21 мая
Утром я достала утепленную куртку, не будучи в восторге от погоды, и пошла в супермаркет за продуктами. Доставки, конечно, вкусно и удобно, но постоянно жить с полупустым холодильником нельзя.
Список длинный.
Дома не было ничего, кроме хлеба и остатков вчерашней роскоши. Придется сегодня вынести половину магазина, ведь даже крупы дома отсутствовали. Я упрямо волочила тележку по супермаркету, складывая все, что попадалось на пути.
— Сыр… Что со сроком годности? — бормотала себе под нос, — Маловато осталось до окончания, найду другую пачку.
Три палки колбасы. Четыре вида замороженных овощей. Яблоки, положенные к бананам на перспективу молочного коктейля. Блендером, правда, не обзавелась, но как раз будет смысл приобрести.
На кассе половину товаров пробить не смогли, что-то с системой, меня это не расстроило, потому что, оценив внушительную гору продуктов, я сразу поняла — не дотащу. Надо было ехать на машине.
Донесла до квартиры — выгрузила на стол и тумбы — пришла за новой партией.
— Ты постоянно звонишь именно тогда, когда я в магазине, — сказала, отвечая Юле.
— Ну, это я умею, — она чему-то улыбалась, — Не забыла про рабочую неделю? Отгулы и выходные иссякли.
— С тобой забудешь.
— Ясно, — сказала она, — Увидимся завтра.
По дороге домой я свернула с основного маршрута и заглянула в небольшой зоомагазин, что скрывался за деревьями.
Фунтику нужна лежанка, предыдущая потерялась при переезде, а без нее он начинает ложиться на голый кафель, даже не на паркет, видимо, чтобы я лучше прочувствовала свою вину.
— Домик не хотите? — девушка расставляла упаковки самых разных кормов и параллельно отвечала на мои вопросы.
— Знаете… — я задумалась. Он у меня очень капризный, домик с первого раза может и не принять в качестве подходящего места для сна. Хотя попробовать стоит.
— Корм? Игрушки? — девушка поправила несколько ошейников, потом прошла по узкому коридору, подхватила клетку для хомяков, поставила ее на полку и приблизилась ко мне, — Сейчас посмотрим.
В кормах и игрушках Фунтик не нуждался.
Мы рассмотрели несколько вариантов: не слишком глубокую и мягкую лежанку, ему не нравятся высокие бортики, еще одну лежанку, только круглую, и два аккуратных домика. На одном из домиков были ушки, что выглядело очень мило.
— Давайте и лежанку, которая круглая, и домик с ушками, — подвела я итоги, — Пусть будет альтернатива.
От магазина до дома пять минут. Пять тяжелейших минут с двумя неудобными вещами и пакетом продуктов.
Из-за того, что обе руки были заняты, я не сразу заметила маленькую странность при попадании в квартиру. Прошла. Скинула порядком истоптанные, зато любимые ботинки, нашла место для домика, на который сверху бросила лежанку, и только тогда сообразила.
Нижний замок сейчас сделал два оборота. А закрывала я на три.
Проверить воду, газ, розетки и окна — это тот минимум, от которого я никогда не отклонялась. И, естественно, замки. Неважно, насколько далеко и надолго я ухожу, дверь должна быть заперта полностью. Два замка по три оборота? Значит, не меньше.
Сейчас я точно знала, что не провернула ключ в третий раз.
Впервые пожалела о количестве комнат. Будь это стандартная однокомнатная квартира, я бы управилась за минуту: достаточно осмотреть ванную и глянуть под кровать, при этом, не теряя выход из поля зрения и имея все шансы выскочить в любой момент. Здесь это не работает. Хочешь убедиться в безопасности? Пройди все шесть комнат, не включая санузел, кухню и две кладовки, о том, чтобы заглянуть в которые, сейчас и подумать страшно.
Довольный Фунтик принялся трогать лапой покупки.
По всем правилам безопасности в такой ситуации нужно покинуть жилище незамедлительно.
— Бежим? — спросила я шепотом у Фунтика.
Я читала эти правила безопасности, я много раз искала в интернете что-то похожее на «поведение дома в случае пожара или ограбления», я честно изучала это параллельно с историями о людях, не соблюдающих данные нормы, и поражалась — почему они не могут просто действовать так, как положено? А, вот почему.
Вместо эвакуации я потянулась к вешалке. Есть большой зонт с очень острым наконечником. С ним в руках осмотрела каждый угол. Поразилась уровню собственной паранойи, когда начала открывать шкафы.
Никого.
Никаких следов, указывающих на чье-то присутствие. Наоборот — все указывало на то, что я элементарно забыла запереть дверь на третий оборот.
— Для полной картины должно что-нибудь упасть и разбиться, — проговорила я вслух, разгоняя гнетущую атмосферу, — Никто сюда не приходит, все хорошо.
Появилась неплохая идея. Приходят — не приходят, а замки бы нужно сменить.
К тому же, в ящике, где хранились все ключи, их оказалось меньше, чем должно было быть. Один комплект у меня, три — в пыльном комоде. Всего четыре. Должно быть пять. Скорее всего, пятый куда-то завалился или, быть может, его взял Роберт, но рисковать не хотелось.
***
— Все по максимуму, — в третий раз повторила я мастеру, который пришел, чтобы сменить оба замка. Выбрала самые надежные устройства. Естественно, по рекомендации.
— Понял.
— Зовите, вдруг что понадобится.
Для меня сегодня есть более увлекательное занятие — кладовка.
С левой стороны от входа раньше стояла швейная машинка в окружении старых нарядов, теперь там только одежда, с правой стороны — коробки с тем, что использовалось чаще раза в год. Дальше по мере убывания важности — фотографии, альбомы, дневники, дорогие сердцу мелочи лежат так, что можно было легко достать. Под ними и за ними — пластинки, декор, части мебели.
Я взяла один из старых альбомов.
Прабабушка с прадедушкой на фоне палаточного городка варят суп в котелке над костром. Перевернула страницу. Дед с букетом роз у многоэтажки. Я могу расписать, в каком виде сейчас этот уголок — фасад перекрашен и добавлены парковочные места. Очередная страница. Папа. Совсем малыш, наверное, пара дней, как из роддома.
— Девушка, готово, — по коридору протопал мастер.
— Иду.
Держа альбом, я вникала в инструкции.
— Пользоваться несложно, интуитивно понятно, — показывал мужчина, — По три оборота. Закрыть и открыть можно ключом, захлопнуть не получится.
Я отдала деньги за работу, и он, пересчитав, закинул их в ящик с инструментами.
— Как у тебя тут… многолюдно, — дверь была приоткрыта, когда с другой стороны к ней подошла девушка и заметила присутствие мастера, — Я слышала, вчера было весело, и сегодня уже кто-то пришел. Ты, наверное, общительная.
— Вы, — не грубо, но громко сказала я, узнав в ней одну из тех девушек, неосторожно обсуждавших мою машину у подъезда. Та, что добрее своей подруги.
Она мой намек поняла правильно.
— За этим и пришла, — сказала девушка, — Неловко получилось. Знаешь… знаете, я не обсуждаю других и, Боже упаси, не осуждаю. Это мое правило. Что произошло позавчера, сама не знаю.
— Предпочитаете не обсуждать, но слушать, как это делают ваши друзья, молчать и соглашаться с их необоснованными капризами? — я оставила альбом на мягком пуфе, — Поверьте, это хуже, чем обсуждать самой.
— Почему? — удивилась девушка.
— Потому что это даже не ваше личное мнение, нет, вы просто подстраиваетесь под чужое, — ответила я, — Поступаться своими убеждениями в угоду другим — это хуже, чем не иметь убеждений вовсе.
Видно было, что девушка задумалась. Мастер, собрав оставшиеся инструменты и кивнув мне, нас покинул. За участие в чужих разборках ему не заплатят.
— Одним меньше, — сказала я, рассматривая гостью. Фраза предназначалась ей.
— Я пришла не сцену устраивать, этого хватило, я пришла извиниться. У Яны тяжелый характер. Я не права, что не пресекла ее выпады. Мы теперь соседи, хочется человеческих отношений.
Ее извинения, как и раскаяние, не были мне нужны. Это их право. Могут обсуждать дальше.
— Принимается.
Конфликты мне тоже не были нужны. Плохой мир лучше хорошей ссоры. Пусть усыпляет свою совесть и уходит отсюда.
— Дина, — девушка протянула руку, приняв мое согласие за одобрение знакомства.
Ее лицо казалось знакомым, я уже знала кого-то, кто был очень похож на Дину.
— Полина. Теперь можно на «ты». Твою маму не Ирина зовут?
— Ирина.
Вот и причина того, почему Дина показалась знакомой. Ее я не помню, зато помню ее маму. Они живут на втором этаже, окна выходят на ту сторону, где есть детская площадка, ее мама частенько звала маленькую Дину ужинать.
— У тебя интернет ловит? — она поднимала и опускала телефон, трясла им, — Мобильный? Или ты роутером пользуешься?
— Нет, обычный мобильный интернет, — ответила я, — А что?
— Сообщение пришло, никак не грузится, бывает иногда, что в новом месте мой телефон медленно адаптируется.
Очень хотелось предложить ей вернуться к себе и листать сообщения без проблем.
— Бывает, — равнодушно ответила я.
Неразобранные пакеты с продуктами стоят по всей кухне, я отправила молоко с йогуртами в холодильник, закинула мясо в морозилку, а то, что было не срочно, лежало, как попало. Расставляя крупы по полкам, я следила за Диной, косясь на ее движения в коридоре.
Она не отрывалась от сообщений.
Сегодня хлопоты, связанные с переездом, наконец-то, закончатся, я нормально вернусь к работе и привычной жизни.
— Пойдешь с нами в кино? — крикнула Дина.
Непосредственность соседки за гранью всего. Вчера она, вместе со своей Яной, устроили мне концерт на пустом месте, сегодня, после кратких извинений, мы, видимо, друзья.
— Нет, спасибо, — ответила я.
— Это ни к чему не обязывает, — добавила она, — Правда. Я не набиваюсь в подруги, просто хочу поднять настроение человеку, которого мы зазря обидели.
Звучит неплохо.
— Нет.
— Прошу, — сказала она, — Три билета я купила утром — для себя, для Мадины, это девочка из моей группы, и для тебя, если пожелаешь. Познакомимся заново, так сказать, с чистого листа. Или посидим без разговоров.
— Ты за этим и поднялась?
— В общем-то, да. Я решила, что лучше быть не с пустыми руками.
Ее искренний порыв сгладил впечатление, моя злость утихла. Если человек волнуется о чувствах посторонних, не влияющих на его благополучие, людей, то записать его в ранг плохих трудновато.
— В какой день? — вздохнула я.
— 24 числа, — порадовалась Дина, — В семь вечера, ты же, наверное, днем работаешь, поэтому я выбрала вечернее время, ты не готовься, денег с собой не бери. Я угощаю.
Она излучала такой позитив, что светлые волосы, казалось, ослепительно сияли.
— На тумбочке оставлю, — билет шлепнулся на лаковое покрытие, ко мне подходить Дина стеснялась, — Сколько этой красоте лет?
Я подумала, что к нам присоединился Фунтик, Дина его заметила и расхваливает, но кота рядом не было. Дина очарована альбомом, неосмотрительно забытым мной на пуфике.
— Годов 60-х? — она выразительно смотрела на меня, — Материал похож на кожу. Она? Кожа?
Не ведаю я, откуда альбом и из чего его сделали.
— Возможно, — предположила, — Точнее не скажу. Хочешь потрогать — возьми.
Она ухватилась за эту идею. И за альбом. Погладила по корешку и попросила разрешения открыть.
— Конечно, — откликнулась я.
Удовлетворив любопытство, Дина также спросила, можно ли сделать фотографии пары стариц. Я не возражала, но произнесла:
— Зачем?
— Выразительные портреты, дух того времени, — она выставила настройки и, тряхнув очаровательными кудряшками, сфотографировала несколько портретов с разных страниц.
Я не мешала.
— С девяти лет люблю живопись, с Третьяковской галереи, мама в своем отпуске отвезла меня туда и, могу сказать, она пожалела об этом не единожды, — Дина преобразилась — любознательность придала ей смелости, — Я постоянно пейзажи рисовала, в художественную школу хотела пойти. Мама не одобряла, говорила, что это не профессия, не способ заработать не жизнь. Она, наверное, в чем-то права, зато у меня есть хобби.
— Пейзажи, — подытожила я, — А внимание ты обратила на портреты.
— Пробую.
Покопавшись в телефонных альбомах, Дина показала фотографии ее картин, на одной из которых изображен хорошо известный мне двор: старый дуб, срубленный в позапрошлом году, красовался в центре, загораживая собой вывеску парикмахерской.
Картин много. Речка. Осенний лес, окрашенный в желтые и красные цвета. Неплохо.
— Ты романтик, — улыбнулась я, возвращая Дине гаджет, — Спасибо, что поделилась, пейзажи бесподобны, теперь я уверена — через месяц будешь гордиться не менее бесподобными портретами.
В живописи я не эксперт, несколько раз наблюдала за уличными художниками на набережной, знаю, что в мире картин есть тени и пропорции. Но работы Дины мне понравились.
— Наша преподавательница на курсах говорит, что восхищение можно заслужить только после десятка проданных картин, — сказала Дина, — До этого мне, как до Владивостока пешком.
— Ты же не посещала художественную школу? Откуда преподавательница?
— Тогда, в смысле в детстве, нет, н посещала, но в сентябре прошлого года мама разрешила записаться в студию, — Дина максимально незаметно посмотрела на часы, — Однажды, может, я и продам картину.
Дина откланялась, она собиралась на занятие в студии, я хотела крикнуть, что восхищение не формируется из цены работы, тем временем внизу хлопнула дверь ее квартиры. Потом при встрече скажу.
