Крылья Противоположности

Амалия Аровна Казарян, 2020

«ОСК» – таинственное место, где проводят эксперименты над людьми, скрывающее множество тайн и загадок. Восемнадцатилетняя Кира Стертман, живущая с матерью и имеющая необычные способности, внезапно узнает, что является мутированной и встречается с другими подопытными. Вместе со своим возлюбленным Гилбертом Соллером, лучшим другом Джеком Этлером и другими мутированными она собирается противостоять Профессору Дьюфе, чтобы остановить эксперименты и спасти невинные жизни. Но что если она ошибается и их главный враг вовсе не Профессор?

Глава 3

Роберт Стертман

Все утро мама со мной не разговаривала, поэтому я решила уйти пораньше. В университете, когда я шла в аудиторию, ко мне подбежала Кристи, сестра Кена. Она довольно недоверчивая и часто ввязывается в конфликты. Длинные ярко-рыжие волосы всегда заплетены в конский хвост, а один взгляд ее холодных желтых глаз приводит человека в ступор. Ходят слухи, что у нее не все в порядке с психикой и свое настоящее имя она скрывает, а некоторые даже набираются храбрости предположить, что девушка работает наемной убийцей. Ну что за вздор несут люди?!

— Кира, ты хоть понимаешь, что наделала?

— Прекрасно понимаю, и извиняться не собираюсь.

— Знаешь, если бы я не испытывала к тебе уважение, то наверно отомстила бы за Кена.

— Ты испытываешь ко мне уважение? — недоверчиво переспросила я.

— Конечно. Здесь, хоть ты этого и не знаешь, тебя многие уважают, как преподаватели, так и другие студенты.

Я смутилась, но ситуацию спасла подбежавшая Алина и Кристи сразу ушла.

— Обалдеть. Ты почему не рассказала мне о том, что втащила самому “Кену прекрасному”, — Алина показала пальцами кавычки.

— А это так важно?

— Да нет, просто обидно то, что я одна не в курсе событий…

— Мне тоже обидно, что лучшая подруга скрывает что-то от меня, — резко оборвала ее я, — тем более, когда речь идет обо мне самой! Джек, Гил и Леонард. Кто же эти люди?

— Ты подслушивала нас? — ощетинилась Алина, но затем виновато отвела взгляд. — Прости, Кира, но я, правда, не могу рассказать. По крайне мере ближайшее время точно, — твердо ответила она и резко сменила тему. — Ого, сильно же ты ему вмазала.

Я подняла глаза и увидела Кена. На том месте, куда я его ударила, появился огромный синяк. Твердо, смотря вперед, мы прошли мимо него, но я все еще чувствовала на себе его сверлящий взгляд.

— Я думала, он будет злиться на тебя, — настороженно сказала подруга, когда мы вошли в аудиторию, где стояло множество мольбертов.

— С чего ты взяла, что он на меня не злится?

— Ты разве не видела, как он на тебя смотрел? — Я отрицательно покачала головой. — Я, к примеру, не видела никаких признаков гнева, лишь какую-то заинтересованность. И это плохо. У него явно имеются на тебя какие-то планы!

— Что? Откуда такие предположения?

— Так ведь это и так понятно.

— Похоже на этот раз мне понадобится кастет.

— Эй-эй, поосторожней, подруга. Мне не нравится твой серьезный тон.

— Да я пошутила, откуда я возьму кастет? Просто сегодня мне надо будет свалить по-быстрому. А ты знаешь, что он имел в виду, когда говорил, что не может что-либо делать или говорить в моем присутствии?

— Мы же, вроде, закрыли эту тему?

Я раздраженно фыркнула, но больше спрашивать ничего не стала. А ведь она обещала мне все объяснить!..

Спустя, наверное, полчаса, все сидели на своих местах, в том числе и Кен. Он назло мне поставил свой мольберт рядом. Было тихо, каждый занимался своим наброском. В этой тишине мы просидели часа четыре точно. Так как в перчатках рисовать было неудобно, я отложила их. Мой рисунок был уже готов, как и у многих других, включая Фостера и Алину. Мои руки стали черными от карандаша и очень болели от усталости. Наконец наш преподаватель, собрав все холсты и сказав, что мы свободны, ушел. Аудитория довольно быстро опустела, а Джонс сказала, что подождет меня снаружи. Я подошла к раковине и начала мыть руки. Краем глаза я заметила, что Кен встал рядом, облокотившись на стену, и слегка напряглась.

— Неплохой удар, — сказал он.

Я ничего не ответила.

— Кого ты рисовала?

— Не твое дело, — отрезала я и заметила у него в руках мои перчатки.

— Ты хоть знаешь, зачем их носишь?

Я промолчала. Почему-то мне казалось, будто парень знает ответ на этот вопрос, как и Алина. Особенно после вчерашнего инцидента. Кен засунул перчатки к себе карман.

— Ты ведь даже не понимаешь, для чего они тебе. Ты очень изменилась за последние пять лет.

У меня пропал дар речи. Пять лет. Пять. Лет. Неужели я знала его в свои тринадцать лет? Но этого не может быть! Я впервые увидела его, когда только попала сюда.

— Ты не такая, какой я себе тебя представлял.

— И какой же ты меня представлял?

— Такой же жалкой и слабой, как и все другие девчонки. Но я понял, что ты не такая и мне захотелось узнать тебя лучше.

В его тоне слышен откровенная фальшь… И зачем тогда он мне говорит это? Провоцирует? Но в таком случае можно было придумать что получше.

— Меня это не интересует.

— Похоже, ты не поняла, что я имел в виду под словами «узнать лучше».

Я не успела нечего ответить. Фостер прижал меня к стенке, мне стало не по себе и, сжав кисть, я хотела нанести удар, но он предугадал мои действия и на лету поймал мой кулак. Его глаза в очередной раз поменяли свой цвет — они стали ярче, краснее.

— В этот раз не выйдет.

Я поняла, что все бесполезно, он намного выше и сильнее меня. Пальцами он поднял мой подбородок. Расстояние уменьшалось.

— Отпусти меня, иначе я закричу.

— Кричи, сколько влезет, сюда никто не войдет. А раньше я твою красоту не замечал.

Я в ловушке! Кен потянулся к моей рубашке, но я резко схватила его руку и вцепилась мертвой хваткой. Неожиданно кисть окружил какой–то черный дым, я почувствовала сильный поток адреналина в крови и буквально увидела страх, словно зацепилась за него, едва ощутив. Я увидела его мальчиком, в страхе убегающего от ящериц. Он отдернул руку так, будто я его обожгла.

— Отойди, — повторила я твердым голосом, — иначе все узнают, что у тебя герпетофобия. Думаю, для тебя это будет настоящий позор.

Я застала его врасплох.

— Так твои силы все-таки вернулись к тебе, — пробормотал он, скорее себе, чем мне. — Значит, и впрямь все получилось.

— Силы? О чем ты вообще?

Внезапно меня пронзила сильная боль в спине, исходящая от шрамов. Я согнулась пополам, на глаза навернулись слезы, и я закричала. Боль была невыносимой! Раньше такого не происходило.

— Кира!

Я упала на пол. Меня всю трясло. Перед глазами вдруг начали появляться какие-то картинки: я стою на обрыве, оборачиваюсь и вижу того мальчика из сна! Он с ужасом смотрит на меня, а затем зовет по имени. Я срываюсь с обрыва и падаю в воду. Начинаю задыхаться и теряю сознание.

С трудом открываю глаза. Я лежу в кровати. Но не дома. Похоже, в больнице.

— Ты проснулась! — слышу я радостный возглас Алины.

Приподнимаюсь и вижу, что я в больничной пижаме. Боль в спине прошла, но шрамы все еще зудели.

— Что произошло?

— Я ждала тебя на улице. Тебя все не было и не было, и я решила проверить, все ли нормально. Но когда я пришла, перед дверями стояли двое громил, и я поняла, что у тебя проблемы. Я надеюсь, Кен ничего не успел сделать? — Я покачала головой. Девушка облегченно вздохнула и продолжила: — Я пыталась пройти мимо них, но они были такими упертыми! А потом мы услышали твой крик. Да такой, что мне показалось, что он тебя там режет! И пока эти идиоты, в страхе пялились на двери, я воспользовалась этим и ворвалась. Ты лежала на полу, а твоя рубашка на спине была пропитана кровью. Я позвала на помощь и тебя привезли в больницу.

— Спасибо тебе. Если бы не ты, то я бы так и лежала там.

— Ой, да ладно тебе, друзья должны помогать друг другу, — смутилась она.

Будто по команде дверь открылась и на пороге появилась моя мама. Она была в красивом красном платье. Алина из вежливости решила выйти. Мама села на край кровати и в слезах обняла меня.

— Прости меня.

— Мам, все нормально.

— Нет, ничего не нормально. Как бы мне хотелось тебе все рассказать, но я не могу.

— Тогда ничего не рассказывай, — смягчилась я. — Все хорошо.

— Кира, вот, я принесла тебе одежду, сегодня будь без перчаток. Переоденься и иди домой, мне надо кое-куда сходить. Сегодня к нам приедет твой отец.

— Отец?!

— Да. Прошу тебя, несмотря ни на что, будь вежлива и называй его Робертом, хорошо? Извини, я больше ничего не могу сказать, — тихо произнесла она и быстро ушла.

Я встала и переоделась в черное облегающее платье. Мне нечасто доводилось надевать такие роскошные вещи, да и не было повода. Неожиданно послышался стук в дверь.

— Да? Входите.

Вошел мужчина. Судя по всему, врач. Он закрыл дверь на ключ, и я напряглась.

— Не волнуйся, я не причиню тебе вреда. Я пришел предупредить о Роберте.

— С какой стати я должна слушать вас?

— Поверь, это очень важно. Я…

Он недоговорил, как в комнату через окно влетел Алмаз! Откуда он постоянно знает, где я? Он грозно глянул на мужчину, и его когти предупреждающе впились в стол.

— Ладно-ладно, успокойся.

«Он разговаривает с птицей?», — удивленно подумала я, позабыв о том, что только вчера сама же говорила с Алмазом.

Вдруг внешность мужчины стала меняться и вскоре передо мной стоял уже не взрослый мужчина, а молодой синеглазый парень с черными волосами, старше меня примерно года на два-три. Я застыла в ступоре, не зная, что и сказать от удивления и шока.

«Человек со сверхспособностями?! Да что происходит?!»

— Но… как? Кто ты?

— Я ничего сказать тебе пока не могу.

Я воздержалась от гневного вздоха. Как же я устала от этих слов!

— Тогда говори, что хотел.

— М-да, если бы братец увидел тебя, он бы с ума сошел. Ну ладно, ближе к делу. Будь осторожна с Робертом, он очень опасен и не знает жалости. Как только появится шанс, мы сразу вытащим тебя.

— Но зачем? Я ничего не понимаю…

— Тебе и не надо ничего понимать. Просто не делай глупостей и ни слова обо мне или Алмазе, не упоминай о Джеке, Леонарде и о тех, о ком успела недавно узнать. Это очень важно.

— Но…

— Извини, мне пора, — перебил он меня и, изменив внешность, быстро ушел.

Несколько минут я стояла неподвижно. Может, у меня галлюцинации? Я, конечно, мельком слышала о сверхсилах, но все считают это всего лишь слухами! Все это очень странно.

Забрав сумку, я вышла из больницы и отправилась домой. На улице уже вечерело, а в мыслях возникало все больше вопросов, да столько, что у меня голова разболелась. Когда я пришла, в квартире никого не было, а стол был красиво накрыт. Я присела за него и уже спустя минут десять-пятнадцать дверь открылась. На пороге появилась мама и высокий хорошо сложенный мужчина лет сорока, с прилизанными темными волосами, в черном элегантном костюме и туфлях.

— За последние пять лет ты очень изменилась, — произнес он, и я вспомнила о точно таких же словах Фостера.

— Но я не помню, чтобы я вас видела в тринадцать лет, — невольно выпалила я.

— Давайте сядем за стол, — дрогнувшим голосом пробормотала мама.

Я чувствую мамин страх, как свой. Ей хочется, чтобы это поскорее закончилось. Она хочет, чтобы он поскорее ушел. Мы сели за стол и принялись за ужин. Стояла напряженная тишина. У мамы тряслись руки. Холодный взгляд серых отцовских глаз пронзил меня.

— Кира, я хочу задать тебе несколько вопросов и попрошу отвечать честно.

— Хорошо.

— Ты помнишь что-нибудь из того, что произошло пять лет назад?

Я опустила взгляд. В душе я чувствовала, что мне не стоит вообще с ним разговаривать, но он оказывал на меня странное давление, и я не могла понять, почему он решил начать именно с этого… Мы ведь так давно не виделись, неужели нельзя поговорить ни о чем другом?..

— Нет. Будто бы и не было этого года.

— Сейлар разговаривала с тобой об этом? Или хотя бы обо мне?

Это было похоже не на встречу отца с женой и дочерью, а на жесткий допрос в полицейском участке. Но его вопросы подтверждали то, что мама лгала насчет аварии. Неужели у меня своего рода амнезия, из-за чего я и не помню чего-то важного? Чего-то, о чем известно Алине и, возможно, даже Кену!

— Нет. Мама сказала мне только то, что вас зовут Роберт.

— Узнаешь его?

Стертман показал мне фотографию того самого мальчика из сна! Это не просто так, здесь есть связь! Но сейчас мне необходимо было скрыть все эмоции. Чувствую, что если он о чем-то прознает, то лучше от этого не станет.

— Нет.

Он удовлетворенно кивнул.

— Что с тобой произошло до того, как ты почувствовала боль в спине?

— Я просто разговаривала со своим знакомым, а потом мне стало…

Я недоговорила, потому что Роберту не понравился мой ответ.

— Не люблю, когда мне лгут.

Роберт поднялся из-за стола и подошел ко мне. В этот момент мне захотелось спрятаться в угол и не встречаться с его взглядом. Неожиданно он схватил меня за шею и прижал к столу. Меня накрыла волна страха.

— Роберт, прошу!

— Я не потерплю лжи. Говори, Кира, с кем ты встречалась? С Леонардом? С Аланом? А может, с самим Гилбертом?!

— Роберт! Отпусти ее! Кира ничего не знает! А если бы и знала, то обязательно поделилась бы со мной!

Я затаила дыхание, чувствуя холодные сильные пальцы, сжимающие мою шею. Отец колебался, но все же ослабил хватку.

— Запомни. Никогда, не лги мне, Кира, — угрожающе сказал он. — Сейлар, никуда не выпускай ее. Леонард не остановится.

— Но я же не могу постоянно находиться дома. Мне нужно на несколько дней уйти.

— Не волнуйся, я пришлю своего человека, — сказал он и посмотрел на меня. — Если попробуешь сбежать, то испытаешь настоящую боль, уж поверь мне.

Я услышала, как захлопнулась дверь.

— Мама, что происходит? — дрожащим голосом спросила я. — Я не помню его… таким.

— Многое изменилось. Теперь ты понимаешь, почему я не могла тебе ничего рассказать?..

— Господи. Почему ты не обратилась в полицию? Неужели ты не видишь, какой он на самом деле?

— Это бессмысленно. У него имеются свои люди и связи повсюду. Если кто-то постарается что-то предпринять, он тут же узнает об этом и убьет того человека.

— Все настолько плохо? — ошарашенно посмотрела на нее я.

— Как видишь, да. Но Роберт не причинит тебе или мне вреда, он только хочет припугнуть, чтобы мы не мешались. Лучше иди, ложись спать и постарайся не злить его еще больше, — устало вздохнула мама.

Смирившись с тем, что она не станет отвечать на мои вопросы даже сейчас, я помрачнела, резко встала из-за стола и ушла к себе.

«Да кто он вообще такой, чтобы так обращаться с нами?! И Что Роберту известно такого, что не известно мне?!»