Я – стихия

Анастасия Акулова

Мир, в котором магия исчезла, оставшись лишь в артефактах. Люди, обладающие артефактами и умеющие ими пользоваться, в этом мире считаются магами, хотя сами не обладают магическими способностями. За эти артефакты уже столетиями идут нескончаемые войны, их ищут повсюду – они дают огромную власть обладателю. Только-только наступил шаткий мир… и вот однажды, в непримечательной деревне, в глуши, рождается девочка, которая сама обладает магическим даром. Впрочем, дар это или проклятие в такой ситуации?

Глава 1

На удивление жаркий вечер здесь, у самого леса, был особенно прекрасен. Палящее, как и днём, солнце золотило бескрайние луга и маленькие полянки, проскальзывая сквозь пышную крону вековых деревьев. Лес этот был смешанным, потому рядом с елями стояли берёзы и клёны. Всё вокруг пропахло первой земляникой, так и подбивая сорвать одну из этих вкусных ягод, растущих здесь всюду. По ясному небосводу разбегались белые барашки облаков, внизу у холма бойко журчал ручей.

У самого края воды, подобрав подолы платья и окуная босые ступни в прохладную воду, сидела девушка, задумчиво разминающая руки, то и дело с улыбкой бросающая в ручей прибрежные камешки. Полненькая, весёлая и румяная, с большим бюстом и миловидным личиком, она то и дело теребила высыхающие пряди медово-рыжих волос. Девушка краем глаза наблюдала, как поят своих уставших лошадей кузнец Кузьма и его сосед, крестьянин Фома. Здесь каждый житель знал друг друга в лицо.

— Кэролин, ты чегось там сидишь? — Заприметил её Кузьма, вдоволь напившись воды.

— Просто присела немного отдохнуть, — кротко улыбнулась девушка, поправляя сарафан.

— Эдак и не вырастет ничего, — уже обращаясь к крестьянину, вздохнул купец, — Пашем, садим, а оно всё под солнцем погибает.

— Видать, такова доля наша, — смиренно отозвался тот, — Случись чего, то питаться будем чем придётся. Не впервой.

— Твоя правда, — понуро кивнул тот, снова подхватив коня под уздцы, — Но всё-равно тревожно как-то. И хоть бы мелкий дождик прошёлся, а то земля как дерево.

— Что Бог послал, — пожал плечами крестьянин, — авось, всё наладится.

— Будем надеяться, — уже удаляясь, мечтал кузнец.

Девушка, которую некстати забыли, задумчиво посмотрела им вслед. А ведь и впрямь дождя долго не было…

* * *

C восходом солнца уходят росы,

В зеркальных бликах речная гладь.

А в речке ивы полощут косы,

Кругом приволье и благодать.

Реснички вскинув, стоят ромашки

И словно просятся на венок.

И веет запахом сладкой кашки

Едва проснувшийся ветерок.

А солнце птицей летит к зениту,

Объятьем знойным приходит день.

И пышет воздух огнём разлитым,

И не спасает лесная сень.

Не слышно пташек в жаре несносной,

В лесу молчанье и тишина.

Янтарным соком исходят сосны,

Смолой насытившись допьяна.

От зноя стали глаза раскосы,

Нырнуть бы в речку и не всплывать,

Туда, где ивы полощут косы,

Где днём прохлада и благодать.

Денисова Л.

Кэролин

Потянулась к одной из самой близких мне стихий. Вода. Спокойная и прекрасная, она способна как созидать, так и разрушать. Без воды не было бы нас, не было бы земли. И, возможно, это самая мощная стихия из всех четырёх. Пусть не столь стремительная и завораживающая, как пламя, но всё же…

Податливая стихия откликнулась, наполняя теплом всё тело, и, повинуясь мне, скопилась в тёмные тучи. Затем, потянувшись к воздуху, собрала их, и… стал тихонько накрапывать долгожданный дождик, орошая жаждущие влаги поля и леса.

Когда тебя наполняет стихия — это непередаваемое чувство. Будто ты сливаешься с чем-то мощным, неуловимым и свободным, становясь частичкой силы жизни, силы самой природы. Будто по венам вместо крови течёт та стихия, что ты призываешь… и это как минимум необыкновенно.

— Ого… — с той стороны берега, где-то далеко, послышался радостный голос Кузьмы, — Чудно…

Если мама узнает, ох и достанется мне на орехи! Потому что мне нельзя быть замеченной за использованием магии. Нельзя, иначе будет худо. Но ведь я делаю только то, что нужно не только мне?

…Как красиво и свежо у нас во время дождя!.. По ручью бежит красивая рябь, все запахи леса обостряются, свежо… И вспоминается беззаботное детство, когда бегала под таким вот дождём босой, напевая детские песенки. Вспоминаются тёплые дождливые вечера, в тот единственный год, что папа был с нами. Потом его и многих других снова забрали на войну… больше он не вернулся.

После этого мама жила только ради меня. Обучила своему мастерству — лечить хвори да раны всякие, в травках разбираться. Дело полезное. Но магию стихий строго-настрого запрещала использовать. Я в детстве очень расстраивалась из-за этого, так как тогда стихии мне казались живыми и дружелюбными. Почти что заточённая в маленькой избе у леса, я сделала их подругами своего детства, да и сейчас мне нет никого ближе них, кроме мамы.

Если честно, я перестала бояться того возможного будущего, которое предрекала мама, в случае, если обо мне узнают. Человек не может бояться вечно, иначе страх испепелил бы его изнутри. Чему быть, тому не миновать — так, вроде бы, часто говорят умудрённые жизнью люди. И я перестала понимать извечное мамино беспокойство на этот счёт, она боялась меня даже на рынок порой отпустить.

«Достаточно просто взглянуть тебе в глаза, и даже полный дурак поймёт, что ты переполнена стихийной магией» — укоризненно качая головой, часто повторяла мама, взволнованно поглядывая на меня.

Да, эта особенность во многом меня выдаёт. Цвет глаз меняется по настроению: когда злюсь — они карие, в них пляшет огонь, когда счастлива — они ярко синие, как вода, когда тоскливо — серо-голубые, цвет воздуха, а когда спокойна — изумрудные, это цвет земли. Так же меняются, когда применяю ту или иную стихию. Поэтому мама права, но… я устала бояться. К тому же, природную беспечность подстёгивал тот факт, что пока о моих силах никто не узнал, и потому оставалась крепкая надежда, что никто никогда и не узнает. Возможно, ради этого мне придётся всю жизнь быть одной, но я стараюсь не думать об этом и надеяться, что всё в жизни сложится, как у обычных людей — будет своё хозяйство, просторная избушка, любимый муж и ребятишки. Кто-то скажет, что это слишком скучные мечты, что от жизни надо требовать большего, но я в их число не вхожу. Каждый волен по-своему понимать слово «счастье» и стремиться к нему по-своему. Где-то за хиленькими стенами деревни, за этим лесом, начиналась другая жизнь — балы, королевский двор, увеселения, но я от такой жизни была далека и мало имела о ней представление. Обычно людей манит неизвестность, но конкретно в данном случае я за собой такого не замечала. Потому, читая сказки и романы — благо, мама обучила меня грамоте — я с трудом могла представить себя на месте героинь. Всё переносилось на привычный деревенский быт, в котором, кто бы что ни говорил, есть своеобразная прелесть.

Конец ознакомительного фрагмента.