Глава 3
Палочки для еды
Горо увел господина смотреть какие-то записи, и всем в деревне стало не до нас с Машей, поэтому мы присели на свои вещи за частоколом. По другую сторону от поселения виднелся лагерь с шатрообразными палатками. Вечерело. На реке неподалеку три женщины с волосами, собранными под покрывавшей их головы тканью, занимались стиркой. Им помогала девочка лет семи, которая держала корзину с бельём, подняв ее двумя руками.
Для нас не было смысла оставаться в деревне. Нужно было переместиться, скорее всего, в Камакуру, чтобы, во всех смыслах, сдвинуться с мертвой точки.
Девочка с корзиной белья прошла мимо, невольно косясь на нас с опаской. Мы остановили ее:
— Постой! Скажи, пожалуйста…
Та испуганно дернулась назад, выставив вперед свою корзину, которая казалась больше неё.
— Подожди, мы же только спросим…
Чувствовалась легкая обида. Это мы, в чужой стране, в глуши, в неопределенном веке, должны бояться.
— О чём спросить? — девочка убрала от лица корзину, постепенно осознавая, что мы вовсе не страшные.
— Как отсюда можно добраться до Камакуры?
— До столицы?
Мы закивали, приготовившись услышать ответ.
— Не знаю. Я не была нигде дальше вот этой реки.
Трудно было сдержать вздох разочарования.
— Это ведь не очень далеко отсюда? Сюда же приезжает ваш богатый господин.
–Да, на повозке, запряженной быком, — с умным видом сказала крестьянская девочка.
— У нас такой нет!
— Значит, он должен взять вас с собой.
— Вряд ли он этом заинтересован, но, все равно, спасибо за помощь.
Я протянула ей пряник. Она может и не поняла, что это такое, но взяла его своей маленькой чумазой ручкой, спрятала в рукав и дальше понесла корзину.
Едва девочка скрылась из виду, из ворот деревни вышли богатый господин и его слуга. Мы решили незаметно последовать за ними и увидели, как они вошли в лагерь.
— Может, они помогут нам добраться до Камакуры? — предположила Маша.
— Предлагаешь сунуться к этому ненормальному?!
— Почему сразу сунуться? Я предлагаю случайно пройти мимо и спросить совета.
— Ага, ночью.
Территория лагеря была огорожена шторами из конопляной ткани. а снаружи пасся тот самый огромный чёрный бык, которого мы уже видели в упряжке. Стараясь держаться от него подальше, мы подошли поближе к ограждению и заглянули за занавеску. По-моему, мы видели людей, ведущих караульную службу, но уже наступившая темнота мешала вглядеться в их лица.
Голос Маши внезапно раздался позади меня:
— Эй, отдай! Тебе, что, своей жвачки мало?
Обернувшись, я увидела, что ко мне подошел бык и жуёт рукав моей новой куртки, торчащий из пакета, и Маша пыталась отнять предмет одежды у парнокопытного. Я, поняв, что происходит, стала тянуть пакет на себя. Бык работал челюстями с усердием измельчительной машины и ни в какую не хотел выпускать куртку изо рта.
Расшумевшись, мы не могли не привлечь нежелательного внимания. Внезапно я почувствовала, как что-то холодное коснулось моего подбородка. Замерев на секунду, я медленно подняла голову. Надо мной навис, угрожающе прижав к моему лицу обнажённый меч, — кто бы вы думали? — тот самый слуга Окады Ёшикэзу, благодаря которому избежал наказания старейшина деревни.
— Маш, иди сюда! Нас выдали! — позвала я подругу.
Та пролезла ко мне за штору.
— Эй, а что случилось? — Маша недоумевающе посмотрела на парня. — А что это вы тут делаете так поздно?
— Это я должен задавать вам вопросы, — сказал молодой воин. — Отвечайте, зачем вы пришли сюда?
Я сделала попытку встать в полный рост.
— Сидеть! — приказал парень, ударив мечом по земле.
Мы с Машей растерянно присели.
Черты его лица были мягкими и даже немного женственными, а телосложение — худощавым и поджарым. Он совсем не внушал опасений, хотя разговаривал так, как будто был другого мнения о себе.
— Ой, какие мы грозные! Может, тебе ещё ключи от квартиры выдать? — мы решили храбриться.
— Если вы не ответите, мне придётся заговорить с вами по-плохому! Покажите руки!
— А до этого было по-хорошему?
Вместо ответа мы услышали лязг цепей.
— Колодок пока нет. Если будете показывать характер, то мы их вам обеспечим, — говорил он, связывая наши руки. — А об этом позабочусь я, — добавил он, забирая наши вещи, в том числе мой пакет с новой курткой.
Теперь уже его поведение казалось более подозрительным, чем наше, но он просто сложил вещи у своих ног и кого-то позвал:
— Такамото!
Неподалёку от нас зашевелился стог сена. Оказалось, что на нём спал человек.
— А, я? Уже бегу! — сонно прозвучал голос, принадлежавший явно молодому человеку.
Парень вскочил, побежал к нам, по дороге споткнулся и прикатился под наши ноги.
— Ничего, я в порядке!
Такамото поднялся, провёл какие-то манипуляции и зажёг факел. Мы увидели его: парень чуть постарше поймавшего нас слуги, с длинной тонкой шеей, большеватым ртом и немного наивным взглядом.
— Чего ты хотел, Акира?
— Принеси, пожалуйста, пару циновок для задержанных.
— А ты кого-то задержал? — спросил Такамото, вопросительно поглядывая на нас.
— Здрасте, — сквозь зубы поздоровалась Маша.
— И что они сделали? — спросил друг Акиры, видимо, решив, что мы выглядим слишком безобидно.
— Пробрались в лагерь. Не стоит спускать такое с рук. Поэтому принеси побольше циновок — я буду охранять их в своей палатке.
— Простите, что? — не поняла я.
— Не будем мы с тобой ночевать! — топнула ногой Маша.
— Вы будете находиться под моим надзором! Столько, сколько понадобится! — он дёрнул цепь, которой мы были связаны, словно собачий поводок.
— Когда-нибудь тебе придётся нас отпустить, — прищурилась Маша.
— Отпущу, если велит Окада-сама.
— Так отведи нас к нему!
— Сейчас он вас точно не отпустит, потому что спит.
— Так нести циновки или нет? — напомнил о своём присутствии Такамото.
— Неси, — уверенно велел Акира.
Его друг поплёлся выполнять просьбу. По дороге он чихнул так сильно, что факел в его руке потух. Мы с Машей обернулись ему вслед, посмотреть, не споткнётся ли он снова, но всё обошлось.
Акира провёл нас в свою палатку. Немного погодя появился Такамото с циновками и разложил их на земляном полу.
— Можем ли мы надеяться на то, что нас хотя бы покормят? — спросила я у Такамото, потому что мой живот урчал так громко, что сверчки снаружи испугались и затихли.
— Есть рис, рис с рисом и просто рис. Вы что будете?
Нам показалось, что он шутит, но парень на полном серьёзе уставился на нас в ожидании ответа.
— Тогда рис, пожалуйста, — наобум сказала я.
— Да, обойдёмся без изысков, — съязвила Маша.
Такамото ушёл и вскоре вернулся. Он протянул нам с Машей по чашке варёного риса и по паре гладких деревянных палочек. Ушёл, не дожидаясь, пока мы приступим к еде. Принесённая им каша оказалась жестковатой и пресной, но, за неимением выбора, пришлось её глотать.
— Вы двое не знакомы со столовым этикетом, — Акира, похоже, наблюдал за тем, как мы держим палочки для еды.
— Мы не здешние, как ты, возможно, уже заметил.
— Иностранцы. Гайдзины?
— Как тебе угодно называть. Ты не мог бы снять с нас цепи, чтобы нам было удобнее есть?
— Я не могу допустить такое послабление.
— Тогда, будь добр, принеси ложки или что-то такое.
— Такамото уже ушёл, а я вас без присмотра не оставлю.
— Ишь ты, противный какой, — поморщилась я.
Мы без восторга доели рис и стали устраиваться на ночь. Маша заснула, наверное, едва приняв горизонтальное положение. Я свернулась калачиком на циновке и ощупала рукава куртки, чтобы оценить нанесённый быком ущерб. Похоже, эта новая куртка к нашему возвращению домой новой уже не будет! Подложив под голову пакет, я приготовилась заснуть. Перед нами лежал на боку Акира, крепко сжимая цепь, ограничивающую нашу свободу. Надо же, какой упёртый попался. Похоже, мы недооцениваем его?
