Дар колдуна

Алёна Лайкова, 2022

Как переменчива жизнь! Только недавно принцесса Леона танцевала на балу, и множество женихов добивалось её руки, как вдруг привычное спокойствие разлетелось вдребезги. Она оказалась втянута в борьбу – за трон, королевство, собственную жизнь – и виной тому тайны прошлого, вышедшие на свет. Но пускай будущее видится беспросветным, а сопротивление бессмысленным, надежда на победу остается всегда. Нужно лишь придумать, каким способом победить. И решить, нужна ли ей эта победа.

Глава 3

Зал охватила паника. Отовсюду звучали испуганные возгласы и крики, воздух дрожал как перед грозой. Леона подозвала к себе замершего в нерешительности дворецкого.

— Собери слуг и немедленно займитесь гостями. Приезжих разведите по комнатам, местных отправьте домой. Вечер закончен.

Из-за шума говорить приходилось громко, но слуга услышал. Вытянулся, принимая сосредоточенный и деловитый вид.

— Слушаюсь, Ваше Высочество!

— Вот и отлично, — пробормотала девушка, старательно скрывая бьющую её дрожь. Отвернувшись от поспешившего прочь слуги, она натолкнулась взглядом на Рудольфа. Зло и недоверчиво прищурилась при виде хорвандского принца. Неужели он знал? Почувствовав гнев принцессы, Рудольф поспешно заговорил:

— Леона, я не брал с собой этого человека. Я впервые вижу как его иллюзию, так и настоящее лицо.

Принцесса помолчала, потом кивнула, позволяя юноше облегченно перевести дух.

— Я тебе верю. Иди.

И, больше не глядя на друга, обернулась к отцу. Сердце дрогнуло в безотчетном страхе.

Великий король Румии кашлял, бессильно откинувшись на спинку трона. Кашель сотрясал всё его тело, и обычно могучий мужчина казался слабым и беспомощным. К лицу так и не вернулись краски, напротив, кожа приобрела нездоровый серый цвет. У самого трона, присев на корточки, замер главный чародей, сбоку застыла испуганная мать. Подняв голову, чародей кинул на Леону напряженный взгляд.

— Короля нужно срочно отвести в покои. Ему плохо.

Леона кивнула, успокаивающе улыбнулась матери. «Всё будет хорошо», — прошептала одними губами. Вслух же сказала:

— Идём. — И, поддерживая на пару с чародеем чуть не падающего отца, осторожно спустила его с трона. Королева поспешила за ними.

Вести Гильема было тяжело, он будто враз лишился сил. Прикрыв глаза так, чтобы видеть лишь дорогу под ногами, Леона шла, чувствуя, как тяжело обвисает на её плече отец.

— Что произошло?

Чародей поморщился и нехотя заговорил, отводя взгляд.

— Этот юноша наслал на короля болезнь, наслал умело и коварно. Он всё продумал. Когда-то Рикард лечил короля от одного недуга, и в теле Гильема сохранилась частица остаточной магии. Колдун всего лишь отдал ей приказ, оживил старую силу, рассеянную в крови монарха. И теперь она будет медленно убивать Вашего отца изнутри.

Леона невольно вздрогнула от этих слов и от их тайного, понятного ей значения. Про свойства остаточной магии она знала много. Знала даже, что очистить от неё тело можно лишь пока эта магия спит, но, когда силе отдан приказ, остановить её почти невозможно. Леона услышала, как сзади едва слышно застонала мать, не знавшая этого, но без сомнения понимавшая опасность случившегося.

— Кто такой Рикард и от чего он лечил короля? — спросила Леона, но чародей только опустил взгляд.

— Простите, Ваше Высочество, я не могу ответить. Это тайна короля.

Леона неприязненно поморщилась. Тайна короля? Что за странные тайны?

Молчаливая мать придержала открытую пажом дверь, и Гильема наконец завели в спальню. Оказавшись в комнате, тот застонал и упал на кровать. Все окружили постель, напряженно разглядывая заострившееся лицо.

— Ты можешь что-то сделать?

Чародей с сомнением покачал головой.

— Не знаю. Надежды мало, — произнёс он и почему-то покосился на королеву. Леоне показалось, что маг лжёт, и она сурово сдвинула брови.

— Ваше Величество, — продолжил он, поворачиваясь к королеве, — думаю, Вам лучше отдохнуть. Вечер выдался тяжелый, Вы переволновались.

Голос чародея звучал мягко, даже заботливо, словно он на самом деле руководствовался только искренним участием. Но Тасия покачала в ответ головой и не сдвинулась с места.

— Я в порядке и лучше останусь с Гильемом.

Чародей едва заметно поморщился и перевёл взгляд на постель, где слуга поудобнее устраивал правителя. Король давился слабым, но непрекращающимся кашлем. Из уголка рта стекала тонкая струйка крови. Внутренне содрогнувшись, Леона наблюдала, как чародей присел около отца и провел ладонями над грудной клеткой. Кашель на мгновение прервался, Гильем хрипло, тяжело вздохнул и по его лицу прокатилась судорога боли.

— Простите, Ваше Величество, но я настаиваю, — со сдержанным напором произнёс чародей, поднимаясь. — Здесь требуется тонкая работа, Вы можете мне помешать. — И, видя колебания королевы, добавил, — Вы можете замедлить выздоровление.

Тасия немного помолчала, потом кивнула и пошла к выходу. Чародей жестом отправил слугу следом. Тот догнал королеву, открыл перед ней дверь. Стоящая в стороне Леона тихо ахнула — в приотворившуюся створку, едва не столкнувшись с матерью, ворвался Мартин.

— Простите, Ваше Величество, — испуганно пролепетал юноша, но заметив Леону, тут же кинулся к ней. — Лео, что случилось?

Приблизившись, он замер рядом и сдавленно охнул. Взгляд Мартина пробежал по безвольной фигуре больного, и он с усилием отвернулся.

Леона и сама с содроганием смотрела в сторону отца. Обычно твёрдый и решительный, сейчас король казался призраком самого себя. С разметавшимися по подушкам волосами, мокрыми от пота, с мертвенно-белым лицом Гильем ничем не отличался от простого человека, попавшего в беду. Только край парадной мантии, обитой мехом, как-то особенно жалко свисал с кровати, да на туалетном столике без всяких церемоний лежала корона. В других странах к коронам относились бережнее, но то в других. В Румии она считалась не более чем символом королевских привилегий. Настоящей силой обладал лишь Знак Власти, что хранился в самых тайных подвалах дворца. Лишь он делал короля королём.

Дверь наконец закрылась, оставив их наедине с больным. Принцесса услышала, как с губ Мартина сорвался тихий вздох, и он прошептал:

— Если я чем-то могу помочь… — Мартин не договорил, словно ему не хватало воздуха. Собрался с духом, уже твёрже произнёс, — Лео, я сделаю всё, что в моих силах.

Чародей повернулся к Леоне и обратился к ней с таким видом, будто и не замечал стоящего рядом Мартина.

— Принцесса, мне нужно поговорить с Вами наедине. Попросите Вашего друга выйти.

Леона почувствовала, как Мартин вздрогнул, как от удара, и гордо вскинула голову. Как смеет этот человек указывать ей, как поступать, да ещё и оскорблять её друзей? Для простого придворного чародея он слишком много себе позволял.

— Мартин никуда не пойдёт. Говори при нём, — отчеканила Леона, украдкой сжимая ладонь юноши.

Чародей взглянул на молодого дворянина с явным недоверием. Казалось, в душе мужчины боролись необходимость подчиниться приказу и некие неведомые Леоне сомнения. Наконец он отвернулся и тихо произнёс:

— Как прикажете, принцесса. Тогда я начну. — Чародей подошел к окну. Один за другим отвязал шнурки, придерживающие тяжёлые шторы, и те упали, отрезая свет. Вспыхнули свечи в канделябрах, не позволяя спальне погрузиться в темноту. — Я соврал, — быстро, будто боясь передумать, сказал чародей, — когда говорил, что надежды почти нет.

Леона подалась вперёд. Неужели всё не так страшно? Но почему он не сказал этого раньше?

От окна послышался горький смешок, а потом чародей добавил:

— На самом деле её вообще нет.

Принцесса вздрогнула. Краем уха уловила чей-то плачущий возглас — может, Мартина? Отец застонал, не открывая глаз.

— Почему? — голос дрожал, и Леона глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Не верила она, что спасения нет.

Чародей подошёл ближе, останавливаясь у постели друга.

— Потому, Ваше Высочество, что Рикард — великий лекарь. Двадцать лет назад он совершил то, на что не оказался способен никто другой. Болезнь, которую наслал он, нам не победить.

Леона задумалась. Что-то в этих словах насторожило её.

— Двадцать лет? — спросил рядом Мартин. — Как раз когда родилась принцесса?

Леона вздрогнула. Как же она сразу не сообразила? Чародей поморщился и снова присел около короля.

— Гильем, — сказал он мягко, но настойчиво, — ты должен рассказать ей.

Отец слабо покачал головой.

— Ни за что.

Но давний друг был непреклонен.

— Не расскажешь ты, расскажу я, — и, встретив взгляд Гильема, в котором светился призрак страшного монаршего гнева, твёрдо ответил: — Пора. Лучше они узнают это от тебя, чем от Него.

Леоне показалось, что по комнате пробежал холодный ноябрьский ветер, пронизывающий до самых костей. Она не знала, что ей хотят рассказать, но почему-то при мысли об этом по коже пробегала отчетливая дрожь страха. Девушка поняла, что в глубине души не хочет знать, что произошло тогда, двадцать лет назад, и только крепче стиснула зубы. Она должна узнать, в чём дело.

Отец длинно выдохнул, и были в этом вздохе одновременно печаль и безнадежность. Он неловко завозился на кровати, пытаясь повернуться к дочери, и в его пустых глазах на короткий миг отразилось пламя свечей.

— У нас с Тасией долго не было детей, — Гильем говорил тихо, но каждый присутствующий в комнате отчетливо слышал его слова. — Я даже подумывал найти наследника на стороне. Забрать во дворец какого-нибудь способного мальч… ребёнка и воспитать как родного. И вот, когда я уже было отправился приглядывать себе приемника, — голос отца дрогнул, — я встретил его. Маленького мага лет шести. Рикарда. Он сразу узнал во мне короля. Заметил печать власти, что висит на владельце Знака. Я, наверное, даже был готов забрать его с собой, — последнюю фразу король произнёс шёпотом, будто стыдился её, — во дворец. Он пугал меня уже тогда, но в то же время был исключительным ребёнком, в самый раз для будущего короля. И тут Рикард предложил мне помощь.

Гильем снова зашёлся слабым, но непрекращающимся кашлем, раздирая горло, и чародей суетливо кинулся к постели. Провел руками над грудной клеткой, временно успокаивая болезнь. Леона понимала, что это ненадолго. Отдышавшись, Гильем продолжил хриплым голосом:

— Он предложил вылечить меня. Сказал, что это очень легко и непонятно, почему этого до сих пор никто не сделал. А взамен попросил сделать его наследником престола.

Принцесса услышала, как рядом ахнул Мартин. Король впервые со страшного происшествия улыбнулся.

— Да, мне тоже не понравилась эта мысль. Теперь, когда мне обещали родного, долгожданного наследника, — он на мгновение поморщился, словно вспомнил о чём-то неприятном, но вслух только продолжил, — в чужих детях не было нужды. Тогда Рикард попросил дворянский титул для своей семьи. Я согласился, и мы разошлись.

Наблюдавшая за отцом Леона вздрогнула, потому что его лицо вдруг исказилось гримасой боли и страдания. Только в этот раз боль была не физическая. Помолчав, король заговорил снова тихим, срывающимся голосом:

— Я совершил страшную ошибку. Мой поступок — ужасный поступок — вина всему, что происходит сейчас. Когда я узнал, что Тасия беременна, рассказал про Рикарда ему. — Он кивнул на чародея, который, кажется, был бы рад и вовсе исчезнуть сейчас с глаз присутствующих. — Он сказал, что мальчик слишком опасен и его нужно убить, пока молод. Я не хотел нарушать слово, но в то же время так боялся этого ребенка… Не в силах с этим бороться, я приказал бросить Рикарда и его родителей в пропасть Забвения.

Король замолчал и отвернулся, не глядя на свою дочь. В комнате повисла напряженная тишина. Мартин покачал головой, с трудом веря в услышанное. Это просто невозможно. Убить того, кто помог тебе, да ещё и со всей семьей? Юноша покосился на Леону — и увидел, как темнеют от гнева глаза принцессы. Плотно сжатые губы превратились в тонкую линию, и принцесса бешено уставилась сначала на своего отца, а потом и на чародея, съежившегося под этим жутким взглядом. Мартину показалось, что Лео хотела сказать что-то, резкое, злое, но вдруг от двери послышался ещё один голос, полный боли и недоумения:

— Как ты мог совершить такое, Гильем?

Все обернулись. В дверях стояла королева. Замерший за её спиной слуга лишь беспомощно развёл руками.

Чародей досадливо охнул и потупил взгляд, стараясь не обращать на себя внимания. Гильем молча отвернулся, словно не замечая жены, и только слабая дрожь, бившая его тело, показывала, что он всё слышал.

— Мама, — Леона пересекла спальню и бережно взяла Тасию за руку, — идём отсюда. Мы поговорим с ними позже, а пока оставим отца одного. — В ласковом голосе девушки прозвучала нешуточная угроза, и чародей невольно поежился. Коротким жестом принцесса подозвала Мартина. Втроём они вышли из спальни — и ни один не обернулся на оставшихся в комнате. Только Леона коротко бросила через плечо:

— Жду тебя через полчаса в своём кабинете.

Королева шла, опустив голову и обхватив себя руками, будто мёрзла. Глаза у первой женщины Румии были испуганные, полные неверия. Леона быстро провела всех пустым коридором третьего этажа, остановилась у покоев королевы и повернулась к Мартину.

— Подожди меня здесь.

Мартин молча кивнул и замер у дверей. Те затворились, скрывая от глаз юноши подругу и обессилевшую королеву. Как только они остались вдвоем, Леона глубоко вздохнула, сдерживая рвущийся наружу слабый стон, и развернулась к матери. Та устало сидела в кресле и смотрела перед собой, ничего не видя. Леона покачала головой. Нет, сейчас не время расслабляться. Пока она нужна другим, она обязана быть сильной. Подойдя ближе, девушка опустилась рядом, и подол бального платья прошуршал по полу.

— Мама? — тихо позвала она, пытаясь вывести королеву из оцепенения. Тасия вздрогнула, растерянно взглянула на дочь.

— Лео, доченька… Я не знала, что отец совершил такое. Он не говорил мне, а я верила, что Гильем не способен ни на что плохое. — Тасия снова перевела полный затаенной боли взгляд на полыхающее за каминной решёткой пламя. — Как он мог…

Леона поморщилась и промолчала. Отвечать было нечего. Мать горестно вздохнула.

— Что же он натворил? — Голос королевы едва ощутимо дрожал, и от этого она казалась хрупкой и беспомощной. — Я не верю, что надежды нет. Гильем не может погибнуть. И что будет тогда с нами?

— То же самое, — глухо произнесла Леона.

Она прекрасно понимала, что Рикард не оставит их в живых. На пути к трону любые иные претенденты на власть безжалостно уничтожаются. Принцесса прикрыла глаза и притянула к себе поникшую королеву. Тасия молча ткнулась дочери в волосы, обняла за плечи, ища в этом жесте поддержки.

— Я не позволю этому случиться, — тихо, но твердо сказала Леона, и взгляд у неё был как у готового защищать своё логово зверя. — Что-нибудь да придумаю, но не допущу нашего поражения. Ничего не бойся. — Она заставила себя улыбнуться матери, прижалась щекой к мокрому от слёз лицу.

— Не могу, — печально усмехнулась Тасия и выпрямилась, усилием воли возвращая самообладание. — Будь осторожнее, родная. Я не хочу, чтобы с тобой тоже что-то случилось.

— Обещаю, — ответила Леона и, улыбнувшись на прощание, пошла к выходу.

На самом деле она не была так уверена ни в себе, ни в лекарях, ни в шансах отца на выздоровление. И все же к слабой дрожи, пробегающей по телу, примешивалась мрачная решимость. Она защитит свою семью и страну и ни за что не даст Рикарду победить. По крайней мере приложит все усилия.

Королева посмотрела на закрывшуюся за дочерью дверь долгим, грустным взглядом и закрыла глаза.

Увидев подругу, Мартин торопливо шагнул ей навстречу.

— Как себя чувствует королева?

Леона мрачно усмехнулась.

— Как и следовало ожидать, не слишком хорошо. После случившего это неудивительно.

Мартин грустно кивнул, и с его губ сорвался невольный вздох.

— То, что произошло ужасно. Хоть Его Величество и совершил такой поступок, я искренне сочувствую и ему, и тебе.

Принцесса покосилась на друга с непонятной задумчивостью, и тот замолчал. Со смутным беспокойством вгляделся в её посуровевшее лицо.

— Что такое, Лео?

Голос, прозвучавший в ответ, был непривычно резким и холодным.

— Ты обещал быть со мной до конца? Не оставлять в любой беде, в любом горе?

Мартин кивнул, чувствуя, как неприятно режет слух этот тон.

— Да, обещал.

Леона хмыкнула с какой-то злой горечью.

— Ну так держи своё слово. Пришли и беда, и горе, и я желаю, чтобы ты был со мной и на моей стороне.

Мартин лишь удивленно распахнул глаза. Такой он подругу не видел никогда: властной, истинной наследницей, чье слово — приказ, которому нельзя противиться. Чувствуя одновременно благоговение и трепет, он склонился перед ней и произнёс, словно принося клятву:

— Я верен своему слову и тебе, Лео, и всегда буду защищать тебя.

Леона улыбнулась, и черты её лица разгладились, избавляясь от недоверия.

— Тогда идём, — скомандовала принцесса. — Попробуем спасти мою страну.

Чародей уже ждал в кабинете принцессы. Леона стремительно вошла и, стараясь не смотреть в сторону мужчины, при каждом взгляде на смиренную фигуру которого её охватывал гнев, опустилась за стол. Мартин следовал за девушкой бесшумной тенью, как незримый страж и самый преданный друг.

— Как я поняла, — сухо начала Леона, — Рикард настолько силен, что его проклятие может снять только не менее умелый маг. Ты считаешь, что при дворце таковых не найдётся. — Принцесса подняла взгляд на чародея, и её глаза сверкнули мрачной насмешкой. Мужчина, не выдержав, опустил голову. Он был не в силах вынести гнева наследницы. — Тем не менее все придворные чародеи по очереди осмотрят короля и попытаются отыскать средство от болезни. Придворные лекари тоже. Кроме того, ты немедленно разошлешь по всем городам такой приказ. — Она прищурилась, подбирая слова. — Всем сильным чародеям и тем, кто смыслит во врачевании, велено сей же час явиться во дворец ради спасения Его Величества от страшного недуга. Того, кто излечит короля, ждёт щедрая награда. Ты всё понял?

Мужчина кивнул и поднялся, смиренно кланяясь наследнице.

— Будет исполнено, Ваше Высочество.

Леона задумчивым взглядом проводила его сгорбленную, будто склонившуюся под тяжестью горя и стыда фигуру. Как только дверь закрылась, Мартин приблизился к девушке. Та взглянула на него в ожидании его слов.

— Лео, ты же знаешь, я тоже маг. В роду Мервеев было много славных чародеев. Жаль, что я оказался не так силён, как они. — Мартин вздохнул и торопливо продолжил: — Как лекарь я бесполезен. Но в нашем поместье ещё сохранилось множество книг и волшебных предметов, которыми пользовались предки-Мервеи. Я могу поискать среди них что-то, что поможет королю.

Мартин замолчал, с надеждой наблюдая за подругой. При его посредственном магическом даре это был единственный способ помочь. Леона откинулась на спинку кресла, внимательно взглянула в ответ.

— Это очень хорошая идея, Марти, — сказала она, ободряюще кивая парню. — Сейчас же приступай к поискам. Я распоряжусь, чтобы тебя пускали во дворец в любое время, и буду ждать новостей.

Мартин коротко поклонился на прощание и поспешил к выходу. Дверь стукнула об косяк, а в коридоре послышались его удаляющиеся шаги. Ему ещё предстояло многое сделать, и нельзя было терять ни минуты.

Немного посидев в задумчивости, Леона резко поднялась и вышла из кабинета. Направившийся было к ней слуга был остановлен взмахом руки. Принцесса подошла к покоям короля, чуть-чуть приоткрыла дверь. Туда-сюда по комнате сновали слуги, первые лекари уже обосновались у головы монарха. Леона задумчиво кивнула и пошла дальше, не оглядываясь на полную тихих шорохов спальню короля. Здесь справятся и без неё. Толкнув одну из неприметных, сливающихся со стенами дверей, Леона углубилась в коридоры и переходы, неведомые гостям и посторонним. Выбранные ею тайные пути вели в одну из самых ценных и оберегаемых от чужих глаз комнат дворца — библиотеку.

Резные высокие двери словно выскочили из-за очередного поворота. Стоящие перед ними караульные расступились, пропуская наследницу, и та вошла внутрь. Огромный зал, забитый редкими книгами, встретил её спокойствием и тишиной, показавшимися в свете последних событий почти кощунством. Хранитель книг, поприветствовав принцессу, удалился в свою каморку — мешать царственным особам отдыхать за чтением считалось дурным тоном. Только вот она пришла сюда не ради отдыха. Леона побрела мимо знакомых с детства стеллажей, выискивая то, что ей нужно. Книги по магии, содержащие главы о врачевании чарами, способы борьбы с проклятиями, редкие болезни. Один за другим принцесса пролистывала умные, серьёзные фолианты, высматривая, в каких может оказаться хоть что-то полезное. Под конец, сгрузив набранные книги на дубовый стол, Леона вернулась в особый раздел, спрятанный в королевской библиотеке от непосвященных взглядов. Тайные архивы и документы Румийской полиции. Водя взглядом по указателям и корешкам, Леона выискивала ту единственную карточку, которая могла бы что-то прояснить. Она была уверена, что эти бумаги лежат здесь! Полиция обязательно начала бы расследование, а отец не позволил таким сведениям остаться в городе. Наконец взгляд уцепился за знакомую теперь фамилию и, затаив дыхание от волнения, принцесса взяла в руки дело «Об исчезновении семьи Моди». Вернувшись за стол, девушка бережно перевернула страницу и углубилась в чтение.

«Семья Моди, — было написано на всеми забытых листах, — состоит из трёх человек. Отец, Пьер Моди, ранее Пьер Оригин, наследник дворянского рода Оригинов, работает учителем словесности и литературы в городской школе. Владеет библиотекой при школе. Мать, Жаклин Моди, ранее Жаклин, происходит из семьи ткачей. Работает лекарем».

Леона остановилась, задумчиво хмуря брови. Если его отец из Оригинов, а мать и вовсе без рода, то откуда взялась фамилия Моди? И почему вдруг знатный Пьер, отпрыск сильной семьи, перестал быть её наследником? Что-то не так было с этими людьми, и сухие строчки полицейских бумаг явно не могли ответить на все вопросы. Поморщившись, Леона продолжила чтение, жадно пробегая глазами немногочисленные фразы.

«Сын, Рикард Моди, в возрасте 6 лет, маг. Проживает семейство на улице Эспуар, в доме Серебряной Змеи. Пропали в ночь с….»

Личные данные закончились, и Леона с досадой отложила лист, вглядываясь издалека в схематичные портретные рисунки вверху страницы. Изображенный там мальчуган мало походил на нынешнего мага, и всё же, присмотревшись, принцесса узнавала знакомые теперь черты. Так мало сведений, совершенно не за что ухватиться. Старое дело лишь породило новые вопросы и не принесло ни одной мысли, как действовать дальше. Подавив разочарование, Леона отнесла бесполезные листы на место. Напоследок снова вгляделась в лица. Родители Рикарда были красивы — что нежная, приятная мама, что отец, в чьем лице сквозило благородство потомственного аристократа. В них даже проглядывались общие с сыном черты. Вернувшись за стол, Леона подтянула к себе ближайшую книгу и зашелестела страницами, отыскивая лекарский раздел. Она должна защитить своих родных, да и королевство тоже. И она сделает всё, что сможет.

***

На улице стремительно темнело — страшный день подходил к концу и сумерки уже опускались на город. У дворца, почти теряясь среди садовой зелени, стоял чёрный конь. Зверь замер у стены и, задрав морду, смотрел на освещенные окна королевской библиотеки. Немного постояв в неподвижности, он издал странный звук, больше напоминающий рычание, чем лошадиное фырканье, повернулся и двинулся через сад к забору. Копыта до пугающего бесшумно ступали по твёрдой земле. Стремительно, как стрела, перемахнув стену, животное приземлилось на пустынной улице позади дворца и помчалось вперёд, цокоча копытами.

Могучий высокий конь несся по городу одним ему ведомым путём, и прохожие шарахались в стороны с его пути. Тот, кто хорошо понимал в лошадях, мог бы заметить, в движениях чёрного коня что-то неправильное. Его галоп напоминал бег хищника, скачками несущегося сквозь лес, а глаза сверкали мрачным огнём. Наконец конь вынырнул на окраинные улицы и пошёл тише, ступая мягко, как кошка. Копыта опускались на мостовую без единого звука. Свернув то на одну, то на другую улочку, конь вышел к поросшему деревьями пространству, за городом плавно переходившему в лес. Торопливо мотнув головой по сторонам и никого не заметив, зверь бесшумно исчез среди низких веток. Скрывшись от посторонних глаз, он пробирался сквозь подлесок. Деревья смыкались все плотнее, и животному приходилось лавировать между стволами, уворачиваясь от колючих ветвей. Ещё пара шагов, и вдруг словно бы ниоткуда впереди показался замок. Конь остановился, рассматривая строение, которое не смог бы увидеть случайно забредший сюда человек.

Замок был небольшим, словно строился для того, кому не нужно много комнат, но все равно смотрелся величественно. Стены из потрескавшегося зеленоватого камня казались такими древними, будто он стоял здесь не меньше тысячелетия. Своим чутким носом конь улавливал исходящий от кладки запах пыли. Огромные ворота сами распахнулись навстречу пришельцу, лязгая многочисленными засовами. Конь вскинул голову и торжествующе рыкнул. Этот замок, древний и одновременно несокрушимый, был его домом. Здесь его ждали, и здесь он мог принять свой истинный облик. Конь взвился на дыбы и бросился внутрь замка. Створки ворот мягко сомкнулись за его хвостом.

Конь пронесся широкими коридорами, будто специально созданными для него. Внутри замка царил холод. Пламя свечей вычерчивало могучий силуэт, меняющийся с каждым скачком. Огромный зверь всё меньше походил на лошадь — морда расширялась, приобретая форму, напоминающую волчью, грива становилась похожа на клоки ночного тумана, а хвост уплотнялся в жесткий, густой мех. Массивное туловище на глазах наливалось мышцами, длинные, сильные лапы отталкивались от камня подушечками, сохранившими отдаленное сходство с копытами. По коридору мчалось невероятное, кошмарное создание из завихрений ночи, огромный конь с волчьими клыками, и его тёмные глаза сверкали в свете свечей. Наконец монстр остановился у высоких дверей из тёмного дерева и коротко, переливчато завыл, гоня по замку жуткое эхо. Язык смачно прошёлся по морде животного.

— Входи, — послышался из-за двери нетерпеливый голос, и конь толкнул головой тяжёлую створку. Та отворилась легко, будто и не весила ничего.

Сидящий в комнате юноша поднял на зверя вопросительный взгляд. Пляшущее в камине пламя странно высвечивало его бледное лицо. В какой-то момент на груди парня блеснул зелёный огонек — стало видно, что на шее у него висит тонкое украшение из чёрного серебра. Изящная змея обвивалась вокруг изумруда, придерживая крупный камень своим хвостом.

— И как нынче поживают во дворце? — с ехидной усмешкой осведомился Рикард, разглядывая своего гонца.

Конь в ответ насмешливо фыркнул и открыл усеянную клыками пасть. Донесшийся следом звук больше напоминал тявканье, грубое, зловещее, заставлявшее мороз пробегать по коже. Впрочем, юноша даже не поморщился. Наоборот, Рикард склонил голову, слушая и, кажется, понимая своего питомца. Когда тот закончил, маг медленно кивнул и встал.

— Всё ясно. Хорошая работа, Первый.

Рикард прошёл по комнате, одну за другой гася свечи. Замковая спальня темнела, а огонь, пляшущий в камине, гонял по полу зловещие отсветы. Рикард повернулся к нему, и пламя зашипело, угасая под его взглядом. Комнату заволокла тьма, и от стен потянуло леденящим холодом. Не обращая на это внимания, юноша замер посреди комнаты, запрокинув голову — тёмный силуэт с пятном светлых волос. Своим ночным зрением Первый увидел улыбку на лице хозяина.

— Всё складывается, как нельзя лучше, — протянул маг и так прищурил глаза, словно вглядывался в чьё-то лицо через километры, разделяющие его и рассматриваемого. — Принцесса наивна. Если тогда, много лет назад, короля не могли спасти от простого бесплодия, что уж говорить о болезни, насланной мной? — Юноша тихо, торжествующе рассмеялся. — Король труслив, я это помню. Он что угодно сделает ради избавления. Когда страх захватит все его мысли, а надежды не останется вовсе, он согласится на любые мои условия. — Рикард усмехнулся, небрежно мазнул взглядом по кружащему рядом коню. — Он отдаст мне Знак власти, а вместе с ним и трон.

Тьма тихо колыхнулась в ответ на вкрадчивый шёпот юноши. Рикард наконец отмер, подошёл к стоящей у окна большой кровати и опустился на её край. Его глаза азартно блеснули, совсем как у задумавшего приключение мальчишки, и Рикард весело подмигнул своему монстру.

— Пора навестить короля, Первый, — тихо произнёс он и, закрыв глаза, безжизненным телом рухнул на кровать.

Королю не спалось. Гильем лежал в постели, с бездумным отчаянием разглядывая расписной потолок. Мучивший его весь вечер кашель отпустил, но вместо этого мужчину терзала боль. Боль вгрызалась в лёгкие, расползаясь неприятным жаром в груди, иглой прошивала сердце, изнуряюще зудела в костях. Гильем лежал, тяжело дыша, и вспоминал своего врага. Лицо отправленного им на смерть мага маячило под опущенными веками, ехидно скалясь. Королю было страшно. Ему казалось, что противник рядом, стоит у изголовья кровати и хохочет со злобным торжеством. Изнуренное, ослабленное болезнью тело медленно наливалось тяжестью, а мысли ускользали. Прошла ещё минута — и Гильем сам не заметил, как забылся беспокойным сном.

— Как самочувствие, король?

Гильем вздрогнул и медленно повернул голову. Он снова был в своей спальне — призрачной, окутанной дымкой сна. Рикард стоял у изголовья постели, но вовсе не хохотал. Наоборот, он был спокоен и даже участлив, от чего почему-то становилось ещё страшнее. Король с трудом приподнялся, силясь отползти подальше от своего мучителя.

— Зачем ты пришёл? — прохрипел мужчина, сам не узнавая своего голоса.

Юноша рассмеялся тихо и весело, словно услышал что-то забавное. Воссозданная во сне комната плыла, словно в тумане, и только силуэт у кровати оставался чётким, реальным.

— Глупый вопрос, — прокомментировал Рикард, бесцеремонно присаживаясь на кровать и отодвигая в сторону ноги короля. Гильем едва не закричал от этого прикосновения и от близости врага, который был в десятки раз страшнее, чем в их первую встречу. — Я пришёл посмотреть на твои страдания. Убедиться, что всё идёт так, как задумано. — Рикард улыбнулся, с холодным интересом разглядывая распростёртого на подушках человека. — Как я вижу, всё замечательно. Для меня, разумеется.

Гильем прикрыл глаза, с трудом подавил бушующий внутри ужас. Поздно бояться чего-либо, когда враг сидит в изголовье кровати и наблюдает за твоей агонией.

— Как ты выжил? — вопрос вырвался помимо воли, и Гильем не смог сдержать его. — Это было невозможно.

— Тебя это не касается, — послышался в ответ равнодушный голос парня. — Лучше подумай, как выжить тебе самому.

С губ короля сорвался хриплый, отчаянный вздох, и мужчина зашептал, запинаясь, чувствуя, как слова льются из самой души:

— Прости меня, Рикард, умоляю, прости. Я не должен был так поступать. Знаю, я виноват, но если ты только сможешь…

Его слова прервал жесткий, будто рубящий смешок, а потом кровать неожиданно прогнулась у плеча короля. Не выдержав, Гильем медленно открыл глаза. Рикард навис над ним, и в его глазах плескалось злое веселье.

— Простить? — переспросил Рикард, приподнимая брови в притворном удивлении. — За то, что хотел убить меня, за то, что бросил в пропасть просто потому, что я был слишком силён? — Рикард издевательски хмыкнул. — А я считал тебя умным человеком, Гильем. Нет, я не прощу тебя. Я буду мучить тебя ещё пару дней, а потом прикончу одним усилием воли. — Даже в темноте король сумел разглядеть в глазах колдуна мрачное наслаждение. — Я буду рад, когда ты вздохнёшь в последний раз, Гильем, — вкрадчивым шёпотом произнёс юноша, пристально разглядывая мужчину.

Король закрыл глаза, отгораживаясь от этого взгляда, и вдруг почувствовал, как возвращается приутихшая боль. Лёгкие вновь прошило огнём, и Гильем надрывно закашлял, задыхаясь. Рикард молча смотрел на корчащегося врага, и его лицо не выражало ничего. Он ждал.

— Отпусти меня, прошу! — выдавил несчастный, содрогаясь в гулком кашле.

— Нет, — просто ответил Рикард. Рядом с королём зашевелились, и юноша встал с постели. — Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы я сохранил тебе жизнь.

Гильем зажмурился ещё крепче, борясь с засевшим в мозгу соблазном. Прекратить мучения любой ценой, пускай и той, что назначил отпрыск семейства Моди. Отдать трон и спасти свою жизнь. Огромным усилием воли Гильем поборол искушение. Однажды он уже пошёл на поводу у страха. Нельзя повторять прежних ошибок. Лучше он… умрёт — короля передёрнуло от жуткой мысли — но больше никого не предаст.

— Ни за что, — прошептал он и тут же снова закашлялся. Невидимый для него юноша только притворно вздохнул.

— Ну что ж, тогда ещё увидимся. Перед твоей смертью, например. До встречи, Гильем.

И в спальне воцарилась тишина. Осторожно приоткрыв глаз, король увидел, что он один. Только холод и тьма, клубившиеся в воздухе, продолжали терзать его тело, а душу грызло отчаяние. С трудом подняв руку, Гильем стёр ладонью выступивший на лбу холодный пот и потерялся среди беспокойных, полных тревоги сновидений.

В своём замке Рикард медленно сел на кровати и весело посмотрел на коня. Первый тихо рыкнул.

— Кажется, после этой встречи он неделю спать не сможет, — усмехнулся маг и, притворно задумавшись, добавил: — Ах, забыл — неделю-то он и не протянет.

И, потрепав своего монстра по холке, Рикард расплылся в ехидном оскале.