Никому не говори!

Анастасия Колмогорова, 2022

Я капитан милиции окружного отдела города Петры, и ночной стрип-клуб на моём районе стоит костью в горле, но вовсе не из-за контингента, а из-за его обворожительной владелицы. Нина Фризер. Моя богиня и моя кровоточащая язва. я ненавидел её. Я обоготворял её. Вот только смерть моего лучшего друга переворачивает мою жизнь вверх дном, и я уже не понимаю, что хорошо, а что плохо.

«Нет ничего ни плохого, ни хорошего в этом мире.

Есть только наше отношение к чему-либо».

© Уи́льям Шекспи́р

Глава первая

Антон

— Мать твою, Нина!

Это имя я люто ненавидел. Это имя я бы даже поставил в разряд ругательств наравне со словом «шлюха» или «блядь», если бы была моя воля. Нина, мать её, Фризер! Будь она проклята! Она выбешивала меня одним своим существованием! Доводила до белого каления своей чёртовой идеально выщипанной бровью! И я ничего не мог ей сделать!

Эта женщина появилась в моей жизни, когда на моём районе был построен ночной стрип-клуб «Люкс». Владелица рассадника преступности и наркотиков! И, блять, у неё на всё, сука, на всё есть разрешение! Её охрана имеет право носить оружие, потому что в этот долбаный клуб ходит элита города! Её клиенты имеют право употреблять наркоту, потому что в чёртов, мать его, клуб ходит долбаная, мать его, элита города! Я ненавижу её! И её идеально ровные ноги, которые торчат из-под юбки по колено! Сука!

— Ну что же ты, Антош? — наигранно по-детски удивилась Фризер, усмехаясь уголком своих шикарных губ со спокойствием удава. — Чего ты так разрываешься? Всё по твоим глупым правилам.

Я смерил её с носочков лакированных туфель на десяти сантиметровом каблуке до макушки блондинистой головки. Стерва. Чёртова стерва. Внутри всё клокотало от ярости! Только не пойму злюсь я на неё или на себя?

— Это не даёт тебе право вершить самосуд, — процедил я, тыча в неё пальцем. — Для этого есть закон.

Намалёванные ядовито-красной помадой губки изогнулись в самодовольной улыбке.

— Я предоставила тебе «тело». Верши своё правосудие, малыш.

Я её сейчас задушу! Блять!

— Твои уроды изувечили парня в мясо! — и, не выдержав, заорал во всё горло: — Ты рехнулась совсем?!

— Мои мальчики наказали вора, — всё так же насмешливо заигрывала со мной Нина. — Я не могла просто так дать сойти этому с рук.

Она поднялась с кресла и направилась к моему столу. Усевшись на край, взяла карандаш и покрутила его в пальцах.

— А в своём рапорте ты можешь написать, что он упал. Раз десять, — наклонившись ко мне, она взяла меня за галстук униформы и потянула к себе. — Это ведь не сложно. Всего пару строк.

Я ненавидел её. И в то же время хотел. Бездумно. Бесстрашно. Безумно. Её чувственные губы сводили меня с ума. Её голос. Вот этот голос с лёгкими нотками желания выбивал из груди дух. На мгновение показалось, что она действительно меня хочет, но это также невозможно, как если бы солнце начало вращаться вокруг нашей планеты.

— Фризер! — процедил я сквозь зубы. — Я не буду плясать под твою дудку, ты хоть мартовской кошкой тут разложись. Заканчивай с этими делишками. Ты ведь умная женщина, Нина. Ты закончишь так же, как этот чёртов идиот.

Уголок губ снова взметнулся вверх, а вульгарно циничный взгляд прошёлся по моему лицу.

— Как жаль что ты мент, Захаров. Ах! Простите, капитан Захаров. Но тебе идёт эта форма. Так бы и отшлёпала.

Девушка наклонилась к моему уху через стол, и горячее дыхание опалило кожу. Пальчики в чёрных перчатках прошлись по пуговицам моей рубашки, а я мог пялиться только в её декольте и на обнажённые плечи. Она всегда носила вечерние платья. Не короткие, не длинные, а умеренно-сексуальные, будоражащие мою фантазию. Обтягивающая ткань выдавала лишь очертания фигуры, но в то же время заставляла желать снять с неё эти тряпки и увидеть эту роскошь в натуральной красе.

— А внизу ты так же твёрд, как и твоя дубинка, Антон?

Сучка!

— Пошла вон, Фризер, — процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки, — или мы это проверим прямо сейчас.

Меня скручивало от неё. От одного её вида. Всегда элегантная, шикарная. А её запах? Какие-то цветы. Не розы, нет. Что-то экзотичное и мягкое. Дурманящее и ласкающее. И кожа. Какая нежная кожа. И если бы она сейчас медленно не выпрямилась, я бы точно исполнил своё обещание.

— Тебе идёт форма, Антош, — повторила она своим томным голосом, от которого у меня всегда вставал член, — но работаешь ты не по профессии, малыш.

Сука! Я двинул по столу и указал на дверь.

— Пошла вон, Фризер!

Девушка заулыбалась, выполняя просьбу, но по пути всё-таки спросила:

— Как? Уже? А как же ласки? Как же нежность? Я хочу…

— ВОН, сучка!

Я швырнул в уже закрытую дверь кодекс и упал в кресло. Шлюха! Элитная шлюха! Но, чёрт возьми, как она сексуальна! Один взгляд этой девушки заставляет желать вытрахать её так, чтобы она имени своего не вспомнила. Два года. Два чёртовых года я дрочу в душе на неё, как какой-то подросток, и не могу не засадить её в тюрьму, не уложить на лопатки, потому что я, блять, мент! Я чёртов мент. Капитан милиции округа. И я хочу владелицу стриптиз-клуба. А она ходит сюда как в цирк, сверкает своими коленками и цинично улыбается, заставляя каждого сотрудника отдела пускать слюну.

— Антон Ахметович…

— Пошли вон! — завопил я во всю дурь.

Не желаю никого видеть, слышать, знать никого не желаю! Поувольняю всех к чертям собачьим, если ещё сунутся… Стоп, Захаров, тормози. Ты летишь с катушек. Она всего лишь шлюшка, которая поднялась за счёт своей промежности в высшее общество. Эта девка не стоит таких нервов. Но, сука…

Я встал, вышагивая круги по кабинету, а перед глазами стоит её образ. Чёрные шелковистые волосы до середины спины, оливковая кожа, аппетитная грудь над тонюсенькой талии и бёдра… О боже, эти бёдра, мать её налево!

Вылетев из кабинета, направился в обезьянник, куда скинули тело несчастного олуха. О чём он только думал, обкрадывая такую женщину? Протопав мимо ошарашенных коллег, я вошёл в комнату с решётками и остановился перед одной из камер. На пацана жалко было смотреть. Амбалы девушки живого места на парне не оставили.

— Личность уже установили?

— Д-да, — залепетал совсем ещё «зелёный» сотрудник, поправляя воротник.

— Ну! — рявкнул я, поторапливая мальчишку.

— Краснов Максим Александрович, девяносто девятого года рождения. Работал барменом. Причина ареста — кража с рабочего места.

Двадцать лет парню. Всего двадцать лет. Дурак.

— Скорую вызвали?

— Уже в пути.

Было жаль мальчишку, но в чём-то Фризер права. Если она не будет так поступать, то никто не станет её бояться, а в таком бизнесе страх — движущая сила. Особенно, если это в нашем городе. Что ни говори, а Петро прогнил насквозь. В «Люкс» ходили даже депутаты, не боясь огласки. И именно они предоставляли лицензии, взамен на хороший товар. Зажравшиеся ублюдки потеряли стыд и страх, получив власть в свои руки.

Страна разделилась на «до» и «после» с недавних времён. Президент был убит за обедом, а Гурьянов провозгласил себя новым руководителем, в аккурат после войны между Республикой[?] и Южным Содружеством[?]. Первое время люди ждали от лидера изменений в лучшую сторону, но ничего не происходило уже полгода. Да и насрать. Президенты меняются, законы пишутся чуть ли не каждый день, а преступность всё так же расцветает на улицах города.

В комнату с камерами вошли трое санитаров скорой помощи и остановились перед искалеченным парнем.

— Этому вызывали?

Я кивнул, и двое санитаров подхватили тело и перенесли на носилки. Краснов был в полной отключке, чему были рады все, иначе стены потонули в стонах боли.

— Жиглов, Строцкий езжайте с ним. Охранять двадцать четыре на семь или уволю к чёртовой матери!

Двое моих ребят выровнялись по стойке смирно, но перечить не стали, в чём я им благодарен. Злость, казалось, сейчас начнёт капать с конца. После каждого её визита я был вне себя от ярости. Как можно быть такой заносчивой, наглой и сексуальной? Как, мать твою, КАК?! Почему я не могу думать ни о чём другом, кроме как о её губах? Почему я так желаю её? Чёртова Фризер! Моё наказание!

Я вернулся в кабинет, оставив других давать данные о задержанном, и подошёл к окну с решётками. Даже отсюда я видел большое конусное здание, облепленное тёмной зеркальной плиткой. Неоновая вывеска мерцала множеством цветов, мешая спать мирным гражданам. У меня весь стол был завален жалобами соседних домов на шум, на свет, на драки, но, чёрт возьми, она не нарушала ни одних технических стандартов. Сотни проверок, десятки посещения этого заведения не выявили никаких нарушений, а людям невдомёк, что я просто не могу взять и закрыть этот блядский клуб!

«Антош». В ушах до сих пор звучал её голос, и я представлял, как она шепчет вот так моё имя, когда я нахожусь в ней. Я не понимал что со мной. Я так желал иметь её, что меня всего скручивало в зюзю. Ни одна баба так не влияла на меня, ни одна! А Нина… Чёрт возьми, Нина не вылезала из мыслей и фантазий.

Ты на работе, Захаров, на ра-бо-те! Одумайся, идиот! Ты же должен защищать безопасность граждан страны, какого чёрта ты творишь? Хочешь связаться со шлюшкой? Ты мент! Ты, мать твою, капитан! За спиной война и плен! На твоих плечах погоны, а на груди награды и медали! Одумайся, идиот!

Но я только представлял, как проникаю в неё пальцами. Какая она горячая и влажная. Как вхожу в неё и слышу своё имя в её стонах. «Антош». Дерьмо! Мне нужен отпуск! Срочно!

Но прежде чем я успеваю принять это решение, мой сотовый взрывается рингтоном, и я рычу от ярости. НИНА! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!

— ДА! — рявкаю в трубку и слышу такой желанный, но напуганный голос.

— Антош, я знаю, я перегнула палку, но… господи… кажется, у меня проблемы. Мне больше некому позвонить. Пожалуйста, помоги мне.

На последних словах она всхлипывает и уже шепчет, а у меня сердце замирает в груди от страха за неё.

— Где ты?

— В клубе…

— Где именно?

— На втором этаже. В кабинете. Тут… тут… боже. Они влетели и разгромили здесь всё. Убили нескольких людей. Мне страшно, Антош, мне страшно.

— Я еду, спрячься где-нибудь и не высовывайся до моего приезда. Ты поняла?

— Да. Да. Я поняла.

Я скинул звонок, схватил куртку и выскочил пулей за дверь. Отдел был пуст. Абсолютно пуст. Ни дежурных, ни постовых. Я глянул на часы. Десять вечера. Насрать на остальных. Выскочил из здания, заводя личный автомобиль через пульт на ключах, прыгнул за руль и помчался что есть мочи к клубу, что стоял через два дома от нас. С визгом шин остановился у широкого крыльца и осмотрелся. Вокруг не было ни души. На входе тоже пусто. Я приготовил пистолет и вышел из салона. Поднявшись по ступенькам, прижался спиной к стене и вслушался, вылавливая хоть один звук из тишины внутри. Что за фигня произошла? Да, здесь была куча драк перепивших молодых парней, но чтобы полная тишина…

Выглянув из-за угла, всмотрелся внутрь. Ни её охранников, ни посетителей, ни работников, ни трупов, о которых она говорила. Какого фига, Нина? Войдя внутрь с пистолетом, понимал как это глупо. Вокруг было настолько темно, что я не видел ничего и лишь по памяти шёл в направлении лестницы. Я был уже где-то на середине пути, когда услышал скрежет, и глаза ослепила яркая вспышка света. Раздались крики, аплодисменты. Кто-то за плечи пихнул меня назад, заставляя меня упасть на стул, а после ухо снова опалило её горячее дыхание, и я услышал соблазнительный голос богини:

— С днём рождения, Антош.