Софья. Царство Ос

Анастасия Александровна Гудкова, 2022

Вот попала… Ничего не помню, вокруг – поле, на плече – синий жук. Я совершенно точно никогда здесь не была. Тогда почему мне снятся эти странные сны? Зачем на меня открыли охоту старейшины? И можно ли доверять моему странному спутнику?

Глава 7. Погоня

Сухая ветка больно полоснула по щеке, но я была так испугана, что даже не пискнула. Даже когда почувствовала, что по шее стекает тонкая струйка крови. Стараясь не издавать лишних звуков, я поудобнее, насколько это было возможно, устроилась в густых кустах.

На дороге появились всадники. Их было двое, крепкие мужчины в чёрных плащах с капюшонами. Приближались они неспешно, будто пытались осмотреть каждую песчинку дороги.

"Ищут кого-то," — догадалась я. От этого понимания стало особенно жутко, по телу пробежала волна мурашек. Правда, через миг я и вовсе забыла, как дышать, от захлестнувшего меня страха. Капюшоны скрывали лица, но в чёрных провалах отчётливо виднелись глаза. Красные и совершенно нечеловеческие. В сумерках даже казалось, что они светятся. Кто они?

Затаив дыхание, я следила за их приближением, и изо всех сил сдерживала желание убежать как можно дальше. Тихо бегать я не умею, а страх настолько заполнил каждую клеточку моего тела, что если бы я куда-то и побежала, то с диким визгом.

— Доброго дня, путник, — сухо поздоровался один из всадников. — Что заставило тебя покинуть дом в такой час?

— Доброго дня, господин, — почтительно ответил Астор. Я удивилась, никогда не слышала, чтобы он разговаривал так мягко, будто слуга со своим повелителем. И сам он будто сгорбился, стал старше и слабее. — Слыхал я, что торговцы приезжали, вот и явился поглядеть.

— Неужто что-то купил? — со смешком поинтересовался всадник.

— Смилуйтесь, господин, — склонил голову Астор. — Откуда у простого фермера семь золотых? Я и медяшку-то с трудом добываю!

— И то верно, — расхохотался всадник.

Интересно, почему Астор так загадочно себя ведёт? И почему мне кажется, что даже лицо у него изменилось, не только голос и манеры? А ещё любопытно, отчего второй всадник молчит?

— А скажи, фермер, — голос всадника стал жёстким, он смотрел прямо в глаза Астора. — Не встречал ли ты девицы, чьи волосы будто осенний лист рябины, а глаза цвета каштанового мёда?

Я бросила быстрый взгляд на свои волосы. При свете дня они были темно-золотыми, но с красными переливами. Теперь они были заплетены в тугую косу. А вот какого цвета у меня глаза, я не помнила, но что-то мне подсказывало, что речь шла не о какой-то другой девице.

— Господин, — с трудом вымолвил Астор. — Коли я встретил бы такую, неужто забыл? Не было здесь девиц, один бреду…

— Один, говоришь… Ну раз так, стало быть, нечего нам здесь делать.

Всадники развернулись, я увидела, как напряжён Астор. Что не так, уходят же? В тот же миг второй всадник махнул рукой и растворился в воздухе. Следом за ним исчез и первый. Фермер ещё немного постоял, словно хотел убедиться, что всадники точно покинули нас, а потом резко выпрямился, провёл ладонью по лицу, стирая морщины, и спрыгнул ко мне, протягивая руку.

— Цела?

— Кто это был? — воскликнула я.

— Верные псы Илиара, всадники смерти.

И сколько ещё секретов таит этот прекрасный мир? С торговцами магией и жизненными силами я познакомилась, с фермером, который не фермер — тоже, со старейшинами, которые вызвали… Кстати, как я могла забыть! А кого вызвали старейшины, от кого мы так спешно убегали? Я уже боюсь подумать, что ещё меня ждёт.

— Кто такие всадники смерти? — невинно поинтересовалась я. — Они как-то связаны с тем, кого позвали старейшины?

— Связаны, — кивнул Астор. — Идем, нужно отсюда уходить, они ещё могут вернуться.

Он коснулся моей щеки, и я зашипела от боли. Кажется, царапина глубже, чем я думала.

— Тебе никто не говорил, что не стоит тыкать грязными руками в чужие ссадины? — воскликнула я.

— А в свои, по-твоему, можно? — хмыкнул Астор. Невыносимый человек!

— Ни в какие нельзя, — буркнула я.

— Хорошо, прости, — обезоруживающе улыбнулся мой спутник и снова дотронулся до моей щеки.

Не успела я возмутиться, как поняла, что больно не было. Тепло, приятно, но не больно. Я неуверенно приложила ладонь к лицу — ничего! Ни следа!

— Фермер, говоришь? — фыркнула я.

— Угу, иногда животных лечу, — невозмутимо ответил Астор. И, не дожидаясь моего негодующего крика, поспешил сказать, — Не благодари, мне нетрудно!

Мы шли, потом шли, и снова шли, а дорога всё не кончалась. По одну руку — кусты, чуть дальше лесок. По вторую руку — то же самое. Через несколько часов мне начало казаться, что мы ходим по одним и тем же местам.

— Так и есть, — не стал спорить фермер. — Мы действительно ходим, как бы это сказать, по кругу.

— Но зачем?!

— Затем, что есть здесь тот, а, вернее, та, кто сможет помочь укрыться от всадников тьмы.

— Волшебница?

— Можно и так сказать. Но свой дом она защищает от случайных гостей. А неслучайным нужно пройти четыре полных круга, чтобы попасть к ней.

— И сколько мы уже прошли? — вздохнула я.

— Три. Осталось немного. Присмотрись, скоро лесной морок спадёт.

Астор не ошибся, прошло не больше часа, а лес вокруг начал рябить и туманиться. А через несколько мгновений я увидела его. Уютный срубовой дом с трубой, из которой шёл лёгкий дымок.

— Нас ждут, — обрадовался Астор и решительным шагом подошёл к крыльцу.

Дверь перед ним распахнулась, являя статную рыжеволосую девушку с медовыми глазами. Волосы её были собраны в венок, в который девушка вплела ягоды рябины и кленовые листья. Платье у неё тоже было необычное, разноцветное: местами зелёное, где-то красное, но больше всего на нём было жёлтого всех оттенков, от золотистого до почти коричневого.

— Астор! — она тепло улыбнулась, обнимая фермера. А потом уставилась на меня и холодно процедила, — Здравствуй, Софья.

Улыбаюсь самой милой улыбкой, на которую только способна. Она меня знает, но, судя по всему, терпеть не может. А я её не помню…

— Зачем ты её привёл? — прошипела девушка, не смущаясь того, что я, вообще-то, её тоже слышу. — Неужели мало тебе было того, что она…

— Не нужно, Оселия, — мягко остановил её Астор. — Она не помнит.

Оселия? Это же… Я задохнулась от избытка чувств. Это же сама царица осени, так почему она живёт в лесу в таком крохотном домике? Где её дворец или хотя бы что-нибудь, соответствующее статусу? И кто такой Астор, что вот так запросто может явиться к самой царице?

— Не помнит? — переспросила Оселия, внимательно глядя мне в глаза. — Интере-есно. Совсем ничего?

— Уже не совсем, но главного — нет.

— Любопытно… Что ж, вы, должно быть, устали? Проходите в дом, заночуете здесь.

Астор широко улыбнулся и потянул меня за руку, приглашая следовать за ним. В голове у меня роились сотни вопросов, но не было ни единого удобного случая, чтобы расспросить моего спутника. Поэтому я занялась весьма интересным делом: рассматривала избу царицы Оселии.

А посмотреть было на что! Платье рыжеволосой красавицы оказалось… Из листьев! Самых настоящих, живых и трепещущих при каждом шаге. Листья были и на полу. Я осторожно сделала первый шаг, боясь наступить на разноцветный живой ковёр. Астор хмыкнул, а Оселия покачала головой. Она по-прежнему на меня неодобрительно посматривала, но взгляд будто стал мягче.

— Иди, не бойся, — вдруг сказала она. — Это зачарованные листья, они не сохнут и не ломаются. Иначе как бы я здесь ходила?

Зачарованными были не только листья. Внутри избы зрел виноград. Крупные мясистые ягоды висели прямо на стенах, заполненных виноградными листьями. Сидеть предлагалось на небольших стогах сена и только стол был обычным, деревянным, накрытым оранжевой льняной скатертью с причудливой вышивкой.

— Со столом я ничего не придумала, — грустно заметила царица. — Есть на стоге не удобно. Устраивайтесь, сейчас принесу пироги.

И она ушла, оставив нас одних.

— Оселия живёт одна? — удивилась я. — Без слуг?

— Она этого не любит, — пожал плечами Астор. — Больше всего на свете Оселия любит природу и тишину. И если бы не необходимость править царством, она бы отсюда не выходила. Хотя надо признать, она прекрасно справляется. Вот, посмотри, — он подвёл меня к одной из широких кадушек у стены. Вопреки всем ожиданиям, внутри оказались листья, кружащиеся в потоке воздуха. — Вот здесь царица творит ветер. Мы всегда знаем, когда она чем-то расстроена, тогда она закручивает такой ураган, что только держись!

— Так значит, Оселия правит ветром?

— Не только, — улыбнулся Астор.

— Позволь, я расскажу сама, — раздался голос царицы, входящей в комнату. В руках у неё было большое блюдо с пирогами. Она жестом пригласила нас сесть, махнула рукой, и на столе появился кувшин молока и кружки. — Каждое утро я бужу солнце. Осенью оно лениво, мне приходится приложить усилия, чтобы уговорить его хотя бы иногда осветить и немного согреть землю. Когда мне это не удаётся — я зову дождь.

— Как это зовете? Он что, живой?

— Конечно, живой, Софья, — удивилась Оселия. — Главное — следить, чтобы он не загостился, а то затопит все луга.

— Как это, должно быть, интересно, — протянула я.

— Интересно, первые пару сотен лет, — фыркнула Оселия. — Потом надоедает. Ешьте, уже поздно. Поговорим завтра, когда я разбужу солнце.