Я у тебя есть

Анастасия Кобякова, 2020

"За что мне столько испытаний и горя?" Не раз каждый задавал себе подобный вопрос, и Татьяна не исключение. Пережив ужасное горе, она со своим сыном-инвалидом попадает в неизвестный мир, который местные называют Раем. Сама героиня не назвала бы этот негостеприимный мир Раем, но почему он так назван? Это Татьяне только предстоит разгадать. В чужом мире возникает надежда вылечить сына, в осуществлении этой мечты ей вызовется помогать дракон, с которым постепенно сложатся теплые отношения. Героиня не готова к новым отношениям, но, может, со временем её сердце потеплеет?

Глава 8

В несколько десятков шагов Дехас выбрался на знакомую нам со Славиком местность, которая действительно была похожа на идеальный рай. В принципе, по короткой траве коляска проходила без проблем, и мы вполне могли идти своим ходом, но дракон не спешил нас ссаживать, да и мы сами не напрашивались, ехать весьма приятнее, чем топать целый день своими ногами.

Я была рада вновь оказаться под ярким дневным солнцем, настроение непреклонно улучшалось, жизнь обещала преподнести много светлого и интересного, по крайней мере, такие ощущения я испытывала сейчас. Дракон мерно шагал, переваливаясь с ноги на ногу как настоящий индийский слон, его чешуя в свете солнечных лучей блестела и переливалась, будто хрустальная или золотая. Редкие деревья, цветные бабочки, шум и гомон птиц разгоняли дневную лесную тишину. Дракон больше не пытался идти напрямик, ломая всё на своём пути, я заметила, что он даже на цветы старается не наступать. Любопытство победило, и я спросила:

— Дехас, а почему ты здесь не поступаешь так же варварски, как около ручья с живой водой?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — отозвался он.

— Ты не ломаешь деревья и даже на цветы стараешься не наступать.

— Тут нельзя.

— Почему?

— Это сад Творца, любое повреждение повлечёт за собой наказание, а я не жажду испытать его на своей шкуре.

— Творец живёт здесь? — немало удивилась я.

— Нет, он тут не живёт, да и вообще никогда не жил.

— Тогда для чего ему этот сад и как он может наказать, если тут не живёт?

— Зачем Творцу сад никто не знает кроме его самого, а наказывать есть кому, у сада есть Хранитель.

— Это кто-то вроде садовника? — задала я вопрос.

— Хранитель — это больше чем садовник, он способен следить за каждым уголком своих владений одновременно, как будто всё кругом его собственное тело.

— А как он выглядит, этот Хранитель?

— Он может временно вселиться в любое существо или растение, думаю, своего облика у него нет, скорее он есть во всём, что растёт, бегает, ползает и летает в саду Творца.

— Если сад так охраняют, то почему ручей с живой водой проходит не по территории сада, а в какой-то сумеречной зоне.

— Эта сумеречная зона, как ты её назвала, и есть граница сада. В давние времена ручей с живой водой был рекой, и тёк не по территории сада и даже не по границе, а с внешней стороны, принадлежащей смертным. Но халты настолько оказались жадными и неуёмными, что своим нерациональным и попустительским отношением к живой воде разозлили Хранителя. Он тогда расширил границы, сокрыв в гуще приграничной зоны всё, что осталось от реки с живой водой.

— Получается, халты с тех пор не имеют доступ к живой воде?

— Не совсем, пройти к живой воде могут все неразумные существа и те разумные дети Творца, в ком живёт хоть одна капля магического дара, в том числе и халты.

— Но как же остальные?

— Остальным воду продают маги. Да-да, не удивляйся, халты из всего делают деньги.

— Я совсем не удивляюсь, в моём мире происходит то же самое, — действительно не удивилась я, а про себя отметила, что люди с халтами очень схожи.

— Почему мы свободно прошли к живой воде? — спросил Славик.

— Вывод напрашивается сам собой — в вас есть магический дар.

— Правда? — радостно переспросил сын.

— Точно не уверен, я не специалист в определении магического дара, но другого объяснения у меня нет.

— Этот дар я сам как-то могу почувствовать?

— Обязательно почувствуешь, когда магия в тебе проснётся, а до того момента ты будешь совершенно обыкновенным.

— Когда же магия просыпается? — с горящим взором допытывался Славик.

— Точного возраста никто назвать не сможет, у всех магический дар просыпается в разное время, замечено только, что при сильном эмоциональном потрясении дар просыпается чаще, чем в обычном спокойном состоянии.

— Ох, — вспомнила о своём прошлом я, — в нашей с сыном жизни уже было столько потрясений, что по твоим словам мы должны были стать как минимум выдающимися магами.

— На магический уровень не влияет количество, и даже сила этих самых душевных потрясений. Собственно, наличие душевных волнений выступает только в качестве катализатора для открытия магического дара, если вы хоть что-то смыслите в алхимии. А вот сила этого самого дара больше зависит от природных данных и даже с опытом мало в чём изменяется. Можно быть старым искусным магом, но если сила дара изначально оказалась слабой, то такой она сохранится на протяжении всей жизни. Маги, конечно, по сей день пытаются найти способ или средство, с помощью которого станет возможно значительно увеличивать магическую силу.

— Совсем как поиск философского камня, — многозначительно протянула я.

— А вы и об этом знаете? — удивился дракон и даже сбился с шага.

— Видимо да, — уголками губ улыбнулась я.

— А всё-таки хорошо быть магом! — мечтательно полуприкрыв глаза проговорил Славик, — у магов жизнь интереснее, они могут многое из того, что обычным людям недоступно.

— Не сказал бы, что от этого жизнь магов счастливее, чем у простых халтов, — пробубнил Дехас.

— У магов в руках ВОЛШЕБСТВО, можно делать необыкновенные вещи, удивлять, радовать, помогать, — не согласился с драконом сын.

— В настоящее время магией никого не удивишь, для нас это обыденно так же, как сон, еда или смерть, — не спешил соглашаться с ним Дехас.

— Не произноси слово «смерть», нам эта старуха с косой уже несколько жизней задолжала, — потускневшим голосом сказала я.

— Смерть не может никому быть должна, скорее она сама делает существам одолжение, освобождая их души от бренного, зачастую больного тела, — не внял моей просьбе дракон.

— Не трогай эту тему, — повторила я, и мой голос зазвенел сталью.

— Ладно-ладно, не буду, не злись. Если захочешь рассказать свою историю я всегда готов выслушать.

— Не думаю, что мне захочется, — тихо произнесла я, ковыряя пальцами блестящую драконью чешуйку.

Дехас приподнял и опустил остатки своих крыльев, наверно он так пытался пожать плечами. Тем не менее, беседа затухла, я погрузилась в собственные переживания, с новой силой ворвавшиеся в мои душу и сердце, хотя уже казалось, горе немного отпустило. Сын замкнулся, спиной ощущая моё состояние, а дракон… не знаю, о чём думал этот дракон, главное, что молчал и не бередил лишний раз мои раны.

— Я у тебя есть, — прошептал Славик, положив свои худенькие ладони поверх моих, придерживающих его за талию.

— Спасибо, что ты со мной, — тихо ответила я, зарываясь носом в такие родные, сладко пахнущие светлые, точно как у мужа, волосы сына.

Сердце кольнуло старой, но по-прежнему острой болью, от которой перехватило дыхание, но чёртовы слёзы, в очередной раз не пожелали появляться. Ведь пройдёт ещё немного времени и ему не будут нужны мои материнские ласки, он станет совсем взрослым и ещё более серьёзным и тогда в моей жизни не останется ничего. Мне нечем будет заполнить ту пустоту в сердце, которую занимал мой сын. Я судорожно вздохнула.

— Мам, перестань! У нас всё хорошо, даже лучше, чем могло получиться. Мы вместе, никаких нянек, работ и людей, только простор, солнце и волшебство! — тихонько тряс мои руки Славик.

— Ты прав, сыночек, ты как всегда прав. Я сейчас, дай мне минутку собраться с силами и всё будет нормально.

— Точно?

— Да-да, уже все прошло. А знаешь, когда ты был маленький, тебе очень нравилось, когда я перебирала и гладила твои волосики, частенько ты так и засыпал. Бывало, придёшь ко мне на кровать подсунешь головку под мою руку и замрёшь, ожидая, когда же я буду тебя гладить.

— Нисколько не сомневаюсь, — ответил с улыбкой сын, — я до сих пор люблю, когда ты так делаешь.

— Да, немного огорчённо сказала я, — жаль, что гораздо реже, чем прежде.

— О! — обратил на себя внимание дракон, — скоро будет моё любимое место.

— Смотрю, ты тут частый гость, — отметила я.

— Не то чтобы частый, но бываю. Мне нравится путешествовать через сад, так меньше возникает желания у халтов меня изловить и разобрать по кусочкам.

— Ты нам так и не рассказал свою историю о том, как попал в руки халтов.

— Что это за место? — почти в один голос с сыном задали мы вопросы.

— Любопытные какие, — довольно хмыкнул дракон, — про то, как я попал в руки к халтам, я расскажу попозже, на привале. А вот место это примечательное. Вон, приглядитесь: справой стороны к нам приближается голубая змейка реки, Видите?

Я честно вгляделась в указанное головой дракона направление, даже от яркого солнца поставила ладони козырьком, защищая глаза. И вдалеке увидела-таки голубой край реки с бликующей в солнечных лучах водой.

— Видим, — подтвердили хором мы со Славиком.

— Скоро вы своими глазами увидите, что будет, мне хочется в полной мере ощутить вашу реакцию. А пока закройте глаза, для получения ещё большего удовольствия, — попросил Дехас.

Долгие несколько секунд я сомневалась, стоит ли довериться дракону, но, в конце концов, решила, что впустить в свою жизнь немного чуда мне не помешает, и закрыла глаза, кожей чувствуя припекающее тепло солнца и приносящий прохладную свежесть с реки ветерок. Дехас продолжал идти, размеренно покачивая нас на своей большой чешуйчатой спине.

Ожидание затягивалось, сильно хотелось открыть глаза, не дожидаясь этого самого интересного места, но я усилием воли сдерживала порыв, желая хоть сегодня, хоть сейчас дойти до конца, пусть и в таком незначительном деле. Зато потом это будет считаться моей первой маленькой победой над собой.

— Всё! — торжественно объявил дракон, — мы прибыли на место, можно открывать глаза!

Напоминаний больше не требовалось, я торопливо распахнула глаза и с жадностью первооткрывателя уставилась вперёд.

— Круто! — медленно, почти по слогам произнёс Славик, как и я открывший глаза и увидевший перед собой обрыв с водопадом.

Дехас стоял почти на самом краю резко уходящего вниз обрыва. Если отойти назад шагов на двадцать, то ни за что не поймёшь, что впереди, совсем рядом, такой глубокий провал. От высоты у меня немного закружилась голова, и я сильнее вцепилась в сына, как в спасительную соломинку. Слева текла та самая река, её воды падали с обрыва, донося до нас неясный монотонный гул. Мириады капель туманной завесой опускались вниз, скрывая место падения воды. На каплях воды играло солнце, создавая бледную, но хорошо различимую радугу.

— Очень красиво, — сказала я, всем своим существом впитав в душу великолепие и величественную торжественность открывшегося моему взору вида.

— Это будет и моё любимое место! — с восторгом воскликнул сын, — по телевизору водопады не так сильно впечатляют и захватывают, как в реале.

— Я бы сказала, что этот водопад создан искусственно, уж слишком странно, что посреди зелёной равнины образовался такой большой обрыв, причем он один и как-то чересчур правильный, впрочем, как и всё кругом.

— Таяна, ты меня порой ставишь в ступор! — недовольно заговорил Дехас, — нужно красотой наслаждаться, а ты сразу хочешь узнать, каким образом всё это сделано! Ну, ты же знаешь, что это сад Творца, вот он и делал тут что захотел и как захотел. Зачем лезть вглубь?

— Мне интересно, я и поделилась своим мнением, — смутилась я под напором дракона.

— Как мы будем спускаться? — задал резонный вопрос Славик, ловко отводя от меня недовольство дракона.

— Обычно я перелетал и всё, да я так-то редко пешком передвигаюсь, чаще летаю.

— Но крыльев-то у тебя пока нет! — заметил сын.

— Остаётся один вариант — идти пешочком.

— Как идти? Дороги-то нет, — оглядываясь по сторонам, сказал сын.

— И правда, — хитро ухмыляясь, посмотрел на нас дракон.

Затем он сделал глубокий вздох, словно хотел вдохнуть весь имеющийся воздух, затаил дыхание на пару секунд, за которые успел повернуть голову к обрыву и с силой выдохнул воздух из своих лёгких или где он у драконов там хранится. Только воздух оказался уже совсем не воздухом, а огнём, определённо странным огнём, потому что вырывающееся из пасти дракона пламя обрело вполне осязаемые черты и превратилось в огненную лестницу, ведущую от края обрыва до самого низа.

— Вот вам и дорога, — довольно заявил дракон, глядя, как мы сидим замершие на месте с приоткрытыми от неожиданности ртами.

— Она же полупрозрачная, не настоящая, как по ней можно идти? — выдавила из себя я, неотрывно глядя на сотканную из огня невесомую лестницу.

— Эх, чудаки, это же магия, а не фокус, — покачал головой дракон.

— Я всё равно не верю, что эта лестница нас удержит, а если и удержит, то наверняка подпалит, это всё равно, что ступить в костёр, — не теряла я своего скептицизма.

— Сейчас мы это и проверим! — бодро воскликнул дракон и без предупреждения резво ступил лапами на огненную лестницу.

Моё сердце ухнуло вниз от страха, я ещё сильнее вцепилась в сына и даже подтянула повыше ноги опасаясь обжечься. Если бы мы полетели вниз, то такие меры предосторожности меня и Славика никак бы не спасли, да и самого Дехаса тоже, крыльев у него, как ни как, новых не появилось.

— Мама! — недовольно вскрикнул сын, — я всё понимаю, но ты так меня раздавишь.

— Прости, — опомнилась я, ослабляя свою хватку.

— Ну чего ты всё время боишься? — спросил он меня, — это же полный восторг и захватывающее дух путешествие!

— Кому как. Во мне уже давно ничего не осталось от веры в чудеса, я насквозь практичный и реально мыслящий человек. Мне сложно убедить себя, что вот это, сотканное из настоящего огня сооружение способно хоть кого-то выдержать, не говоря о целом драконе.

— Не из обычного, а магического огня, на минуточку, — внёс свою корректировку Дехас.

— Не суть важно, — не особо обратила я своё внимание на это замечание дракона, — огонь он и в Африке огонь.

— Фр-р-р-р — выдохнул облачко пара Дехас, — разница огромная, из обычного огня лестницу не сделаешь и тем более не пройдёшь по ней, а вот из магического я могу делать всё что угодно.

— Я за тебя рада — огрызнулась я, до конца не оклемавшись после стремительных действий дракона.

Но тот, казалось, совершенно не замечал недовольных и резких ноток в моём голосе. Он быстро топал по магическим ступеням, весело покачивая из стороны в сторону своим внушительным хвостом.

Я оглянулась назад и в ужасе заметила, как верхняя часть лестницы уже растаяла в воздухе, стерев малейшее напоминание о своём краткосрочном существовании. Холодный пот прошиб моё тело, стоило только воочию изобразить картину таяния этой самой хлипкой лестницы под ногами дракона. Сыну я ничего не сказала, только с затаённым дыханием следила, чтобы таяние не подобралось слишком быстро, пока Дехас не достиг твердой и такой надёжной земли. Дракон же, ни на что не обращая внимания, без устали и совершенно беззвучно топал по лестнице. Ехать в полразворота, да ещё когда и без того изогнутая дугой спина дракона весьма чувствительно наклонена вниз удовольствие не из приятных. Но я, забыв о своих физических неудобствах, гипнотизировала взглядом исчезающую в нескольких метрах за нами лестницу.

Надо отметить, что огонь хоть и горел, хоть и был горячим, но не обжигал, как обычные языки открытого огня. Сын переговаривался с драконом, я особо не вслушивалась в их болтовню, но по интонациям складывалось впечатление, что они общаются на одной волне, понимая друг друга с полуслова. Совсем как с отцом, — с тоской подумала я. Но предаваться долго ностальгии мне не дали, дракон плавно принял своё обычное положение и только тогда я смогла полностью осознать факт, что мы достигли наконец-то земли, развернуться и немного расслабиться.

— Жаль, что мы так быстро спустились, — промелькнула грустинка в голосе сына.

— Ничего себе быстро! Без малого четыре часа шли, причём совсем не медленно, — возразил Дехасс.

— Я бы уже от привала не отказалась, — после долгого молчания подала я голос, — а то место, на котором сидят, у меня совсем деревянное.

— В такие минуты осознаёшь плюс в том, что я это место давно не чувствую — хохотнул Славик.

— Потерпите немного, нам нужно вернуться к ручью с живой водой в приграничную зону. Там уже можно будет спокойно отдохнуть и справить все свои потребности без опасения.

— Лично я в этом прекрасном саду никакой опасности не чувствую, даже наоборот, тут хорошо и спокойно, — не согласилась я с мнением дракона.

— Всему своё время, — глубокомысленно изрёк дракон, меняя направление на юго-восток.

Дехас сдержал своё обещание, буквально через минут двадцать мы уже продирались через затемнённые заросли, казавшиеся, после идеального сада Творца неправильными.

Пока мы с сыном использовали ближайшие кустики не совсем по назначению, дракон успел соорудить костёр, с весело потрескивающим хворостом и бросающим в быстро потемневшее небо снопы ярких искр.

Расположившись у источника тепла и света мы со Славиком приговорили остатки курицы, пришедшейся как нельзя лучше. Кустов с жимолостью или другой ягодой поблизости в этот раз не оказалось, зато под рукой всегда была свежая, восстанавливающая силы вода.

Дехас ужинать не стал, сказал, что он питается раз в сутки и сейчас ещё сыт. Наверно, хорошо иметь такой медленный обмен веществ, с некоторой завистью подумала я, иногда напрягает так сильно зависеть от еды.

После ужина я помогла дракону смочить живой водой заживающие раны и остатки крыльев. В благодарность он меня потом высушил и согрел своим горячим дыханием.

Засыпали мы так же, как и в прошлую ночь — под горячим боком Дехаса. В этот раз он словно большой кот свернулся полукольцом, положив свою большую голову на траву рядом со мной.

Поглаживая гладкую и тёплую чешую на морде дракона, я постепенно уснула, Дехас похоже получал от моих прикосновений удовольствие, Славик уснул почти сразу, всё-таки детскому организму ещё сложно справляться с такой огромной массой впечатлений.

Хорошо, тепло, только жалко, что не дома…