Омск – Владимир. Реалистичный роман об экзистенциальном ужасе перед бытием

Анастасия Олеговна Толкачёва

Роман повествует о трёх друзьях, о путешествиях автостопом, современной нищей действительности, неприкаянности, беспутности и экзистенциальном ужасе бытия. В диалогах рассматриваются социальные и культурные проблемы, затрагиваются некоторые элементы современной естественной науки.

Часть II

Апокалипсис

Моя прошлая жизнь, до знакомства с Андреем, была наполнена одними метаниями, косвенным участником которых являлся мой дядя и единственный друг, росший со мной с самого детства — Серёжка. Ему, кажется, нравилось наблюдать за мной, слушать идеи, когда-то впитанные из книг моим мозгом, неоконченные, додуманные и извращенные до неузнаваемости. Иногда Серый говорил, что восхищается мной, иногда, что я злая и сумасшедшая, но это ничего, потому, что из-за этого со мной интересно.

Взгляды и точки зрения на вещи часто менялись, иногда, придя к тому или иному выводу, я целый день ходила с улыбкой, вся во внутреннем удовлетворении, при этом зная, что пройдёт неделя — две, я узнаю новые факты, переживу ещё пару бессонных ночей — и мнение вновь изменится. Мировоззрение моё формировалось как кувшин на гончарном круге, динамично переливаясь, затем, наконец, посудину снимали с круга и давали застыть, чтоб потом снова кувшин падал из рук нерадивого мастера по пути к печи для обжига, и разлетался. Как голуби разлетаются в стороны, если ребёнок с визгом бежит на них.

Всё-то мне хотелось найти смысл жизни. И только годам к двадцати до меня допёрло, что он, этот смысл, подобен элементу выживания. Любой род — львов, котов, лис, людей, комаров — стремится выжить. Смысл делает человека жизнеспособным. Более жизнеспособным, чем просто цель жизни или цели. Смысл жизни подобен пище, подобен жажде, тяге между животными к спариванию. Религии призваны давать смысл, всем один и тот же. Всех грести всех под одну гребенку своими готовыми ответами на все вопросы из одной большой человеческой энциклопедии жизни. И религии и эзотерика готовы предоставить некие знания и правила жизни на блюдечке. Но знание добывается трудом, потом и кровью. Не существует большой готовой энциклопедии ответов на все вопросы. Ну и в чем религиозный смысл? Ответ прост: служить богу. А кто такой бог? « А вот этого мы вам не скажем — хором отвечают религии, устремляя мудрые взоры в облака — мы не знаем, никто не знает. Но ему надо служить». Потом лица религий меняются, одна из них подскакивает и начинает вопить во всё горло, выхватывая из ножен меч. И начинается мясорубка, что Верден нервно курит.

Я — это физико-химический, или, как бы сказали теоретики биоцентризма, информационный процесс. Клетки моего тела отмирают, на смену им приходят новые, и нельзя сказать подлинно — что есть я, ибо клетки моего тела проходят полное обновление где-то за семь лет,… То есть я существую только в форме процесса. Я льюсь телом по времени и пространству. Правильнее — только по пространству, ибо время всего лишь одна из его характеристик. То есть, чем быстрее преодолеваешь пространство, тем сильнее вязнешь в нём, сливаешься с ним. Чем меньше времени тратится на перемещение в пространстве, тем больше объект движения словно становится пространством, набирая бесконечную массу — при приближении к порогу световой скорости. Именно поэтому порог непреодолим.

Человек рождается из тех частиц, которые кружились во Вселенной хуеву тучу времени до его рождения, до рождения земли. Атомы, из которых состоит плоть — пришли из недр Солнца или другой звезды. А звёзды образовались из других частиц, которые кружились в момент рождения вселенной. То есть, ничего нового не родилось со времени Большого Взрыва, если он был — я иногда шучу, что жизнь сделала меня скептиком, не верящим даже в существование Индии, потому, что не я летала туда ни разу. Материя всего лишь преобразовывалась. И появилось сознание. Человек, то бишь. Может, после смерти сознание пропадет, а материя продолжит свое бесконечное путешествие. То есть смерть не означает смерть, конец, каюк. Смерть очень грубое слово. Её не существует. А как же сознание, спросите вы, оно же бесценно. Да откуда вам знать? Сознание способно лишь запугать человека непонятностью мира и конечностью тела, и с ним, телом, самого сознания. Оно понимает, что ему не выжить, в любом случае. Максимум — прожить лет сто двадцать. Поиск смыслов, муки — это горе от сознания. С чего вы взяли, что оно важно? Что интеллект — вообще не тупиковый путь развития человечества, как вида? Смысла в жизни нет априори. Смысл — это не критерий бытия, ибо критериев у последнего нет, это не физический закон как, например, закон центробежной силы, а суть субъективная штукенция, нужная человеку для укрепления зоны комфорта. Не узнать смысл, если даже он имеется, что маловероятно, и после смерти, так как знания в известной нам форме уже не будет. Каждый уходит туда, где и был до рождения. Это, от части, потеря себя, то есть сознания, личности, лица. Но так ли оно, лицо, важно в масштабах вселенной? Каждый из нас — часть вселенной, а не что-то отдельное от неё. И нет никакой иерархии. Цветок равен коту, кот — человеку, человек — камню. Материя не иерархична по ценности, по сути, по смыслу. Она различна физически, но не имеет оценочного характера. Не надо бояться смерти. Смысла не найти, но можно его придумать, если худо живётся, как заявляли безумные и безудержные абсурдисты. Чаще всего придумывают — то есть делают — детей, а потом называют их смыслом. Я уже думала о детях, особенно мысль приходила мне в голову, когда я готовила себе кашу или заваривала кофе, или мыла полы — ребёнок бы пригодился. Но нет, я не настолько сволочь, чтоб заводить детей.. А спросит меня ребёнок: «мамуль, в чём смысл жизни?» А я такая отвечу: «ну, доченька, это такая вещица, которые люди придумывают себе, чтоб легче жилось». Девочка посмотрит на меня большими глазами и снова спросит: «мам, а зачем тогда мы живём? Для чего мы тут»? Я в ответ пожму плечами, отвезу дочку в гости к родственникам и уйду в запой. Нет, я не такая сволочь, чтоб заводить ребёнка.

До того, как нас с Андреем познакомила нелёгкая, я училась на истфаке и жила в общаге. Моя соседка бывала в комнате несколько раз в неделю, и большую часть времени я тратила на стихи, чтение, учебу, пьянство и гулянки. Жизнь струилась во мне, бурлила, очаровывала своими яркими красками, потерями, мимолётными мгновениями удовлетворенности.

У науки нет законченной истины, господин Лосев? — спрашивала я обшарпанный общажный потолок, откидывая в угол чертову «Диалектику мифа». — Тоже мне открыли тайну. У кого есть законченная и незыблемая истина? У религии. В этом то и её проблема. Она не развивается, она заглохла, из движка культурного развития превратилась в тормозные колодки для вращающегося колеса бегущей вперёд цивилизации.

На столе стояла пустая бутылка из-под водки, а рядом с ней полная только что открытая — так проходила подготовка к экзамену на последнем курсе. Помню, начиналось утро, до экзамена оставалось десять часов, и я надеялась, что успею проанализировать билеты и протрезветь. Прекрасно помню, что последнее не вышло. Но одной ночи меня хватило на четыреста с копейками страниц книг. Я чувствовала себя как рыба в воде, готовясь к экзаменам за ночь перед ними, поскольку совсем охренела от накрывшего меня юношеского максимализма. Мне казалось, что я как Ницше, как Достоевский, как Паганини! Мне казалось, что я уникальна, интеллектуальна, гениальна, что у меня впереди только открытия и страдания. Открытия и страдания — как время и пространство, одно и то же, только с разных ракурсов.

Школьные и университетские годы для меня были временем, когда топливом познания являлись книги. В дошкольный период, как и в послеуниверситетский, миропознание больше осуществлялось путём опытным: сделаешь корявое сальто с трамплина в речку, не уделяя должного внимания равновесию, шлёпнешься о водное полотно всей спиной — и перестанешь относиться к прыжкам в воду столь халатно.

Иногда читать книги мне становилось вредно. Конечно, речь идёт о хороших книгах. Такими книгами я называю те, что содержат в себе идею или интонацию. Но наступает время, думала я, когда пора уже самостоятельно создавать идеи и воплощать их, вырабатывать свою интонацию письма и мысли. На последних курсах я зачитывалась научной литературой, художественной, статьями о квантовой механике. Как-то раз один аспирант, проводящий у нас семинары, вызвал меня рассказать о смене научных парадигм и технических революциях.

Аспирант любил внимание и уважение, для чего использовал пафосную манеру речи и жестов, впрочем, упрекнуть молодого учёного в некомпетентности было бы совсем неправильно. Он публиковался, прекрасно ставил лекции, удерживая внимание аудитории интересными фактами или историями. На самом первом занятии он, представившись, сразу обратился к студентам: « Очень часто вы, по университету, обращаетесь друг к другу — «эй, чувак!» — а вы знаете хоть, что это слово означает? Кастрированный баран. Да-да. Подумайте об этом».

«Сегодня, в основе современного научного мировоззрения лежат достижения Квантовой Механики — начала я рассказывать вопрос, вынесенный на семинар — к сожалению, популяризация науки в настоящее время и в настоящем месте слаба, в сравнении с Европой и Америкой, и, по этому, всё же небольшое количество людей имеют какое-то представление о Квантовой Механике. В основе современной концепции естествознания лежит представление о рождении Вселенной из Большого Взрыва. Считается, что белковая жизнь произошла путем реакций неорганических элементов, из которых и возникла органика. Развитие видов, по мнению большинства ученых, и происхождение человека, наиболее полно отражает теория эволюции.

Говоря о современной концепции естествознания, стоит учитывать, что она сформировалась к настоящему времени в ходе длительных научных взысканий многочисленных ученых и философов, среди которых нельзя не упомянуть художников, поэтов и писателей. Рассматривая развитие наук, часто говорят о смене научных парадигм. То есть некой единой концепции, которая максимально объективно и четко объясняет все происходящие явления. Примечательно, в научном сообществе считается, что двигателем науки часто являются открытия именно физиков и астрономов.

Стоит отметить, что нынешняя картина мира представляет собой научное мировоззрение, которое, в отличие от религиозного, изменчиво и гибко.

Мы выделим три научные парадигмы: ньютоновская механика, ОТО

и Квантовая парадигма.

Эти концепции менялись, благодаря накоплению знаний. Как происходил слом? Вначале научная парадигма теряла способность давать ответы на множество новых вопросов, растущих как грибы после дождя, а затем, появлялся ученый или группа ученых, которые вдруг открывали что-то, что в корне меняло старое научное мировоззрение, парадигму.

За последние сто лет, в науке, в частности, в физике, произошли серьёзные изменения. Поменялась сама структура научного мышления, и тут целесообразно применять термин «революция». Эксперимент вкупе с точным описанием того или иного явления как научный метод формировался со времен начала развития ньютоновской механики. Поэтому эта точка развития науки — открытие известных физических законов Ньютоном, можно считать отправной точкой. Надо сказать, что методология — важнейшая часть любой науки. Основа. Методология — это устойчивое представление о необходимых действиях, которые нужно совершить, чтоб добыть новое объективное знание. А философия призвана сказать нам, что считать фактом и объективностью. Так что философию можно отнести к началам наук.

Считалось, что критериями ньютоновской физики можно объяснить все происходящие явления. То есть, я говорю о конкретных критериях — масса, скорость, тело, место, ускорение, сила. Ньютоновская механика какое-то время расширялась, накапливая новые знания, сохраняя главные понятия. В пример приведем гидродинамику, которую можно было легко вывести из ньютоновской механики. Вода не является твердым телом, но если принять во внимание её элементы, то есть конкретные атомы, или объем, то можно было считать воду телом, соответственно, математически следовать ньютоновской механике и не идти вразрез с ней.

В девятнадцатом веке стало появляться гораздо больше вопросов. Основные из них касались двух аспектов: физика электричества и учение о теплоте. Фарадей указал на то, что явление электричества мы сможем лучше понять, если будем считать силу — функцией пространства и времени. С точки зрения физики Ньютона это было бы возможным лишь в том случае, если утвердить понятие повсеместного эфира или поля напряжений. Это и взорвало ньютоновскую физику. Появились вопросы, на которые стало невозможно ответить в рамках прежней науки. Что касается теплоты, то в рамках механики Ньютона, теплоте можно было приписать движение большого числа молекул. Однако, гипотеза о неупорядочности частиц не входила в рамки прежней науки.

В двадцатом веке теория Квантовой Механики и Теория Относительности произвели настоящую революцию в научном мышлении. После создания Эйнштейном ОТО, выяснилось, что понятие времени не подходит для изучения тел, имеющих большие скорости. В ньютоновской механике понятия пространства и времени были независимыми, и этот постулат в структуре научного мышления пришлось изменить. Потерпело крах и понятие одновременности. ОТО провозгласила, что всё зависит от положения наблюдателя и наблюдаемого относительно друг друга. Возьмём частицу, летящую со скоростью, близкой к скорости света. Для неё наша планета будет иметь форму блина. Так что, теория о Плоской Земле имеет право на существование.

Квантовая механика произвела еще более глубокую революцию в научном мышлении, чем ОТО. Кто-то покончил жизнь самоубийством. Пришлось распрощаться с объективностью в описании явлений (объективностью, с точки зрения механики Ньютона). Такие характеристики системы, как место, скорость и энергия заменило описание вероятностей тех или иных результатов. Мы не можем сказать, где находится электрон, вращающийся вокруг ядра атома, мы можем лишь сказать, что в том или ином месте он находится с большей вероятностью. Законы макромира, того мира, в котором мы живём понятны и школьнику, прогулявшему уроки физики, осознаваемы на интуитивном уровне. А законы квантовых частиц не понятны, они чужды нам. Поэтому и приходится выдумывать аналогии. К примеру, что электрон у атома — не шарик, а облако вероятностей. Когда человек пытается осознать, что живёт на планете, летящей за своей звездой, в свою очередь несущейся в бесконечном пространстве, или представляет себе, что было до Большого Взрыва, или думает о том, что состоит из молекул, атомов, субатомных частиц, их энергий и взаимодействий — разве не сводит ли это с ума? Изменения принимаются человеческим мозгом с изрядной долей консерватизма, и на ОТО, и на Теорию Квантовой Механики, случались многочисленные нападки тех ученых, которые не желали менять структуру научного мышления. Даже такие ученые, как Эйнштейн и Шрёдингер, не восприняли многих перемен, которые повлекли за собой новые открытия. Изменения в структуре мышления всегда болезненны. Докажи человеку, что Аллах не Бог, тот впадёт в депрессию или повесится.

Если подробнее говорить о ходе революционного переворота в физике, то нужно начать с М. Планка, который опровергнул классическую механику Ньютона, совершенно безумной на то время теорией о «черном теле». Далее, Эйнштейн заметил, что квантовая теория Планка распространяется на атомарную структуру, отсюда и на химию и физику. На тот момент Квантовая Механика была полна противоречий. Это момент становления новой научной парадигмы, некого кризиса, переломного момента в научном мышлении.

ОТО возникла благодаря следующим переменам. Волны считались колебаниями повсеместно распространенного эфира, это рассматривалось еще в системе ньютоновских понятий. И возникал вопрос: что произойдет с телами, движущимися относительно этого эфира? Было выдвинуто большое количество теорий. И результатом стало то, что эфира не обнаружилось. Тогда Лоренс предложил ввести для движущихся систем отсчета кажущееся время, связанное со временем, измеренным в системе отсчета, которая находится в покое. Фарадей и Максвелл ввели понятие поля, что заменило понятие эфира. При этом ни один из физиков или группы физиков не ставили перед собой задачу радикально перестроить систему убеждений.

В основе сегодняшней картины мира лежит, пожалуй, Квантовая Механика. Мир представляется хаосом вероятностей. В современном научном мире бытует точка зрения, что, что вселенная расширяется сама в себя, и нет никакого «места», куда расширяется вселенная. Звучит парадоксально, однако, современные физики считают эту идею состоятельной. Предположим, вначале была некая точка сингулярности (бесконечности), где почти как в плазме, электроны были отделены от атомов, а сами протоны и нейтроны (барионы) разделены на кварки. То есть температура и плотность вещества были бесконечными. И Большой Взрыв произошел в каждой точке вселенной. То есть мнение о том, что вселенная существовала вначале как точка, а потом расширилась — не совсем верно. Пространство стало расширяться всюду. Отчего? Фиг знает. Ой, пардон, заговорилась. Итак. Гравитационные силы стягивают материю во вселенной, а тёмная материя (то есть то, что расширяется) отдаляет космические тела друг от друга. Тёмная материя — субстанция, возникающая во вселенной каждую долю секунды. От чего? Тоже не ясно. Это та сила, которая не взаимодействует ни с электрическим, ни с электромагнитным полем, ни вообще с чем либо. Только с гравитацией».

Аспирант, подняв глаза на меня от парты и опустив руку от подбородка вниз, сказал:

— Что ж, хорошо. Как вы объясните возможный факт ограниченности, но бесконечности вселенной?

— Ну… объекты во вселенной стремятся приобрести шарообразную форму, которая менее энергозатратна. Можно предположить, что и сама вселенная имеет форму шара. Вот и получается, что пространство на поверхности шара ограничено, но конца не имеет, и как бы закругляется со всех сторон в само себя. Это если, конечно, предположить, что вселенная шарообразная, но это утверждение сомнительно и, увы, недоказуемо.

— Замечательно. Но почему вы так мало рассказали о положениях Квантовой Механики? Почему в вашем выступлении вы преступно смешали Квантовую парадигму с Эйнштейновской? Я понимаю, что вопрос сложный, но вам придётся выяснить: чем конкретно отличается Эйнштейновская парадигма от Квантовой? Когда появилась Квантовая парадигма и что она в себя включает? Я жду от вас персонального доклада на следующий семинар.

Аспирант кивком поблагодарил меня за выступление и решил приправить семинар маленькой историей:

— У меня была студентка — начал рассказывать он — на музеологии училась. Это к слову о крахе научных парадигм и крахе мышления. И вдруг ни с того ни с сего начала любопытствовать в сторону психологических заболеваний. В итоге нашла у себя большую часть из синдромов. Проблема в том, что в каждом человеке есть отклонения, но они не развиты до такой степени, при которой помогут только санитары. Начитавшись психологических исследований и теорий, девушка занялась изучением Квантовой Механики. Студентка отличалась умом, но не всегда посещала занятия. В один момент у неё просто поехала крыша. Выяснилось, что она взахлёб читала ОТО, Гейзенберга, Шрёдингера и других не менее известных учёных, и, запутавшись в себе, уехала в психбольницу.

Нам, студентам, уже в который раз показалось, что аспирант попросту брешет, пытаясь нас удивить. Как это? — загреметь в психушку, чрезмерно увлёкшись наукой? Я преспокойно училась, сдавала семинары и отчёты, на выходных каталась домой к родителям. А потом всё стало деформироваться. Я никогда не была отличницей и умницей. Если б аспирант не рассказывал этой глупой истории, может, ничего бы и не произошло. Пространство вокруг меня словно плющилось, выпирало, становилось плоским, прозрачным, цветным, состоящим из россыпей атомов. Нейтрино пролетали сквозь деревья, мою кожу, частички космической радиации стали пронизывать бытие. Летом я большую часть времени проводила в общаге, читая книги. В моём черепе накапливалось слишком много вопросов. Коридоры пустовали, ночами было тихо. Я помню одну из адских ночей, когда вышла покурить и долго сидела на полу в тёмной курилке, будучи не в состоянии объяснить себе: почему всё так? Почему предметы именно такие, какими я их вижу? Почему потолок именно такой? А пол? А кактус на окне? Почему у меня пять пальцев? И почему бы вдруг миру не быть качественно другим? Ну, к примеру, почему наш мир — это не мир корягообразностей? Ведь вполне могло бы быть, что люди, здания, растительность, коты и собаки и звёзды и луна — всё состояло бы из узловатых коричнево-серых болотных коряг? Эта мысль не то чтоб не давала мне покоя, она не давала мне возможности пошевелиться. Не знаю, сколько времени я пробыла в этом трансе, но с этого момента начался какой-то слом. Кувшин разбился. Моё религиозное мировоззрение уже давно дало течь, и я вполне осознавала, что коренное изменение взглядов на жизнь грядёт, и теперь корабль пошёл ко дну. Я кинулась в изучение мировых религий, но не нашла там ничего, что объяснило бы суть бытия. Затем — эзотерика. Она продержалась во мне несколько месяцев. Эзотерика перекинула меня в сторону изучения истории мистики и оккультизма в Третьем Рейхе. Корабль уже находился на дне, обрастая водорослями. Начав копать источники по национал-социалистической Германии, я пришла к странному выводу: немецкие офицеры, творившие бесчинства, сам великий наци Адольф, продолжатель Эйнштейна философии — Ницше, и могучего Вагнера, рядовой немецкий народ — не были ужасными людьми, как вдалбливают в школах. История человеческой цивилизации именно на этом временном этапе своего развития изрыгнула каждого из них и даже не как личностей, а как явления. Чем Геббельс отличался от религиозного человека? Для Геббельса добро — распространить влияние Германии на мир, для религиозника — максимально укрепить свою религию и оккупировать ей все территории земного шара. В сущности, Геббельс со своей идеологией и Мохамед со своей, и Конфуций со своей — стоят в одном ряду. Чем больше последователей, тем лучше. Вся история двигалась и по сей день движется благодаря попытке одного или другого очага с зародившейся идеей, культурой, распространить максимально своё влияние. Евреи, христиане, Александр Македонский, Греция, Римская Империя, гитлеровская Германия, наполеоновская Франция, царская Россия, мусульмане, Наполеон, Цезарь и так далее и тому подобное — каждая локализация хранит в себе изюминку — достояние определённых людей, которым хочется раскинуть свою правду на весь земной шар. У каждой локализации своя идеология и каждая из них, локализаций, вероятнее всего, агрессор. Я хочу сказать, что движущие силы истории — идеи. Я взялась переписывать мировую историю, разрабатывая свою концепцию всё подробнее, но к концу четвёртого курса написала только дипломную. Я никогда не была умницей и отличницей. До кучи ещё и часто не оправдывала собственных ожиданий.

Проведя исследование всех доступных мне современных учебников по истории, я выяснила, что ни в одном из них не раскрыты причины агрессивной политики Германии. Но имея за пазухой прошлого такого идеолога сверхчеловека, как Ницше, не имея территорий для сбыта продукции, нарастающей в ходе технического роста предприятий, будучи зверски ущемлённой и репрессированной после поражения в Первой Мировой, разве не могла ли Германия не начать Вторую Мировую? И, по сути, разве Вторая Мировая не была ли продолжением Первой, общей причиной которых и был недостаток территориальных ресурсов Германии, когда как ведущие сверхдержавы Европы уже разделили земной мир на сферы влияния и запаслись колониями? Почему же многие вокруг считают, что Гитлер напал, поскольку родился таким плохим мальчиком, или что у него поехала крыша и в безумную голову пришла идея о высшей — нордической — расе? Любая держава, оказавшись на месте Германии, проводила б агрессивную политику. Но мы знаем, что в истории нет сослагательного наклонения, и поэтому далее рассуждать не будем. Не стоит противопоставлять СССР и Германию. Со стороны царской России, в своё время, сколько было агрессии? Это завоевание Сибири, Кавказа, подчинение Польши, Чехии, завоевание Финляндии и др. А сколько войн было проиграно? Это и провальная Крымская война, и русско-японская начала двадцатого века, и Первая Мировая — почему об этом не говорят? Потому, что это мешает развитию патриотических чувств в молодом гражданине. Что если он вдруг узнает о том, что Россия не всегда была такой избыточно белой?

В моей голове всё смешалось. Большая Вселенская Любовь ангелами кричала мне с потолка: «верь только фактам, только фактам! это выход». «Да какой выход!? — кричала я в ответ — какой мать твою выход? Любой факт — есть интерпретация! Этот стол не совсем стол, это скопище молекул и атомов, а вижу я не его, а лучи света разного спектра, от него отражающиеся, да и вижу я лишь плоскую картинку, и потом уже мой мозг передаёт мне информацию в трёхмерности. Не факт, что стол — это факт! Где уверенность в том, что существует именно стол? А не четыре ножки и доски сверху? Факты? Вот любой факт возьмём. Я ем сосиску. Так докажи мне, что я её действительно ем. Во-первых, докажи, что я существую, во-вторых, докажи мне, что являюсь действительно собой, а не роботом, не всего лишь динамичным выражением культуры, в которой воспитывалась, докажи мне, что существует сосиска, и правда ли я её ем или мои бессознательные инстинкты просачиваются в сознание и вопят: «мы голодны, дай нам пищи».

Вселенская Большая Любовь утихала. Как только мне в голову приходила мысль о том, что меня не существует, я прикладывалась к бутылке. Когда становилось совсем невмоготу и стены сдавливали горло, я звала своего закадычного друга и родного дядьку, и выходила с ним в бар кутить. Мы зверски напивались, вываливались из дверей бара в обнимку, шли вприпрыжку по ночному городу, орали песни, стучались в окна и убегали, били по шинам припаркованных автомобилей ногами, чтоб сработала сигнализация, и прятались в кустах, мы приходили в комнату, которую дядя снимал в семейном общежитии, и придумывали очередную новую религию. «Жизнь — тлен — слушая меня, часто повторял Серёжка — нас с тобой и правда, кажется, не существует… ну тогда и умирать не страшно». Изредка Большая Вселенская Любовь приглушенно кричала мне: «хватит пить, Настя, хватит…». А я отмахивалась и звонила Серёжке: «Здорова. Как докатился до такой жизни? Что делаешь вечером? Я свободна. В бар идём? Я снова доказала, что нас не существует. О, да, пупсик, не бесись, я сегодня всё расскажу тебе. Да, я тут опять познакомилась с парнем. Что? Да облом. Дело только до кровати дошло, и я думаю: ну, вот-вот, как вдруг он увидел у меня книгу со свастикой и ляпнул, что ненавидит Гитлера. Мне пришлось выгнать потенциального любовника. Он уж совсем туповат. Ха! Да, расскажу подробнее при встрече. В девять вечера в центре города, у Четырёх кружек».

Как-то раз мне случилось наткнуться на Кастанеду, отсюда и на осознанные сновидения. После недели практики, мне таки удалось во сне самостоятельно передвинуть кружку на столе. А затем открылась дверь, и вошёл страшный человек. Он никак не представился и предложил мне спрыгнуть с девятого этажа. Я стала отпираться, но он подошел настолько близко к моему лицу, дыхнув какой-то сырой мглою, что я попятилась, и тогда он толкнул меня в окно. Падение было — словно в тёмную пропасть. А потом Большая Вселенская Любовь закричала мне: «лети». И в паре метрах над землёй мне удалось взмыть к закату. Так я научилась полётам. Осознанные сновидения стали привлекать меня всё больше. Однажды страшный человек снова пришёл ко мне ночью, и выглядел страшнее прежнего. Я пыталась кричать, но не могла, не могла пошевелиться и встать с кровати. Сердце колотилось, а он молча подходил ко мне. Через минуту ужаса мне удалось выбраться из полусна. Так осознанные сновидения привели меня к сонному параличу.

Я выходила на улицу и видела однообразность. Люди маршировали все как один, и все как один были с моими лицами. Цветки, морды автомобилей, собаки, дождинки, молекулы — имели моё лицо, и вселенная ширилась моим носом в мой лоб. Мелькали войны, и армии меня косили неприятельские армии меня же. Врачи с моими лицами резали живот мне, огромные я бежали по улицам и насиловали маленьких меня. Одна я висела в петле, другая подставляла дуло пистолета к подбородку и разносила себе череп. Мамы с моими лицами рожали меняобразных младенцев. Моё лицо таяло и исчезало, искажало свои черты так, что ничего человеческого не оставалось в них, и предметы и люди теперь вообще не имели лиц. Где-то в душной квартире измученный мужчина с моим лицом надевал себе на голову пакет и обвязывал шею скотчем, а затем ложился на кровать рядом с мёртвой женой, моё тело которой уже остыло. Грянул Апокалипсис и вышла Вавилонская блудница с семью моими искорёженными рожами и сожгла землю, а потом и себя саму, к чёртовой матери с моим лицом. Вот он, крах парадигмы. Он не накатывается постепенно. Он есть революция. И без разницы, ломают новые знания и опыт науку, или отдельного человека.