Дом без прошлого

Алёна Истрова, 2023

Полина потеряла семью. Она возвращается в Санкт-Петербург, чтобы начать новую жизнь, а попадает на похороны. В доме, который хранит множество тайн, умирают люди, а Полина оказывается заложницей обстоятельств. Сможет ли она справиться с трудностями? Готова ли она исправить все ошибки? И какой секрет ее семья хранила более полувека?

20 мая

Я ни разу в жизни не нанимала людей на работу. Папа нанимал, но не для дома. Бабушка, не знающая, каким средством чистить плиту, регулярно звала Веру. Мы с мамой придерживались политики, что сами можем содержать квартиру в чистоте. Странно это, когда за тебя моют твой пол. Вдруг Анна решит, что я бездарная неумеха?

— Примерную стоимость я озвучила. Устраивает или нет? — Анна провела рукой по пыльному комоду, — Не тороплю ни в коем случае, но, если вы не хотите, то я поеду к другим клиентам.

— Мне все нравится: и сумма и наше общение. Надеюсь, будем сотрудничать, — говорить было трудно. Стыдно, наверное.

Мелодия, поставленная на сообщения, отвлекла меня от разговора с Анной. Юля спрашивала, насколько сильно я занята. Позвонила ей.

— Привет, — Юля не церемонилась и перешла к сути, — Я в магазине. Есть красное вино за 1200 рублей, мы его покупали в прошлом месяце, и есть белое вино, мы его не пробовали. Что брать?

— Красное, — без всяких сомнений ответила я.

— Консерватор.

— Им была, им и останусь.

Все незнакомое обычно вызывало у меня недоверие. То красное вино мы пробовали, можем точно сказать, что оно не испортит вечер.

— К семи будем, — Юля, словно переспрашивала, не отменяется ли праздник.

— Хорошо, жду, — неловкая пауза, — Кто именно среди вас будет?

— В чем дело? — на секунду Юлю стало хуже слышно, она, видимо, взяла телефон иначе.

— Ты, — перечисляла я, — Вика со своим одноразовым парнем и Элина. Не больше?

В прошлый раз, когда состоялась дружеская встреча, Вика привела не только нового молодого человека, но и троих его друзей. Те друзья устроили шикарный дебош, разбив три стеклянных полки в квартире у Элины, за что жестоко поплатились, упав на осколки. Сами себя наказали.

— Свои. Я напомнила Вике о тактичности и уважении к чужой собственности, — на этом Юля со мной распрощалась.

Анна успела разложить вещи и приступить к уборке на кухне.

— Лучше начать с комнат, — я вернулась к ней, — Не успела позавтракать, поэтому пока побуду здесь. Не нужно сегодня особо тщательно убираться, поверхностно — полы, полки, мебель. Все поверхностно.

Женщина меня поняла.

— Без проблем.

Вместо завтрака у меня были несколько кусочков холодной индейки и то, что не доела вчера.

Анна оказалась энергичной и деятельной, мой чай не успел остыть, как полы сверкали по всей квартире, кроме бабушкиной спальни, куда я запретила заходить.

— Тысяча. Тысяча рублей за метр трикотажного полотна, — причитала Анна, протирая подоконник на кухне и незаметно подбираясь ближе к столу, за которым я сидела, — Где это видано? Лет десять к ним ходила и ходила, теперь уж нет, ни за что, другой магазин найду.

В тканях я разбиралась примерно так же, как и в машинах, то есть, могла сказать — красная или зеленая. На том возможности и заканчивались. Но Анна невероятно воодушевленно обсуждала проблемы, связанные с шитьем, что я невольно подключилась к диалогу.

— Трикотаж? Вы для себя шьете? — стало интересно.

— По-разному бывает, — Анна добралась до стола, — Подвиньтесь, пожалуйста. Шью и для себя, и для родственников, и на продажу периодически. Нынче намного меньше заказывают, чем раньше. Ну, а сейчас вообще ничего не шью.

— Смена вида деятельности? — не ради удовольствия она пришла убираться. Либо шитье надоело, либо денег не приносит.

— Смена дохода, — Анна совсем простой человек, однако иронию поняла и оценила. Она нравилась мне.

— Вынужденная?

Зачем мне это знать? Это ее личное дело, где и как она зарабатывает. Важно, чтобы приходила вовремя и убирала хорошо, с этим Анна могла справиться и с закрытыми глазами, не сомневаюсь. Зачем лезть к ней в душу?

— Неправильно выразилась, — Анна сполоснула тряпку в тазике, — Сменилось место заработка, к вам устроилась, к женщине с Невского проспекта. До этого убиралась в других квартирах. Шитье — всего лишь увлечение. Но вы в чем-то правы, я вынуждена временно забыть об этом увлечении, потому что моя швейная машинка забыла, как работать.

Женщина не жаловалась и не искала сострадания, она делилась.

А я кое-что вспомнила.

В кладовке, среди одежды, что потеряла товарный вид, была швейная машинка. Топорная и ручная, но рабочая.

В шестьдесят пять лет бабушка могла второй раз выйти замуж. Местный электрик Юрий зашел посмотреть неисправную розетку, и был наповал сражен не только красотой бабули, но и ее властным характером, когда она на все корки ругала его начальство. В поисках благосклонности пожилой вдовы он ежедневно приносил цветы, порой сорванные с клумбы, ягоды, грибы и огурцы, собственноручно закатанные в банки. Добрый он был и хозяйственный. Замуж звал.

Бабушке был не нужен ни сам кавалер, ни его подарки. После смерти деда ей никто из мужчин не был нужен.

При Юрии она случайно обмолвилась, что хочется сшить новое платье, она имела в виду — пойти и заказать в ателье, но мужчина все неправильно понял и принес к двери тяжеленную швейную машинку. И отказалась бы бабушка, как отказывалась от любых подарков, но оценила его старания. К вечеру на свидание согласилась. Юрий ликовал.

На следующий день его не стало. Инфаркт.

Бабушка, конечно, отмахнулась, мол, он для нее чужой человек, познакомиться толком не успели, а я все-таки видела, что она молниеносно спрятала в шкаф свое любимое платье, приготовленное именно для свидания.

Подарок остался у нее. Изредка бабушка поглядывала на машинку и чему-то улыбалась, я думаю, гордилась она собой и поступком своего последнего кавалера. Пусть машинка совсем не новая, потрепанная и совершенно лишняя в доме, где никто никогда не шил, зато от всей его широкой души.

Я могла дать этому подарку новую жизнь, предложить тому, кому в разы нужнее. С одной стороны — Юрий принес для любимой женщины, с другой — лучше будет, если машинка перестанет пылиться в кладовке.

— У меня, кажется, есть то, что вам нужно, — я не чувствовала уверенности, — Машинка. Правда, она не имеет никакого отношения к современной технике.

Анна засияла, как кухонная тумба, которую она усердно натирала.

— Ручная, что ли?

— Угу.

— У меня, наверное, такая же, — женщина посмотрела на меня, будто наконец-то разглядела, — С удовольствием возьму. На время, конечно, починю свою — сразу привезу вашу обратно.

В кладовку я зашла одна, Анна ждала в коридоре возле бабушкиной комнаты, искала я недолго: машинка располагалась между стеной и тремя килограммами еще советских юбок. Сверху лежал джемпер. С ценником, между прочим. 35 рублей. Я усмехнулась. Это точно в стиле бабушки, она десятилетиями берегла вещи, аккуратно чистила их, складывала в стопочки и ни разу не надевала. Ждала особого случая. А потом они выходили из моды.

— Анна, помогите мне. Одна я эту громадину отсюда не вытащу.

Совместными усилиями мы переставили ее в коридор. Комнату я закрыла. Это до сих пор комната бабушки, потом осмотрю ее и что-нибудь придумаю.

— Сами вы точно не справитесь. Пять этажей без лифта, — я махнула в сторону лестничной площадки, — Второй день не работает. Кстати, не возвращайте машинку. Я все равно не умею шить.

— Сын заедет, он и поможет. Спасибо.

***

Гостей встречала у порога. С готовкой сегодня ничего не вышло. После ухода Анны, ее сына и швейной машинки, я планировала поспать, освоить тонкости японской кухни и красиво оформить сервировку стола. Получилось поспать. Остальное доверила доставке еды.

— Всегда мечтала развлечься в доме, построенном до революции, — Элина зашла первой, вручив мне букет, и прошептала, — Береги свою нервную систему.

Я сначала не поняла, к чему фраза про нервную систему, потом увидела, как с хорошо знакомыми мне людьми в прихожей возникли двое посторонних: парень в красном пиджаке и девушка с корзинкой фруктов.

— Моя новая сестренка, — Вика обняла девушку, державшую фрукты.

— Твой папа снова женился? — без тени смущения спросила Юля, развешивая по крючкам свой плащ и шляпку.

— На прошлой неделе, — кивнула Вика, — Это Света, дочь моей мачехи, и ее жених Артем. Где вы еще такого красавчика возьмете?

Артем гордился собой, поправляя зализанную прическу. Вика находилась в состоянии эйфории, она экстраверт до мозга костей. Мы нервничали. Я взяла за руку Юлю и повела за собой в первую попавшуюся комнату.

— На меня не смотри, — сказала Юля, — Мы встретились у твоего подъезда. Откуда я могла знать, кого она притащит?

— Ты с ней ближе, — мне очень хотелось избавиться от незваных гостей, не обижая Вику, — Я готова была к тому, что придет ее парень, он не пришел, зато понаехали новоиспеченные родственники.

— С Викой невозможно быть ближе, — Юля плотнее прикрыла дверь, — Сегодня она тебя любит, а завтра пишет на твоем доме много обидной для тебя информации. Она исчезает на полгода без объяснений. Я уверена — будь у ее мачехи хоть пятнадцать дочерей, Вика бы всех сюда привела. Ничего мне с этим не сделать.

— Выгонять их не стану, — пообещала я, — Прошу, помоги проследить за этой парочкой. Мало ли, что они натворят.

— Идет.

— Сейчас я без лишнего шума возьму ключи от комнат и запру двери. Веселье пройдет в большом зале.

— В стеклянном?

— В смысле?

Договорить Юля не позволила.

— Та комната в конце коридора. Я успела увидеть несколько огромных окон.

Стеклянная комната. Название мне определенно понравилось. Выпихнув Юлю обратно к друзьям, я выждала секунд десять, давая ей время увести их на кухню, и выскользнула в коридор. Ключи были в нижнем ящике моего стола.

Доверие к Юле или Элине безграничное, наши сложные характеры на честность не влияют, в чем убедилась неоднократно. К новым знакомым доверия не было. К Вике, видимо, его тоже скоро не будет.

На кухне, не донеся бутылку до зала, разливали по бокалам вино:

— Полиночка вернулась, — улыбнулась Вика, — Я похозяйничала немножко, извини.

Деликатность? Вика? Быть не может.

— Нестрашно, — ответила я, забирая бокал.

— Давайте, — громко призвала Элина, — За нашу радушную хозяйку торжества, за очаровательную, за, не побоюсь этого слова, гениальную Полину, способную вынести любые испытания, свалившиеся на ее хрупкие плечи. За то, чтобы у нее все было.

— За Полину, — присоединилась Юля.

— За светлое будущее, — поддержала Вика, ее новые приятели кивнули.

С новосельем, наверное, так не поздравляют, да и радости от новоселья немного, просто друзья искали повод растормошить меня.

***

Вика прибавляла и прибавляла громкость музыки, еще чуть-чуть и окна вылетят. Несколько раз я подходила к ней, перехватывала ее у колонки и просила этого не делать. Она соглашалась, гладила меня по плечу, как неразумного ребенка, гарантировала хорошее поведение. В течение десяти минут все повторялось. Во время 125-й попытки прибавить громкость, я просто вышла из комнаты, чтобы не наговорить лишнего, успев увидеть, как к танцующей Вике подошла Юля. Стало тише.

— Красишься? — Артем, сидя прямо на полу кухни, задал мне нетривиальный вопрос.

— Помада. Тени. Подводка. Тебя что из этого интересует? — общаться с ним не хотелось. Несколько раз парень пытался покурить в квартире, в то время как его девушка вскрывала купленные бутылки с алкоголем. Мне не жалко. Но можно было и спросить. Про алкоголь, естественно. Курить в помещении я не разрешу ни при каких обстоятельствах.

— Помада, — сказал он, — Желательно такая, какой ты сегодня накрасила губы, хочу попробовать лиловый тон.

— Не язви, — я взяла стакан и налила туда воды. С прочими напитками, наверное, на сегодня хватит.

— Зачем тогда иронизируешь, если не готова воспринимать юмор в ответ? — ухмыльнулся Артем, доставая пачку сигарет с зажигалкой.

— Не в моей квартире.

Я выхватила зажигалку.

— Грубо, — притворно расстроился он, — Вообще я спрашивал про волосы. Очень интересный цвет, иногда, под определенным углом, кажется, что они не черные, а фиолетовые.

— Надо меньше пить, чтобы черный не казался фиолетовым, — отрезала я.

Артем был далеко не самой приятной компанией. Единственная альтернатива сейчас — это вернуться к остальным. Если вернусь, то, боюсь, скандала с Викой не избежать.

— Попробуй нормально общаться с людьми, — парень с пола пересел на стул возле окна, — В форточку тоже нельзя курить?

— Даже, если ты повиснешь на веревке за окном, все равно будет нельзя, — я не понимала, почему некоторым персонам нужно повторять по пятнадцать раз.

— Такая красивая девушка, такая просторная квартира для вечеринок, — Артем покрутил в руках сигарету, потом подумал, — И такая скука, — он убрал сигарету в карман.

— Эта квартира для жизни, не для вечеринок и пьяненьких знакомых-однодневок, обчищающих твой холодильник.

Еда, заказанная сегодня, базировалась в большой комнате, все пробовали пиццу и мясо в кисло-сладком соусе. Артему же интереснее выгрести остатки апельсинов из холодильника, что заметно по кожуре, небрежно брошенной в раковину.

— Сделаю вид, что мне не обидно, — Артем даже попытался встать, изображая поклон из полусогнутого положения, — Кстати, ваш сыр не имеет ничего общего со словом «вкусно».

— Не нравится — не ешь.

Уговаривать и просить — «пожалуйста, только не обижайся», я не стала. Он мне никто. К утру уедет со своей невестой, и больше никогда не увидимся.

— Тебе можно позавидовать, — сказал он, собираясь оставить меня в одиночестве.

— Ты не похож на человека, который способен кого-то похвалить без подвоха. Предположу, что причина зависти явно неприятно для меня прозвучит.

— Твои родственники не скупились на наследство, — заметил он.

Кто сомневался? Сейчас мне предстоит в миллионный раз выслушать, какая я плохая, потому что нагло пользуюсь имуществом моей семьи. Пусть говорит, если хочет.

— Давай, — предложила я, — Наговори мне кучу гадостей, если тебе станет легче от этого.

— Не станет, — Артем забрал у меня стакан с водой, — Квартира волшебная. Каково это? Каково знать, что девяносто процентов людей о таких хоромах всю жизнь мечтают, а ты уже сейчас можешь наслаждаться? Что там мечтают — многие убить за роскошное наследство готовы. Многие.

От его слов по мне прокатилась ледяная волна. Что я ему сделала? Первый раз в жизни сюда пришел и уже хочет затоптать меня в асфальт. Хотя бы морально.

— Я бы убил, — приблизившись вплотную, добавил Артем.

По его карим глазам невозможно определить, веселится он или реально об этом думает. Артем глотнул воды, откусил от бутерброда, который взял со стола, и отошел подальше, разглядывая меня. Ждал реакции.

— Я не привыкла желать людям зла.

Сам по себе Артем меня не пугал, конечно. Щупленький, очень истеричный мальчик с запросами до небес. Их достаточно. Люди, которые не умеют наслаждаться собственной жизнью, если не унизили кого-нибудь другого. Пугал не он. Пугало подобное мнение.

Артем вышел в коридор. В стеклянной комнате, перекрывая все остальные звуки, громыхнула музыка. Вика добралась до колонки. Остановить ее я не успела: стук в дверь застал меня как раз, когда выходила из кухни.

Явно соседи. Ну, Вика. Дорого тебе это будет стоить.

— Мы все понимаем, — соседка возмущалась, когда я с ней поздоровалась, — Молодые, легкие на подъем, не думающие о последствиях. Понимаем. Сами были студентами. Но и вы нас поймите, дорогие мои. Завтра вставать на работу в семь утра, не все работают посменно.

Понимание, конечно, было. На ее месте я бы разговаривала не особо вежливо.

— Одну минутку, — ответила я, — Сейчас прекратится.

Женщина плотнее запахнула халат, который ей мал. Ростом она оказалась даже ниже меня. Я считала себя невысокой. Но женщина была еще ниже. Пухленькая, решительно настроенная, но, очевидно, добрая дама, раз не ударила меня сразу после попадания в квартиру.

По коридору я пробежала, влетела в комнату, как спортсмены в свои лучшие годы, и не просто вырубила колонку, нет, я ее отобрала.

— Ты что? — Вика хотела перехватить источник шума. Элина перехватила Вику. Артем, закинув руку на плечи своей невесты, отсалютовал мне бокалом.

— Спасаю людей от вас, — я ушла с колонкой.

Женщина буквально засыпала стоя, глаза у нее закрывались сами собой.

— Все? — спросила она.

— Да, — показала колонку, — Будет тишина. Клянусь.

— Очень рада, что смогли нормально договориться, — она перестала быть настороженной и недоверчивой, широко улыбнулась, — Самой хочется хороших отношений с соседями.

— Абсолютно согласна, — положила колонку на столик в прихожей, из комнаты доносились звуки разгорающейся ссоры, — Вы из какой квартиры?

— Из тридцать седьмой, — женщина стала милее и уютнее, — Из той, которая слева от вас. Через дверь.

Так она не просто соседка. Она ближайшая соседка. Нас разделяли всего шесть метров и одна квартира.

— Полина, — я, как подобает, представилась.

— Татьяна Семеновна, — ответила женщина, — Можно просто Таня, я к этому спокойно отношусь.

— Очень приятно, — кивнула, — Простите за эту ситуацию, они уже уходят.

Я говорила, осознавая, что гости сейчас стоят в комнате, молчат и вслушиваются в мои слова.

— Спасибо, — Таня оставила нас одних.

Машина, музыка. Такими темпами я перейду в ранг нежелательных обитателей дома, получив презрение от всех соседей. Друзья затихли. Отказывать им сложно, выставлять посреди праздника — невообразимо.

— Нам, видимо, пора, — спасла меня Эля.

Я покивала, глядя на нее с благодарностью.

— Одевайтесь, хватайте свои башмаки и покидайте помещение, — сказала Юля, — Вика, с тобой позже побеседуем.

— Сильно не бейте, — мимоходом заметил Артем, — Это я ее заставил организовать культурное мероприятие.

— Не ври, — ответила ему Эля.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Ребята покидали меня, забирая свои плащи и туфли, Артем надел ботинки вообще на лестнице, чтобы не загораживать другим проход. Эля потянулась ко мне.

— У меня командировка в Казань, — она прижалась, прощаясь на время, — Последний свободный денек завершился, буду скучать, по тебе уж точно. Квартира потрясающая, только…

— В чем дело?

— Ты здесь жить не сможешь, — Эля погладила по спине, — Все вокруг принадлежит твоим предкам, бабушкам и прабабушкам, а не тебе. Я чувствую, насколько это неподъемная ноша.

— Нормально, — я тоже буду по ней скучать.

— Задумайся о продаже.

Они ушли, включая обеспокоенную Элю.

О продаже я думала и полгода назад, взвешивая положительные и отрицательные моменты. Моя бы воля — собрала вещи за день. Однако это жилье не просто крыша над головой или выгодное вложение, это часть моей семьи, часть меня.