Аметист: танец волчицы

Анастасия Разумовская, 2023

Действие книги разворачивается в мире пяти королевств, каждое из которых алчно наблюдает за соседями. В мире, где давно нет ни драконов, ни вервольфов, ни троллей, но остались их потомки. Наследная принцесса становится деканом факультета ночных убийц Тёмной Академии. Ей предстоит расследовать жестокое убийство предыдущего декана, а заодно подтянуть разболтанных адептов. В первом поможет острый нюх вервольфа, а вот со вторым всё сложнее.В книге шестеро главных героев, шесть сюжетных линий. Каждому из них предстоит пройти свой путь. И не факт, что тот, кто ведёт танец со Смертью, сможет победить.

Глава 3. Тролль в лесу

Тот, кто строил Тёмную и Светлую Академии, должно быть, полагал, что ворам, убийцам, чернокнижникам и адвокатам солнечный свет не нужен. И это было забавно. Домики Города-на-Кривых-холмах — столицы Аметистового королевства — теснились с южной, юго-западной и юго-восточной сторон Королевской скалы: каждый огород, сад, каждое окно жаждали солнечного света. Впрочем, Королевской скалой этот каменистый нарост на теле земли именовался исключительно в официальных документах, в народе его звали Кривым холмом, а город — Кривохолмом.

Огромный, скошенный на север, холм закрывал Тёмную академию от солнца, делая её таковой не только в переносном, но и в прямом смысле.

Четыре башни деканов — по одной на каждый факультет — грозно устремляли пики квадратных башен со всех четырёх углов здания, замкнутого в каре. Внутренний прямоугольник разделялся перпендикулярными корпусами крест-накрест, образуя колодцы дворов Убийц, Воров, Чернокнижников и Адвокатов, а центр креста кусал небо пятигранной островерхой башней ректора. В ней-то и располагался Зал Пентаграммы.

Деканы трёх факультетов: чернокнижников, воров и адвокатов — молча взирали на ректора. Над каждым свисало знамя его факультета. Авиталь вошла, прошла мимо коллег и присела за пятиугольный стол на пустующее место под чёрной тканью с тонким серпом полумесяца.

«Смерть равняет всех» — гласила надпись чёрным по-чёрному. Девиз внешне не был виден, но принцесса знала его наизусть. Декан гильдии воров удивлённо покосился на неё. Авиталь понимала, что нарушает все традиции своего факультета: носит платье, не закрывает лицо маской, и вообще — она женщина и принцесса.

«Беспрецедентно!» — сказал бы, наверное, декан факультета адвокатов, но он, разумеется, промолчал. Настоящий адвокат ценит каждое своё слово. Не случайно на зелёном знамени его факультета золотыми буквами вышито «Слово — золото», а адепты львиную часть первого курса учатся молчать, и только со второго у них появляется предмет «Риторика».

Ректор выкрутил голову набок и взглянул на нового декана зорким глазом. Ректор был вороном. Он стоял на серых лапах на каменном столе, перья ректора сверкали обсидианом — он очень ухаживал за собой. Всегда, даже тогда, когда ещё был человеком. Авиталь не ведала, в каком столетии Великий Чернокнижник заколдовал ректора, и сколько веков с той поры тот твёрдым клювом чистит перья. Не менее четырёх, это точно. Шептались, что в давние времена ректор и сам закончил факультет чернокнижников, был одно время его деканом, и только потом возглавил Академию. А затем был бой двух крупнейших чёрных магов своего времени, и с тех пор Бхэлтэйр, князь Далёких земель, перемещается кособокими скачками или взмахами огромных крыльев.

— Приношу извинения за опоздание, темнейшие, — Авиталь учтиво склонила голову, — всё оказалось более запущенно, чем я опасалась. Господин ректор, я подготовила новый учебный план на ваше рассмотрение, — она деловито положила перед серыми птичьими лапами косо исписанные листы бумаги, — но нам понадобится некоторая ротация и замена профессоров.

— Р-рвётесь в др-раку ср-р-разу же? — прокаркал ректор. Он предпочитал выбирать слова, содержащие хотя бы одну букву «р», и с удовольствием её раскатывал.

— Не вижу смысла в постепенности мер, — принцесса нежно улыбнулась.

— Немного странное изречение для декана факультета убийц, — мужчина в шёлковой маске вора откинулся на высокую резную спинку кресла, — а как же: «тихим шагом дальше от плахи»?

— Порой не только от плахи, но и от успеха, — мурлыкнула Авиталь, — иногда нужны решимость и стремительность, а последствия промедления могут стать необратимыми.

— Р-разумно, — одобрил ректор, — я пр-р-ригласил вас сюда, сеньор-ры, чтобы пр-редставить нового декана, — и указал смоляным крылом: — Пр-р-ринцесса Авиталь.

— Наследная принцесса? — поинтересовался декан чернокнижников. Он и глава факультета адвокатов не носили маски. Зачем? В отличие от лиц убийц и воров, лица магов и законников вели их к славе, а не к плахе. И вовсе не «тихим шагом».

Авиталь взглянула в узкие синие глаза с клубящей в них тьмой, на тонкие нервные руки с миндалевидными пальцами, явно чтящие маникюр, и улыбнулась вновь:

— Уже нет.

Чернокнижник изумлённо поднял густую бровь, пальцы Вора беззвучно затарабанили по камню стола. И только Адвокат не удивился. Оно и понятно: кому же ещё знать древние законы королевства, как не ему? Что думал ректор, осталось неизвестным, так как по клюву эмоции прочесть крайне сложно.

— Как вы знаете, наследная принцесса вольна в своих решениях. Закон ограничивает её лишь в вопросах замужества и профессии. Согласно указу короля Льва Двенадцатого Мудрого, «наследник трона не может быть равно как профессиональным вором, убийцей, чернокнижником, так и руководить этими факультетами в Тёмной Академии», — процитировала принцесса.

— Вы отреклись от престола? — уточнил Адвокат. Голос у него оказался приятный, мягкий, как бархат, и к тому же тёплый, как утренний кофе со сливками.

— По закону, приняв это решение, я лишаюсь прав на трон.

Адвокат тонко и проницательно улыбнулся. Он сложил перед собой пальцы домиком, такие же мягкие, как и голос, розовые и пухлые, и застенчиво потупил взор. Зал Пентаграммы охватило молчание. Каждый пытался просчитать выгоду и риски для себя в неожиданно открывшихся обстоятельствах. История Аметистового королевства пока ещё не знала случаев добровольного отречения монарха или наследника. Авиталь ощущала на себе проницательные взгляды деканов, жаждущих понять степень добровольности её выбора.

— Прошу прощения, — откашлялся Вор, — но не приведёт ли ваш шаг к некоторому перекосу уровня факультетов? Не вырастет ли резко количество желающих поступить именно на факультет убийц в следующем году?

— А кто сказал, что в следующем году я буду здесь?

— Но… Гм…

Каждый хотел спросить о причинах её решения, но каждый понимал, что дерзость такого вопроса непристойна. Нет, они, конечно, не рассчитывали на честность и искренность ответа, но, опытные тёмные, они понимали, что по лжи можно узнать многое, и порой по тому, как солгали, легко вычислить то, что тщательно пытаются скрыть.

Ректор пробежал взглядом листы, положенные перед ним принцессой.

— Вы р-решили пр-роститься с профессором Бр-райсом? — изумился он. — Это стар-р-рый и опытный пр-р-реподаватель.

— Возможно, когда-то он блистал своей методикой, — возразила Авиталь, — но то, что я увидела, свидетельствует в пользу принятого мной решения. Он предпочитает практику теории, а это приводит к некомпетентности профессионалов в сложных, нестандартных ситуациях. Да и его метод ломания адептов мне не нравится. Сможет ли сломанный человек впоследствии принимать самостоятельные решения?

— Пр-р-рекрасно! А кто будет пр-р-реподавать ур-р-рок точного удар-ра? Семестр-р заканчивается…

— Я, — скромно ответила принцесса. — Более того, прошу у вас разрешения ввести ещё три курса, необходимых, на мой взгляд, будущим ночным убийцам. В том числе Курс ожидания и Курс законоведения. Первый планирую вести сама, а второй, — она учтиво поклонилась в сторону Адвоката, — если коллега мне выделит одного из собственных опытных преподавателей, буду весьма признательна.

— Законоведение? Убийцам? Но — зачем? — изумился Вор.

— Чтобы учитывали, что в случае, если попадут в руки палача, то за убийство кинжалом им отрубят правую руку, недовздёрнут на виселице, а затем отсекут голову мечом. А за отравление ядом — колесуют, предварительно пропустив через дыбу и хлыст с крючками. Иногда такие мелочи влияют на выбор оружия, — мило пояснила Авиталь. — Также я, рассчитывая на ваше одобрение, господин ректор, пригласила знахарку из Болотного княжества — госпожу Ладелику. На втором курсе мои сегодняшние первокурсники будут проходить курс Отравоведение. Уверена, для достижения максимального эффекта им пригодится знание травологии. Но и для более старших курсов, полагаю, травология станет не станет лишней наукой.

— При всём моём уважении, Ваше высочество, — Чернокнижник насупился и стал похож на сыча, выловленного, ясным днём из темной чащи, — введите у себя ещё курс алхимии, домашней и боевой магии, и… можно закрывать мой факультет!

— Ну что вы, — принцесса поправила прядку серебряных волос, — ваши адепты изучают порядка двадцати магических дисциплин, и, конечно, убийцам магия ни к чему. В своей профессии они должны рассчитывать лишь на собственное мастерство, а не на мистические нити, пронзающие вселенную. А вот алхимия, в той её части, которая повествует о свойствах материй вещественного мира, моим ученикам вполне бы пригодилась, соглашусь. Вряд ли без неё можно изобрести новый яд.

В пальцах тёмного мага вспыхнули голубые микромолнии.

— Это вторжение на территорию другого факультета, Ваше высочество, — возразил он дрожащим от сдерживаемой ярости голосом, — испокон веков такого в Академии не случалось.

Деканы все, кроме, конечно, Адвоката, одновременно заговорили. Своды мрачного зала, по традиции освещённого лишь светом факелов, отражали звук и возвращали его многоголосьем, многократно усиливая и преумножая. Ректор застучал клювом по каменной столешнице:

— Пр-рекр-ратить р-раздр-рай! — каркнул так, что все разом замолчали. — Коллеги, считаю пр-редложения пр-р-ринцессы р-разумными. Однако вынужден р-разочар-ровать: в казне Академии недостаточно ср-р-редств на новых пр-рофессор-ров.

— Я выделю необходимую часть из собственной казны, — холодно отрезала Авиталь

Она понимала, что именно этого предложения ректор от неё и ожидал.

— Тогда не вижу пр-р-репятствий. Если и начнётся пер-р-рекос факультета, тоже не стр-р-рашно. Др-ругим будет к чему стр-ремиться. Здор-ровое сор-ревнование. Твор-рите, дор-рогие мои, твор-рите! Обр-разование — это твор-р-рческий пр-роцесс. На этом наш кр-руг объявляю закр-рытым. Жду от вас отчётов и р-разумных пр-редложений.

Деканы поднялись, расправляя мантии. Чёрная — убийц, серая — воров, фиолетовая — чернокнижников, зелёная — адвокатов, под цвет знамён факультетов.

— А вас, госпожа Авиталь, попр-р-рошу задер-ржаться, — каркнул ректор и взлетел на спинку своего персонального трона.

— Я обдумал вашу просьбу, — шепнул Адвокат принцессе, — я не только выделю вам профессора законоведения, я сам буду этим профессором.

Он поклонился и выскользнул из зала следом за прочими коллегами. Авиталь обернулась к ворону. Они остались одни. Факелы тотчас погасли, зал озарился магическим светом — белым, как зимний полдень.

— Дер-рзну ли я вас спр-р-росить, Ваше высочество?

— Благоговейно внимаю вашему вопросу, темнейший.

— Почему?

Принцесса вновь опустилась в кресло, аккуратно разгладила складочки на юбке, а затем подняла янтарные глаза на ворона, улыбнулась. Ворон смотрел пристально, не сводя взгляда с лица нового декана.

— В сентябре этого года при загадочных обстоятельствах погиб декан Факультета ночных убийц Лэмонт Хризоплюст, — тихо произнесла Авиталь. Мягкий, медовый цвет её глаз изменился, стал жёстким, холодным. — Следствие не смогло выяснить ни кто убил декана, ни каким именно образом его лишили жизни, ни зачем это было сделано.

— Хр-ризоплюст был убийцей, — ворон взъерошил перья и хлопнул крыльями, — напр-р-ример, месть.

Авиталь хмыкнула и поднялась.

— Весьма сомнительно. Декан не практиковал двадцать, а то и тридцать лет. Убить столь важное и опытное лицо у магически защищённых стен Академии — это надо очень напрячься. А теперь я вынужденно прощаюсь с вами.

Она кивнула ректору и вышла, щелчком притворив за собой дверь. Принцесса не стала говорить об иных причинах своего решения. Достаточно и одной, не так ли?

***

Некто в тёмном плаще шёл по улицам Кривохолма. Вокруг жужжала толпа, торговки старались перекричать друг друга, дети сосредоточенно шмыгали меж взрослыми, из кабака выныривали пьяные «гости» и распевали нестройные песни, бранились извозчики с нанимателями. Где-то худая носатая женщина громко жаловалась: «Да как же так. Прямо из корзины! Люди добрые, на что же я буду жить?», её окружала толпа зевак и сочувствующих, а маленький щуплый карманник уже завернул за угол, радуясь, что на ужин ему достанется жаренная курица. Одним словом, людской гомон переполнял город.

Некто чутко вслушивался в многоголосье, стараясь уловить главное. Но о принцессе не говорил никто. И не потому, что вид тёмного человека смущал, нет: некто накинул на себя полог незримости. Отсутствие сплетен и шепотков смущало его. Что-то тут было не так, совсем не так.

***

— Профессионал отличается от любителя точностью, — диктовала принцесса Авиталь, полуприкрыв волчьи глаза, — профессионал лишает жизни лишь того, на кого заключён договор. Ни жена, мирно обнимающая жертву в постели, ни ребёнок, сидящий на его коленях, ни слуги, ни домашние животные — ни одна душа, кроме обречённой, не должна расстаться с телом. Поэтому мы не станем с вами тренировать точность удара на котах, собаках и прочей живности. Вы не охотники и не мясники, чтобы резать тварям глотки и снимать с них шкуры.

Группа покосилась на красного от волнения Даглиса, не поднимающего от тетради глаз. После той истории с котом, адепты, не сговариваясь, объявили однокурснику бойкот. С ним не разговаривали, его обходили стороной, словно не замечая. Посреди других он пребывал словно в пустоте.

— Если вместе с обречённым погиб кто-то, за кого вам не платили, то такая работа называется грязной.

Она заметила одинокую руку. Заглянула в зелёные миндалевидные глаза красивой шатенки. «Пассифлора», — вспомнила принцесса.

— Говори.

— Значит ли это, что мы будем практиковаться убивать на людях? — тихий голос отозвался шелестом листвы в берёзовой роще.

«Хризолит», — без сомнения определила Авиталь. Жителей Хризолитового королевства отличить от остальных было легко.

— Будете. Но не на первом курсе, — то ли подтвердила, то ли опровергла преподаватель. — А сейчас, настало время для практических занятий. У вас их в этом году немного — сейчас время познавать теорию. Прошу всех одеться потеплее. Жду вас у внешних ворот Академии.

Вопреки законам физики, ворота делились на внешние и внутренние. Во внешние можно было только выйти, во внутренние — только войти. Такой порядок достигался не запрещающей табличкой, нет! В нём была сама суть ворот. Находясь внутри, вы не могли видеть одни, снаружи — другие. Конечно, это было сделано в целях безопасности и, безусловно, чернокнижниками.

За Академией простирался густой лес. Авиталь втянула ноздрями будоражащий воздух. Ученики перешёптывались. Чутким ухом она слышала их недоумения о вечерней прогулке по дикому лесу. Привыкайте, привыкайте будущие ночные убийцы. Вы должны чувствовать себя одинаково комфортно в королевском дворце, в бандитском грязном переулке и среди лесных зверей в тёмной чаще. День или ночь — вы должны быть ловки в любое время суток.

Авиталь обвела класс внимательным взглядом. Пассифлора, как ожидалось, пребывала в безмятежности. Ну, конечно. Ночной лес не мог волновать жителей лесного королевства. А вот остальные мялись и тревожились, вздрагивая от шорохов. Маленькая девушка со множеством чёрных тонких косичек, похожая на робкую мышку, раскосоглазая, как и все кочевники степей Берилла, ёжилась под меховой курткой и испуганно озиралась. Для Ми и дневной-то лес был бы стрессом, а уж ночной…

Синеволосый юноша с дерзким взглядом («Кэолэн», — отметила себе декан) не выдавал волнения ни одной чёрточкой безмятежного лица. Он стоял, засунув руки в карманы широкой шерстяной куртки и казалось, что ему всё это не впервой. Но Авиталь-то слышала, как бьётся его сердце. «Молодец, — подумала она, — так и надо. Вервольфа не обмануть, но остальные поверили».

Сеорарс рядом с ним даже не пытался скрыть тревожной настороженности. Он внимательно осматривал всё вокруг тревожным взглядом. Тоже хорошо.

А вот огромная рыжая девушка госпоже декану не понравилась. Она смотрела на Авиталь восхищённым и доверчивым взглядом. «Тебе бы в солдаты идти, а не в убийцы». Впрочем, в солдаты девок не берут. Даже если ты сильная, как бык, наголову выше рослых юношей и едва ли не вдвое шире в плечах. Даже если мужеподобна, начиная от лица, со словно вырубленными топором чертами, до огромных ступней, обутых в мужскую обувь, потому что для женщин и колодок-то подобных нет. А жаль. Такой не пришлось бы штурмовать стену, такая просто разбежится и пробьёт в ней новые ворота.

Авиталь не любила ломать людей. Она была уверена, что сломанный человек никогда не станет настоящим профессионалом. Но тут иных вариантов не было. Самый страшный порок для убийцы — доверчивость. Доверять нельзя никому. Совсем. Принцесса всё смотрела и смотрела в эти чёрные небольшие глаза. Тут что-то было не так. Ну не может девушка быть настолько мощной. Из Дженни легко было бы выкроить двух воинов, и каждый бы в полку считался великаном. Интуиция волновалась. «Так это же… тролль», — внезапно поняла Авиталь. Ну точно! Настоящий тролль. Причём, не давний потомок древнего народа, не плод смешанной любви, нет. Дженни — чистокровный представитель исчезнувшей расы.

— Госпожа декан, — прервал задумчивое молчание Сеорарс, — а какая у нас будет задача в лесу?

Принцесса перевела взгляд на него. Юноша нравился ей. Он был похож на натянутый лук, такой же собранный и сосредоточенный.

— Спрятаться от меня. У вас есть час. Через час я начну вас искать. Зачёт получит тот, кого я найду последним.

— А если не найдёте? — въедливо уточнил Сеорарс. Это тоже понравилось декану. — Как мы поймём, что испытание завершено?

— Взойдёт солнце, — одобрительно ответила Авиталь. — Как только оно взойдёт, охота… испытание завершено.

А потом она стояла и смотрела, как адепты исчезают в темноте леса. И слушала. Идти бесшумно пока получалось только у Пассифлоры. Но с этой и так всё понятно. Из прочих тихо ходили Ми, Сеорарс, Кэолэн и Даглис, а с остальными предстоит много работы. Громче всех хрустела ветками Дженни, но и это не было неожиданностью: тролль. Что с него взять!

Убедившись, что уже не слышит их шагов, принцесса развернулась и пошла к внутренним воротам. Пусть прячутся. Пусть, дрожа от холода, чутко вслушиваются до самого рассвета в ночные звуки леса. Она не станет их искать. Урок заключался совсем в ином: это был урок ожидания, цель — научить убийц правильно ждать. Сосредоточенно и расслабленно одновременно. Настоящий профессионал ждать может сутками напролёт, спать одним глазом и отслеживать всё вокруг другим. И неважно: жара, мороз или ливень, день или ночь. Учитесь, будущие убийцы, учитесь! А заодно и посмотрим, кто из вас завтра сможет найти дорогу домой. Это тоже важный урок.

***

Дженни, расположившись в тени корней дерева, вывороченного бурей из земли, сосредоточенно писала письмо. Как хорошо, что она предусмотрительно взяла с собой перо, непроливайку и тетрадку. Впрочем, как правило, Дженни брала их с собой всегда. Ми жалась к ней в тщетной попытке согреться и тихонько сопела. Задремала, хорошая.

«Милая нянюшка, — писала рыжая великанша, — у нас произошли перемены. Нам назначили нового декана. Помнишь, я писал тебе, что декан Хризоплюст трагически погиб в начале семестра? К нашему удивлению, король назначил нам свою наследницу — принцессу Авиталь. Мне она очень нравится, она умная и решительная. И спасла кота, которого приказал убить профессор Брайс. Кстати, самого Брайса, похоже, уволили. Профессора теперь нет в Академии, а его уроки ведёт принцесса и делает это хорошо.

Она очень красивая. У неё серебряные волосы, и глаза меняют цвет. Иногда они как одуванчики весной, а иногда как фонари ночью. Я думал, она едва ли не наша ровесница, и очень удивился, откуда она столько знает. Но мои соседки говорят, что принцесса — потомок вервольфа, и что ей больше ста лет. Не знаю, выглядит она совсем как юная девушка.

Не тревожься только, что наш декан — вервольф. Никто не слышал ничего однозначно, чтобы принцесса съела кого-то из людей. К тому же она спасла кота, а это говорит о том, что у Её высочества доброе сердце. А слухи, знаешь, каких только слухов про неё не ходит… Но я уверен, что всё это лишь грязные сплетни, которые люди всегда любят распускать о прекрасных принцессах.

А ещё к нам поступила новенькая, и её поселили в комнату со мной, Илиной и Виорикой. Помнишь, я рассказывал про них в прошлых письмах? Её зовут Мирабель, но можно называть просто Ми. Это очень славная девочка. Правда, она почему-то смотрит на всех так, будто боится, что её съедят. И рост у неё маленький, что твой котёнок, так что ей нельзя дать и семнадцати. Мы с ней подружились.

А как у вас дела на том свете? Встретилась ли ты с моими батюшкой и матушкой? Не обижает ли вас дед? А со своим родным сыном? Очень прошу: приснись мне, пожалуйста, и расскажи всё, а то я волнуюсь.

С уважением, твой любящий вместосын».

Дописывав, тролль подождал, пока высохнут чернила, а потом съел письмо. Он верил, что таким образом оно непременно попадёт по нужному адресу. Затем заботливо поправил свою куртку на Мышке Ми и переложил её голову поудобнее. Ми тихо вздохнула во сне и что-то пробормотала. Тролль замер и терпеливо уставился в темноту.