Отголоски прошлого

Алёна Самойлова (2024)

В книге рассказывается история Эффи Йорк, которая работает учителем защиты от тёмных искусств в Хогвартсе. Она вспоминает свои школьные годы, когда попала в мир волшебства. Эффи описывает свои чувства и переживания, связанные с учёбой, новыми знакомствами и открытием магического мира. Она вспоминает, как познакомилась с рыжими близнецами Уизли, которые стали для неё особенными.Книга погружает читателя в атмосферу Хогвартса, раскрывает внутренний мир героини и её воспоминания о школьных годах. Это история о дружбе, любви и самопознании в мире, где магия переплетается с реальностью.

Глава 7

2008 год.

Как и обещала профессор Макгонагалл, зеркало Еиналеж забрали из моего кабинета и спрятали в совершенно другое место. Первую неделю мне ещё как-то давалось обойтись без него. И всё же моё желание увидеть дорогого Фреда становилось всё сильнее и сильнее. Меня словно ломало.

Каждый раз студенты предлагают мне обратиться к мадам Помфри. Неужели настолько видно, как мне плохо?

— Профессор Йорк, на вас лица нет.

— Профессор Йорк, Вы сегодня бледная.

— Профессор Йорк, давайте мы Вас отведём в больничное крыло?

— Профессор Йорк, отдохните, мы сами будем изучать материал.

Я отмахивалась и продолжала дальше вести уроки, при этом понимая, что ещё чуть-чуть, и я съеду с катушек.

Пока пятикурскники Гриффиндора и Когтеврана писали конспекты, я бесцельно листала один из учебников Златопуста Локонса. Это была книга “Каникулы с каргой”. На обложке красовался сам Златопуст, ещё не лишившийся здравого рассудка, и белоснежно улыбался окружению ведьм. Я бы, конечно, хотела узнать, как этот хвастунишка себя поживает, однако это не имело бы смысла. Этот белокурый меня не вспомнит. И то к счастью.

1992 год.

— Серьёзно? Вот этот самовлюблённый павлин будет преподавать защиту от тёмных искусств? — начала возникать я, указывая пальцем на Златопуста. Джордж пожал плечами, доедая свой ростбиф. Златопуст сидел за преподавательским столом рядом с профессором Снейпом. Два учителя вызывали каламбурный диссонанс: один весь мрачный, весь в чёрном, в то время как другой словно сиял и пестрил красками своих одежд.

— Держу пари, он такой же сквиб, как Филч, — усмехнулся Фред.

— Он закончил факультет Когтевран, — заступившись, влезла в наш тандем Гермиона, — Все студенты Когтеврана обладают блестящим умом.

— Это явно не про Локонса, — возразил Фред, — Кстати, где Гарри и Рон?

Хороший вопрос. Жаль, что они пропустили распределение первокурсников, заодно и упускают пиршество.

— Почему ты ничего не ешь? — заметил Фред. Джордж вторил за ним:

— Ты и в купе ничего не ела.

— Ты стала ещё худее.

— Ты заболела?

— Аппетита нет совсем, — ответила я и отодвинула тарелку с пудингом. Причём пудинг подавал мне Фред. Увидев, как я отказалась от еды, он отрезал:

— Мы потом поговорим.

Потом так потом.

Напротив нас, рядом с Гермионой, сидел Ли Джордан и его пассия Анджелина Джонсон. Если Ли ещё как-то старался поддерживать диалог с Джорджем, то вторая лишь оценивающе глядела на меня.

— У тебя какие-то проблемы? — отреагировала я. Анджелина сделала вид, что не услышала меня и демонстративно ни с того ни с сего заговорила с близнецами так, словно она их подружка-подружка. Обиднее всего, что Фред и Джордж стали заинтересованы в общении. Я почувствовала себя лишней и максимально погрузилась в себя. Тема для разговора, которую завела эта Джонсон, меня абсолютно не касалась, и это даже не квиддич. Вникать не хотелось. Сейчас самое время достать свой кассетный плеер, однако он лежал в чемодане.

Пир закончился, и я первым же делом метнулась к выходу. Мне хотелось исчезнуть, не попадаться на глаза близнецам. В особенности Фреду, сама не понимая, почему. Правда, раствориться в толпе не получилось — близнецы поймали меня за капюшон мантии прямо у дверей Большого зала.

— Куда бежишь так?

— Задавят ведь.

— И превратишься в блин.

— Скорее, в обиженный оладушек.

— Оладушек с мёдом.

— Обиженный оладушек с мёдом.

Я закатила глаза. Господи, ну и познакомилась я с ними в прошлом году на свою голову.

Одним из первых уроков в начале учебного года как раз была защита от тёмных искусств. Войдя в класс, я попросту обомлела. Весь кабинет был обставлен колдографическими портретами самого Локонса: Локонс на метле, Локонс с чашкой чая, Локонс в пижаме, и даже Локонс, который рисует Локонса, который рисует Локонса. Весьма преизбыточно. Мои однокурсницы, включая Гермиону, которая всегда была с холодной головой, попали под томное очарование. На удивление, на меня эти белокурые завитушки и чересчур блестящие зубы не подействовали.

Мы сели за парты и достали свои учебники. Златопуст вышел из кафедры в класс и взялся вести урок. Ну в смысле вести… Скорее рекламировать себя. Он раздал всем тест на знание его книг и личности.

— А если я против озабоченной самовлюблённости, можно не проходить? — язвительно спросила я, дёргая себя за галстук гриффиндорской расцветки. Мальчишки в классе засмеялись. Рядом со мной сидящая за партой Гермиона тыкнула в меня локтем. Однако Локонс не обратил внимания на мой вопрос. К тому же с соседнего ряда меня начали дёргать за рукав мантии:

— Что, Йорк, твои нищие рыжие дружки научили тебя дерзить?

Это был Драко.

— Тебе напомнить, как ты чуть не лишился носа? Я бы на твоём месте помалкивала, белобрысый.

— Ты думаешь, мой отец не узнает об этом?

— В твоих интересах завалить хлебогрызку, Малфой.

Да, за год Малфой мудрости не набрался. А вот надменности хоть отбавляй.

Сдав кое-как тест, Локонс, глядя на мои ответы, начал было укоризненно качать головой и говорить, что я не читала его книг и не знаю, что его любимый цвет — сиреневый.

“Дорогой мой белокурый друг, я летом убила своего отца за насилие надо мной, о чём ты говоришь?”, — закатив глаза, подумала я. Каждый раз, когда я вспоминаю этот отрывок из своих летних каникул, я испытываю далеко не вину или жалость. Меня угнетало то, что я не говорила об этом моменте Фреду или Джорджу. Я даже маме не могла признаться, что это я сделала с помощью своего крика.

— Да, мистер Финниган, это только что пойманные корнуэльские пикси! — трещал Локонс, сняв с клетки покрывало. Пока он презентовал классу этих странных синих большеглазых существ, я всё погружалась в момент смерти отца. Удар за ударом. Удар за ударом. Я всё не могла понять, откуда у меня возник такой… дар? Проклятие? Как это назвать? И всё же кто такой этот Крауч?

Настало время обеда в Большом зале. Я встретила близнецов за столом нашего факультета и начала рассказывать об уроке Локонса.

— Он и на вас “только что пойманных” пиксей натравил? — Фред чуть не подавился.

— Небось и сам убежал, — продолжил Джордж.

— А кабинет как тебе? Как в музее имени Локонса.

Я нервно задёргала головой, словно у меня начался тик:

— Это не урок, а скорее цирк, — я спохватилась за луковый суп. Аппетит решил ко мне вернуться.

— Извини, Эфф, но в цирке куда интереснее, — уныло ответил Фред и открыл учебник по зельеварению. Всё ясно. Снейп повеселиться близнецам не даст. Теперь и мне стало не весело — к нам подошла Анджелина. Она начала виться возле Фреда с просьбой помочь с противоядиями. Джордж на секунду отвлёкся от обеда, дабы оценить ситуацию, затем обратил внимание на меня. По мне можно было понять, что ещё чуть-чуть, и я либо взорвусь, либо снова манипулятивно начну убегать. Джордж легонько пнул меня, чтобы я не подавалась на провокации Анджелины. Уверена, она это делает специально, но для каких целей?

Через какое-то время Джонсон ушла, оставив нас троих в замешательстве. Джордж смотрел на меня, словно ожидая какой-либо реакции, Фред сделал вид, что ничего не произошло, а я… без комментариев. Я достала из своей сумки учебник по травологии на параграфе с мандрагорами, заодно вытащила свой плеер. Однако не успела я нажать на кнопку Play как Фред переключился на меня:

— Тебе нужна помощь по мандрагорам?

Я молча подняла голову, повела бровью. И всё же я язвительно ответила:

— Скорее Анджелине нужна помощь по противоядиям. Пойди и помоги лучше ей. А я справлюсь.

Режим обиженного оладушка с мёдом включён, а вместе с ним и музыка. The Cure играли очень даже в тему.

Через пару минут я почувствовала, как тёплая ладонь Фреда покрыла мою руку. Он держал меня так, словно я какой-то амулет на удачу, и продолжал читать учебник по зельеварению. В таком положении мы просидели в Большом зале до самого звонка на урок.