Дом без прошлого

Алёна Истрова, 2023

Полина потеряла семью. Она возвращается в Санкт-Петербург, чтобы начать новую жизнь, а попадает на похороны. В доме, который хранит множество тайн, умирают люди, а Полина оказывается заложницей обстоятельств. Сможет ли она справиться с трудностями? Готова ли она исправить все ошибки? И какой секрет ее семья хранила более полувека?

24 мая

К половине пятого утра, когда Юля ритмично храпела в зале, меня вырвали из сна раскаты грома. Ночная тьма отступала, однако из-за грозы света вокруг крайне мало. Со всех сторон наползали тени. Незримыми нитями прокрались в фантазии пугающие звуки. Уснуть снова не смогла. Мне казалось, что рядом кто-то есть.

Дачный участок. Всего лишь дачный участок. В саду полно инструментов и прочего железа, звенящего под ударами дождевых капель, ветер раскачивает деревья и их ветки бьются о крышу. Все объяснимо. Подкроватных монстров не существует.

Признала очевидный факт: в потемках мне чудился не подкроватный монстр, не домовой или злобная старуха, поджидающая путников в лесу, мне чудился треск ломаемого замка и скрип деревянной двери.

Дождь и гром не давали сосредоточиться и отделить от них остальные шорохи.

В обнимку с Юлей спал Фунтик, они с головой залезли под два одеяла, прячась от бушующей стихии. У ее кровати — стакан с водой. Когда мы расходились по своим койкам, Юля воду не брала, видимо, она тоже недавно просыпалась.

Прикрыв дверь в комнату Юли, я дошла до выхода и убедилась, что замки не потревожены, затем вернулась к себе.

В принципе, выспалась. Надев толстовку и домашние брюки, плюшевые такие, я пошла на второй этаж за книжкой: у родителей Юли четыре стеллажа с художественной литературой.

Читала, дремала, снова читала.

В семь часов по лестнице поднялась Юля.

— Не пугай больше, — сказала она, кутаясь в плед, — Я глаза открыла — светло, Фунтик твой отдавил мне ноги, а тебя самой нигде нет.

— Подумала, я способна на утренние прогулки по лесу? — гроза закончилась.

— Угу. Полина в поисках адреналина, — каламбур от сонной Юли. Поразмыслив, она предложила:

— А, правда, давай прогуляемся после завтрака, — у нее загорелись глаза.

— Сыро, — я поджала под себя ноги.

— Свежо, — не согласилась со мной Юля.

— Сначала организм должен получить калории, — уступила я.

После завтрака она вытолкала меня на улицу. Мы побродили без всякой цели, рассуждая о людях и трудностях, связанных с ними, потом Юля увидела пару грибов за пеньком.

— Зачем они тебе?

— Это же и для супа и для заготовок, — Юля несла грибы в жилетке, снятой с плеч, — Вечером поедим с мясом и картошечкой. Знаешь, насколько вкусно?

— Догадываюсь.

Наступая на еловые иголки и ветки, я следовала за Юлей по пятам во время ее грибного марафона. Закончилась наша прогулка у озера, окруженного лесом и густым кустарником, плавно переходящим в траву у самого берега. Кое-где виднелся песчаный пляж.

— Какая температура должна быть у воды, чтобы купаться? — Юля сняла кроссовок, — 22 градуса или больше?

— 22, наверное, хватит, — отозвалась я, и Юля сняла второй кроссовок, — Ты же не полезешь туда?

— Почему нет? — жилетка с грибами оказалась на валуне, который расположился у водной глади.

— Потому что 22-х градусов нет, — подул холодный ветер, подтверждая мои слова.

— Обидно, что похолодало.

— Ночью гроза была, — сказала я, садясь на валун возле вещей, — Вчера под вечер не вздохнуть было, затем ливень до самого утра, вот тебе и ответ, почему духота сменилась прохладой.

Оставив идею искупаться, Юля подвинула куртку и присоединилась ко мне, сев так, что кончики пальцев ног достали до воды.

— Считай, открыла купальный сезон.

Равномерный шум воды и крохотные волны, расползающиеся по поверхности озера, забрали грустные мысли. Не зря я поехала с Юлей. Гораздо полезнее, чем кидаться дома на стены.

— Жаль ту девочку, — Юля повернулась ко мне.

Она говорила о Дине с тщательно скрываемым волнением, боялась коснуться того, что разрушит хрупкий каркас моего морального состояния.

— Она заслуживала большего, — выдохнула я, — У нее в телефоне сохранились фото некоторых картин, любительских, но достойных. В них чувствовалась какая-то… мечта.

Мы одновременно посмотрели вдаль, туда, где за лесом скрывался горизонт.

— Красивый бы получился некролог, — сказала Юля.

— Некрологи все красивые, — ответила я, — Только разницы никакой.

Приятная обстановка стала мрачной.

— Разница есть, — развила мысль Юля, — Ты хочешь, чтобы тебя поминали хорошим словом или плевали на могилу? Держу пари, что первый вариант.

— Я хочу жить. Подольше.

С этим не поспоришь. Юля надела кроссовки обратно, ее ноги в воде мерзли, спрыгнула с валуна и прошлась по песку, вычерчивая веткой незнакомые мне символы.

— Можешь прочитать? — задала вопрос Юля.

— Похоже на английский, — я тоже слезла с камня, — Буквы очень-очень напоминают английский алфавит, но это не он, так ведь? Латинский?

Она кивнула.

— Aetate fruere, mobili cursu fugit, — Юля перевела, — «Пользуйся жизнью, она так быстротечна». Ну, в общих чертах перевод такой.

— Ты, оказывается, полиглот, — я нарисовала рядом знак бесконечности, не знаю, почему, — Где латынь выучила?

— Одну-единственную фразу. У дедушки была книжка с известными изречениями на латыни. Эта фраза мне приглянулась.

Мы чертили, писали и рисовали, как малые дети, увлекшись новой игрой. Снятие стресса, наверное. Надо запатентовать способ. Когда на песке не осталось ни одного нетронутого клочка, мы побросали ветки в траву, закончив снимать стресс.

— Не злись из-за Константина, — Юля решила сменить один тяжелый разговор на другой, — Он не просил тебя увольнять.

— Опять за старое?

— Но это правда. Когда ты уехала, Константин пришел к тебе с предложением перейти в другой отдел. Он уговаривал Эдуарда Викторовича отправить племянницу туда, но она не захотела ни в какую.

— Лично слышала?

— Да.

— Лично слышала все или то, что сказал Костя?

Я перешла в своих рассуждениях на «ты». Покончила с формальностями. Наверное, переход на «ты» с человеком, хотя бы мысленно, переводит ваши отношения в ранг личных. В нашем случае, возвращает их в ранг личных.

— Все. Он расстроился, когда понял, что ты уже сделала собственные выводы и умчалась, я поработала для него психологом. Пришел Эдуард и завел свою шарманку про стажировку, Костя долго упрямился, уговаривая не совершать необдуманной перестановки кадров.

— Понятно, — заключила я.

Хорошо. Бонус для его кармы, что не мстил, тем более столь низким образом.

— Ты с ним встретишься?

Я подумала.

— Нет. Отношения у нас скомканные. Не получилось со свиданием, не получилось дальше. Тенденция, знаешь ли.

— Жаль.

— Тебе же лучше. Вот станет подруга жить с твоим начальником, про тебя рассказывать будет. Оно тебе надо?

Я говорила Юле о Константине, а сама думала о грибах. Незнакомы мне они. Совершенно. В мае вообще можно собирать и употреблять грибы? Юля завернула свои находки обратно в жилетку, почувствовав мои недобрые подозрения.

— Ты сама не своя, — сказала она, — Полгода назад, когда мы без приглашения встречали тебя в аэропорту с остатками багажа, ты выглядела счастливой. Бабушка твоя… я все понимаю, Полина, каждый, кто терял близкого человека, поймет, но ты тонешь в своих страданиях. Закрылась в четырех стенах, заменила друзей котом, за которым не поленилась в соседний город съездить, а на годовщину свадьбы моих родителей не явилась. Прячешься.

— Не прячусь.

— Ага. Как сказала, ты «перевариваешь». На Костю обиделась понапрасну, на меня сорвалась. Полин, может, тебе помощь какая нужна? С работой нелепо получилось. Я думала, что спасаю тебя, но увольнение… Прости меня.

От меня ждали вразумительного ответа. Юля выжидала, затаив дыхание. Что ей сказать? У меня нет других близких людей. Есть Юля и Эля. Кроме них, никто не обнимет меня, когда я буду плакать.

— Я люблю тебя. Забудем об этом, — сказала ей, разворачиваясь в другую сторону, — Не хочешь поискать дорогу обратно?

Она сверлила меня взглядом. Поморгала, приняв ситуацию и переключилась:

— Искать? У меня с топографией проблем нет, — Юля стряхнула песчинки с нижнего края штанов.

— По звездам пойдем?

— По мху на северной стороне деревьев, — отозвалась Юля, — Хватай вещи, уж не заблудимся в двух километрах. Полина. Все будет хорошо. Не думай о той бедняжке, ее, конечно, очень жаль, но в этом нет ничьей вины. Ты не изменила бы ее решение.

— Нормально все, — я шла к кромке леса.

— И не бойся, — догнала Юля, — С тобой ничего не случится.