Мой (не)выносимый сосед

Ана Сакру, 2022

Всего одна безбашенная ночь и горький осадок наутро.Лиза Керефова была уверена, что больше никогда не встретит человека, неожиданно ставшего ее первым мужчиной.А если и встретит, то гордо проплывет мимо, не удостоив даже взглядом.Потому что так ему и надо! Хам!Но каково же было ее удивление, когда этот самый первый мужчина посреди ночи завалился к ней домой и начал утверждать, что это вообще-то его квартира, а ей здесь и вовсе быть не полагается!#Пошло и смешно#Весело и грустно#Лизе Керефовой уже двадцать – два года как можно забирать, увозить и везде целовать. Если не страшно, конечно…#Новогоднее чудо будет!

8.

Звонок будильника я встречаю с воспаленными сухими глазами и тяжелой, будто с похмелья головой. Нормально поспать так и не удалось. Вы знали, что надувной матрас — это прежде всего очень шумно? Каждая попытка этого двухметрового горного цветочка за стеной пошевелить хотя бы пальцем была слышна так, будто он ворочается прямо у меня в голове, безжалостно тесня мозги в разные стороны.

Хотя, странно…Пару раз у меня оставались ночевать друзья после небольших студенческих посиделок, я стелила им как раз на этом злополучном матрасе, и раньше никогда не замечала подобного эффекта.

Да, слышно было. Но не так критично!

Мысль, что я этой ночью маниакально прислушивалась именно к НЕМУ, я конечно же гоню… Еще дальше гоню попытки задуматься, почему я это делала.

Вместо этого выключаю мелодию будильника, накидываю халат, вскользь рассматриваю свое лохматое отражение в зеркале, пальцами провожу по спутанным рыжим кудрям и плетусь в душ. Спать хочется адски, по закону подлости я вырубилась с рассветом. И кто придумал первую пару в восемь утра!

Мне теперь так плохо, что я даже глаза полностью открыть не могу — так и бреду. По приборам. Пока не врезаюсь в чужое, незапланированное на моих радарах тело.

— А, черт! — от испуга взвизгиваю на всю квартиру и отшатываюсь к стене, — Ты чего?!

— Я чего? Это ты чего! — Сашка моргает такими же красными как у меня глазами и остервенело трет заспанное лицо, — Что орешь как сиреноголовый? Блин, аж в ушах звенит.

И правда ковыряется в ухе, морщась. Оглядываю его в этот момент. И мучительно краснею, переводя взор на дверь кухни за его спиной. Потому что Сашка в одних белоснежных боксерах. И потому, что у него в этих боксерах очень убедительный стояк…

— Я чур первая в душ, Я все-таки девочка. Девочкам надо уступать, — бурчу, поджимая губы.

Взгляд нервно бегает где-то в районе Сашкиной переносицы, не зная, на чем остановиться. Кажется, если прямо в глаза Лютику посмотрю — он увидит в моих зрачках проявляющееся отражение его эрекции как на карточке полароида.

— Хм…

Цветок — переросток с торчащей тычинкой выгибает левую бровь и подпирает плечом дверь в ванную, совмещенную с туалетом, не давая мне пройти.

— Отлить — то пустишь, девочка? — хриплым со сна голосом интересуется Сашка, кривя губы в нахальной улыбке и складывая руки на голой широкой груди, — Или я же мальчик, и, если припрет, могу и в раковину на кухне?

— Господи, какая мерзость! — шокировано пищу, — Только попробуй!

— То есть я первый, да? — улыбается Сашка шире, поднимая брови вверх, отчего лоб гармошкой.

— Пять минут тебе! И не вздумай отливать в мою ванну, животное! — сердито тычу в него пальцем, сдаваясь.

— В МОЮ ванну, — несется мне беззаботное в ответ.

— Пф-ф-ф! — мне остается только закатить глаза и, крутанувшись на босых пятках, отправиться на кухню. Ладно, кофе пока попью…

— Лиз, яичницу я люблю с помидорами! — орут мне из закрытой ванной, а потом раздается шум включенной воды.

— Я за тебя рада! — кричу в ответ, стараясь, чтобы меня услышали.

Не уверена, но кажется, получилось. До меня доносится приглушенный льющейся водой и стенами смех. Кусаю губы, чтобы не расплыться в дурацкой улыбке в ответ. Какой же он все-таки…Придурок… Классный…

С помидорами он любит. Будто я завтрак готовить ему побежала. Не дождется! Никогда!

Но рука сама непроизвольно распахивает холодильник, взгляд замирает на десятке яиц…

"В конце концов нам еще о будущем проживании договариваться," — оправдываю свой порыв, пытаясь заткнуть хихикающий внутренний голос.

***

Сашка и правда выходит из ванной уже минут через пять — я только успеваю вбить последнее яйцо. Щеки розовеют, когда он заходит на кухню, вытирая влажные волосы маленьким полотенцем для рук.

— Это же можно было взять, да? — протягивает мне полотенце.

Не поворачиваюсь — только плечами повожу, что без проблем. Мне вдруг дико неловко, что все-таки готовлю эту несчастную яичницу с помидорами. И еще от того, что Сашка в одних боксерах до сих пор. Он высокий, у него красивое спортивное тело, и я до сих пор помню его на ощупь, несмотря на то, что уже почти четыре месяца пришло. От этих мыслей воздух будто становится менее насыщен кислородом и тяжелее дышать.

— Одеться не хочешь, Саш? — мажу по его груди хмурым взглядом и снова поворачиваюсь к шкварчащей сковородке. У него темные небольшие соски — как монетки. И прибить себя хочется, что это подмечаю.

— Сначала поем, — усаживается Лютик за стол боком…на мой любимый стул! И облокачивается спиной о стену так, чтобы смотреть прямо на меня, при этом широко расставляет ноги, будто худший танцор на этой планете. Вальяжный взгляд упирается мне куда-то в лопатки. Уверена, что туда, потому что сразу невероятно хочется их почесать.

— Ну, Лиз, корми, — благосклонно разрешает Сашка. В голосе веселая ирония. Смешно ему, да…

— Ну ты и наглый, — качаю головой, грохая перед ним тарелку с яичницей.

— Всего лишь ищу преимущества в нахождении женщины в квартире, — парирует. И задорные чертята пляшут в серых глазах.

— И как? Нашел?

— В душ иди, и обсудим, — вместо ответа Сашка кивает в сторону ванной.

Сам же поворачивается на стуле и садится за стол ровно под моим тяжелым взглядом. Пододвигает тарелку с угощением поближе.

— Лиз, а вилка? — разводит руками, поднимая на меня угорающие глаза.

Из меня опять непроизвольно вылетает возмущенное"пф-ф-ф". Демонстративно громко топаю за вилкой для этого эксплуататора, аккуратно кладу ее перед Сашкой на стол. Стягиваю с его плеча мое влажное полотенце для рук.

— Я пошла, — сообщаю очевидное.

И уже направляюсь к двери, когда скручиваю в жгут полотенце и со всей дури луплю им Лютика по голым плечам.

— А-а! — орет он больше от неожиданности.

Хохочу. Заливисто. Как бывает только, когда несешься по коридору от догоняющего тебя, мечтающего отомстить парня. В ушах до сих пор грохот упавшего стула, сердце бешено в каждой клетке стучит. Адреналин! Успеваю захлопнуть дверь ванной прямо перед Сашкиным носом, чудом ему ничего не прищемив. Он бьет кулаком в дверное полотно. Я только громче смеюсь. Мне так классно, что трясет. Это из детства что-то. Самое лучшее, чистое, азартное. У меня столько братьев было, я всегда любила убегать. Нашкодить и убегать. Умела это делать. Потому что, если догонят, то ух! Сашка стучит в дверь еще раз, уже мягко. Признает поражение.

— Коза, — долетает до меня почти ласковое, с усмешкой.

Удаляющиеся шаги. Перевожу дух.

— Лиз, на тебя кофе варить? — доносится из кухни уже совершенно будничным тоном.

— Да!

— С корицей будешь?

— Да!

8.1

Когда выхожу из душа, по квартире уже стелется терпкий аромат свежезаваренного кофе. Слышу, как Сашка хозяйничает на кухне, с кем-то болтая по телефону.

Конец ознакомительного фрагмента.