госпожа декан, прошу вас! Рада приветствовать вас на нашем занятии.

Авиталь кивнула, усмехнувшись, и один из стульев торопливо подскакал и замер перед ней. Она не любила стулья, но если стул сам просит… Принцесса заняла место рядом с учительским столом и внимательно оглядела группу.

— Несколько позже мы с вами будем разбирать различные типы людей, их страхи и ожидания, — строго продолжила Нимфея, — но сейчас я хочу оценить ваши природные способности, вашу наблюдательность, логику и артистичность. Вы разобьётесь на пары, где один будет угадывать предпочтения другого. А потом наоборот. Итак, я называю, а вы выходите в центр аудитории.

Классы в Академии были круглыми, как амфитеатры. Посреди каждого — нечто вроде сцены, а парты поднимались, будто зрительские ряды. Нимфея открыла журнал, пробежалась взглядом по именам.

— Беата и Маркас. Беата, твоя задача понять, какая личина будет очаровательна для Маркаса.

Маркас, силач, уступающий ростом и размером лишь Дженни, ухмыльнулся, встал, сунул руки в карманы и вразвалочку спустился из дальнего ряда вниз. Толстушка Беата тяжело вздохнула. Весь класс знал, что Маркас хам ещё тот. Угодить Маркасу? Да это нечто из разряда невыполнимого. Но Беата поднялась и, мягко ступая, подошла к забияке, запрокинула голову, вглядываясь в лицо верзилы, но вряд ли видела его из-за могучего квадратного подбородка. Увы, девушка была весьма небольшого роста. Не карлица, но на пробежке оказывалась последней, сразу после Ми.

— Хочешь яблоко? — спросила доброжелательно и жестом фокусницы вынула из широкого кармана фартука румяный фрукт.

— Ну? — насмешливо фыркнул Маркас.

Она протянула ему лакомство, и вечно голодный детина тотчас засунул его в пасть и захрустел.

— Я выполнила? — с надеждой спросила Беата преподавательницу.

Нимфея покачала головой.

— Выполнишь, если он что-то сделает для тебя, — подсказала она.

Беата задумалась.

— Яблоко было вкусным?

— Ага.

— Тогда дай мне взамен… что-нибудь. Неважно что.

Он расхохотался:

— Да вот ещё.

Толстушка снова вздохнула, дотронулась до засученного рукава его рубашки:

— У тебя пуговица оторвалась, давай пришью? А ты мне дашь… ты мне… карандашик поточишь?

— Ещё чего!

— А ты немногословен, — Беата задумчиво наклонила голову.

— Ну…

Авиталь с любопытством всматривалась. Да и вся группа притихла. Нимфея молчала, не подсказывая, но тихонько постукивая карандашиком по столу.

— Ну… Хорошо. Давай я тебе свой ужин отдам? А ты мне… э-э… анекдот расскажешь, — упала духом Беата.

Это был тактический ход: всем однокурсникам был известен волчий голод Маркаса. Силач заколебался, но, видимо, желание позабавиться оказалось сильнее.

— Ещё чего… Сапоги почистишь?

Беата покраснела и, обычно всегда мягкая и дружелюбная, сдвинула светлые бровки и рявкнула:

— А ну-ка выпрямился! Что за вид? Руки из карманов, когда со мной разговариваешь!

Не только Маркас, но и все ученики невольно разом распрямили плечи.

— Зачёт, — нежно улыбнулась Нимфея, — умница, Беата.

— Но мне это не понравилось, — заворчал Маркас в недоумении.

Нимфея нежно улыбнулась:

— Но руки из карманов ты вынул, не так ли? Ты подчинился. Нет, на моём уроке вы не будете добиваться целей угрозами, но ведь… угроз не было. А вот психологическое насилие — вариант. В нём тоже есть своеобразное очарование.

Беата раскраснелась от похвалы.

— Ступай на место, милая. А к Маркасу спустится… — профессор пробежала взглядом лица адептов. — Что ж, прошу, Илина! А-а, княжна Виорика? Вы отсутствовали на прошлом занятии. Приятно видеть, что вы вернулись.

Виорика наклонила голову. Илина покосилась на Кэолэна, спустилась и с любопытством глянула на Маркаса. Тот довольно заулыбался.

— Меняемся ролями. Маркас, твоя задача понять, каким ты должен быть для Илины. В итоге она должна что-то для тебя сделать.

Илина облегчённо выдохнула, а лицо парня вытянулось от разочарования. Видимо, он рассчитывал, что угождать будут снова ему.

— Ты — красивая девчонка, — промычал Маркас, — давай я… э-э… буду тебя защищать, а ты мне дашь… э-э… яблоко?

Илина подняла бровь: «Только что слопал яблоко, и ему мало».

— А если у меня нет яблока? — нежно спросила она, жмурясь, как кошечка. — Может, ты чего-нибудь иного хочешь, а, Маркас?

Тот мучительно покраснел, соображая.

— Ну-у… А чего-нибудь пожрать есть? Или там… деньги?

Рыжая лишь развела руками:

— Я бедная девушка, мне нечего предложить.

И вновь стрельнула глазами на Кэолэна. Маркас растерялся.

— Может тебе чего-нибудь нематериальное нужно? — подсказала Илина.

— Чё?

— Ну там… шнурок с моей одежды? — вкрадчиво намекнула она.

— Зачем? — Маркас захлопал глазами.

Илина вздохнула.

— Ладно, яблоко так яблоко. Но после ужина отдам, идёт?

Под смех ребят, Нимфея объявила зачёт, Илина сделала реверанс, Маркас отправился на своё место, недоумевая, над кем смеются и что было смешного.

— Даглис.

Смех оборвался. Со времён покушения на кота, Даглис стал отщепенцем изгоем в классе. Но с преподавателем разве поспоришь? Парень, значительно растерявший свой апломб, вскочил и легко сбежал с задних парт к девушке. Илина опустила взгляд и сквозь зубы с раздражением произнесла:

— Может, тебе подарить котика, Даг? Но… у меня нет котика. Тогда — ножик? Что скажешь насчёт обмена: я тебе — ножик, а ты мне — свою шейную цепочку?

— Да, согласен, — торопливо и радостно проговорил Даглис. Было видно, что ему очень неуютно от всеобщего бойкота, и он был согласен на всё, лишь бы его прекратить.

Илина достала из кармана юбки перочинный ножик и брезгливо бросила его на пол. Даглис побледнел, но всё же наклонился и поднял предмет обмена. Снял с шеи цепочку и протянул девушке. Илина вытащила из кармана платок, аккуратно осторожно взяла им из руки Даглиса украшение, точно так же брезгливо кинула его на пол и… растоптала ногой.

— А нож тебе, чтобы ты… мог зарезаться… самостоятельно, — прошипела и, вздёрнув прыщавый подбородок, вернулась на место. Ещё никогда она не чувствовала себя так, как сегодня: королева, да и только.

Даглис, оскорблённый и растерянный, замер под перекрёстными недоброжелательными взглядами. Ми содрогнулась. Не хотела бы она оказаться на его месте. Но ведь он реально был готов убить кота! Нимфея задумчиво глянула на униженно склонённую русую голову.

— Я отступлю от своего правила. Любой желающий может сейчас спуститься и испытать на себе приёмы соблазнения. Даглис — соблазняющий.

Все молчали. Конечно, можно было бы поиздеваться над изгоем, но… бойкот есть бойкот.

— Ну же? — спросила Нимфея.

Декан Авиталь с интересом рассматривала лица, покачивая ступнёй в алой лодочке. И тут в тишине грохнула скамья — Дженни начала подниматься. Но корее, чем та встала, княжна Виорика подняла руку:

— Можно мне, госпожа профессор?

Нимфея кивнула, и златокудрая красавица легко выскользнула из-за парты. Даглис угрюмо взглянул на неё. Он уже не ждал ничего хорошего. Класс снова замер. Всем было интересно, что за пакость приготовила Виорика.

Княжна остановилась рядом с несостоявшимся котоубийцей и круто развернулась к однокурсникам.

— Ребята, вам не стыдно? — спросила звонким голосом. — Я не отношу себя к сентиментальным особам или к особо сострадательным личностям, но вот достойна ли одна ошибка этой негласной войны? Да, Даглис хотел поступить жестоко, согласна. Да, любому из нас кота было жалко. Но, может, всё не так, как вы это видите?

Декан перевела взгляд на Виорику, и янтарные глаза полыхнули любопытствам.

— Вспомните, профессор Брайс приказал Ми убить кота. Смогла ли бы ты, немочь, это сделать? Нет? И Брайс бы тебя выгнал, не так ли? А кого ещё вслед за Ми? Кто бы смог это сделать? Никто. Поэтому Даглис и вызвался. Он вас, балбесов жалостливых, спасти от отчисления хотел. И принял огонь на себя. А вы ему за это — бойкот.

Ребята зашептались, заворчали, лица исказились яркими эмоциями.

— И ты, немочь… Ты не заступилась за единственного парня, который пытался тебя спасти! — Виорика надменно вскинула голову, прищурив глаза. — А знаешь, почему? Потому что ты — трусиха. Бесхвостая мышь. Мы все — будем убивать. Нам со второго курса предстоит ломать в себе жалость и сострадание. К четвёртому мы сможем убить кота, ребёнка, старика… если на них будет заказ. Но вы все — распустили сопли. Факультет кисейных барышень, а не ночных убийц!

Группа заволновалась, раздались яростные выкрики, возмущённые возгласы, и на несколько минут аудитория утонула в гвалте. Посреди огня злобы точёная фигурка златокудрой княжны выглядела так… дерзко, так гордо! У Ми перехватило дыхание. Ей вот такой же смелой не стать никогда.

Наконец, когда крики пошли на спад — ни профессор, ни сама госпожа декан не мешали ученикам шуметь — Виорика отвернулась от однокурсников и протянула Даглису тонкую руку.

— Мне плевать, что думают остальные, — сказала она потрясённому парню, — но вот тебе моя рука. Рука княжны Виорики.

Шум мгновенно стих. Воцарилась каменная тишина. Виорика пользовалась авторитетом однокурсников, а та смелость, на грани дерзости, с которой она бросила вызов общественному мнению, с которой плюнула на всеобщий суд, не могла не вызывать уважения. Ми казалось, что в её ушах всё ещё звенит обличительная речь гранатовой княжны.

Конец ознакомительного фрагмента.