Грешная

Анастасия Полянина

Личная вселенная Стеллы – женщины, несчастной в браке и погребенной под своими комплексами – переживает настоящийапокалипсис, когда она встречает сексуального фотографа Руслана. Его грубоватая внешность отнюдь не во вкусе утонченной Стеллы, но ее тело изнывает по нему.Руслан предлагает ей пройти интересный путь до ее новоприобретенной уверенности в себе. Но удержится ли Стелла от соблазна влюбиться в этого брутального мужчину-викинга, ведь беря ее тело, он планомерно завладевает и ее сердцем. Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 4

— До сих пор не понимаю, как ты уговорила меня пойти в ночной клуб, да еще и вот в ЭТОМ! — я стреляю возмущенным взглядом в Киру и обвожу рукой свою фигуру, стоя перед большим напольным зеркалом в своей гардеробной, — Мне кажется, что я выгляжу как проститутка!

Подруга цокает, поднимается с банкетки, на которой до этого сидела, вальяжно потягивая мартини из коктейльной рюмки, и встает позади меня. Ее «лук» тоже, на мой взгляд, весьма раскрепощенный — белый кружевной кроп-топ, узкие темно-синие джинсы с высокой посадкой и туфли на запредельно огромных каблуках, в которых она так виртуозно порхает, словно уже родилась так.

— Стелла, у тебя просто потрясное тело, а ты прячешь его за своими скучными, консервативными одеяниями, — убеждает меня Кира, — Позволь себе хоть иногда выглядеть горячо! — она дотрагивается до моей руки указательным пальцем и делает вид, будто обожглась. Я смеюсь над ее дурачеством и слегка отталкиваю от себя.

— Жена чиновника не должна выглядеть горячо. Она должна выглядеть солидно, — поучаю я.

— Ну да, ну да… — говорит Кира со скучающим видом, — Твой чиновник, наверное, педантично поправляет галстук, когда какая-нибудь шлюха стоит перед ним на коленях и отсасывает ему…

— Прекрати… — недавняя улыбка увядает на моем лице. Я хмурюсь и кошусь на дверь, соединяющую гардеробную и нашу с мужем спальню.

— Прости-прости, Стелла! — подруга раскаянно улыбается мне, а следом заключает меня в медвежьи объятья и звонко чмокает в щеку, — Но это платье действительно гарантирует всем мужикам в клубе яростный стояк!

— О, Господи… — я только закатываю глаза на ее грубые речи и вновь начинаю разглядывать свое отражение в зеркале.

На мне и вправду преступно-сексуальный наряд: облегающее платье-футляр длиной миди из черной эко-кожи с совершенно нескромным разрезом на груди, идущим от горловины «под шею» до пупка, и открытой спиной, а также туфли-лодочки на высокой шпильке (не такой высокой, как у Киры, но для меня и это подвиг — взгромоздиться на такие каблуки). Подруга уложила мои волосы в два тугих жгута, переплетенных друг с другом, и сделала мне дымчатый макияж. Спору нет, образ «роковухи» идеален: платье соблазнительно обтягивает мои изгибы и открывает достаточно обнаженной, смуглой кожи, чтобы смутить кого угодно, но оставить пространство для воображения.

Кира подходит к полкам с сумками и какое-то время рассматривает их. Схватив миниатюрную сумочку-конверт контрастного алого цвета, она бросает ее мне.

— Вот теперь ты готова к охоте, тигрица! — щебечет моя подруга и игриво подмигивает.

Перед выходом из дома я заглядываю в детскую комнату, чтобы попрощаться с дочерью и мужем. Саша на пару секунд задерживает мрачный взгляд на мне, но быстро отводит его в пренебрежительной манере.

— Когда вернешься ночью, постарайся не шуметь, — шепотом наставляет он, — Я не хочу, чтобы Лея проснулась.

Смотрю на свою дочь, которая, очевидно, только что задремала. Ее длинные ресницы покоятся на скулах, веки трепещут, а губки сложены домиком. Я на носочках подхожу к ее кровати и аккуратно, чтобы не растревожить, целую Лею в лоб. Она негромко кряхтит во сне и переворачивается на другой бок, запутываясь в теплом одеяле. От нее так приятно пахнет, что мне хочется улечься рядом, прижать ее к себе и до самого утра вдыхать этот сладкий детский аромат.

— Ну все, хватит, — поторапливает Саша, — Пусть принцесса спит.

Он встает с края кровати Леи, и мы молча выходим из ее комнаты.

Кира ждет меня в прихожей, уже полностью готовая к выходу и вертящая в руках свой навороченный смартфон последней модели. Она успела накинуть сверху объемный пиджак цвета фуксии, а на предплечье висит ее любимый клатч из лакированной черной кожи на короткой золотистой цепочке.

— До свидания, Александр, — прощается Кира с моим мужем, который уже плюхнулся на диван в гостиной и нацелился пультом на телевизор.

— Пока, — вторю подруге, — Если что, я на связи…

Саша только безмолвно машет рукой.

Удрученно вздохнув, я подхватываю свое летнее пальто и сумочку, и мы выходим из квартиры.

Несколько лет назад

Чудо случилось как-то под Новый год. Увидев заветные две полоски на тесте, я не могла поверить своим глазам. Мое сердце раздувалось от счастья! Мне хотелось обнять весь мир! Слезы застилали мои глаза, когда я преподнесла эту новость мужу. Мне никогда не забыть, как округлились его зрачки, а потом он зажмурился и затряс головой, словно не веря услышанному. Саша подхватил меня на руки и закружил по всей комнате, в процессе покрывая мое мокрое от слез радости лицо поцелуями.

«Боже, боже, боже… — шептал он мне на ухо, когда опустил на пол и прижал к себе, — Я просто не верю… Неужели это действительно происходит с нами? Это уже точно, Стелла? Молю, скажи, что точно!»

Я засмеялась и чмокнула его в кончик носа.

«Это не гарантированно, но у меня двухнедельная задержка, так что… Я не стала говорить раньше, чтобы опять не обнадеживать тебя… Но сейчас… Я думаю, это ОНО САМОЕ, Саш…»

Мой муж сиял. Я никогда не видела его таким счастливым. Он вызвался сопровождать меня на приеме у врача, чтобы — хоть бы, хоть бы! — подтвердить долгожданную беременность. И когда мы, держась за руки и с замершей надеждой на лицах, услышали эти заветные слова — «У вас будет ребенок», — то радости нашей не было предела. Врачу даже пришлось нас немного осадить. Груз переживаний и сомнений свалился с моих плеч. Столько лет бессчетных попыток, столько искр упования и столько слез разочарований — и вот это случилось!

Моя беременность началась тяжело и так же и продолжалась до самого своего логического завершения. Впервые угрозу выкидыша мне поставили на десятой неделе, а впоследствии этот дамоклов меч висел над моим ребенком практически перманентно. В начале второго триместра доктора настоятельно рекомендовали исключить половую активность, если я хотела сохранить и выносить своего малыша. Это было очень непростое время для нашей семьи: помимо осложнений с протеканием моей беременности, у Александра случился какой-то кризис на работе — кадровые перестановки, которые грозили погубить его карьеру. Он был на взводе постоянно, а я, за годы жизни с ним, узнала, что стресс он снимает сексом, который ушел из нашей жизни по объективным причинам. Он начал срываться на мне, не отказывая себе в возможности лишний раз упрекнуть меня в моей женской некомпетентности: мол, это я вынашиваю его ребенка, а, значит, я ответственна за его жизнь и здоровье. И раз уж что-то идет не по идеальному плану, то это моя вина. Я искренне пыталась понять его состояние, хотя сама была не в лучшем, но его обидные слова каждый раз жалили меня как игла татуировщика. Мне нужно было бы пропускать их мимо ушей, чтобы не поддаваться психозу и не провоцировать новую угрозу для ребенка, но это было сложно — обвинения мужа оседали на дне моей души тяжким грузом и гноились там, поражая всю мою нервную систему.

В один из особо опасных случаев — на шестом месяце — меня положили в стационар на сохранение. Провалялась я там около двух недель, прошла курс терапии и была готова вернуться домой. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо в своем новом состоянии будущей матери. Мне хотелось сделать Саше сюрприз — приехать без предупреждения, приготовить ему вкусный ужин и порадовать его хорошими новостями о том, что опасность миновала. Но на деле сюрприз сделал мне он.

Едва я переступила порог нашей квартиры, как сразу почуяла неладное. Это было такое отчетливое ощущение, что в нашем доме побывал посторонний человек, которого здесь раньше никогда не было и быть не должно. Чувство это было чисто интуитивное, но всепроникающее — оно сдавило своей ледяной рукой мое сердце…

Мои догадки довольно быстро подтвердились, когда я обнаружила на своем (!) туалетном столике губную помаду марки и оттенка, которыми я никогда не пользовалась. Не знаю уж, умышленно или неосознанно, в спешке, но выглядело это так, будто «гостья» пометила территорию.

В этот раз не было острой боли от осознания нового предательства со стороны супруга. Будто бы я была готова к этому удару. Единственное, что мной овладело, это… усталость. Господи, я была так вымотана беременностью, что просто не нашлось ни моральных, ни физических сил разбираться еще и с этим дерьмом.

Муж удивился, застав меня дома. Помню, как он опасливо оглядел квартиру на предмет наличия следов преступления.

«Вот, верни это своей пассии!» — я бросила помаду ему в грудь, и Саша поймал ее, обескураженно глядя на меня.

«Стелла…» — начал он.

«Не надо, — властным голосом, совсем не похожим на мой обычный, оборвала я, — Ничего не хочу знать об этом».

Муж, казалось, был совершенно поражен такой смене в моем, как правило, покладистом поведении. И это совсем его не порадовало.

Выражение лица Александра стало похоже на звериный оскал, когда он практически прорычал мне в ухо:

«Во-первых, не смей разговаривать со мной в таком тоне. А во-вторых… Я здоровый мужик, и мне нужен секс на регулярной основе. И если я не могу трахать свою жену, я иду трахать других баб. Как только ты снова будешь „в строю“, мы вернемся к тому, на чем остановились. Сейчас твоя главная задача — выносить и родить мне здорового ребенка. Это ясно?»

«Более чем, — сквозь стиснутые зубы ответила я, — Но прояви уважение — не делай этого в стенах нашего дома — того самого, в который ты привезешь своего ребенка».

«Принято к сведению» — Саша ядовито улыбнулся.

Сказать, что все надежды на счастливую семейную жизнь рухнули в тот момент, — это ничего не сказать. Пропасть между нами с мужем разрасталась с каждым днем все больше, отдаляя нас друг от друга. Наше общение стало не то чтобы натянутым — оно стало почти враждебным. Чувство покинутости и невостребованности собственным супругом обрело постоянное место жительства в моем сердце, но мое горе было тихим. Единственное, что растапливало лед между нами хоть ненадолго, — это подготовка к рождению дочери (пол мы узнали на последнем УЗИ). На удивление, в этом мы находили полное взаимопонимание. Не сомневаюсь, что Саша продолжал расслабляться в компании других женщин, но открыто это не демонстрировал, оберегая мой душевный покой. Хотя о каком покое вообще могла идти речь… Я пыталась выбраться из этой депрессивной ямы и просто сконцентрировалась на своей завершающейся беременности, которая продолжала течь не совсем благополучно. У меня начался характерный для этого срока синдром гнездования, и я была погружена в это состояние с головой. Только благодаря маленькому чуду, растущему во мне день ото дня, я смогла хоть как-то «купировать» симптомы разбитого сердца.