Источник

Грейс Амбер Ланкастер, 2016

Стэфан, едва надев корону, теряет всё свое королевство, сталкиваясь с устрашающими воинами Тёмного войска. Во главе этого войска стоит родной брат его отца, получивший за свои деяния прозвище "Проклятый". Согласно древним преданиям, в лесу неподалёку от его королевства, есть источник, дарующий невероятную силу тому, кто решится испить из него. Молодой король отправляется на поиски этого источника, однако, получает намного больше, чем невероятную силу.

Солнце закатывалось за иссиня-зеленый горизонт, зловеще краснея, словно требуя крови, испуская слепящие лучи света, предвещая беду. С далекого запада приближалась буря. Но несла она не дождь и молнии, а смерть и разруху. Облака те были — облаками пыли, и гром тот был — неистовый топот копыт и звон железного оружия, жаждущего крови и плоти. Надвигалось полчище. Были в ее рядах меднокожие дикари-наемники с каменными топорами, разрисованные кровью своих жертв, с ожерельями и поясами из черепов и зубов, одетые в шкуры волков. Были там и закованные в железо и камень горцы, с длинными копьями и тяжелыми мечами-тесаками. А впереди того полчища шло Черное войско: жестокие и бесстрашные воины в черных, как смерть, доспехах и рясах. Кто восседал на черных конях, закованных в черные пластины металла, яро рвавших под своими копытами стонущую землю, похожих на химер, изрыгающих пламя. Кто бежал своими ногами, таща на себе гремящие доспехи, скрывающие их тела и лица, оставляя лишь щель для глаз.

Полчище надвигалось на город-крепость, королевство Бессар. Впереди этой бури шел младший брат покойного короля Бессара — Осгальда Бессарского, Тельбот Проклятый. Прозвище свое получил он за то, что, по словам старых сказочников, за ним всюду и всегда следовала смерть, но никогда ее рука не касалась самого Тельбота.

Тяжелые черные доспехи, добротно покрытые железом и красным золотом, скрывали его испещренное шрамами, оставшимися от чудовищных костров, тяжелых мечей и острых метких стрел, тело. От каждого движения доспехи скрежетали и гремели, и тот скрежет был подобен крику Банши. Лицо его закрывала маска, искаженная ликом ярости и ненависти. Через единственные отверстия для глаз глядели холод и пустота, словно там не было глаз человека, а сама лишь смерть. Те, кто осмеливался взглянуть в них, впадали в мертвенное оцепенение. Голову Тельбота венчала корона с шестью острыми лучами, похожими на обломки темной звезды. На поясе Тельбота в ножнах из кожи дракона лежал двуручный меч Каратель, на рукояти которого стояло клеймо древних, утерянных еще в эпоху Древних королей, гномьих кузниц. Клеймо это означало, что Каратель был выкован в самом сердце планеты, и рукоять его высечена из павшей звезды. Сломать тот меч было по силам только богам.

Мрак приближался быстро и неудержимо, но еще быстрее надвигалось Черное войско. Все замирало, парализованное ужасом. Земля выла в муках, испуская языки пламени из самых далеких глубин, и в небеса, смыкающиеся черным сводом над Бессаром, поднимались столбы серого густого едкого дыма и пепла, заслоняя собой последние блики кровавого солнца.

В Бессаре загорались огни. Сурмы затрубили тревогу. По длинному каменному коридору, обильно освещенному масляными лампами в неглубоких нишах в горе с одной стороны, и открытой галереей по другую сторону, открывавшей вид на пустошь, по которой надвигалось войско, бежал молодой герцог. Он нервно поглядывал в сторону черной бури, надвигавшейся на Бессар. С каждым ударом его сердца его шаги ускорялись. Он был в добротных доспехах из черного металла бессарских рудников, защищавшие его крепкое тело и руки. Они были украшены позолотой с узорами солнца, огненных стрел и медвежьих голов — гербом королевства. На поясе герцога можно было увидеть два меча с драгоценными камнями на эфесе каждого, лежавших в ножнах. На его ногах были тяжелые кожаные сапоги, оббитые железом, с острыми шипами и деревянной подошвой, потому каждый шаг герцога раздавался многократным эхом по длинному коридору. В руке герцог держал железный шлем.

Лицо его, смуглое от солнца, с горящими ясными глазами и чувственными губами, поросшее негустой черной щетиной, хранило спокойствие. И лишь глаза выдавали его тревогу. Его черные волосы, взъерошенные ветром и небрежно приглаженные, словно смола поблескивали в свете лампад.

Наконец, он дошел к широким деревянным дверям, висящим на медных петлях, увитых железными узорами, шипами и гвоздями. Без стука он отворил их и вошел в Тронный зал. Там, на троне из амаранта, находившемся в стороне от входа, оббитом бархатом и шелком, с золотыми украшениями, в окружении советников и супруги, сидел молодой король Бессара — Стэфан. На груди короля сверкал герб Бессара. На короле были позолоченные доспехи. Его руки обвивали перчатки с железными шипами, покрытые золотом и ядом. Его лицо было смуглым, волосы — темно-русыми, словно лучи осеннего солнца. Глубокие синие глаза взволнованно глядели на вошедшего герцога. За поясом короля сверкал кинжал с рубином в навершии в виде лапы орла. Было нечто общее в короле и герцоге — одинаковые чувственные губы, манившие всех женщин королевства, пронзительный взгляд, и небрежно приглаженные густые волосы.

— Ну, наконец! — воскликнул король, увидев герцога — Таурум, где тебя носит?

Без поклона, герцог подошел к нему и ответил:

— Я получал сведенья от разведчиков. Нам нужно спешить!

— Что ты предлагаешь? — спросила супруга короля — королева Мэрэдит, облаченная в сияющее белоснежное платье с хрустальной короной на золотых волосах, бурными волнами, спадавшими на ее белоснежные плечи и пышную грудь. Ее ярко-зеленые глаза впились в самое сердце Таурума, и ее губы застыли в страхе произнести вопрос, означавший, что ее кошмары превратятся в реальность.

— Я предлагаю… — ответил Таурум, собираясь с силами — я предлагаю вывести через тайные тоннели всех жителей Бессара, а воинам и мужчинам, мальчикам и старикам, способным сражаться, взять в руки оружие, и выступить на защиту королевства.

— Вы предлагаете, — внезапно выступил один из советников, стоявших по правую руку от короля Стэфана, и отличавшийся от остальных советников своим пышным нарядом из лучших видов желтого бархата и жаккарда, с черными узорами и шелковыми лентами — славным жителям этого великого и бесстрашного королевства бежать? Бежать, словно гнусные трусливые овцы? Так? Не слишком ли вы молоды, герцог Таурум, для того, чтобы давать королю — слава его имени — столь дерзкие и слабо обдуманные советы?

— Отнюдь. Это здравые мысли, советник Тавини! — пожал плечами герцог.

Советник Тавини хотел вновь ввязаться в пылкий спор, но король вмешался раньше.

— Тавини, — сказал король Стэфан — Я согласен с Таурумом, он мыслит разумно. Это самая первая мысль, которая посетила меня. — король взглянул на Таурума, затем вновь на советника — Вели страже выводить всех женщин и детей, стариков и немощных из города. Снабди их едой и водой. Остальным — выдать оружие из кузниц Бессара и пускай обороняют свое королевство.

— Да, ваша светлость. — недовольно ответил Тавини. Он шепнул другим советникам, и те быстро покинули Тронный зал, шелестя светло-желтыми рясами, подпоясанными черными кожаными поясами с мешочками и карманами на них.

— Стэфан, — обратился герцог к королю — прошу, скажи мне, что ты тоже покинешь город вместе с Мэрэдит

Король женился, как только взошел на трон, поскольку это было последним желанием покойного короля Осгальда, и из-за того, что произошло это совсем недавно, детей король не имел.

— Что ты говоришь? — возмутился и оскорбился король.

— С вашей стороны оскорблением является такое заявление по отношению к его величеству — слава его имени — вашему королю! Вам, как никому другому, известно, насколько его величество хорош в бою. Доблестнее воина не сыщешь нигде! — возмущенно прошипел Тавини.

— Да опомнитесь же! — воскликнул Таурум, взывая к их разуму и вздымая к небу крепкие руки в сверкающих перчатках. Его выклик пробежался по круглому каменному залу без окон, рассыпаясь эхом от люстр из хрусталя и мраморных лав для советников.

— С Загорья надвигаются варвары, которые, убивая своих жертв, выпивают их кровь. С гор идет войско мотугов, способных разрубить ствол древа на две части одним ударом. А ведет их Тельбот Проклятый собственной персоной. Как твой военный министр, и в первую очередь, как твой друг детства, молю и заклинаю тебя, Стэфан, спасайся вместе с Мэрэдит от этой чумы.

— Ни мой муж, ни я не покинем это королевство живыми! — воинственно заявила королева Мэрэдит.

— Моя госпожа! Ваши слова достойны преклонения, я восхищаюсь вашей доблестью! — воскликнул в приступе восхищения советник Тавини.

— Замолчи же. Ты толкаешь их на верную смерть! — выкрикнул Таурум, с кулаками бросаясь к советнику Тавини. Стэфан, подхватившись с трона, встал между ними, преграждая путь Тауруму, и добавил:

— Мое решение есть закон, Таурум. Но будешь ли ты стоять плечом к плечу со мной, когда эта чудовищная дружина войдет на наши территории? Будешь ли ты стоять спиной к спине со мной? Не испугаешься ли ты взглянуть в глаза смерти вместе со мной, когда она вторгнется в стены нашего королевства? Не выпустишь ли ты меч из рук ранее, чем пробьется последний удар твоего сердца?

Король Стэфан положил руку на плечо Таурума, и наклонился, глядя ему в глаза.

— Да! Клянусь, мой друг и мой король, что буду верен тебе! — воскликнул Таурум.

— Спешите, господа, времени не остается на прощания, Черное войско уже у стен Бессара. — сказала Мэрэдит, бросаясь к ним — Сделайте так, чтобы вами двумя гордился покойный король Осгальд и весь Бессар.

Стэфан поцеловал белоснежную нежную щеку своей супруги, и советник Тавини проводил ее в безопасное место. Взяв длинный двуручный меч, украшенный резьбой, позолотой и драгоценными камнями, Стэфан вложил его в ножны на поясе. Прихватив шлем, король в сопровождение герцога, покинул Тронный зал.

Король, плечом к плечу с Таурумом стояли во главе армии из воинов, стариков, которые еще помнили былые войны, крестьян с дрожащими руками, кузнецов и юношей с едва проросшей щетиной. В руках они держали то оружие, что смогли найти, и что оставалось в кузницах Бессара. В руках у них были и древние клинки, и острые мечи из кузниц Бессара, и меткие кинжалы, копья, стрелы лесных эльфов, вилы земледельцев и топоры мясников, и даже простые деревянные дубинки.

Началась атака городских ворот. Первыми выступили лучники и арбалетчики. Врагов обливали раскаленным черным металлом из шахт около города и обильно посыпали камнями, добивая стрелами тех, кому удалось увернуться от смертельного дождя. Земля дрожала. Из-за толстых белоснежных стен города поднималось зловещее бурое зарево, дым и копоть. Доносились зверские крики горцев, запугивающих своих жертв.

Прогремел второй удар в ворота города. Воины непоколебимо стояли на своих местах. Нерушимы, едины общей идеей защиты своего дома. Их сердца бились в унисон, преисполняя друг друга отвагой. От городских стен отрывались куски и рушились на землю. Огромные врата Бессара дрожали, как юная дева в первую брачную ночь, но ни на миг не прогнулись. Два засова из железа и стали держали огромные врата из древнего дерева каби, окованного черным металлом из шахт Бессара, и замкнутые замками древних гномьих мастеров.

Еще два удара в ворота. Они еще держались. Внезапно, нагадано со стен города на воинов посыпались стрелы — враг взобрался на городскую стену и, круша стрелков Бессара, атаковал воинов, которые стояли на площади у ворот.

Стэфан и Таурум, прикрываясь щитами, начали пробиваться сквозь столпотворение к башне, через которую быстрее всего можно было добраться на стены города.

— Ишгольд! — обратился Стэфан к одному из командиров — Передаю тебе командование. Обороняй ворота, не дай им пройти в город. Я же очищу стены Бессара от вражеских стрелков.

— Слушаюсь. — уверенно кивнул Ишгольд и в тот же миг принялся отдавать команды.

Стэфан и Таурум, взяв десяток воинов, направились в башню. Враги еще не успели ее захватить, и путь оказался чист. На крепостных стенах оказалось около сотни лучников и головорезов Черного войска. Одни добивали Бессарских стрелков, другие атаковали воинов на площади у ворот, третьи взгромождали лестницы и поднимали на стены тяжелые катапульты, чтобы разгромить город изнутри.

— Ты бей стрелков, а я возьму остальных. — обратился король к Тауруму, затем взглянул на воинов — Остальным — бейте всех, кого увидите. Никого не щадим!

В тот же миг блеснули темные клинки обнаженных мечей, и они бросились в бой. Водопадами полилась алая горячая кровь, оглушающе зазвенело оружие, лавиной на землю посыпались пораженные тела врагов. Несколько взмахов мечом — и Стэфан сразил дикаря-наемника. Еще несколько взмахов, удар эфесом, поворот, вновь взмах — и головы еще двух горцев полетели с плеч. Таурум не мешкал, и тоже разделался с тройкой стрелков и наемником-дикарем.

Разделавшись со всеми врагами на городских стенах, Стэфан с Таурумом огляделись: угроза вторжения спала. Но городские ворота вот-вот были готовы пасть. К тому времени, как они с Таурумом и кучкой воинов спустились на площадь у ворот, черные всадники прорвались сквозь врата и черной рекой хлынули в город. За считаные мгновения ряды воинов Бессара поредели.

— Ваша светлость! — задыхаясь от битвы и крови, которой он был залит с головы до ног, произнес Ишгольд, подбегая к королю Стэфану — Спасайтесь! Шансов на победу нет. Их слишком много.

Он был весь изранен небольшими порезами, его одежда была похожа на шкуру убитого медведя — истрепанная в лохмотья и бурая от крови врагов и его собственной. Но он все еще крепко стоял на своих ногах и уверенно держал меч. По его лицу текла тонкая струйка крови из разбитой брови.

— Нет. Никак нельзя! Я буду стоять до последней капли крови. — возразил король.

— Опомнись, Стэфан! Мы должны бежать, чтобы выжить и потом спасти наше королевство! Это такой же дом для меня, как и для тебя. — возразил Таурум — Но кто поведет войско в битву за Бессар, если короля не будет в живых? Зачем Мэрэдит ждет тебя, если ты хочешь погибнуть здесь?

— Ты прав, мой друг, как это ни позорно, но ты прав. Мы должны бежать. Ишгольд, пойдем же!

Но командир отрицательно покачал головой.

— Идите, поспешите, а я задержу их. Мне все равно уже конец.

Не давая сказать более ни слова Ишгольду, Таурум пожал его руку и потянул Стэфана скорее в замок, за Мэрэдит. Она ждала его в своих покоях. Мэрэдит сидела на ложе. Рядом с ней стоял советник Тавини. Увидев Стэфана, она подхватился с кровати, и бросилась к нему в объятия.

— Моя королева — печально произнес король Стэфан — мы должны бежать, ради будущего нашего королевства мы должны покинуть Бессар сейчас же.

— Но… Стэфан… — удивилась королева. На мгновение ее лицо выразило негодование, быстро сменившееся сладкой улыбкой.

— Да, мой король. — кивнув, ответила она.

— Врата пали, войско повержено. Сейчас нет резона оставаться. Мы бессильны. — объяснил Таурум.

— Есть одно древнее сказание… — произнес советник Тавини — Я не могу помочь вашей светлости изрубить войско, но могу раскрыть древнюю тайну о том, где взять силу и сразиться с ними.

— Говори же, не томи! — возбужденно выкрикнул король Стэфан.

— Но это же древняя магия. Ты не знаешь сам, на что идешь! — возразил Таурум.

— Мне плевать! Я должен спасти королевство своего отца. — ответил король и обратился к советнику Тавини — Говори. Я слушаю.

— В лесу Этонн, у Воющей горы, есть источник. Течет он из ниоткуда и утекает в никуда. Вода в нем красная, как кровь. Кто осмелится и выпьет той воды хоть глоток, станет непобедимым, словно Древний король.

— Это всего лишь глупое сказание. — вновь возразил Таурум — Ты тратишь время на пустяки, бред, не стоящий и гроша!

— Это не бред! — закричал Тавини — Я видел его своими глазами.

— Почему же ты сам не выпил из него? — удивился Стэфан.

— Потому, что из источника того пил Тельбот. Я имел неосторожность и совершил ошибку, когда привёл его к тому источнику.

— Я верю тебе, Тавини. И теперь понятно, почему Тельбот так силен и непобедим, что даже сама Смерть не может его забрать. Ты покажешь, где он? — ответил Стэфан.

— Я расскажу вам, где этот колдовской источник, но сейчас моя цель — защитить королеву. Ее назначение — сохранить королевскую кровь. А моя — оберегать королеву, носящую наследника.

Стэфан чуть не выронил меч из руки.

— Мэрэдит! Неужели? — произнес он, обнимая королеву. Она смущенно опустила глаза и улыбнулась. Она была сама невинность. Ее улыбка была нежна и чиста, словно роса на молодом лепестке розы.

Тавини объяснил им, как найти источник в лесу Этонн:

— Подножие Воющей горы будет устлано густым туманом. В тумане том шастают духи и тени, но они безвредны для того, кто не имеет в сердце страха. Вы должны продолжать свой путь до самого источника, не останавливаясь. Сам источник пересекает мост. Перейдя этот мост, дар источника — могучая сила — становиться вечным. В ином случае — в следующее полнолуние сила исчезнет. Но мост пересекать никак нельзя!

Затем, взяв один из мечей, висевших у кровати королевы, Тавини повел Мэрэдит к одному из тайных ходов, ведущему далеко прочь из города. Стэфан проводил королеву и поцеловал ее белоснежную шелковистую щеку на прощание. Он стоял, провожая королеву взглядом, пока она, следуя за советником Тавини, удалялась по бесконечному коридору, слабо освещенному мерцающим светом свечей в канделябрах на стенах.

Стэфан и Таурум так же направились к другому тайному подземелью, знакомому им еще с детства. Они шли по узкому земляному проходу. Порой лаз был столь низким, что им приходилось сгибаться почти вдвое, либо ползти на коленях, чтобы пройти по тоннелю, не ударяясь при этом головой о свод. Их доспехи то и дело, все время задевали ветхие деревянные опоры стен.

— В детстве этот тоннель казался больше! — заметил Таурум, проталкивая себя вперед.

— Это все потому, что в детстве ты был тощим и хилым мальчишкой! — засмеялся Стэфан.

— Ты был таким же. — ответил Таурум. В его голосе не было ни капли злости или обиды, лишь тревога за своего друга.

Они вышли из тоннеля посреди поляны в лесу. Дверь из подземелья скрывалась в стволе широкого дерева, стоявшего в гордом одиночестве посреди зеленой поляны. Дверь, скрытая за корой дерева, незаметно захлопнулась, когда Стэфан и Таурум вышли из тоннеля.

Чтобы разглядеть, в какой стороне Воющая гора, и в какую сторону им двигаться, Таурум взобрался на одну из сосен. Для этого ему пришлось сбросить почти все доспехи. Быстро оглядев местность, он спустился к Стэфану.

— Нам еще… — начал он, спрыгивая с последней ветки сосны, но Стэфан прервал его, подавая сигнал молчать.

— Что? — чуть слышно спросил Таурум, приблизившись к нему.

— Я слышу разговоры. — сказал Стэфан — судя по говору, это наемники. Они совсем близко. Кого-то ищут.

— Не могут же они искать нас? — удивился Таурум — Никто не знает, что мы здесь.

— Это не важно. Давай поскорее уберемся отсюда. Куда нам идти?

Собрав свои мечи и доспехи, Таурум быстро и беззвучно повел Стэфана в направлении Воющей горы. Шли они долго. Уже Стэфан начал тревожиться, не ошиблись ли они в направлении, не сбились ли с пути, как вдруг их окутал туман — тяжелая, густая, пепельного цвета, пелена, змеей окутывавшая их тела.

В тумане, там и тут, раздавались отдаленные жалобные стоны и злобные шепоты. Вокруг них шастали тени. Стэфан несколько раз порывался броситься на тень, разглядев в ней то воина Черного войска, то дикаря-наемника, но вовремя вспоминал о словах советника Тавини. Таурум шел впереди, желая первым встретить опасность и защитить друга. Он первым услышал звук текущей воды. Окликнув Стэфана, он бросился вперед на звук журчащего источника.

В нескольких шагах от них был источник, вытекавший из-под горы. Он действительно возникал из ниоткуда, огибал гору, и стирался с поля зрения, превращаясь сперва в тонкий ручеек, который рассеивался по ходу течения. Через источник было перекинуто два бревна — ствол одного дерева, разрубленный пополам. Таурум оглядел местность, пока Стэфан разглядывал источник. Туман медленно рассеялся, и Стэфан застыл в ужасе. Вода была красной и густой, словно кровь. В воздухе пахло солью и острыми пряностями. От этого аромата резало в носу. В воде, на дне источника, что-то лежало. Стэфан присел, и стал всматриваться в воды источника. Хватило мгновения, чтобы разглядеть в воде тела: мертвые тела воинов. Их лица были спокойны, словно они уснули сладким сном, но их глаза — пустые, тусклые, холодные — были широко распахнуты.

— Таурум! — закричал Стэфан — Посмотри, что это? Это тела?

— Таурум подошел ближе, всмотрелся в воду, но так ничего и не увидел. Стэфан потер глаза ладонями. Ошибки не было — он по-прежнему видел мертвые тела. Осторожно протянув руку, он опустил ее в воды источника, и попытался дотянуться до тела, медленно проплывавшего в воде. Его рука прошла сквозь тело, и все мертвецы сразу же исчезли.

— Нет времени! — поторопил его Таурум — Мы и так много потеряли, разыскивая эту проклятую воду. Выпьем ее скорее, и вернем тебе Бессар!

Он первым окунул обнаженную ладонь в воду и набрал немного алой, как кровь, жидкости, затем выпил ее. Стэфан медлил.

— Что-то чувствуешь? — нетерпеливо спросил Стэфан.

Таурум отрицательно помотал головой, но лишь раскрыв рот, из него вырвался страшный звериный рев. Таурум рухнул на землю, сжимаясь и корчась от боли и мучительного жгучего огня, который пронзал все тело.

— Таурум, что с тобой? Что происходит? Я могу тебе помочь? — кричал Стэфан, колеблясь подбежать к другу, видя, что с ним происходит. Но Таурум не отвечал ему. Стэфан невольно схватился за меч, все еще не решаясь его обнажить. Он в оцепенении наблюдал за перевоплощением Таурума, не имея сил, чтобы помочь ему. Тот извивался, изгибался, стоя на четвереньках, кричал от боли и рычал, словно зверь. Его глаза загорелись желтым огнем, одежда, плотно облегавшая его тело, трещала и лопалась, разлетаясь в стороны от его тела, словно щепки от лезвия топора. На руках Таурума появились острые длинные когти, тело покрывалось черной шерстью; появились острые клыки, и из его губ, пронзенных клыками, потекла струя крови. Наконец Стэфан понял, что его друг превращается в оборотня.

Таурум стоял на четвереньках, впиваясь когтями в землю, и тяжело дышал. Его тело — спина и ноги — все еще вздрагивало и изгибалось, ощущая адский жар, и шерсть на его позвоночнике топорщилась, словно иглы. Когда все кончилось, Стэфан осторожно, медленно и тихо подошел к нему, продолжая держать руку на эфесе меча.

— Т-Таурум… — тихо произнес он.

— Я в порядке. — жадно вдыхая воздух, по-человечески произнес оборотень.

Стэфан бросился к нему на помощь, подал руку и помог подняться на ноги, а точнее — на лапы. Таурум, и без того рослый и крепкий, стал вдвое больше и крупнее. Его широкие плечи смогли бы скрыть за собой двух таких, как Стэфан. Таурум смотрел на Стэфана теперь сверху вниз, глазами, наполненными жаром.

— Не верю, что это ты. — произнес Стэфан — Будь проклят тот час, когда я послушал советника Тавини!

Таурум осмотрел себя в новом облике.

— Стэфан, — произнес он глубоким рычащим голосом, — мой облик стал иным, но это все же я. Твой друг.

Таурум встряхнулся, подошел к самому большому дереву, что было в поле его зрения, и со всей силы ударил по нему когтями. Дерево затряслось, заскрипело, посыпалась листва с кроны, словно слезы сироты, и, злобно затрещав, рухнуло на землю.

— Вот это колдовство… — удивленно, и в то же время одобрительно, произнес Таурум, оглядывая свои когти, сверкавшие серебром в свете луны — Теперь твоя очередь.

Пока Таурум испытывал свои новые силы, Стэфан вернулся к источнику, и опустил в его воды свою ладонь. Вода была теплой. Он зачерпнул немного воды ладонью и отпил из нее. Она была на вкус словно кровь. В тот же миг Стэфана затошнило, желудок скрутила резкая боль, а в ушах зазвенели тысячи колоколов. Он схватился обеими руками за голову, стараясь заглушить звон, но он был внутри его черепа. Ему послышался боевой крик дикарей, и сильный толчок повалил Стэфана в воду. Он сразу же попытался выбраться из воды — но что-то или кто-то его удерживало. Стэфана охватил ужас. Он подумал: неужели Таурум хочет меня убить? Он не может этого сделать. Нет! — решил он. Вдруг в его теле появилась невероятная сила, боль и звон исчезли, и он ощутил, прилив энергии.

Мощным рывком Стэфан вырвался из воды, оттолкнув то, что удерживало его под водой. Выхватив меч из ножен, и, сам того не заметив, он перерубил меднокожего наемника, что, опомнившись от толчка Стэфана, вновь бросился к нему, замахиваясь каменным топором, размером с маленького ребенка.

Быстро окинув взглядом все, Стэфан понял, что на них напали. В тот же миг, как он разделался с одним наемником, на него бросился другой — горец с длинным острым копьем, окованный железными доспехами с орлом на груди. С грациозным изяществом Стэфан увернулся от копья горца, подбежал к нему и ударил эфесом в нос так, что кровь горца брызнула на доспехи Стэфана, и пока тот не успел обернуться, рассек его тело пополам. Сила его удара была столь велика, что доспехи, известные своей прочностью, развалились на части.

Покончив со вторым врагом, он бросился на помощь Тауруму, которого атаковали со всех сторон. Он разбрасывал их, как щепки, но его силы заметно угасали, и он получал ранения, теряя бдительность.

Двоих наемников Стэфан убил, пронзив поочередно мечом, подкравшись к ним со спины. Оставшиеся наемники сразу же бросились на него, забыв о Тауруме. Разделавшись, после долгой борьбы, еще с одним дикарем, Стэфан почувствовал, что теряет силу. К счастью, на подмогу к нему пришел Таурум, оклемавшийся от атаки. Таким образом, Стэфану и Тауруму оставалось справиться лишь с двумя противниками.

Стэфан схватился с коренастым горцем, разъяренным и страшным, словно предсмертная агония. Несколько ударов — и Стэфан пробил доспехи горца, но тот все еще был силен для продолжения боя. Ударив его в подбородок, Стэфан, в то же мгновение выбил меч из его руки и нанес удар. Но горец его парировал, хорошенько стукнув Стэфана железной перчаткой по голове. Он пошатнулся, попятился, и споткнулся о чье-то тело, лежащее на земле. Стэфан с грохотом металлических доспехов упал на землю, но клинки свои не выпустил из рук. Наемник в мгновение ока оказался возле него, и замахнулся поднятым мечом. Стэфан успел защититься от его удара, скрестив клинки меча и кинжала перед лезвием наемника. Горец вновь замахнулся, и Стэфан повторил свой трюк, но горец предугадал его действия, и выбил меч из его руки. Ногой он наступил на вторую руку, в которой Стэфан держал кинжал.

Стэфан вскрикнул от боли. Над ним стоял, навалившись всем телом на его кисть, высокий, словно секвойя, толстый и необъятный, как гора, в тяжелых доспехах, бледнокожий горец. Его белесое лицо выглядывало из-под шлема, как полная луна из-за облака — столь бела была его кожа. Горец замахнулся над Стэфаном, устремив острие меча прямо в грудь Стэфана.

«Я не хочу так бессмысленно погибать!» — печально подумал Стэфан, чувствуя, как силы буквально утекают из него, и закрыл глаза.

В последний миг, когда между острием меча и нагрудным доспехом Стэфана осталось столько места, что могла проскользнуть лишь муха, Таурум набросился на горца. Сбив его с ног, он вцепился ему в горло. Наемник выронил меч, но продолжал некоторое время сопротивляться, вырываясь и отбиваясь кулаками, но хватка была железной.

Когда казалось, что все кончено — наемник мертв — Таурум пронзительно вскрикнул от боли, и отвалился в сторону. Его глаза сверкали желтым огнем, по волчьей морде и лапам густая кровь стекала на землю. Спустя несколько мгновений, проведенных в недоумении, Стэфан заметил в его груди, немного ниже амулета, висевшего на шее Таурума, блестящую рукоять ножа. Нож был маленьким, посеребренным, с резбленной ручкой, а лезвие полностью погрузилось в тело Таурума.

— Стэфан… — взвывая, протянул он. Стэфан вмиг подскочил к другу, и принялся зажимать рану ладонями.

— Достань его — хрипел Таурум — Проклятый нож. Как же жжет!

— Ты умрешь, если я его достану. — возразил Стэфан.

— Неужели ты не видишь — я уже умираю, Стэфан. — прохрипел Таурум — Достань же его!

Стэфан зажал рану одной рукой, а второй обхватил рукоять ножа и резко выдернул его из груди Таурума. Тот скорчился от боли, но молчал, тяжело хрипя и хватая воздух губами.

— Стэфан… — прошептал он, теряя остатки сил — Уходи. Беги, не дай им убить и тебя.

— Нет. Я не оставлю тебя здесь. Держись, друг, держись! Быть может, источник спасет тебя? Ты не должен умереть.

— Стэфан… Это мой конец. Ты должен идти.

— Нет. — настаивал Стэфан.

— Не дай моей смерти быть напрасной, молю тебя, беги!

Сказав эти слова, он тяжело взвыл и вздохнул в последний раз.

Некоторое время Стэфан смотрел на его широко распахнутые глаза и из его глаз текли слезы. Вдруг он вскочил, направился к источнику, прихватив шлем одного из горцев. Зачерпнув воды из источника, Стэфан вернулся к телу Таурума, и стал вливать ему в пасть кровавую воду источника. Но она не помогала: ничего не изменилось. Тогда он принялся смазывать рану на груди Таурума. Но все было так же безрезультатно.

Из всех сил он швырнул шлем в дерево. Шлем раскололся и, звякнув, осколки упали на землю. Стэфан неподвижно смотрел на тело своего друга — самого доброго, веселого и самого верного воина. Он смотрел на Таурума и искренне верил, что вот-вот он проснется.

Начало светать. Где-то вдали Стэфан вновь услышал голоса дикарей-наёмников. Охваченный ужасом, он подхватился на ноги. Утренний ветерок доносил приближавшиеся голоса. Опустив веки Таурума, он сорвал с его шеи амулет в форме двух скрещенных топоров в объятиях плетенного круга, и бросился вглубь леса. Забыв о сказании Тавини, Стэфан миновал мост, обогнул гору, и стремглав побежал куда глаза глядят.

Много ли, мало ли он пробежал — Стэфан не знал. Он знал лишь одно — этот лес во владениях Лесных существ — земли, дарованные им на века Древними королями, и ни один человек не имел права входить на землю Этонн.

***

Рассвело. На сером небе, затянутом мелкими скудными облаками, прорезались первые лучи солнечного света. Стэфан добрался до горного кряжа на восход от Воющей горы. Остроконечные вершины гор, покрытые белоснежными снежными одеялами, сверкали в лучах восходящего солнца, пылали дивным малиново-оранжевым огнем, отражая первые, но уже очень яркие лучи раннего солнца.

В горах он нашел небольшую пещеру. Она была достаточно высоко, чтобы никто его не заметил там, без конкретной надобности не взбираясь наверх, и достаточно мелкой, что гарантировало отсутствие в ней какого-либо зверя.

Забравшись в пещеру по старой горной тропинке, Стэфан выбрал удобное место, с которого виднелась вся округа, и умостился на нем поудобнее. От пережитого горя и ужаса, Стэфан быстро впал в забытье. Ему снился дивный сон: он был с Таурумом. Они были детьми, играли во дворце, в одной из галерей. Стэфан чувствовал счастье от того, что Таурум вновь с ним. Они играли, сражаясь на деревянных мечах, громко смеясь, носились по галерее вперед и назад. Стэфан был рыцарем, а Таурум — драконом. К ним подошел король Осгальд — отец Стэфана. Вмиг они утихли. Осгальд подошел к Тауруму, присел возле него на одно колено, и что-то прошептал ему на ухо. Затем король вложил крошечный сверток в руку Таурума, и ушел прочь. Стэфан увидел растерянность на лице друга.

— Что случилось? — спросил Стэфан.

— Моя мать умерла. — сказал Таурум и развернул сверток. В нем лежал амулет его матери — родовой герб ее семьи — два скрещенных топора в объятиях плетенного обруча.

— Давай я помогу тебе его надеть. — сказал Стэфан.

— Давай. — ответил Таурум.

— Хочешь, пойдем побросаем камнями в жаб? — предложил Стэфан, когда амулет был надет на шею.

— Хочу.

— А потом, я могу быть драконом, а ты — рыцарем.

После этого сновидение Стэфана перенеслось в его юность, где они с Таурумом вместе громили городскую стражу, бегали по крышам домов, убегая из покоев городских красавиц, скакали наперегонки на лошадях по пустоши, и обязательно, всегда были пьяны.

Вдруг он увидел Мэрэдит. Она шла позади него, рядом шел Таурум. Они оба с безграничным доверием глядели на Стэфана, и зачем-то протягивали к нему руки. Стэфан не мог никак понять, зачем они это делают, а они подходили все ближе и умоляюще тянулись к нему. Он попятился, отстраняясь от них, и неожиданно увидел, что его руки залиты кровью по локти. В ужасе Стэфан стирал ее с рук, стряхивал капли густой крови, срывал с себя одежду, но кровь словно впиталась в его тело. Его сердце застучало, словно тамтам.

— Тата! — вдруг закричала Мэрэдит незнакомым голосом — Иди ко мне, Тата! — и бросила в него мокрой тряпкой, которая упала на его лицо.

Тряпка облепила его лицо, затруднив дыхание. Словно из темной водной пучины, Стэфан вынырнул из сна. Раскрыв глаза, он увидел перед собой волка. Первым делом он подумал о Тауруме, но быстро понял, что это не он. Стэфан подхватился с земли, и собирался уже хвататься за кинжал, когда понял, что перед ним вовсе не волк, и животное совсем не собирается на него нападать. Это был пес, похожий на волка, обнюхивавший Стэфана. Пес был темно-серого цвета с черными полосками на теле, большой, массивный, с острыми волчьими зубами, торчащими ушами, но хвост был короче обычного, и морда была псиной. На шее у пса не было никаких ошейников из тех, что наемники надевают на своих псов, которые выслеживают беглецов.

— Уйди. — негромко сказал Стэфан, отгоняя руками пса — Брысь отсюда!

— Тата! — вновь прозвучал незнакомый женский голос.

Стэфан посмотрел вниз, к подножию горного кряжа. Там ходила девушка-дриада. Он так решил, следуя рассказам своей няни о Лесном народе. Дриада искала пса.

— Пошел вон отсюда! — вновь повторил Стэфан псу, отталкивая его ногой — Тебя ищет твоя хозяйка.

Пес недовольно взглянул на Стэфана, чихнул, забрызгав его с головы до ног слюной, и убежал. Стэфан скривился в отвращении, стряхивая с себя брызги. Затем он лег на спину, растянувшись на земле, закрыл глаза и вновь заснул. Вот бы Мэрэдит была здесь! Она сказала бы, что делать. — подумал он, опускаясь в сон.

Но спал он недолго. Громкий собачий лай разбудил его. Открыв глаза, он увидел того самого пса, вновь донимавшего его. Пес громко лаял, и все время оглядывался назад на тропинку, ведущую к пещере. На тропе Стэфан увидел девушку, следовавшую за псом. Прежде, чем она увидела Стэфана, он успел рассмотреть ее.

Ее кожа была золотисто-зеленого цвета, волосы были темно-черными. Они длинными прямыми потоками спадали на ее плечи. Волосы были распущены, и некоторые пряди были украшены деревянными заколками. Из-за волос выглядывали острые кончики небольших ушек, острых, словно у эльфа. Все тело девушки покрывали рисунки — татуировки узоров, растений, животных, цветов и птиц. Все ее тело — от кончиков пальцев, до кончика носа — было покрыто рисунками. На кистях ее рук Стэфан разглядел рисунки солнца с длинными витиеватыми и короткими прямыми остроконечными лучами. На груди девушки был нарисован цветок подсолнуха, на лбу и переносице были прямые линии разной ширины и длины, а глаза обрамлял узор, похожий на острия охотничьих стрел, направленные вниз. Эти рисунки на лице означали, что девушка принадлежала к касте охотников. Она была высокой, худой и стройной. Длинные босые ноги ловко перескакивали с кочки на камень, потом на землю, когда девушка поднималась к пещере. На запястьях и предплечьях у девушки были кожаные браслеты, шею обвешивали бусы из камешков и костей разного цвета. На ней были надеты длинные штаны из красной травы и рубашка из тончайших кружев шелка, с короткими рукавами. Через тонкие кружева проглядывались очертания ее тела: молодой пышной груди, изящной талии, подтянутого тренированного тела. Но никогда прежде он не видел таких ясных и глубоких черных глаз. В них словно таилась ночь, весь мрак и темнота мира, и в то же время в них сверкали звезды, они блестели зачарованным лунным светом.

— Тата! Вот ты где! — радостно воскликнула девушка, увидев пса. На ее чувственных коралловых губах, немного пухлых, уголки которых были приподняты вверх, появилась улыбка.

Пес посмотрел на девушку и вновь громко залаял. Дриада посмотрела на Стэфана. В ее глазах вовсе не было страха либо злости, а только интерес и недоумение.

— Ты кто? — спросила она Стэфана, и ее голос прозвучал дружелюбно и очень мягко. Стэфан встал на ноги, отогнал пса, и затем ответил:

— Я Стэфан. — ответил он.

— Хм… Забавно. — улыбнулась она.

— Что?

— Никогда не встречала Лесных существ с человеческим именем.

— Но… я не Лесное существо… — осторожно возразил Стэфан. Она рассмеялась.

— А кто же тогда?

— Человек. — уверенно ответил Стэфан.

— Ты такой смешной! Что ли вина напился? И что же, я тоже, по-твоему, человек? — засмеялась дриада.

— Нет. Но при чем тут ты?

— Мы с тобой одинаковы, дубина! Только вот такие доспехи я не видела ни у кого.

Стэфан осмотрел свои руки и очень удивился — он стал таким же, как дриада, и на его руках тоже были татуировки, только вместо солнц были львы со стрелами вместо гривы, на груди был сокол. Разглядев его доспехи, дриада отшатнулась, выхватила из-за спины сухую ветвь и направила ее на Стэфана.

— Что ты делаешь? — спросил Стэфан.

— Такие же доспехи мы нашли у источника, вместе с телами людей и телом оборотня. Ты один из них?

Стэфан замешкал, но увидев, что дриада безоружна, встал и шагнул на встречу к ней.

— Стой! — закричала она, угрожая ветвью.

— И чем ты мне угрожаешь? — засмеялся Стэфан — Это же сухая ветвь. Ты высечь меня решила?

Дриада нахмурила тонкие брови и взмахнула ветвью, после чего та превратилась в сверкающий стилет. Стэфан потянулся к своему клинку, но его ножны были пусты — он потерял свое оружие во время битвы у источника.

— Как хочешь. — в отчаянье произнес Стэфан — Но без боя я не сдамся.

И вдруг он стал увеличиваться — все вокруг быстро уменьшалось. Все тело пронизала острая боль, лицо словно огрели сотней пощечин, кости ломило, а из губ потекла кровь. Доспехи затрещали и свалились с его тела. Он с усилием раскрыл глаза, и обнаружил себя в медвежьем облике.

Не может быть! — пронеслось у него в голове. Дриада отбежала назад, оттащив своего пса от Стэфана, но продолжая угрожать ему стилетом. Стэфан невольно рухнул на четвереньки и взревел. Его рев звонким эхо отскочил от стен пещеры и рассыпался по округе. Дриада закрыла лицо руками.

— Что ты наделал! — закричала она — Ты выпил воды из источника? Зачем? Зачем ты сделал это?

Стэфан опустил на нее свои глаза. Она с яростью глядела на него, и ее глаза стали красными, как огонь. Она вновь взмахнула стилетом, и он превратился в длинный посох, острый с обеих сторон, после чего она с криком накинулась на Стэфана, со страшной силой повалила его на землю, и прижала посохом к земле, сев поверх него, приставила посох к горлу. В то время, как дриада разбиралась со Стэфаном, пес покорно ждал ее команды, и наблюдал.

— Ты накликал на нас беду. — сказала девушка.

Стэфан попытался столкнуть ее с себя, но она уверенно держала его.

— Я должна тебя убить, человек. — строго решила дриада. И в тот же миг Стэфан уменьшился до таких размеров, что пес стал для него великаном. Он расправил руки и увидел, что он превратился в ворона, и вместо рук у него крылья. Спохватившись, он быстро замахал крыльями и, кое-как взлетев, направился в лес, прочь от горы.

— За ним! — скомандовала дриада псу.

Быстро Стэфан приловчился лететь, но силы вновь стремительно покидали его. Немного пролетев, он ухватился за ветвь, и присел отдохнуть на нее. Дышать было трудно, сердце вырывалось из груди, все шло кругом, а тело было, словно чужое.

Через некоторое время к дереву подбежал пес, а за ним и дриада.

— Спускайся! — велела она Стэфану.

Он не повиновался. Она повторила команду еще несколько раз, затем сама полезла на дерево за ним. Ловко цепляясь за сучки, дотягиваясь до высоких ветвей, балансируя на тонких веточках, она взобралась почти на самую верхушку дерева, где сидел ворон. Стэфан раскинул крылья, и перепорхнул на соседнее дерево. Дриада ловко перепрыгнула за ним. Стэфан перелетел еще дальше, но вскоре дриада вновь его настигла. Стэфан чувствовал, что силы продолжали утекать из его тела. Поняв, что бегство бесполезно, он решил сдаться и просить о помощи. Стэфан грустно опустил голову, и спустился с дерева на землю. Сам того не заметив, он превратился в человека. Дриада, словно плывя по ветвям, спустилась вслед за ним.

— Прошу, — сказал он, обращаясь к дриаде — не убивай меня. Хотя бы не сейчас.

— Почему я не должна этого делать? Ты уничтожишь мой мир.

— Нет! Я не собираюсь этого делать. Мне нужна была сила, чтобы спасти мое королевство. Но… — он запнулся — но они все, наверно, уже мертвы.

— Ты король? — удивилась дриада — Как зовется твое королевство?

— Бессар. Но это уже не имеет никакого значения. — грустно ответил Стэфан — Бессар разрушен Черным войском. Я потерял очень много времени.

— Мне очень жаль.

Стэфан взглянул на дриаду, исполненный надежды на ее милосердие, и заметил, что ее глаза вновь стали черными, как ночь.

— Оборотень, которого вы нашли — был моим другом. Его звали Таурум. А теперь нет ему имени. Он умер за Бессар. Он мёртв, как и мое королевство. И мне нет более места в этом мире. Но я хочу спасти своих подданных.

Стэфан приготовился к смерти, ожидая удара клинка дриады. Спускаясь, он обронил амулет Таурума, висевший на его шее. Дриада, заметила его. Слова Стэфана пробудили в ней сомнения, ведь его печаль была благородна. Размышляя над судьбой человека, она подняла амулет и, взглянув на него, замерла.

— Верни. — грозно сказал Стэфан — Он много для меня значит.

Дриада нехотя вернула ему амулет. На ее устах застыл вопрос, но она не решилась спрашивать. Стэфан поспешно надел амулет на шею, спрятав его под те лохмотья, которые остались от рубашки.

— Итак? — произнес Стэфан, вопросительно глядя на дриаду.

— Я помогу тебе, человек.

— В чем? — удивился Стэфан.

— Зависит от того, что тебе нужно — смерть или спасение твоего королевства.

— Я без раздумий выбрал бы Бессар, если бы передо мной стоял выбор: жизнь или королевство. Но друг моего детства мертв, а королевство захвачено Тельботом Проклятым. Мне, кроме смерти, больше нечего не остается.

Произнеся эти слова, он опустился на колени перед дриадой, склонил голову, и опустил руки к земле, ожидая смерти.

— Прошу, сделай это быстро. — добавил он.

— Нет. — ответила дриада — Встань.

— Нет? Что значит «нет»? Ты отказываешь королю в просьбе о смерти?

— Здесь ты не король. — строго ответила дриада — Идем со мной, и я помогу тебе.

Он поднялся, отряхнул штаны от листьев, и взглянул на девушку.

— Как тебя зовут? — спросил он, но дриада не хотела отвечать.

— Я не пойду никуда, пока не узнаю твое имя. — настаивал Стэфан.

— Аларет. — ответила она — Это мое имя.

Затем она решительно направилась в путь, и Стэфан последовал за ней и ее псом. Они молча шли по густому древнему лесу. Ни единого существа, ни звука, ни дома или захудавшей хижины, ни зверя — только густая буйная непроглядная зелень. Сквозь зелень пробивались лучи света, местами птицы, испуганные путешественниками, перелетали с дерева на дерево, и ветер шелестел в листве.

— Куда мы идем? — спросил Стэфан.

— В мой город.

— У дриад есть города? — удивился Стэфан.

— Есть. Не такие, как у людей, но мы и не живем в берлогах, или на деревьях, как звери, либо в землянках, как об этом думают люди.

— Хм. Это твой пес?

— Мой. Но Тата не пес, он хант. Смесь волка, тигра и собаки.

— Очень умный хант.

— Мой клан разводит хантов. Этот не хотел тренироваться, пока я за него не взялась. С тех пор он мой друг.

— Друг? — удивился Стэфан — Как же пес может быть другом? Он даже говорить не умеет.

На это пес недовольно прорычал.

— Ты человек, ты не понимаешь и не принимаешь того, что не можешь увидеть или ощупать. Человек не может жить в согласии с Лесом. Сейчас ты в моем мире, и свои суждения оставь при себе.

— Долго нам еще идти? — немного помолчав, спросил Стэфан.

— Я иду медленно, чтобы твои ноги не сбились в кровь, и ты не умер от усталости. А город мой недалеко для дриад, и далеко для других существ, не происходящих из Леса.

— Как тебя понимать, Аларет? — спросил он. Она вздрогнула, услышав свое имя. — У меня нет сил дальше идти.

— Не важно. Ты теряешь силы потому, что в твоем теле яд.

— Яд? Как же? Я умру? — всполошился Стэфан. Аларет засмеялась в ответ.

— Люди такие смешные! — сказала она — Только что ты готов был оставить жизнь, а теперь тревожишься, не умрешь ли ты?

— Все потому, что… — начал Стэфан, но Аларет прервала его объяснения, ведь ей уже все было ясно — его вопрос все рассказал о нем. Она сняла с пояса флягу и протянула ему.

— Что это? — удивился Стэфан.

— Вода. Выпей. Тебе станет легче идти.

Несколько глотков вернули ему бодрость.

— Это сила Этонна, а ты теперь — его часть. — объяснила Аларет, предугадывая его вопрос.

Они долго шли по лесу, и Стэфану все казалось одинаковым, словно они ходили по кругу. Он не прекращал задавать вопросы: Куда мы идем? Сколько еще идти? Мы не прошли нужное место? Как называется твой город? Мы где-то увидим указатель? И так далее. Дриада терпеливо молчала, направляясь вперед, ее зоркие глаза видели тропу там, где ее не было видно даже самому зоркому воину. Солнце стало в зенит, и его длинные лучи яро палили тело Стэфана, и даже Аларет чувствовала его истощающее влияние.

Они вошли в небольшую пещеру в горе, и спасительная прохлада охватила их тела. В пещере было темно, но они двигались вперед без факела. Стэфан изо всех сил всматривался в темноту, наблюдая за дриадой, как бы ни напала она на него в темноте, и внимательно слушал ее шаги. Шли они не долго. Вскоре блеклые полоски света забегали по стенам пещеры и указали им путь к свету. Яркий свет вспышкой ударил в глаза, и Стэфан закрыл лицо рукой. Когда глаза привыкли к свету, он разглядел очертания громадных валунов, отколовшихся от горы. Валуны выстроились короткой аллеей, а за ними открывались ворота города дриад.

На деревьях и на земле стояли дома. Одни были из дерева и соломы, другие из камня, третьи — просто натянутые шатры. Вдоль мощеной каменной дороги стояли дома, за ними располагались небольшие дворики, где бродили куры, бегали ханты, выпасая скот. Город окружала стена леса, а сам город стоял на овальной поляне. Никаких защитных укреплений у города не было.

В конце каменной дороги стояло каменное здание круглой формы, без крыши с широкими овальными окнами. К зданию вели ступени, по сторонам от которых стояли две статуи льва и волка. Позади сооружения находилась еще одна пустовавшая широкая поляна.

Когда Аларет и Стэфан шли по мощенной дороге к зданию, все взгляды были прикованы к ним двоим. На них смотрели с опасением, перед ними расступались, от них шарахались в сторону. Однако, все сбежались к дороге, чтобы посмотреть на них. Аларет остановилась, подойдя к ступеням храма. Стэфан и хант сделали то же. Аларет опустилась на одно колено и поклонилась, затем встала и решительно вошла в сооружение.

Круглое здание в конце дороги оказалось храмом. Внутри, в самом конце большого зала, в очаге горел высокий огонь. В центре стояла статуя женщины с распростертыми крыльями, в длинной мантии и возведенными к небу руками, покрытая позолотой. В одной руке статуя держала солнце, а в другой — луну. У ее ног лежал каменный меч. У стен стояли широкие длинные лавки, а рядом с ними, на равном расстоянии друг от друга, стояли чаши с водой.

— Что это такое? — шепотом спросил Стэфан.

— Это наш храм. Здесь живет и служит духу Леса наша хранительница. — так же шепотом ответила Аларет.

— Вы поклоняетесь этой богине? — спросил Стэфан, указывая на статую.

— Нет. Это богиня плодородия и процветания.

Позади статуи, спиной ко входу, лицом к огню, у самого очага, сидела женщина. У нее были длинные седые волосы, тянувшиеся по каменному полу. Руками, покрытыми рисунками и шрамами, она рисовала в воздухе узоры.

Аларет подала знак ханту и Стэфану оставаться на месте, а сама подошла к хранительнице, села возле нее, сложив ноги по-арабски, и стала тихо шептать ей на ухо. Хранительница продолжала водить руками по воздуху, слушая Аларет, и вдруг остановилась и обернулась к Стэфану. Все ее лицо было покрыто рисунками, за которыми тяжело было разглядеть очертания лица. Хранительница встала. Аларет встала следом за ней. Вместе они направились к Стэфану.

Тело хранительницы, густо покрытое белыми узорами, прикрывало платье из серых лохмотьев, с длинным шлейфом, тянувшимся следом за ней. На ее шее и руках висела сотня связок бус, амулетов и кулонов.

— Говори. — велела хранительница, обращаясь к Стэфану без приветствия.

— Я молю вас о помощи. — сказал он — Мне дана сила, которой я не умею управлять. Но я должен спасти свое королевство от забвения.

— Аларет сказала мне, — продолжила хранительница мелодичным голосом, как у юной девушки, — что ты принимаешь разные подобия, но ни в одном из них не удерживаешься надолго?

— Наверно, это так. — пожал плечами Стэфан.

— Ты испил кровь из источника. Это, несомненно. Но, какова была твоя цель? Власть? Порабощение и смерть?

— Я должен был защитить свое королевство, королем которого я был еще вчера. А сегодня — оно лежит в руинах. Врагов было слишком много, и мне нужна была только сила.

— Аларет сказала мне, что оборотень, найденный стражниками Леса, был твоим другом, следовательно — человеком?

— Мой друг, Таурум, погиб, защищая меня, чтобы я мог оборонить наше королевство и вернуть в него мир. Однако, я не понимаю, почему он стал оборотнем, а я так и остался человеком.

— Воды источника высвобождают спрятанное в сердце Зло, силу и ярость. Твой друг стал оборотнем по той причине, что в нем таилась ярость — это то, что твой друг всегда умело скрывал, но это было частью его самого. Очевидно, он умел подделывать свои чувства, так же умело, как оборотень меняет свои обличия. Ты же, Стэфан, не имеешь чего скрывать. Твой друг желал убивать — он стал оборотнем и не мог обернуться человеком вновь. Твои побуждения иные, ты не знаешь, чего желаешь — потому ты меняешь свой облик.

— Не смейте осквернять имя моего друга. Он был верным другом и отважным воином! Герцог Таурум никогда. — возмутился Стэфан, но его прервала хранительница.

— В этом нет ни капли позора. С нашего рождения, Природа всех наделяет различными первородными стремлениями, и презрен лишь тот, кто не может их обуздать. Аларет, — обратилась она к девушке — проведи странника в шатер псов, он останется здесь. Отныне ты его наставница.

— Прошу простить меня, хранительница, — возразил Стэфан — но у меня нет времени гостить у вас.

— Ты слаб, и слабость та идет от твоего духа. — ответила хранительница — Сейчас от тебя будет мало проку на поле битвы. А твое терпение тебе воздастся.

Аларет недовольно нахмурилась. Хранительница, заметив это, поучительно произнесла:

— Не каждое наказание является таковым, если в завершении ты обретешь знания.

— Да, хранительница. — повиновалась Аларет — Пошли. — велела она Стэфану.

— И, девочка, будь вежлива с ним. — добавила хранительница. Аларет тихо фыркнула.

Они вышли из храма. Хант неторопливо следовал за ними. Множество дриад наблюдали за ними. Мужчины и женщины, длинноволосые и коротко стриженые, блондины и шатены, зеленоволосые, или с золотыми, как солнце, густыми кучерявыми волосами. У всех были острые тонкие уши, все покрытые рисунками с ног до головы. Только узоры на их лицах отличались — они разделяли дриад между кастами. Одеты были дриады в тонкие кружевные рубашки и тоги, штаны из красной травы, или длинными юбками из льна. На них были браслеты и бусы из камешков и костяшек. Они наблюдали за каждым их шагом. Дриады смотрели на них удивлёнными темными глазами, но ни у кого в глазах Стэфан не заметил такого света, как у Аларет. Их кожа была скорее зеленовато-белой, нежели золотисто-зеленой, как у Аларет. Все смотрели на них и шептались. Вот снова она привела эту мерзость в наш город! Она нашла еще одного! Зачем она привела это существо сюда? — говорил кто-то в толпе.

— Не обращай внимания. — сказала Алерет.

— Ты, наверно, уже привыкла?

— К чему? — Аларет удивленно посмотрела на него.

— Ты тоже не совсем вписываешься в их ряды. Других темноволосых дриад я тут не вижу.

Аларет промолчала. Они прошли к шатру, стоявшему в дали от прочих домов. На темном шатре были красные рисунки дерущихся псов. Они вошли в шатер. Он был просторным, в шатре стояло ложе, стол со стулом, сундуки для вещей. На кровати лежали мягкие подушки, чистая простыня и теплое меховое одеяло. Практически как в его спальне в замке. На столе, в деревянном блюде лежало немного ягод и фруктов.

— Это будет твой дом. — сказала Аларет, обводя рукой шатер.

— Мой дом в Бессаре.

— Можешь направиться в свое королевство прямо сейчас, но умрешь ты прежде, чем найдешь дорогу из леса.

— Ну, хотя бы не с псами в хлеву. — досадно ответил Стэфан — А ты где живешь?

— На дереве.

Стэфан засмеялся.

— Хоть что-то в книгах было правдой о дриадах. — сказал он.

— Мой дом находится на дереве. — строго и обижено пояснила Аларет.

— Ладно, ладно. Я не хочу тебя обидеть. Как я смогу тебя найти?

— Зачем?

— Если мне что-то понадобится? Где тебя искать?

— Хм… — задумалась она — Я оставлю Тата с тобой. Он приведет тебя ко мне, если понадобится.

— Хорошо. Но где мне взять оружие и одежду? Не могу же я ходить я таком виде! — сказал Стэфан, оглядывая свои порванные штаны и рубашку.

— В сундуках ты найдешь одежду моего народа. А твое оружие — раз уж так оно тебе мило — я верну его тебе. Пойдем со мной.

Они вышли из шатра. Интерес дриад к Стэфану уже остыл, и они разошлись по своим обыденным делам. Аларет провела Стэфана к оружейной: приземистому каменному зданию недалеко от храма. За тяжелой деревянной дверью с тяжелыми замками (в других домах вместо дверей были тканевые попоны) таились два зала с тяжелым железным оружием. По большей части оружие было свалено кучами, но некоторые отдельные клинки, щиты и части доспехов висели в деревянных шкафах.

— Здесь тебе ничего не грозит, человек. Мой народ не воюет между собой и не участвует в войнах людей. Но если ты будешь шпионить за кем-то из нас — жди неприятностей. — сказала Аларет.

Она подвела его к груде оружия, лежавшего возле входной двери.

— Все это мы собрали утром у источника. Здесь есть твое оружие? — сказала Аларет, указывая на оружие.

— Да. — ответил Стэфан, уже заметив в груде свой меч.

Стэфан достал его из-под груды железных клинков, и осмотрел его — меч был цел, хоть и испачкан кровью. Среди прочих клинков он заметил рукоять одного из мечей Таурума.

— Можно я заберу и этот меч? Он принадлежал моему другу.

— Если ты так этого хочешь — тогда можешь взять и его. На этом все?

— Еще нет. Остался мой кинжал.

— Поспеши. Меня ждут дела. — вновь нахмурилась девушка.

Стэфан, погремев грудой клинков, так и не нашел свой кинжал. Рукоять его кинжала была покрыта позолоченной гравировкой, которая гласила клятву его королевства, а навершие украшал красный рубин, «лежавший» в лапах орла. Кинжал был не просто семейной реликвией Стэфана, передававшейся от отца к сыну, но и символом королевской власти.

— Может, кто-то из дриад взял кинжал, когда нес его сюда? — спросил Стэфан.

— Нет. Ни в коем случае! Лесные существа сами куют свое оружие. Считается, чужие клинки приносят горе.

— Аларет, скажи, — осторожно спросил Стэфан — что они сделали с телами тех, кого нашли у источника?

— Ты хочешь знать, что стало с телом твоего друга?

— Да, хочу.

— Его предали огню, а прах развеяли в водах источника, для того, чтобы он смог однажды переродиться. Однако, не думай, что это скоро произойдет. — поучительным тоном произнесла дриада.

— Спасибо. — ответил Стэфан. В его голосе звучала печаль и боль.

Слова Аларет немного успокоили его терзания, но он сильно поник и ушел в свои мысли, донимавшие его весь день. Они вышли из оружейной. Стэфан был далеко в воспоминаниях, все вокруг казалось ему недружелюбным, диким и пугающим. Образы, дома, дриады, проходившие мимо — все было затянуто туманом и походило больше на сон, чем на явь.

— Ты можешь пройти к озеру. — сказала Аларет — Позади храма, за зарослями камыша, позади груды обломков горы, есть неглубокое чистое озеро. Вода в нем наполняет силами и смывает раны, она теплая, как парное молоко. В озере никто не живет, и ты можешь смело входить в его воды.

— Спасибо. — безразлично ответил Стэфан, и побрел в указанном направлении. Искупавшись. Он почувствовал себя бодрее, но его мысли были все так же хмуры и тревожны. Одеваясь, он заметил, что все раны на его теле исчезли, не оставив по себе и следа. Надев на шею амулет, он взял мечи, и побрел в свой шатер.

Войдя в город, Стэфан принял облик дриады — его кожа стала медно-зеленой, и тело покрыли татуировки. На своих кистях он вновь увидел львов со стрелами вместо гривы, и на груди появилось изображение птицы — сокола, распростершего широкие крылья, с острыми когтями и длинным клювом.

Немного побродив туда и обратно, он, наконец, нашел свой шатер. Там его ждал хант Тата, сидевший у входа в шатер. Увидев его, хант радостно заскулил.

— Снова ты… — недовольно пробурчал Стэфан.

Войдя в шатер, Стэфан положил мечи на стол, достал из сундука чистую рубашку и штаны, надел их. К ним он надел свои кольчужные сапоги, поскольку дриады не носили обувь, и ходили босиком по земле. Затем он лёг на кровать. Поначалу она казалась ему ужасно твердой, неудобной и кривой — никак не сравнить с его королевским ложем — но он быстро вспомнил, что его королевство, скорее всего, уже сметено с лица земли, и кровать вмиг стала более привлекательной, мягкой и удобной. К тому же, — подумал он, — это лучше сырой земли или вонючей соломы. Стэфан закрыл глаза, и сразу же провалился в сон.

Вновь его разбудил хант Тата. Он облизывал его ладонь, свисавшую с кровати, мокрым теплым языком. Стэфан собирался прикрикнуть на него, отгоняя ханта, но услышал приближающиеся к его шатру шаги. Стэфан осторожно и тихо взял со стола меч, и лег обратно на кровать. Он спрятал меч под простыней и притворился спящим. Через несколько мгновений створки шатра зашелестели, и кто-то вошел вовнутрь. Он огляделся и подошел к Стэфану, склонившись над ним. Стэфан почувствовал мягкое щекотание волос на своем плече, и чье-то теплое дыхание пробежало по его лицу. В тот же миг Стэфан схватил незнакомца за ворот, и приставил лезвие меча к его горлу.

— Что ты делаешь? — прозвучал голос Аларет.

Стэфан широко раскрыл глаза, разглядывая лицо Аларет, но меч не убирал. В ее глазах было искреннее удивление, недоумение, но никак ни гнев.

— Я же тебе сказала, что здесь тебя никто не тронет. — недовольно произнесла дриада.

— Зачем же ты сюда подкралась, так тихо вошла, и, затаившись, склонилась надо мной. — ответил Стэфан.

— Хм… Ты выглядишь как мы. Мне стало интересно, да и ты спал… — ответила Аларет.

Стэфан вновь взглянул на свои руки, покрытые рисунками.

— Может, ты уже уберешь оружие? — предложила Аларет.

Она недовольно приподняла бровь. Стэфан опустил клинок, и отпустил дриаду. Она отошла от кровати, поправляя свою рубашку. Стэфан заметил в руке Аларет пояс с ножнами.

— Что это? — спросил Стэфан, поднимаясь с кровати.

— Ах, да! Я подумала, что для твоего оружия тебе понадобится пояс; кузнецы мне любезно отдали его. — ответила Аларет, и протянула его Стэфану. Он очень обрадовался подарку дриады, и сразу надел его и вложил свой меч в ножны. Аларет покосилась на него, с интересом оглядев Стэфана, и спросила, не будет ли он брать второй меч.

— Нет. — ответил Стэфан — Это — двуручный меч, второго не надо. К тому же это меч Таурума — он мне дорог как память и напоминание.

— Я не воин, и не знаю этого. — ответила Аларет.

— Я не хотел тебя оскорбить.

— О! Прости. Я еще не совсем хорошо понимаю тебя. Что ж, пойдем? — предложила Аларет.

Стэфан пожал плечами, и Аларет восприняла это как согласие. Они вышли из шатра. Там их ожидала хранительница и еще четыре мужчины-дриады.

— Рада видеть тебя, Стэфан. — сказала хранительница, приветственно взмахивая руками — Твой облик вовсе переменился, вижу влияние источника. Аларет и наши братья благоприятствуют тебе в овладении тобой дарованной источником силой в кратчайшие сроки.

Стэфан осмотрел четырех стоявших возле хранительницы дриад. Стэфан с детства знал значение рисунков на лицах дриад, и понял, что двое из них — охотники, а два других — воины. На кистях воинов были рисунки волков, а на лицах — узоры, напоминавшие крылья орлов, а на кистях охотников были нарисованы солнце и луна, а на лицах — цветы и лианы. У двоих из них были длинные волосы рыжего цвета, у двух других — короткие, зеленого и пепельно-серого цвета. Рыжеволосый и зеленоволосый воины были братьями-близнецами, двое других — охотниками. На поясах мужчин висели ножны. У воинов в ножнах лежали мечи. У охотников же они были пусты, на широких поясах охотников висели мотки веревок, короткие ножи и различные крючки, а за спиной виднелись длинные луки со стрелами. На воинах были надеты кожаные жилеты, на руках толстые кожаные перчатки. Одежда охотников была зеленого цвета, сливавшаяся с лесом, она было легкой, но плотной.

— Аларет, девочка, подойди ко мне. — велела хранительница — Ты будешь наставлять Стэфана, руководствовать постижением и совершенствованием им своей силы и воли. Мэйс и Ловак — хранительница указала на охотников, и те, словно по команде, ступили шаг вперед — обучат Стэфана выслеживать жертву, читать следы зверей, таиться и посвятят в тайны повадок зверей. Алфур и Яротаунг — она указала на близнецов воинов, и они выступили на смену охотникам — славные воины. Наши народы не воюют, но воинское искусство мы храним много веков. Нигде ты не сыщешь воинов проворнее и умелее, нежели эти двое.

— Я благодарен вам за доброту и заботу, но зачем мне эти умения, если я не могу совладать своими силами? — возразил Стэфан.

— Быть человеком — это твое проклятие. — ответила хранительница — Ты глуп и невежественен! Текущий в твоих жилах яд либо погубит тебя, либо обернется твоим спасением. Ежели ты не желаешь постегать древние умения — смерть твоя не задержится. Яд доконает тебя. Но ежели ты умеришь свой гонор — яд не причинит тебе вреда.

— Не понимаю ничего. — растеряно ответил Стэфан.

— Хранительница говорит, что ты должен обучаться для того, чтоб твое тело стало сильнее, твой сердце — чище, а твой разум — глубже и мудрее. Тогда яд, который ты выпил с кровью источника, не сможет поглотить твое сердце.

— Аларет, объясни человеку, почему мы ему помогаем, и почему он должен повиноваться нашим совета. — велела хранительница, растирая ладони.

— А как будешь готов — приходи к нам — сказали воины.

— Или к нам. Мы обучим тебя! — добавили охотники.

После того, громко беседуя, мужчины покинули их. Следом за ними, дав несколько поручений Аларет, откланялась и хранительница.

— Ну вот, мы снова одни. — сказал Стэфан.

Аларет покосилась на него, но просила его лишь следовать за ней. Она поведала Стэфану об источнике.

— Когда-то очень давно — начала Аларет — наш мир был поделен на три королевства: Темное царство — подземный мир, Среднее царство — наш мир, и Царство Света — небеса и все, что живет за облаками. Однажды, из Темного царства вышло существо, желавшее захватить два других царства, уничтожить всех существ, обитавших там, и выпустить подземных существ наверх. Оно желало погасить солнце и луну, и укоренить всюду смерть и страдания. Существо это было кровожадным, жестоким и непобедимым. Два других царства объединились в борьбе против него, и, после долгих лет сражений, сразили его.

Последний смертельный удар нанес воин по имени Сундара — он вонзил свой меч в сердце подземного чудовища. Убив существо, Сундара заполучил его силу, мощь и ярость, но Сундара не смог с ней бороться. Тогда, не в силах сдерживать Зло, совершил великий поступок — он пронзил свое сердце кинжалом, дабы навсегда уничтожить то Зло, что несло в себе подземное чудовище. Но на том месте, куда упала первая капля крови Сундара, появился источник — он и есть кровь великого воина Сундара. Каждый, кто выпьет из источника, наполняется силой, которую получил Сундара от существа, и отвагой воина. Кровь высвобождает дремлющие в сердце Зло, подлость, жестокость и тщеславие. Но в то же время она предает существу, вкусившему кровь из источника, доблесть, смелость и доброту. Эта кровь может как овладеть твоим разумом и превратить тебя в чудовище, не знающее равных в силе и жестокости, так и сделать тебя величайшим воином-спасителем. Все зависит от того, что в твоем сердце — Зло или Добро. Твоя сила воли слаба — ты быстро теряешь силы в борьбе — и вскоре яд завладеет тобой. Однако, если ты примешь нашу помощь, мы научим тебя бороться с ним, и ты сможешь сохранить свой рассудок. Не прислушаешься к нам — тебя убьет сила существа Темного царства, и ты сам превратишься в это существо.

— Погоди! — встревожился Стэфан — Мой дядя — Тельбот Проклятый — испил из этого же источника, и стал предводителем Черного войска.

Лицо Аларет исказилось от ужаса. Она негромко вскрикнула.

— Если он принял Зло, я могу и не стать существом из Темного царства? — продолжил Стэфан.

— Нет. Ты можешь стать как на сторону Зла, присоединившись к своему дяде, так и на сторону Добра.

Повисло тяжелое молчание. Аларет напряженно думала, Стэфан молча наблюдал за ней, чувствуя, как дрожь пробегает по его телу.

— Если ты говоришь истинную правду, наше существование под угрозой. — наконец произнесла Аларет.

— Ты хочешь сказать, что я должен спасти не просто свое королевство, а весь мир?

— Не могу сказать ничего другого, Стэфан. Твои слова — чистая правда.

У Стэфана закружилась голова, в глазах помутнело.

— Что с тобой? — спросила Аларет, придерживая его за руку.

— Голова закружилась.

— Мне жаль, Стэфан. Тебе пора отдохнуть. — ответила Аларет, и, протянув к нему руку, дотронулась до шеи Стэфана. Он почувствовал, как земля уплывает из-под ног, и вновь его разум впал во мрак.

Очнулся Стэфан в своем шатре, в кровати. Кругом стоял мрак. На столе слабо мерцала лампадка, освещая ничтожно маленький клочок мрака. Он сел на кровати, опустив голову на сложенные кулаки, упираясь локтями в колени. Стэфан спазматично размышлял о том, что же ему делать. Первая мысль была бежать как можно дальше, без оглядки, забыв про все, оставив, забыв о случившемся, найти королеву Мэрэдит, и сделать так, как она велит ему. Он уже готов был бежать изо всех сил, подхватившись с постели, но услышал чихание ханта, сидевшего снаружи у его шатра. Незначительный тихий звук, донесшийся извне, привел его в себя, вернув в реальность.

Нет, я не могу бежать, — сказал он сам себе, — это низко, подло, не достойно короля. Только теперь он вспомнил о ребенке Мэрэдит, и задумался о будущем Бессара. Без силы он был бы бесполезен для своего королевства и своей королевы. В тот же миг он принял твердое решение остаться, чтобы выучиться и попытаться спасти своего наследника, и весь народ Бессара. Этот поступок, решил он, будет достоин короля.

Стэфан решительно вышел из шатра. Хант радостно завилял хвостом, увидев его. Вдали он увидел мерцающее пламя костра и ряды столов, накрытых едой в деревянных тарелках, и кувшинами с напитками. Еды было немного: несколько запечённых птиц, фрукты, ягоды и овощи, запеченные яйца птиц, хлеб и сыры. Пламя костра вздымалось высоко в черное небо, усыпанное звездами. Языки пламени извивались, словно тела танцовщиц, развлекавших знать в его замке во время праздников. Белые пылинки взмывали, вырываясь из оков пламени, и растворялись во тьме. На деревьях вокруг столов висели лампадки, подвешенные к ветвям за тонкие, словно паутинки, ниточки. Когда их колыхал ветер, они поблескивали от вспышек языков пламени костра. Дриады мерно бродили у столов, расставляя тарелки с едой. Их дети играли, смеясь, бегали вдогонку друг за другом вокруг столов.

Стэфан приблизился к столам в сопровождении ханта Таты. Позади к нему подошла хранительница и опустила руку ему на плечо. Стэфан инстинктивно обернулся, хватая ее за руку, и другой рукой нанес удар. Хранительница ловко увернулась от кулака Стэфана, а на ее лице появилась довольная улыбка.

— Хорошо, очень хорошо! — сказала она — Алфуру не приведется обучать тебя основам. Завтра начнем обучение.

Она сложила ладони вместе, перекрестив пальцы между собой.

— А теперь пойдем, насладимся Праздником Полнолуния и воссоединимся с предками.

Хранительница посадила Стэфана на краю последнего стола.

— Почему я не могу сесть на, более достойное короля, место?

— Имеет ли это хоть малейшее значение? Ведь не важно, где ты носишь корону — на голове либо на заднице — корона все равно остается короной. — спокойно, но крайне внушительно сказала хранительница.

— Ясно. — ответил Стэфан, и присел на указанное место.

За столом напротив сидела Аларет. Стэфан быстро заметил ее темные волосы, отличавшие ее от других дриад. На ее черных волосах мерцали блики света, привлекая взгляд Стэфана. Он ожидал увидеть отшельницу, которой сторонятся другие дриады, однако Аларет приветствовали другие дриады, увлеченно и радостно болтали с ней, улыбались, дети играли с ней в догонялки. В то же время Стэфана все обходили стороной. Хоть он и выглядел как один из них, его сторонились, о нем шептались, никто не хотел садиться рядом с ним.

Стэфан наблюдал за Аларет, когда началось действие. Из тьмы выступили дриады — мужчины и женщины — в белоснежных тогах, разукрашенных красками из растений. В руках они несли глубокие чаши. Дриады шли двумя рядами, меняясь местами, волнами переплетаясь и сменяя пути движения. Они напевали мелодию, тихо, почти неслышно, но другие дриады подхватывали мелодию, и подпевали. Дриады расположились вокруг костра, возвели ладони с чашами к небу и застыли. Из чаш взлетели светлячки, закружились мириадами огней, и опустились в лампадки, висевшие на ветвях. Факелы, стоявшие по периметру вокруг столов, потухли. Свет светлячков и блики костра осветили дриад. Воцарилась атмосфера таинственности, магического трепетного ожидания, пробирающего до мозга костей, завораживающая, возбуждающая первобытный страх перед древним ритуалами, духами и неизвестным. Словно невидимая магическая нить объединила древнюю магию и живущих ныне существ. Весь трепещущий всеми фибрами души, околдованный, растерянный, выброшенный из привычной среды жизни, Стэфан неподвижно и опьяненно наблюдал за действием.

После того, как все светлячки были выпущены, дриады закружили вертеп вокруг костра, и затянули величественную и печальную песнь, посвященную предкам. Их голос лился плавной рекою, звенел во тьме, уносясь в ночное небо. Даже воздух вздрагивал от нежной печали в их голосах. Некоторые покачивались в ритм песни, некоторые, закрыв глаза, пели, другие устремляли взгляды на пламя.

Завершив песню, в следующую секунду загремели барабаны, и серебристым дождем рассыпался звон колокольчиков, весело запели бубны, и тонкой рекой полилась песня флейты. Прежде сидевшие на лавах дриады увлеченно подхватились и заплясали вокруг костра. Кода веселье и празднество стихли, дриады расселись за столы. К Стэфану, все время сидевшему в одиночестве, подошла хранительница. Он был настолько увлечен, что сперва даже не заметил, что возле него кто-то присел.

— Что это за праздник? — спросил Стэфан, когда она осторожно дотронулась до его руки.

— Праздник Полнолуния. Он отмечается каждую полную луну. И в этот вечер мы взываем к предкам, воссоединяясь с ними, к Древним королям, и благодарим за их защиту. Твое обучение уже началось, Стэфан, тебе стоит быть внимательнее, ведь не все доступно взору и слуху человека. — произнесла хранительница, встала, и направилась к костру.

Время шло размеренно. Неспешно дриады поедали пищу, расставленную на столах. Стэфан все так же сидел в одиночестве, поедая скромные (по его мнению) блюда. Его одиночество так же неспешно стало бременить его, представляя для него еще большее неудобство и смущение.

Незаметно к Стэфану подошла Аларет, молча она села рядом с ним, и незаметно рассматривала его, словно загадочную мозаику. К тому времени, как Стэфан заметил ее, Аларет успела достаточно хорошо изучить его. Заметив, что Аларет нет на прежнем месте, Стэфан взволновался и стал взглядом разыскивать ее повсюду.

— Меня ищешь? — спросила Аларет, после некоторого времени наблюдения за Стэфаном. Он искренне удивился, вздернув плечами, обернулся к Аларет, и на его лице появилась непроизвольная улыбка.

— Я не хотела тебя испугать. — сказала Аларет, невинно улыбнувшись.

На короткое мгновение ее лицо засияло ярким лунно-белым светом, и вновь приняло прежний вид. Она продолжала невинно улыбаться, и ее улыбка увлекла Стэфана. Он очаровано уставился на нее, любуясь изгибом нежных коралловых губ.

— Стэфан? — удивленно произнесла дриада, после некоторого ожидания.

— Прости, ты что-то сказала? — переспросил Стэфан, вернувшись к реальности.

— Не беспокойся.

— Зачем ты села возле меня? Хочешь, чтобы и тебя сторонились? — спросил он в абсолютном недоумении.

— Мне показалось, ты сидишь в одиночестве и тебе нужна компания. — простодушно ответила Аларет.

Стэфан подумал отказаться от ее общества, но раскрыв рот, он не смог отказать ей, и лишь утвердительно кивнул, глядя на дриаду с раскрытым ртом. Она рассмеялась, и радостно похлопала его по плечу. Крайне непривычно было Стэфану чувствовать простые непринужденные прикосновения: он, король, привыкший к чествованию и преклонению, благоговейному трепету других при его присутствии. Ему казалось, что теперь он опустился до их уровня, став равным со всеми не только по происхождению, но и по достоинствам. Прежде никто не смел касаться его без его разрешения и лишь по его желанию. Теперь же он должен был кланяться другим, просить их милости.

И все же, прикосновения Аларет показались ему приятными.

— Что тебя тревожит? — спросила Аларет, немного понаблюдав за ним.

— У дриад недостаток в еде?

— Почему ты так решил? — удивилась Аларет.

— На столах почти нет пищи. Когда в моем замке происходит празднество, столы ломятся от пищи и напитков, кухарки весь день и всю ночь накануне стряпают. Даже с охоты мы с Таурумом приносили добычи больше, нежели есть на этом столе.

— Мы едим столько, сколько нам положено. Охотники больше не ловят.

— Хм, плохие же у вас охотники. Мою добычу — туши медведей и кабанов — солдаты несут вереницей в замок. И пирует ими все королевство.

— Лесной народ убивает только по нужде, и каждое убийство для нас огромная трагедия и грех. Мы берем ровно столько, сколько требуется для выживания, и ни каплей больше. А если тебе так угодно, ты можешь пойти прямо сейчас в лес, и убить столько существ, сколько тебе нужно, чтобы удовлетворить твое самолюбие и жажду крови. Но, не думаю, что тебе это поможет.

Стэфан посмотрел в сторону леса, куда указывала Аларет.

— Но не жди после этого нашей помощи. — предупредила она.

Он отрицательно покачал головой.

— Можно один личный вопрос? — спросил Стэфан.

— Спрашивай.

— Прежде тебя все сторонились, когда ты привела меня в город, и я ожидал увидеть тебя в таком же одиночестве… Вместо этого в одиночестве остался я один. Как так?

— Цвет моих волос еще не делает меня проклятой. Ты здесь не король, и чтобы заслужить наше доверие, тебе придется приложить немалые усилия. Но не стоит преждевременно огорчаться.

Затем, немного помолчав, словно решаясь, говорить или нет, она добавила:

— Советую тебе перестать сравнивать себя с другими, и смотреть в чем тебя обделили.

— Но, вы все живете впроголодь и в скромности?

— Разве мы похожи на монахов из мира людей?

Стэфан промолчал, рискуя вновь попасть впросак и заслужить неодобрение дриады. Аларет оставила его, дав дружеский совет отправляться отдохнуть перед предстоящим трудным обучением, после чего сама исчезла во мраке леса.

Стэфан выпил несколько глотков вина, и, погруженный в собственные сомнения, встал из-за стола и не спеша побрел к шатру, шаркая подошвами сапогов по каменной дороге. Следом за ним увязался хант Тата. Хант неслышно шагал слева от него, виляя хвостом, и громко сопел из-за набитого брюха. С трудом Стэфан нашел свой шатер. Войдя в него, он быстро сбросил мешавшую одежду и умостился в кровати. У его ног примостился хант, но Стэфан его прогнал, и Тата, обидевшись, лег на земле возле входа в шатер, обернувшись в Стэфану задом.

Как только Стэфан лег в кровать, усталость, обременявшую его, как рукой сняло. Он глядел на блеклый свет лампадки, которая нехотя мерцала на столе, едва ли освещая маленький клочок шатра. Снаружи нарастал ветер, яро трепавший его шатер. Зловещим шепотом шелестели листья на деревьях, и рьяный ветер временами завывал, словно блуждая в ветвях деревьев. Слабые далекие вспышки временами лишь на мгновение озаряли все вокруг, и вновь бросали мир во тьму. Стэфан стыдливо признался сам себе, что чувствует тревогу, не спеша нарастающую, и превращающуюся в страх.

Он вжался в постель, глядя по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то во тьме, но, увы, — он словно ослеп, — был не в силах ничего разглядеть. Шатер трепетал и шатался, словно сухая листва на дереве. Белоснежные вспышки света на мгновение освещали шатер, выпуская химерные тени из их потайных логов.

Неужели я, — подумал Стэфан, — надеюсь, что этот шатер — эта тряпка — или этот хант, смогут защитить меня от нападения? Да и кому это нужно?

Он встал с постели, надел сапоги и штаны, взял на всякий случай меч, набросил на плечи толстую мантию, найденную им в сундуке, и вышел из шатра.

В воздухе пахло землей, влагой и травой, все было насыщено электричеством. Небо рассекали белоснежные огненные молнии, словно простиравшие руки к Стэфану. Позади себя он услышал сопение ханта, следовавшего за ним. Он обошел шатер. Неподалеку от него Стэфан наткнулся на пень, и присел на него, закутавшись в мантию, и вонзил свой взгляд в бездонный черный небосвод. Тата присел рядом с ним, положив голову на колени Стэфана.

Яркими сияющими крошками на небе были рассыпаны звезды, видневшиеся там, где небосвод не заполоняли клубящиеся темно-серые тучи, загоравшиеся иссиня-фиолетовым сиянием в моменты, когда их пронзала молния. Порывистый горячий ветер трепал его одежду, шлепая его по лицу, тормошил шатры и крыши домов дриад, срывал листву с деревьев, гоня ее в неведомые дали.

Представление, разворачивавшееся прямо в небесах над головой Стэфана, не могло не завораживать, внушая трепет перед потусторонней таинственностью древней магии Природы. Вглядываясь в небо, в миг, когда небо озарилось иссиня-белой вспышкой электричества, Стэфан заметил в небе два существа — крылатых ящеров, с длинными ершистыми хвостами, вытянутыми змеиными мордами и длинными раздвоенными языками, четырьмя большими лапами с острыми когтями, и спиной, покрытой шипами. В бликах молний их тела радужно переливались черной чешуей.

Драконы! — подумал Стэфан. Прежде он никогда не видел драконов. Его представления о них были весьма смутными и отдаленными от истины. Он мог только читать старинные рассказы о них в детских книгах, которые его няня тайком приносила для него. Стэфан завороженно наблюдал за темными фигурами, шнырявшими по небу. В тот момент, когда драконы схватывались, ударяя друг друга хвостами, или задевая тела друг друга крыльями, небо озаряла вспышка. Тело Стэфана пронизывала дрожь от волны той неконтролируемой мощи и энергии, волны ветра, что порождали драконы, боровшиеся в небесах. Восторг и интерес овладели Стэфаном. Он не мог отвести от них взгляда, с жадностью ловя миг озарения, чтобы внимательнее разглядеть все, до малейшей детали.

Что за дивный мир! — думал Стэфан — Как им удавалось так долго оставаться втайне от людей? И что в нем ждет меня?

***

Утром следующего дня Стэфан вместе с Яротаунгом готовились к первому уроку.

Стэфан держал в руках свой меч, и осматривал его, как в первый день, когда отец вручил ему его первый клинок. Яротаунг вещал ему историю о доблестных сражениях дриад в века Древних королей.

— Дриады, как и другие жители Леса, гордятся своей многовековой историей. Наши великие предки отстаивали свои земли и проливали кровь для того, чтобы их дети и потомки могли жить в мире и покое. С тех пор, как Древние короли заключили договор о неприкосновенности земель Лесных существ, мы сложили оружие и более его не обнажали, ни в боях людей, ни в сражениях между собой. Дриады никогда не обнажают оружие, но это вовсе не значит, что мы не знаем, как сражаться.

— А кто вы — Лесные существа? — уточнил Стэфан.

— Все существа, живущие в Лесу.

— Расскажи мне о них!

— Мы живем коммунами или общинами, строго разграничены между собой на территории. Существуют дриады — хранители традиций, знаний, духа Леса. Есть эльфы — они стражи порядка и справедливости. Они, кстати, обожают золото. От дриад, которых ты уже знаешь, их отличают длинные острые уши, увешанные серьгами, белая кожа, темные волосы, рослые тела и отличный навык стрельбы. Они вечно увешаны золотыми цепочками, браслетами, ожерельями, и все из чистого золота. Дриады — равнодушны к золоту, но ценят амулеты — мы верим, что все ниши вещи хранят частицу нас самих, и их нужно хранить. Если дриада утратит себя — частицы с его вещей восстановят его, словно мозаику.

Так же ты можешь встретить русалок в озерах и реках Леса. Дивные нимфы! Они хранители вод и могут путешествовать по всем водным рекам и озерам этого мира. Коварные, но красивые, как молодой цветок первоцвета. Русалки и дриады связаны родственными узами.

— Русалки убивают людей?

— Не слышал такого. Но и людей у нас в лесу не было. Они могут обвести тебя вокруг пальца, заставив сделать то, что им надо, даже это самое… ну ты понял.

Стэфан скривился.

— Так… — произнес Яротаунг, почесывая голову — Еще ты можешь встретить лешего Бага, но это вряд ли. Не стану тратить время на рассказы о нем. Оборотни. Это люди, или Лесные существа, проклятые за различные низкие поступки, и обречены вечно жить между двух миров: миром животных и миром мыслящих существ. Они выглядят как волки, медведи, кабаны, тигры, лисы или прочие звери, но похожие на нас. Их можно встретить в лесу поодиночке среди белого дня, но чаще они выходят на охоту ночью. Оборотни безобидны для Лесных существ, а вот для людей и зверей — нет. У них есть вожак — ее зовут Нур. Оборотень выходит только в полнолуние из своей пещеры и взбирается на вершину самой высокой горы, где воет на луну. Существует легенда, известная среди нимф — дриад и русалок — что Нур давным-давно была женщиной, самой прекрасной во всем мире, и самой умелой воительницей. Она прославилась в многих битвах, но слава о ней слыла не от этого. Многие мужчины желали заполучить ее любовь, но удалось это лишь одному мужчине. Как звали этого молодца, уже никто не скажет наверняка. Они полюбили друг друга пылкой любовью. Дни и ночи напролет они проводили вместе. При свете луны они ласкали и целовали друг друга, давая клятвы о вечной любви. Однажды бледная луна увидела их нежную любовь, освещенную ее голубым светом, и возжелала такой же любви. Как она не старалась — никто не любил ее, никто не желал ее так, как желали Нур, ведь она была далекой и холодной тусклой луной, мерцавшей на небе, созданной для величественного сияния, но не для горячей земной любви. Тогда луна похитила возлюбленного Нур, сделав его своим пленником, и околдовала, заставив любить ее так же горячо, как Нур. Но Нур не оставила своего любимого, и в следующее полнолуние пришла на самую высокую гору, такую высокую, что можно было дотронуться до ледяного сияющего диска луны. Нур молила луну о милости. Ее горькие слезы, плачь отчаянья, и уговоры не смогли оставить луну безразличной. Она опустилась к Нур на землю, приняв облик волка, и обратилась к ней. «Я верну твоего возлюбленного, но только в обмен на твою красоту.» Нур не раздумывая согласилась. Она верила, что ее возлюбленный будет любить ее любой — даже ужасным монстром. Волк прикоснулся к ладони Нур, и она вмиг превратилась в чудовище. Забрав красоту Нур, луна ярко засияла на небе белоснежным светом, полюбившись всем, на кого попадал ее свет. А Нур превратилась в оборотня — ее тело покрылось густой шерстью, на пальцах выросли длинные черные когти, лицо приняло собачий облик, а тело стало огромным, словно у медведя.

Увидев Нур такой, ее возлюбленный не пожелал более быть с ней. Если бы он хоть раз коснулся ее, поцеловал ее губы — чары луны разрушились бы. Но вместо того он бежал без оглядки, и более его никто не видел. С тех пор в свете бледнолицей луны влюбленные наслаждаются сладкими устами друг друга, а Нур прячется от солнечного света и взоров всех живых существ в темной пещере, выходя только темными ночами, чтобы никто не видел ее человеческих ясных глаз в теле лесного оборотня. И лишь в полнолуние, когда луна наклоняется так близко к земле, что можно ее коснуться, Нур поднимается на гору, где встречается с луной, глядит на свой лик в ней, и заклинает ее и молит вернуть ей человеческий облик, а луна лишь смеется в ответ.

— Печальная и жестокая история. — заметил Стэфан.

— Она поучительна: не связывайся с людьми, иначе потеряешь и свою жизнь, и свой облик.

— Хм…

— Продолжим?

Стэфан утвердительно кивну.

— Если ты встретишь в лесу оборотня — не стоит бежать. Они приветливы и очень болтливы. Часто они соревнуются с фавнами или сатирами. Вторые, в свою очередь, существа очень гордые, и обидчивые. Честолюбивые бараны в общем. — хихикнул Яротаунг — Чуть не забыл про гномов! Те еще ворчуны и паршивцы! Они живут на границе двух царств — Темного царства и Среднего царства, поэтому в глубине души они мягкие и добрые, но, чтобы докопаться до этой глубины нужно о-очень много терпения. Гномы редко выходят на поверхность, обычно, чтобы продать выкованное оружие и на эти деньги купить еды с поверхности и набрать чистой питьевой воды. Поговаривают даже, что гномы из-за своей подземной жизни, уже сами стали похожи на грибы и мхи, которыми питаются. Ну, я их не разрезал, потому точно сказать не могу. Итак, хватит просто языком трепать. Давай-ка потренируемся, и я тем временем расскажу тебе про Лесной народец.

Стэфан кивнул, крепко сжав эфес меча в ладонях. Яротаунг со Стэфаном схватились в бою. Яротаунг пробовал разные приемы, выпады, блоки, но Стэфан успешно отражал его удары.

— Прошлой ночью, — начал Стэфан — я видел драконов. Они спускаются в Лес?

— Нет. Но они часто в это время года устраивают бои. Для них сейчас «игривое» время года — брачные игры. Но к нам они не спускаются, это существа Царства Света, и в Среднем царстве им нечего делать. А вот грифоны и крылатые единороги — частые гости. Если ты угостишь какого-нибудь единорога вербейником, или погладишь пузо грифону — он твой друг на века. Эти существа очень игривы, и любят путешествовать между мирами в поисках вкуснятины и развлечений. Однако, стоит быть осторожным, ведь грифоны могут невзначай откусить тебе руку, подзадоривая и играя с тобой. Когда-то был у нас в городе однорукий, Мэрин звали его. Так вот он имел неосторожность поиграть с грифоном. Но из-за того, что был одноглазый, не заметил клюва грифона, и тот оттяпал ему полруки.

— А глаз кто ему выбил? — спросил Стэфан, отбивая тяжелый навесной удар Яротаунга.

— Точно не скажу. По-моему, это он еще когда учился в детстве лазить по деревьям, упал с ядовитой лозовки, и зацепился ухом за одну из его колючек.

— Ухом?

— Да. Пытаясь вытащить колючку из своего уха, он попал ножом себе в глаз.

— А больше никаких печальных историй с ним не случалось?

— Да, случались. О-о-очень много.

— Этот Мэрин еще жив?

Яротаунг отрицательно покачал головой.

— Бедняга. А что же с ним случилось?

— Да помер от старости. Что с ним станет — то?

Стэфан улыбнулся, восприняв это, как шутку, но потом понял, что Яротаунг говорит вполне серьезно. Яротаунг продолжил рассказ о Лесных существах, сдабривая рассказ различными веселыми историями из его жизни.

— Дай мне свой меч. — сказал Яротаунг, переводя дыхание. Стэфан несколько мгновений медлил, но потом протянул свой меч Яротаунгу. Он осмотрел меч Стэфана, проверил его балансировку, сравнил со своим мечом, затем произнес:

— Урок первый: никогда не давай свое оружие никому. Особенно, если не знаешь, друг он или враг.

Стэфан насторожился, став высматривать варианты защиты.

— Мы, Лесные существа, верим, что дух во время битвы переходит в оружие воина, и они становятся единым целым. Отдавать меч, это то же, что и уложить свою жену в ложе другого мужчины.

— Я понял, насколько это важно. — сглотнув, ответил Стэфан — Верни теперь мое оружие.

Яротаунг бросил ему его меч. Затем Яротаунг дал Стэфану флягу с водой, добавив, что вода, добытая из лесных источников, вернет ему силы быстрее, чем любое снадобье или еда. Отпив немного, Стэфан вновь ощутил, как по его телу потекла свежесть и бодрость. С новыми силами он вернулся к обучению. Яротаунг показал Стэфану несколько старинных приемов и выпадов, не известных прежде Стэфану. Затем они отработали их. Яротаунг рассказал несколько секретов, как облегчить себе бой, наносить тяжелые удары без особых усилий и парировать нападения противника.

Когда багровое солнце окрасило небо яркими красками, и все вокруг приобрело оттенок тепла и величия, Яротаунг позволил Стэфану опустить оружие и отдохнуть. Тяжело дыша, Стэфан вложил меч в ножны, и с огромным облегчением присел на траву. Он устало опустил голову на руки, упертые в согнутые колени. По его смуглому лицу стекали капли пота. Ветер трепал его волосы, золотя их в лучах уходящего солнца, пробирался под легкую ткань его рубашки, приятно холодя его разгоряченное тело, нежно лаская его. Из леса время от времени доносились голоса птиц, и листва деревьев умиротворенно шелестела, навеивая Стэфану эйфорию. Он совсем позабыл о своих заботах, и вовсе не чувствовал усталости. Он слышал, как позади него Яротаунг возится с оружием, натачивая его, и так же слышал, что к нему подошел еще кто-то. Стэфан услышал тихий шепот — Яротаунг говорил с женщиной. Обернувшись, он увидел Аларет. Она была в серой рубашке и штанах из красной травы, на плече у нее висела сумка, до краев набитая разными травами. На ее шее висело множество амулетов и бус из ягод, перьев птиц, зубов и костей животных. Они задорно тарахтели при каждом движении девушки. В этот раз она была одна — без ханта.

Конец ознакомительного фрагмента.