Серая планета

Анастасия Алексеевна Шахова, 2022

С момента вступления в двадцать второй век нашу планету накрыли новые биологические и технологические катастрофы. Почти все ресурсы истощились, а человечество настиг неизлечимый недуг, который поразил зрительный нерв и полностью лишил возможности различать цвета. И именно сейчас все загорелись идеей переселения на Марс, где уже началось строительство первых колоний. Каждый человек на планете сдаёт свою кровь, благодаря компонентам которой прямо на Красной планете создаются инновационные материалы. Но вся ли кровь используется по назначению и в чём реальная причина полного дальтонизма землян? Экология или человеческая алчность?

2.

Под тёплыми летними лучами прогуливались и оживлённо беседовали два друга, которые ненадолго вырвались на обеденный перерыв:

— Ты такой счастливчик, Саня! — вперившись горящим взглядом в друга, заявил коренастый парень в очках. — Получить место в ординатуре такого класса — это что-то!

— Да перестань ты, а то сглазишь! Но спасибо, — засмущавшись, ответил Александр. Он до сих пор не мог поверить, что будет проходить практику в лучшей клинике Москвы под руководством старших коллег высочайшего уровня.

— Эх, вот было бы здорово нам вместе там практиковаться, но, видимо, не судьба.

— Гриш, ты как всегда гиперболизируешь. Твоя ординатура тоже в топе клиник города, поэтому не ной понапрасну.

— Эх, жизнь моя жестянка!

— Эй!

— А ну её в болото! — нарочито театрально докончил фразу Григорий и не менее театрально махнул рукой.

— Знаешь, ещё век назад ты бы смог построить замечательную карьеру актёра театра или кино, без преувеличений, дружище, — слегка улыбнувшись, проговорил Александр и с грустью взглянул на небосвод.

— Да уж не говори ерунды! Какой прок от того, чтобы думать о возможностях прошлого?! Это бесполезная трата времени.

— А ты думай о настоящем.

— Ещё более глупая идея! В наше время в кино снимаются только цифровые актёры — бездушные создания мастеров над спецэффектами, а театры представляют собой музеи ушедшего прошлого, в которых уже лет пятьдесят не проходило ни одного спектакля. Да и фильмы сейчас только документальные. Видимо, современному миру совсем чуждо творчество.

— Просто у людей отпало какое-либо желание им заниматься, так как полноценно насладиться теми же картинами мы уже не в состоянии.

— Да, к сожалению, ты прав. Тогда люди даже не понимали, насколько они были счастливы! У них была возможность видеть весь мир в красках, не то что у нас — их жалких потомков с ахроматопсией.

— Мне говоришь о бесполезности размышлений о прошлом, а сам только о нём и твердишь.

— Да ты даже свои любимые небо и облака не можешь увидеть такими, какие они есть на самом деле! Не можешь увидеть, но почему-то всё равно на них смотришь, будто надеешься на какое-то чудо, — словно не замечая ответных реплик друга, тараторил Гриша, без конца поправляя свои увесистые очки на переносице. Его глаза горели энтузиазмом и переливались бликами. Они были похожи на глаза война в пылу сражения или же на глаза раба, который впервые за долгое время ощутил прикосновение свободы.

Удивлённые прохожие недоверчиво поглядывали в сторону источника шума, нервно приподнимая свои зонтики от солнца. Выговорившись полностью, молодой человек в очках смущённо оглянулся и потупил взгляд. Он перестал говорить, но всё ещё прерывисто дышал и потирал потными ладонями друг о друга. Спустя минуту заговорил уже Саша, но задумчиво и спокойно:

— Смотрю, потому что мне нравится ими любоваться. Иногда я пытаюсь представить, какая природа на самом деле. Пытаюсь вообразить, как выглядят взаправду деревья или кусты. Хоть флора и фауна на нашей планете уже далеко не так богата, наш мир ещё сохранил что-то прекрасное.

— Да ты у нас романтик или фантазёр, или и то и другое. А я всегда думал, что ты жуткий прагматик и реалист. По крайней мере таким должен быть настоящий врач, — уже тихо и совсем неэнергично произнёс Гриша, взгляд которого терял свою прежнюю живость с каждой секундой.

— Если быть точнее, я пытаюсь представить, как выглядят цвета.

— Что-что?!

— Да, представляю цвета. Я знаю, что листья деревьев должны быть зелёными и пытаюсь представить зелёный. Знаю, что небо в разгар дня должно быть синим или голубым и пытаюсь представить эти цвета тоже.

— А ты случаем не свихнулся, мой дорогой друг? Как можно представлять цвета, если ты их никогда не видел, даже в младенчестве, а?

Александр всегда уважал своего друга и дорожил их дружбой, но также и понимал, что тот не в силах понять его внутренний мир до конца. Не потому, что Гриша глупее, а лишь потому что он другой. Такова уж человеческая природа, что чем более чудаковат человек, тем сложнее ему найти такого же чудака для общения. Хотя Григорий и изредка философствовал на тему прошлого, но он всегда с радостью возвращался в реальность, в которой он чувствовал себя лучше всего. Саша же в свою очередь всегда был чудаком, и глубина его размышлений вводила в ступор большинство людей, которые считали парня выходцем с другой планеты, времени или даже измерения.

Парень всё же решил больше не мучить бедного Григория своими крамольными речами:

— Да ладно, забудь! Лучше давай наконец-то сходим пообедать, а то из-за нашей полемики желудки будут пустовать.

— Вот это я понимаю, дело говоришь!