Сломанная кукла

Амо Джонс, 2017

Они солгали. Они обманули меня. Смирившись с тем, что мне остались лишь обрывки воспоминаний и беспорядочных мыслей из таинственного дневника, я ушла. «Короли» не властны надо мной. Их манипуляции больше не работают. Я всегда знала, как нужно действовать. Ведь этому меня учил отец. Бежать. Я лишь тень той девушки, которую они все знали. Ложь и предательство меняют взгляды на жизнь. Я Мэдисон Монтгомери, и я хочу сыграть в игру. И вот что произойдет, если я выиграю…

Глава 3

Получить визу оказалось довольно просто. В аэропорте установлен киоск, и, поскольку страна, в которую мы летим, имеет прямое соглашение с Соединенными Штатами, все, что от нас потребовалось, — заполнить онлайн-анкету — и готово: наш запрос сразу же одобрили.

— Не могу в это поверить, — шепчет Татум. — Мы едем в Новую Зеландию? Ты не могла выбрать другую страну, например… Дубай?

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Думаешь, им понравились бы наши документы?

Она вздыхает.

— Да, ты права.

— И кроме того, — добавляю я, — я даже не слышала о Новой Зеландии. И Бишоп, скорее всего, тоже. И еще… — я смотрю в ее неблагодарные глаза, — или это, или какой-нибудь захудалый городишко в Индонезии или Таиланде.

— Мы могли бы сделать в Таиланде дешевые сиськи.

Я закатываю глаза, и в это же время голос над головой объявляет название нашего рейса.

Смотрю на Татум, и мое сердце выпрыгивает из груди.

— Ты готова?

Она поднимает на меня глаза и берет меня за руку.

— Да… да, я готова.

Два месяца спустя

— Ну, не знаю, Та… Аталия.

Татум улыбается мне, выходя из-за барной стойки в обтягивающих шортиках и кружевном лифчике, выглядывающем из-под короткого топа.

— Ты же знаешь, что можешь здесь работать.

Она кивает в сторону стриптизерши. Мы здесь уже два месяца и, надеюсь, останемся еще на пару, но мне нужно найти работу, чтобы чем-то себя занять.

Я оборачиваюсь и ухмыляюсь.

— Может, мне уже все равно, но даже в этом случае я не собираюсь крутиться на шесте.

Я делаю глоток из своего стакана и откидываюсь на спинку стула, изучая лежащий передо мной лист бумаги и прокручивая в руках карандаш. Сейчас здесь 12 часов дня, значит, дома уже 20:00.

С тех пор как мы сюда приехали, я и Татум живем в маленькой квартирке прямо на побережье. Приземлившись в Окленде через тринадцать часов после посадки в самолет, мы сразу же купили небольшой буклет о стране. Единогласно решив, что мы хотим жить рядом с пляжем, мы вознамерились найти уютное место, которое заменило бы нам дом. Так мы и нашли этот небольшой городок посреди острова под названием Маунт Маунгануи. Я до сих пор не научилась правильно произносить его название, поэтому, как и местные жители, называю его просто «Маунт».

Здесь очень красиво. Песчаные пляжи, высокие волны, небольшие магазинчики и ряд домиков прямо вдоль побережья. Чтобы проехать всю полосу береговой линии, нужно около десяти минут на машине, а сразу за ней вы найдете городок под названием Папамоа. Новозеландцы дружелюбны — иногда даже слишком дружелюбны, — еда свежая, а воздух такой, будто постоянно находишься в SPA. Это прекрасно. Но я не могу найти работу с тех пор, как мы приехали. Квартира, в которой мы живем, представляет собой небольшую простенькую студию, но стоит она целое состояние. Оказывается, жить в этом городе не так уж и дешево. Конечно, ведь мы с Татум додумались выбрать один из самых дорогих городов во всей Новой Зеландии. Она сразу нашла работу барменом-стриптизершей за наличку — я не шучу. Я люблю Татум, но не могу не видеть, как она медленно теряет себя.

Может, это происходит и со мной?

Всякий раз, когда я пытаюсь копнуть внутрь себя в поисках своих истинных чувств, я остаюсь ни с чем. У меня не осталось чувств. Пару раз я даже думала о том, чтобы принять предложение Татум и присоединиться к ней в качестве стриптизерши, но потом вспомнила, что ни хрена не умею танцевать и моя задница трясется чуть больше, чем следует.

— Хороший рисунок, — прерывает мои мысли сидящий рядом парень, указывая на мой лист бумаги.

— Спасибо, — бормочу я, протягивая руку к своему стакану.

— Сколько времени ты это рисовала?

— Хм. — Я делаю глоток и снова смотрю на него. — Около двадцати минут.

Он хмурится.

— Могу я взглянуть?

Я киваю.

— Да, конечно.

Протягиваю ему листок, наблюдая, как меняется выражение его лица. У него чуть лохматые, но хорошо уложенные светло-каштановые волосы, щетина, прямой заостренный нос, оливковая кожа, довольно широкие плечи и квадратная челюсть. Одет он в темную кожаную куртку, из-под которой виднеется простая белая футболка, темные джинсы, кожаные браслеты на запястьях и тяжелые байкерские ботинки. Боже, пожалуйста, только не будь байкером.

— Да это чума!

Он ухмыляется, изучая мой последний рисунок. Я не совсем понимаю, что означает «чума», кажется, это какой-то новозеландский жаргон. На рисунке я изобразила наполовину распустившийся розовый цветок лотоса. Посередине находится пуля, которую окружают лепестки. Я еще не доработала тени, но в целом вышло неплохо.

— Спасибо, — смущенно отвечаю я.

Он внимательно на меня смотрит.

— Я слышал, ты говорила своей… — он смотрит на Татум, крутящуюся на шесте, — …подруге, что ищешь работу?

— Ага. — Я киваю. — Мы из Америки.

— Путешествуете?

— Что-то в этом роде, — отвечаю я, натягивая улыбку.

— Джесси. — Он протягивает мне покрытую татуировками руку.

Жму ее, удивляясь мягкости его ладони, не соответствующей грозному внешнему виду.

— Амира.

— Амира? — Он усмехается. — Довольно сексуально.

— Ха! — Я нервно смеюсь. — Возможно.

Он флиртует? Не могу его понять.

Его ухмылка превращается в лукавую улыбку.

— Вот. — Он протягивает свою визитку через барную стойку. — Я хозяин Inked, тату-салона двумя магазинами дальше. — Он указывает на мой рисунок. — Возьму тебя на работу, если хочешь.

— Что? — недоверчиво бормочу я. — Я никогда не делала людям татуировки!

Он качает головой.

— Зато я делал и делаю, а ты чертовски хорошо рисуешь. Могу и тебя научить. Или ты просто будешь рисовать для меня эскизы. Я работаю только по индивидуальным заказам, так что ты будешь разрабатывать эскизы для каждого клиента по их собственным пожеланиям. Улавливаешь, о чем я?

Я сглатываю.

— Черт.

— Боишься? — Он снова улыбается мне, изогнув темную бровь.

— Что-то вроде того.

— Привет! — Татум подходит к нам, придерживая купюры, набитые в ее бюстгальтер. Господи, что за девчонка. Она улыбается и смотрит на Джесси, а глаза блестят, как фейерверки Четвертого июля^[1]. Она тут же протягивает ему руку.

— Я Аталия!

Джесси смотрит на нас обеих.

— Просто похожие имена или..?

— Мы сестры, — чирикает Татум, хватается за стойку, вскакивает и усаживается на нее задницей. Джесси подходит к ней, поднимает ее за подмышки и качает головой.

— В этой стране не сидят на столах, девочка.

Я хихикаю, глядя на обиженное лицо Татум.

— Хорошо, — говорю я Джесси, и его взгляд тут же возвращается ко мне. — Я имею в виду, — исправляюсь я, — не знаю, действительно ли подхожу для этой работы, но хочу попробовать. Так как… я была близка к тому, чтобы подняться, — я указываю на сцену, — вон туда.

Он усмехается.

— Хорошо, тогда пойдем.

Он кивает в сторону входной двери, и я смотрю то на нее, то на него, то снова на дверь.

— Ты же не убийца?

— Ты все равно не узнаешь, пока не пойдешь со мной.

Делаю паузу и смотрю на него, а затем допиваю свой напиток и встаю с табурета.

Повернувшись к Татум, я улыбаюсь.

— Я скоро вернусь.

Она пожимает плечами и возвращается на сцену. Вместе с Джесси я выхожу за дверь. Прохладный летний воздух сразу же бьет мне в лицо. Он наклоняет голову в сторону тротуара.

— Ты ведь не убьешь меня сейчас, да? — смеюсь я, засовывая руки в карманы джинсов.

Он смеется, откинув голову назад.

— Это Новая Зеландия, детка. Ты в безопасности.

Судя по тому, что я видала, тут и правда безопасно.

Мы идем по тротуару, пока не оказываемся у магазина, фасад которого выкрашен черной краской с красными вертикальными полосами. Джесси вытаскивает ключи, отпирает дверь и проводит меня внутрь.

Включив свет, он делает пригласительный жест рукой.

— Тут чисто! — Это первое, что приходит мне в голову, и я, конечно же, говорю это вслух.

Джесси усмехается, закрывая за собой дверь, чтобы отгородиться от шума байкеров на главной улице.

— Да, так и должно быть.

Он наклоняет голову и идет вперед к темному бетонному прилавку. Все оформлено в деревенском стиле с долей современности. Полы покрыты глянцевой плиткой, а кресла — черной кожей с замысловатыми узорами, вырезанными на подлокотниках. Все кабинки для татуировок открыты, но есть возможность задернуть занавеску. Сзади также есть отдельная комнатка.

— Это для пирсинга, — бормочет Джесси, протягивая мне пиво, когда замечает, что я смотрю на кабинку.

— Спасибо. — Я беру бутылку. — Так чего именно ты от меня хочешь?

Он делает глоток и смотрит на меня.

— Когда приходят клиенты, ты можешь сидеть рядом с ними во время консультации, слушать то, чего они хотят, и рисовать для них эскиз. Просто рисовать.

— Хорошо, а когда у тебя нет клиентов? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за ним.

У него на лице есть пара родинок, которые мгновенно привлекают мое внимание, поэтому я быстро отвожу взгляд, не желая, чтобы он это заметил. Он очень горячий. В нем есть грубая мужская сексуальность. Интересно, сколько ему лет.

— Тогда ты можешь стоять на стойке регистрации. Я предлагаю почасовую оплату плюс процент за рисунки — и все наличными.

Я обдумываю его предложение, одновременно разглядывая картины, висящие на стенах.

— Думаю, я согласна.

Он делает шаг вперед, засунув руки в передние карманы джинсов и наклонив голову.

— Расскажи свою историю.

Глубоко вдохнув, я подношу бутылку ко рту и делаю глоток.

— У меня ее нет.

— Хорошо, тогда как давно ты в Новой Зеландии?

— Пару месяцев. И планирую остаться еще на столько же. Поэтому, пожалуйста, не думай, что это навсегда. Мне очень не хотелось бы произвести неправильное впечатление.

Уголок его рта слегка приподнимается.

— Я не очень люблю постоянство.

Я скольжу взглядом вверх и вниз по его телу, не в силах скрыть свое влечение, и каждый раз ловлю себя на одной мысли: «Я и правда могу это сделать». Да, я могла бы найти мужчину просто для того, чтобы провести с ним время, но Бишоп всецело владеет моим телом и моими мыслями. Это несправедливо, учитывая то, как он со мной поступил, но я не в силах его отпустить. Еще слишком рано.

Я останавливаю его рукой, чувствуя, что он собирается приблизиться.

— Пожалуйста, не надо. Не сейчас.

Он усмехается.

— Да, еще не время.

Вручая ему свое едва отпитое пиво, я улыбаюсь.

— Я лучше пойду. Увидимся завтра.

— Ага, приходи в девять утра, — соглашается он.

Я киваю, разворачиваюсь и выхожу за дверь. Решив прогуляться до дома пешком, а не ехать на такси, я оказываюсь неподалеку от главного пляжа. Спускаясь по песчаным ступеням, вдыхаю густой солоноватый океанский воздух и закрываю глаза, погружаясь в звуки плещущихся волн и стрекота сверчков в листве деревьев. Новая Зеландия прекрасна, в этом нет никаких сомнений. Но я скучаю по своему дому в США. Я не знаю, что там происходит сейчас. Никто меня не нашел, а может, никто и не искал — не знаю, что из этого правдивее.

— Ты в порядке? — Татум спускается по ступенькам и подходит ко мне. Я сажусь на песок и прижимаю колени к груди, мои волосы спадают на плечи.

— Не совсем.

Тат плюхается рядом со мной, ее тонкая накидка плотно облегает тело.

— На тебе хотя бы есть нижнее белье?

— Что? — Она невинно хлопает ресницами. — А, конечно! А еще… — Она вытаскивает бутылку виски и что-то определенно напоминающее самокрутку. — Тадам!

Я качаю головой и смеюсь.

— Ты просто сумасшедшая, ты в курсе?

— Я знаю, — вздыхает она, кладя голову мне на плечо. — Будешь сходить с ума со мной?

Я сглатываю, глядя на черный океан, гадая, что скрывается за темным полотном воды.

— Да, думаю, это именно то, что мне сейчас нужно.

Мысли о Бишопе и моем отце терзали меня с тех самых пор, как мы покинули США. Может, Татум легче все это пережить, потому что она всегда под кайфом или пьяна — или занимается сексом. И хотя я не готова к сексу с другими — даже не знаю почему, ведь мы с Бишопом не были парой, — я все еще чувствую, что предаю его. Почему, черт возьми, меня волнует, обманываю ли я его? Он предал меня! Он лгал, манипулировал и убил человека. Он просто…

— Тат, пусть это прекратится, — шепчу я сквозь подступившие к горлу слезы.

Одинокая слезинка скатывается по моей щеке, и Татум ловит ее указательным пальцем. Затем она берет меня за подбородок и поворачивает лицом к себе. Она смотрит мне в глаза и на секунду кажется совершенно трезвой.

— Мы справимся с этим вместе, Мэди.

Сглотнув, я киваю и беру у нее сигарету. Поджигая ее, зажимаю губами и глубоко вдыхаю, чувствуя, как мои легкие вспыхивают огнем, а горло заполняет густой дым. Выпуская дым, я закашливаюсь и выхватываю виски из рук Татум, передавая ей сигарету. Открутив крышку, хлопаю себя по груди, подношу горлышко к губам и делаю большой глоток, позволяя дешевому виски обволакивать мое и без того пересохшее горло.

Татум падает на спину, зажав сигарету между губами, и я ложусь рядом с ней; над нами простирается темное звездное небо, бутылка виски зажата в моих пальцах, а наши волосы беспорядочно рассыпаны по песку.

— Как думаешь, Тат, это что-нибудь для него значило? — шепчу я, наклонив голову и рассматривая Южный Крест^[2], сияющий в небе.

— Для Бишопа? Нет. Для Нейта? Да.

Она громко кашляет. Я продолжаю пить, пока горло не начинает неметь от обжигающего виски, моя голова пульсирует от опьянения. Татум снова передает мне сигарету.

— Извини, Мэди. Я не думаю, что он способен на чувства. Но я бы не стала принимать это на свой счет. Ему плевать на всех на свете.

Я втягиваю дым, на этот раз задерживая его чуть дольше, чтобы усилить эффект, а затем медленно выдыхаю.

— Какого хрена я не могу спать ни с кем другим.

— Это пройдет, детка. Ему было все равно. Но я прекрасно знаю, что это значило для тебя.

— Я идиотка.

— Нет. — Татум качает головой, протягивая мне виски. — Нет, это не так. Ты Мэдисон Монтгомери, и ты чертова богиня, которая способна на настоящие чувства, Мэди. Это дорогого стоит. Многим людям этого не хватает.

— Была способна, — шепчу я, мои слезы уже высохли. — Они использовали меня как марионетку. Теперь я сломана.

— Сломана, но все еще горяча. И кое-кто, кстати, нашел себе горячего тату-мастера!

Я смеюсь, прикусывая нижнюю губу.

— Он неплох, да?

— Неплох? — Татум выглядит возмущенной. — Дорогая, он явно из тех, кто может всю ночь.

— Ты уже решила, куда мы поедем дальше?

Мой голос кажется невнятным бормотанием, и я прищуриваюсь, пытаясь сфокусироваться.

— Мммм, может, Милан?

— Испания? — спрашиваю я шокировано. — А как насчет Лондона? Может быть, в Бристоль?

— Почему?

— Не знаю. Просто хочу найти горячего британского парня.

— Чтобы потрахаться или чтобы снова жаловаться мне на то, что ты не можешь спать с другими парнями?

Я смеюсь, толкая ее в плечо.

— Тихо ты. Пойдем.

Я поднимаюсь с песка и тяну за собой Татум. Мы обе едва держимся на ногах и… я падаю. Плюхаюсь обратно на песок, чувствуя ушибленной задницей твердую землю.

— Черт! — ругается Татум сквозь смешок.

Я не выдерживаю. Из меня вырывается оглушительный хохот, и я хватаюсь за живот.

— Черт возьми! — мотаю я головой, мои щеки болят от смеха.

— Да, такого хохота я уже давно не слышала. — Татум держится за живот, вытирая слезы с глаз.

— Обещаю, что ты будешь слышать его чаще.

Примечания

1

Четвертое июля — День независимости США, считается днем рождения Соединенных Штатов как свободной и независимой страны.

2

Созвездие южного полушария неба в форме креста.