Королева красного кинжала

Анастасия Окада (2025)

Дисы сами не помнят, как появились на планете и лишь верят легендам. А другие их вспоминают потехи ради. Но Дуй, потомственный летописец, доверяет им лишь отчасти и ради выгоды. Найдя по случайности древний артефакт, он становится свидетелем возрождения Ордена Семи Королей и узнает, что Млечная Пустошь — не единственная галактика в бесконечном множестве мультивселенных.

Глава 3. Трика

Дуй посидел у дерева ещё минуту, а затем не мешкая, пошёл прочь. Нечего и вправду ему тут делать, если не хочет нажить хлопот и врагов. Эти разбойники, хотя и уважают его, всё равно не гнушаются ограбить при любой возможности. Медленными шагами ступая по выжженной Исой тропе, он отправился к юго-востоку. А деревню у Первого Дерева на юге, решил покинуть как можно скорее и забросив через плече сумку с пустой фляжкой и раздобытыми сокровищами, что принесут лишь хлопоты, он поспешил уйти до захода солнца. Ещё одну ночь прийдётся ночевать на пустыре. Деревень вокруг Млечной Пустоши мало, ведь дисы и так на грани выживания. А кто захочет жить в песках, где даже коз пасти негде? Лишь разбойничьи кланы. Ступая неровными шагами, он уже покидал пределы селения и обернувшись, глядел на заходящую за горизонт Ису. Багровый закат гнал облака далеко в пустыню и жёг их, беспощадно превращая в угольки. На смену солнцу, скоро выйдет Юса и рубиновым светом озарит путь. Все же дождавшись, когда Иса и вправду сядет, он оглядываясь на самую ближайшую к Дисусу звезду, думал о том, кто создал этот дивный мир, не заботясь ни капли о том, как он будет существовать и жить. Быть может когда-то давно, Дисус процветал и радовал глаз, но сегодня он в упадке и погибает. Когда-то давно его предки вели лишь хроники, а в остальное время жили в своё удовольствие. А сегодня потомственный летописец ищет давно забытые сокровища, которые уже пожирает ржавчина да коррозия. Иса полностью спрятав свой диск, оставила Дуя до рассвета со своими думами, а он все глядел на провожающую его точку света. И вдруг почувствовав, что земля уходит из под ног, он ощутил неимоверную тяжесть в своей дорожной сумке. Будто кто-то нагрузил ему кирпичей вдогонку, усложняя тем самым долгий путь. А на небе заместо Юсы, появились красные вспышки. Где-то вдалеке послышался крик, а вспышки приближались в сторону селения. Будто выходя из уснувшего диска Исы, они последними его лучами рассекали еле виднеющуюся некогда Великую Вершину и окружающую её Млечную Пустошь. Земля продолжала трястись так, что Дуй свалился на колени и сумка упала с плечей. И больше не обращая внимания на землетрясение, он пялился на кинжал дивной красоты, что продолжал лежать на дороге, закутанный в одеяло Дуя. Издалека послышались вопли, но он на них не обращал внимания. Еле держась на ногах и подбирая свои пожитки, он взял в руки благородное оружие, которое украшал здоровенный рубин, величиной с куриное яйцо. Как вковали его — непонятно, но сплав отливал благородной платиной и палладием, которые придавали ему тяжести и величия. Такого оружия Дуй отродясь не видел и Дисы его если и выковали, то очень давно. Откуда взялось оно в его сумке, он сейчас не думал, ибо его следовало спрятать немедля. Заворачивая кинжал обратно в одеяло и заталкивая поглубже в сумку, он краем глаза заметил, что вспышки света уж очень близко к селению, а дисы как сумасшедшие, бегут прочь из Деревни Первого Дерева на Юге. Дуй тоже поспешил убраться отсюда вон. Землетрясение продолжалось и камни подпрыгивали на дороге, лупя по пальцам, а ноги бежали так как никогда, унося сокровище далеко от чужих глаз.

Юса светила необычайно ярко и её красная тень не оставляла Дуя в покое. Всю ночь он бежал. Уносил ноги как можно дальше, уже не заботясь о том, как он дико устал и хочет воды. Где-то вдалеке сияли вспышки и землетрясение, исходящее из Млечной Пустоши, настигло близ лежащие деревни и повергло в ужас их жителей. А Дуй нёсся за ветром и к утру уже был далёк от того места. Может и хорошо, что он не остался в поильне, а убрался оттуда вон. Ведь теперь в его дорожной сумке лежало сокровище, которое лучше всего спрятать по надёжнее в собственной касе. Сумка уже не казалась такой тяжёлой, как прежде и ликуя от своей находки, он боязливо оглядывался на дисов, что провожали его взглядом. Слабые лучи рассвета приветствовали деревню, в которую он успел добраться лишь за ночь и завидев открытые двери местной поильни, он не задумываясь вошёл внутрь. На длинных лавках дрыхли по обыкновению разбойники и пьянчуги, а владелец убирал за ними разбитое стекло. Окинув свирепым взглядом Дуя, он сразу понял, что бедолага не спал и не ел продолжительное время. Без излишних любезностей, поставив перед ним кружку воды, он шёпотом спросил:

— Землетрясения снова начались?

Дуй кивнул и проглотил жидкость. Та протекла по нему, как по дырявой водосточной трубе и словно испарилась. Горлышко бутыли наклонилось и заполнив кружку опять до краёв, вонзилось Дую в губы и тот присосался к нему, обнимая его ладонями. А свирепый хозяин поильни, отхлёбывал по немного из кружки, ожидая новостей от Дуя. Тот не спешил расставаться с бутылью, но по всей видимости радушия и бесплатной воды больше ему не полагалось. Посему, не испытывая свою судьбу, он присел на стул и молвил:

— Я уже выходил из Деревни Первого Дерева на Юге, когда проснулся вулкан. Задерживаться не стал, ибо зачем мне смотреть на гибель и смерть. Но то что вулкан снова ожил, сомневаться не стоит.

Больше не прося ни еды, ни воды и не молвив ни единого слова, Дуй поднялся и вышел. Задерживаться не стоит и в этой деревне. За день он сумеет дойти до родного дома и зарыть свою находку так глубоко, что ни один дис не отыщет и не прознает. Вулкан и вправду проснулся, а значит путешествие обратно в Млечную Пустошь стоит пока отложить. К слову сам вулкан Дуй, никогда не видел и не находил, сколько бы не бродил и не выискивал склоны расколовшейся некогда Великой Вершины. Тем не менее, ещё будучи мальчишкой, он помнил как в их деревню прибежали дисы, утверждая, что их дома испепелены дотла извержением. Было это лет тридцать тому назад и те дисы так и остались жить в селении на юго-востоке, под названием Долина Камней. А что станет с жителями Деревни Первого Дерева на Юге, Дую конечно не безразлично. Но сейчас его найденное сокровище с огромным рубином гораздо важнее. И не сбавляя темпа, он трусцой бежал прочь, подальше от Млечной Пустоши, разбойников и зевак, которые соберутся сегодня вечером в поильнях, обсуждая слухи и сплетни. Чуть позже он и сам добавит свою лепту новостей, играя в волдыря. Но прежде, найденное сокровище стоит спрятать надёжно, вырыв глубокую яму в касе. От вчерашних воспоминаний, когда он держал в руках тот прекрасный кинжал, в котором переливался рубин всеми оттенками багрового сияния, Дуй исполнялся силы. И селение уже виднелось позади едва уловимой точкой, а вокруг снова пустырь и редкая трава устилает путь, заместо дороги. В пальцы упиваются мелкие камушки, а на плечах дорожная сумка не оставляет в покое. Но нельзя так просто достать кинжал. Нельзя посреди белого дня обнажить рубин, заточенный в палладий и платину. Такая прелестная находка должна лишь быть аккуратно завёрнутой в шматок ткани и почивать глубоко под землёй, прячась от чужих глаз. Словно пограбленные доспехи предков, что хоронят вместе с телом героя, так и этот кинжал станет возлежать во тьме, рассекая рубином землю своей красотой и ценностью. Потому гадая и считая в уме, скольких коров будет стоить находка, летописец и не заметил, как Иса снова собиралась закатывать диск обратно за горизонт, а вдалеке виднелась родная деревня Долина Камней.

Ноги спотыкаясь, старались идти быстрее, но все же усталое тело брало своё и еле перешагивая порог, он смотрел в пол, а руки обнимали двери, будто лежанку для сна. И он бы свалился, да уснул прямо здесь, только окликнувший его голос, напугал до безумия:

— Дядя Дуй, мама велела мне жить у вас.

Маленькая девочка с чёрными косами, сидела на лавке и болтая ножками, тёрлась о спину котика, который с роду не принадлежал Дую, как и девочка. И от неожиданности, он даже не знал что и сказать. А девочка хлопала чёрными глазками и всем видом показывала, что ей так и положено сидеть в его касе, без всяких там приглашений. Так случается, когда оставляешь своё жилище на попечение соседей. Они привыкают заходить в твой дом и берут оттуда вещи без просу. А иногда, забывают свои. Но Дую, прежде чем задавать ей вопросы, хотелось во первых пить, а во вторых спрятать своё найденное сокровище. Потому, пробираясь к лежанке, где у него всегда припрятаны бутыли с чистой родниковой, он махом опустошил две, а то и три. Лишь вдоволь напившись и утолив жажду, он свалился на лежанку и глядел на девочку. Та, не долго думая, вскочила на ноги и побежала вон. Дуй замешкался. Девчёнка могла вернутся в любую секунду. Ведь если сказано ей было, что живёт она у Дуя, значит неотменно она вернётся в касу. Так оно и случилось. В руках у девочки была тарелка, наполненная медовыми сотами, которые она только что вынула из улья. Дуй, без излишней благодарности, припал губами к тарелке и вдоволь наевшись, выпил ещё две бутыли. А девочка, снова умостившись на лавочке, сложила ладошки и собралась спать. Ведь сказано ребёнку — оставаться в этой касе, значит так она и сделает.

Юса освещала дворик, на который вышел Дуй. Ему не спалось и виной тому был найденный кинжал. Он аккуратно проскользнул в дверь, чтобы не будить девчёнку и роясь в дорожной сумке, прятался от всех за своей касой. Багровые лучи падали ему на руки, в которых лежал старый ржавый нож, который отобрал он в уплату оплеухи у разбойника. А кинжала с благородным рубином и след простыл. Нож снова исчез на дне сумки. Дуй продолжал стоять, растерянно оглядывая дворик. Неужели пиво хозяина поильни настолько крепкое, что с голоду ему показалось, что он нашёл кинжал? Вернувшись обратно на лежанку, он отбросил сумку в угол и ржавый нож предательски зазвенел о камни. Глаза ещё долго пялились в потолок, а мозги пытались объяснить причину исчезновения рубина, заточенного в сплав палладия и платины. Сознание постепенно отключалось и он уже не помнил, в какой момент заснул и ему начали снится кошмары. Не то дракон или динозавр, словно огромный пес: выходит чудище из разлома горы. Оно будто оживший камень и плюясь лавой, извергает огонь из пасти, пожирая разбойничьи кланы. И никто из них не может спасти собственную жизнь. Чудовище крадётся по пустыне и лишь завидев диса, коварно рассыпаясь развалинами, оно превращается в лаву и течёт рекой. Дуй не видит, как из под земли вырастает лапа и пытаясь схватить, испепеляет его дорожную сумку. Он отскакивает в сторону и на его глазах вырастает монстр, величиной с гору. Кровавая Юса освещает ему макушку, зловеще предвещая быструю и мучительную смерть, где тело его навечно останется посреди песков Млечной Пустоши и никто его не станет погребать. Чудовище наклоняет голову и изо рта его стекают не то слюни, не то лава. Никто не сможет уцелеть и река огня, окружает летописца, дни которого сочтены. Дуй обречён и лишь закапываясь в горячий песок, он надеется смягчить свой приговор и боль. А монстр уже приготовился изрыгнуть потоки лавы, прямиком на Дуя. И вдруг, неизвестно откуда появляется воин. Он ловко оставляет отпечаток, вгоняя в лоб чудища кинжал. Лицо воина не видно из-за пыли, что поднялась вокруг. Чёрные песчинки засыпают глаза, но это не страшно, как если бы в них выплеснули раскалённую лаву. Меж тем, когда Дуй встаёт на ноги и глядит куда бежать, он краем глаза замечает, что воин уже поверг чудовище своим кинжалом и багровый рубин сияет в груде камней. Воин ловко достаёт его из завалин монстра, которого он убил и направляется к Дую. Свет Юсы падает на его лицо и перед ним предстал не могучий дис с суровыми чертами лица, а женщина, облачённая в древние доспехи королей. Её чёрные глаза блестят, а улыбка не сходит с лица. Рубин, закованный в сплав палладия и платины, светит ярче чем Юса:

— Дядя Дуй, просыпайтесь. Уже пора!

Женщина нагибается так низко, что нос её почти касается его лица:

— Дядя Дуй, вся деревня уже проснулась.

Крик петуха доносится со двора и у него перед носом не женщина воин, а девочка, что своими чёрными косичками щекочет подбородок:

— Дядя Дуй, я пошла за водой без вас. Пока.

Летописец поднялся с лежанки и огляделся кругом. Все как и прежде: каса его предков, в которой столом служат древние письмена и лавкой тоже. Посредине дотлевает костёр, значит девчёнка умеет разводить огонь. Дым клубится и стремительно выходит на верх, через отверстие на улицу. Дорожная сумка аккуратно сложена. Он вскочил и принялся её трясти, в надежде увидеть кинжал с багровым рубином, но даже ржавого ножа из неё не выпало. Неужто девчёнка его себе присвоила? Но обведя взглядом касу ещё раз, он приметил аккуратно лежащий ржавый ножик на полочке. Хозяйственная девочка, пыталась отмыть его от грязи, но тщетно. Ладно, пусть остаётся тут, как глупое воспоминание о неудачном походе. Не девочка разумеется, а нож. С девочкой он разберётся, когда та вернётся. А ведь это обязательно произойдёт, ежели ребёнку сказали быть здесь, значит он и будет.

Дуй стоял во дворике и глядел на пчёл, которые снова принялись строить соты, наполняя их нежным медком. Девочка весело улыбалась и таща валуны с водой, оставив их у порога, подошла к летописцу. Тот оставил пчёл в покое и глянул на чёрные глаза, что блестели и отражали свет Исы:

— Ты кто, как звать и чего делаешь в доме потомственного летописца, который принадлежит мне.

— Меня зовут Трика, моя мать померла и оставила мне оплеуху.

— Так иди выполняй, чего в моем доме осела?

— Так я и выполняю.

Раздражённым взглядом, девочка полоснула Дуя по лицу и взявшись за валуны, потащила их в дом. Ну вот и стало все на свои места. Видать за время отсутствия в селении летописца, какой-то дис помер, завещая девочке прийти и поселится в его касе. Но это ещё стоило выяснить, опросив всех соседей, а ещё не мешало появится в местной поильне и до вечера сыграть в волдыря. Вот оборжуться дисы, прознав, что пьяному Дую мерещатся кинжалы с рубинами, а на самом деле в руках у него ржавый нож. И все же не мешало бы объяснить этой Трике, что жить ей тут не придётся, да и не положено в касе летописца, обживаться обычным детям. Потому ступив на порог и глядя, как девочка старательно убирает его жилище, он доброжелательно задал ей несколько вопросов:

— Как твоё имя?

— Трика.

— Сколько тебе лет, Трика?

— Пять.

— Ты хороша в хозяйстве, для своего возраста.

— Мама мне наказала служить вам, вот я и служу дяде Дую, как умею.

— Тогда прибери мою постель, покоси траву и высыпь гравий на дорожку, пока я пойду по делам.

— Можно я потом поиграю с вашим волшебным кинжалом?

Глаза Дуя округлились и он застыл в проёме двери, а девочка принялась выполнять все его поручения, не дожидаясь от него ответов. Летописец глядел на её блестящие глаза и пытался понять, откуда она знает о его ночных видениях и попытках отыскать наследие королей. Не долго думая и отложив все намеченные дела, летописец запер дверь и приказал Трике немедленно сесть на лавку и рассказать о волшебном кинжале, все что она знает:

— Я не хотела трогать ваши вещи, но мама велела мне вам служить.: — в её голосе чувствовались нотки вины и в то же время примесь восхищения поблескивала в чёрных глазах. Она продолжила:

— И я нашла волшебный кинжал. Сначала я думала,что это просто нож и хотела отмыть его. А взяв в руки, увидела красивый кинжал.

Наивность этого ребёнка поразила Дуя до такой степени, что он невольно шагая туда сюда, по касе, схватил ржавую находку с полки и подал Трике. Та обрадовалась и облепив пальцами рукоятку, выхватила нож из его руки. Обезумевший летописец не мог поверить своим глазам и протирая их раза три, а затем выпив воды, снова и снова глядел, как в руках Трика держала тот самый багровый рубин, величиной с яйцо и обрамленный сплавом палладия и платины. Больше Дуй ни в какую поильню не собирался сегодня. А девочка смеялась, положив кинжал на стол, который тут же превратился в ржавый нож.